М. Е. Салтыков-Щедрин. Избранные произведения

Очень классическая книга, читается легко, хотя сюжет очень непростой. Вся книга отдает мрачностью, на грани с мраком Достоевского (не знаю, почему все время были такие ассоциации). Непростая судьба всей семьи Головлевых не позволяет испытывать хоть толику жалости к ним. Кроме разве что Анниньки, которую иногда было жалко. Вся большая и богатая семья, имение, крестьяне - все пошло прахом после отмены крепостного права. Дети, которые изначально были причиной развития всего имения, оказались обузой для Арины Петровны, и возможно именно поэтому их жизни сложились как сложились. Печально и грустно за них. Как говорится, все беды из детства- так и здесь. Печальная концовка тому тоже послужила подтверждением - и хотя за Иудушку я не переживала на протяжении всей книги, не хотелось, чтобы всё закончилось именно так.
Книга в принципе махровая классика, такой реализм-реализм. С одной стороны, всё лежит на поверхности, но с другой - очень масштабная история, в которой каждого героя, даже второстепенного можно разбирать "по косточкам". Приятно читать такие книги на фоне современной зачастую пустой литературы. И почему мы эту книгу не читали в школе?....

Общее впечатление - грязный роман. Не в том смысле, что написан плохо. А в том, что читая его, ощущение, что я с каждой страницей словно делаю шаг в болотную топь. Сама читаю и сама иду в болотце. Дурость, на мой взгляд.

И если честно, я не очень-то понимаю смысла сего литературного произведения, с точки зрения художественной или литературной. Вот представьте себе - печали семейные и раздоры. Как есть, так и были. Самодуров мужиков конечно много, к сожалению. Но и среди женщин таких хватает. Вряд ли это такое уж открытие. Лицемерие персонажей - разве это так ново и удивительно? Пьянство и люди, "лишенные поступков" - и этим мало кого удивишь.
Единственное, что на мой вкус любопытно - с какой "циничной ненавистью" Аннинька ссорилась с Иудушкой.

Не уверена, что лишь Иудушка "виновник этих увечий". Там все хороши. И маменька и детки. Но интересно другое - в итоге именно благодаря назойливости и ненависти Анниньки у Иудушки, пусть и в утяжеленном режиме, но наконец проснулась совесть, и кажется, что проснулось хоть что-то живое и человечное..

Повесть совсем небольшая, но очень актуальная и в наши дни, очень напоминает офисных сотрудников, особенно манагеров разного калибра.
Жили-были в Петербурге два чиновника-генерала и попали они по воле автора на необитаемый остров, просто взяли, да и проснулись на нем. К физической работе не приучены, еду и огонь добывать не умеют, зато грамоте обучены и приказы раздавать горазды. Не успели родиться, а уже руководителиТолько трудно им без исполнителей, так и до каннибализма дело дойти могло, да пожалел их автор, подкинул им мужика настоящего. Он и накормит, и напоит, и домой доставит. Настоящее сокровища, а что уж до благодарностей, то за что? Наоборот, великую честь ему оказали, позволили помочь господам, а чтобы не убежал, так мы еще и веревочкой привяжем. Сидят несчастные на острове, страдают по балам, кухаркам, булкам и кофе, а им тем временем в казначействе денежка капает и копится, очень удобно. Вернулись генералы в Питер, напились-наелись, деньги получили, можно и отблагодарить мужичка, как умеют эти тупые, жадные генералы.
Одно плохо, читаешь написанное больше ста лет на злобу дня и понимаешь, что по большому счету ничего не меняется.

Не пугайтесь, что в заглавии спойлер, нет. "Господа Головлевы" самая настоящая семейная сага, и охватывает она весьма большой временной промежуток, так что умереть все главные действующие герои точно успеют, если не от насильственных действий или болезней, то и просто от старости.

В первую очередь стоит отметить, что данная книга, хоть и берет для рассмотрения одну конкретную семью, но очень тщательно и подробно, как и всякая хорошая литература, показывает именно определенный исторический отрезок и настроения в нем. В случае Головлевых это период отмены крепостного права - немного до, и много после.

На правах исторической справки - окончательный "Манифест об отмене крепостного права" был подписан Александром Вторым в 1861 году, но реформа готовилась ещё за несколько лет до этой даты. Помещики при этом сохраняли всю свою собственность, но обязывались выделять крестьянам земельные наделы в пользование. Понятно, что в один день крепостные не перестали быть таковыми, однако эта реформа дала мощную юридическую основу для последующего избавления русской земли от этой позорной практики.

