Рецензия на книгу

• 

  Аноним9 октября 2014 г.

  Роман прискорбной актуальности. Рубежный, прямой и, пожалуй, самый недооцененный роман Льва Николаевича, ставший для меня сначала причиной легкого отвращения и толкающий к терпению, но уже через несколько глав оставил свидетелем и переживателем философии главного героя. Привыкший уже к широкому, распоясанному перу Толстого, я увидел краткую, смелую, страшную историю, описанную очень прямо и художественно просто, без лишней отдаленности сюжета, я захотел увидеть глаза Нехлюдова, и поверить ему, и понять, и попытаться задать все те же вопросы, что вертятся у большинства сие читавшие и прочитавшие. Роман написан очень просто стилистически. К концу столетия, к концу своего творческого и жизненного пути Толстой действует «налегке», но ни в коем смысле не примитивно. Толстовский слой не затронут, не утончен и не лишен актуальности. Он продолжает отражать прежде всего философию, стоит в переломных моментах и обстоятельствах, иронизирует, улыбается теперь и при этом играет переворот в душах героев, оставив теперь свои глубочайшие описания и подводы к каждому описанию и тени и полутона и намеки на них и прочее. В этом романе у него все, что не ведет к жертве героя уже малозначительно. Все, что не держит вес личности там, за спиной. Оно есть и все. Можно читателя этим не уводить. Пусть думает о главном. О главном им написанном. И вся та грязь, мрази, мусорище поданы так, как и должны подаваться эти локации. Как нечто незначительное. И это здорово. Ведь все это ощутить в толстовской глубине было бы довольно сложно. В этом акценте толстовский гений. «Где мне дано быть по-простому я ухожу подальше. Влеку за собою. И наслаждаюсь в полнейшем одиночестве…»
  Ряд сцен настолько выразительны и многозначительны, что я перечитывал их по несколько раз еще до окончания мной прочтения романа. Блистательная глава православного богослужения, которая явилась причиной запрета полносюжетной печати вплоть до окончания русской революции, то самое сюжетное зеркало. Толстой стилистически пронес свое Воскресение сквозь временную, духовную бытность, намеченную пришедшими с намерениями. Удивительная одиннадцатая глава второй части романа, где Нехлюдов общается с адвокатом и придается рассуждению и удивляется, пожалуй, работой всей судебной системы, вообще сущности наличия системы и прочее, прочее…
  Я не просто так начал писать отзыв именно со слов о прискорбной актуальности. Взгляните в окно. Толстой и сейчас здесь, он рядом. И возможно настолько рядом, что хочется кричать и молиться о правде. Только правды больше нет. А гении, сродни гению Толстого далеко в глубинах дней. А жаль…

  8

  84