В этом контексте мне очень понравился один момент - Салтыков-Щедрин прямо называет крепостных рабами. Каюсь, я такого откровения не встречала в русской литературе, может в силу малого с нею знакомства, а может просто так свезло. Но рассказ всё же не о крестьянах, а о барской семье, помещиках из села Головлёво, что в течении жизни присовокупили к себе немало окрестных и не только наделов, деревенек и имений. Семейная сага показывает нам сразу несколько поколений, так или иначе себя сгубивших, потерявшихся в жизни, причем с совершенно противоположными желаниями и стремлениями, разочаровавшихся на смертном одре во всем, что имели и делали. Изначально привыкшие жить на всем готовом, эти люди не приспособились к новой реальности, когда вокруг нет тех самых рабов, наполнявших дом звуками жизни, делающих всю тяжелую работу за баринов. Да, приезжали, платили оброки, пользовались барской землей, хлопотали по барскому дому да земле, но уже не на правах безмолвного крепостного, а на правах вольного люда со своими правами и обязанностями. Недаром на исходе романа Порфирий Владимирович так и заходился в мечтах, как бы "воровского" мужичка да поприжать, да застать за незаконно срубленной березкой на оглоблю телеге, да лишний рублик с него за оскорбления стребовать... Паразитический образ жизни, совершенная пустота собственной жизни, неумение самостоятельно даже чай налить - всё это приводит семью Головлевых к запустению, упадку и краху. Пустословно, пустодельно, пустоутробно, пусто, пусто...

Но вся крепостная тема идет фоном, вокруг да около, сам же сюжет сосредотачивается на людских пороках, семейных отношениях между самими барчуками да барышнями. Дальше я хочу порассуждать о главных героях романа, а тут без спойлеров не обойтись, о чем и заранее предупреждаю читающих (такие вообще есть?))) как говорят в ютубе - напишите в комментарии и не забудьте поставить лайк!")).

Дальше...

Арина Петровна, первый главный персонаж романа, является главой семейства в момент нашего с ним знакомства. И вроде толковая баба, хозяйственная, "приумножающая" во благо семейства, но и в её жизни не без грехов. Изначально она выглядит довольно предсказуемой, предубежденной к непутевым детям, но окажись читатель на её месте, и не факт, что поступили бы иначе. Единственно, в чем я не разделяю её позиций - это поведение после смерти Павла Владимировича, когда она изменила отношение к Иудушке и словно бы забыла его поведение и поступки, ради кусочка вкусной солонины да ложки икорки... На закате жизни понимание пришло к ней, но не до конца. Цитируя: "словно она старалась что-то понять и не понимала". А для кого копила-то и преумножала?..

Владимира Михайловича мы почти не видим в романе, и как члена семьи его почти не воспринимаем. Так, валяется где-то в постели слабовольный мужичок, давший жизнь детям и желающий лишь, чтобы его не беспокоили... Ох, как часто я думала это фразу, про беспокойство. Та же история с Анной, дочерью его, о которой мы узнаем мельком, мол, была, сбежала, родила, померла, сироток-близняшек оставила на горб Арины Владимировны.

От Степана Владимировича у меня осталось впечатление просто спившегося и сошедшего с ума мужчины. Ничем не выдающийся, все прокутивший, пустые карманы, пустая голова, пустая жизнь. Конечно, уже тогда должно было ёкнуть насчет семейства, но я искренне посчитала, что мужик просто от ничегонеделания кукушкой двинулся. Кто имел опыт такого праздного времяпрепровождения, поймет. Ужасно, страшно, когда тебе нечем заняться. День-два еще терпимо, но когда это из недели в неделю, из месяца в месяц... Очень страшно.

Павел Владимирович, имхо, персонаж безвольный и апатичный. Таких серых мышей вокруг нас и по сей день полно, живущих как бы на автомате, без жизненной энергии внутри, без огня и цели. Наверное, можно сказать, что мой личный страх - закончить жизнь вот так. Вроде и обеспеченный, вроде и состоялся, насколько мог, но совершенно не понимающий, куда стремиться. Жизненные силы в нем поддерживала лишь ненависть к собственному брату, Иудушке, только это не давало в последние минуты закрыть глаза, но именно это в конечном итоге и сгубило. Так он упивался (буквально) этой ненавистью, что в ней же и сгорел, наблюдая ненавистное лицо в последние минуты.

Аннинька и Любинька - раз уж близняшки, скажу о них вместе, хотя в романе мы видим лишь одну из них, но полностью осведомлены о судьбе и второй. Здесь меня постигло горькое разочарование в выборе Анниньки. Я ждала и верила, что девушка возьмется за ум, поняв в Головлеве и Погорелке, кто она и чего стоит, однако, с кем поведешься... В плохую компанию попала сиротка, вот и сгубила ее жизнь. Однако, долго держалась. Евпраксеюшка же меня порадовала, хоть и тупенькая, но что-то природное, инстинктивное в ней открылось, хоть чутка отыгралась на своем обидчике.

Ну и самый главный персонаж произведения - Порфирий Владимирович. Тот еще кровопиец... Эталон лицемерия и ханженства. Я слушала книгу в аудио, и с каждым произношением его имени слышала два слова - Иуда и тут же Душка... Особенно когда он начинал заискивать в лицо людям, и в частности маменьке. Всё вам, по всё по-семейному, по-родственному, но по закону, всё моё, и его совсем не волнует, что маменька чуть по миру не пошла вместе с сиротками, пирожком в гостях накормить еще можем, а вот насчет икорки ещё подумаем. Ещё и покачает головой, что в стародавние времена деревеньку какую-то дальней родственнице отдали, а дочке непутевой кусок выбросили из общего семейного имущества.

Я не припомню в своем читательском опыте насколько лицемерного персонажа. Все они какие-то открытые были, более прозрачные. А этот Иудушка уже до первой смерти уже просчитал всё наперед, да так, что лишнего куска брату не выдал, уговорил маменьку оставить его погибать во флигеле. Да, Арина Петровна боялась другого - что выгонит на улицу, сгубит брата в открытую. А он фактически и сгубил, и обоих братьев, но иным способом, исподтишка да исподволь, и сам вроде рук не приложил, но признайтесь, вы тоже это чувствовали, - он же мечтал об этом!

Разочаровала меня книга в двух вещах, и обе относятся к концовке. Первая - чуть-чуть незаконченная история. Автор всё пояснил, все щели распахнул, и понятно прекрасно, но хотелось бы еще хотя бы пару слов о дальнейших событиях. Ведь современный кинематограф нас научил - нет трупа, нет смерти. А тут одной могилы на погосте ещё не хватило. И вторая штука - открытая судьба Володеньки. В самых смелых мечтах я видела, как Порфирий Владимирович таки находит сына по билету, но... увы.

З.Ы. Я тут глянула рисунки иллюстраторов и фото актеров, сыгравших в экранизации книги. Идеальное попадание! Именно такие они и представали в моем воображении.

Наконец дошли мои глаза и руки до классики. После некоторой современной литературы так приятно погрузится в прекрасный глубокий текст, богатый на сравнения и описания. Одно удручает – в романе так много смертей, будто это не книга, а семейный склеп Головлёвых. Тоской, серостью и безнадёжностью веет от страниц этого произведения. Но, несмотря на то, что в романе поднимаются серьёзные, подчас даже трагичные темы, она читается на удивление легко.

Помещики Головлёвы возможно когда-то и были известны, уважаемы, сильны. Но мы наблюдаем вырождение их рода. В их доме нет места любви, заботе, нежности, состраданию. Во главу угла здесь ставятся деньги. Все члены семейства погрязли в грехах и пороках. Никчемный, бесхребетный отец, властная, жесткая мать, несчастные, нежеланные дети.

Арина Петровна волей автора попала не в то время и не в то место. Её бы сейчас к нам сюда, вот уж где она б развернулась, стала б олигаршей. Но увы! Прожила бедняжка всю жизнь без любви, никто её не любил и сама никого не любила. Домочадцев держала в строгости и экономии, доходящей до скупости, копила, наживала, расширяла. Для кого? Постылых детей: Стёпки-балбеса, кровопивушки Порфирия, дурака Павла, покойной Анны? Для внучек Анниньки и Любиньки, сироток и дармоедок? Вроде бы старалась всё для семьи, всё в семью, а на деле семьи как таковой нет и никогда не было. Есть люди, которых объединяет власть, страх, деньги.

Воспитанные в гнетущей атмосфере, с рождения чувствовавшие себя ненужными, нелюбимыми, дети так и не смогли устроить свою жизнь. Дочь сбегает с первым встречным, сыновья – спиваются. Лишь Порфирий живёт да здравствует.

Средний и самый живучий сын Арины Петровны Порфирий, в семье называемый кровопивушкой и Иудушкой, вызывает чувство гадливости, отвращение. На вид он приличный человек, воспитанный, вежливый, маменьку уважает, молится да на Бога не ропщет, а на деле под маской святоши скрывается лицемерный, подлый, жадный человечишка. Но, на мой взгляд, автор перегнул с Иудушкой, слишком уд гротескным получился образ.

Основная мысль, которую я, как обыватель, вынесла для себя из этой книги, что нелюбовь к детям стоит приравнять к смертным грехам, потому что несет она в себе такую разрушительную силу, что в первую очередь самим родителям не поздоровится. Детей надо любить, уделять им внимание, воспитывать. Арина Петровна бросала своим детям куски, чтоб отвязались и ничего больше от неё не ждали. Неудивительно, что на старости лет она осталась одна, что её дети так плохо закончили.

Неоцененность этой книги – для меня загадка. В обиход плотно вошли образы из Ильфа и Петрова, Булгакова, Оруэлла – почему же история города Глупова не используется для пересказа очередного выпуска новостей?

Мы вздыхаем по Маркесу, а ведь «История одного города» это наши отечественные «Сто лет одиночества». Найденная еще Салтыковым-Щедриным форма соединения реальности и абсурда для изложения истории принесла Маркесу всемирную известность. И форма эта не устарела до сих пор – к сожалению, добротный реализм не выдерживает реалий нашей жизни, и необходима заправка из бреда, магии, фантастики, алогичности – называйте, как хотите.

Алогичность. Или скрытая от нас логика. Это правит миром Глупова – и сразу вспоминается Кафка с его гениальными романами. И почему-то эти выдуманные миры передают плоть и кровь нашего реального мира лучше, чем все подробные остро-социальные авторы. Вообще у меня в голове всегда выстраивается ветка этой темы – Гоголь с петербургскими произведениями, «История одного города», Кафка как апофеоз, Маркес с «Осенью патриарха».

Если раньше я считала, что «История одного города» это бредовый сон студента перед экзаменом про истории, то сейчас я вижу, что в этот бред погружена вся наша страна ныне, присно и во веки веков. Вот так Салтыков-Щедрин нас всех приговорил, и он прав.

Эх, Арина Петровна, матушка вы дорогая, что ж вы наделали-то? И жизнь свою, вопреки расхожим представлениям о женской доле и женском счастье, достойно прожили, и богатств разных усердными трудами да скопидомством бережливостью нажили, для детишек своих родненьких накопили, и именьице, родовое гнездышко, несмотря на «выкинутые куски», существенно приумножили.
И самое-то главное – все честь по чести у вас получилось: и сироток бедных не обидели, в люди, можно сказать, вывели, и на старость лет сыночек ваш ласковый, самый почтительный да умненький, стал хозяином, потеснив заменив вас в деле хозяйствования. А что не всех природа-матушка оставила вам – так на то и пенять не стоит: у Бога-то им, вестимо, лучше будет, а тут дележа меньше. Кругом, как оглянешься, устроено все хорошо.
Только вот тоска заедает, пустословие да благочестие сыночка вашего похуже запоя всамделешного на поверку оказывается. И страшненько становится, как остановишься да вдумаешься… Срашненько? Ан нет. Лампадку засветить, помолиться усердно – да и вновь мир ладно устроенным будет видеться… А мысли тоскливые долой гонИте! Так-то оно и лучше.
И спокойнее…
Да и опять же гнездышко родимое – не разорено, не пустует. Сынок помрет – другой хозяином станет. Внучок опередит бабушку на погосте – внучка приедет. У Бога, как говаривает Иудушка, милостей много: одного Володеньку взял, другого дал. Что ж тут не жить? Можно жить. Очень даже можно! Не удавиться бы только с тоски…

Кажется, во всем виновата Арина Петровна, да и Аннинька с Любинькой себя не соблюли, да и Евпраксеюшку чтой-то на барские хлеба (ан нет, на квасок барский – совестливая девка все ж была) потянуло… Но мне вот именно их больше всех и жалко: их дорога была уже предопределена такими вот Иудушками… И как-то все так Салтыков-Щедрин рассказал, что думаешь – давно это было и не в здешних краях. Да и было ли? И может ли быть? Задумаешься – и как-то не по себе становится. Тревожно. Тоскливо.
Страшненько…

У меня почему-то было предубеждение против Салтыкова-Щедрина: его поддерживали во мне в школе, потом в вузе, потом коллеги-филологи... Все твердили, что Щедрин-де безнадёжно устарел, что Щедрин-де не художник. Пошто классика оклеветали?
Открыла книгу -- и оторваться не могла, даже зачитывала домашним вслух. Оказалось, Щедрин не только не устарел -- это просто архиактуальный писатель, потому что ничего в городе Глупове по сути не меняется! И, безусловно, Щедрин -- художник: такое меткое словцо у него встречается, такие короткие, едкие, убийственные характеристики, что аж дух захватывает. Стилист он блестящий, а уж какой сатирик... Не только язвительные гоголевские интонации узнаются в "Истории одного города". Весь Булгаков-сатирик вырос отсюда, из этого феерически смешного абсурда.
Но этот юмор не для школы. Более того: Щедрина нужно бы публиковать с обязательным развёрнутым комментарием, потому что даже нынешний студент (не то что школьник) не обременён багажом знаний, и ему, увы, щедринские насмешки над "губернаторами" будут понятны не всегда... А в этом-то узнавании вся соль.

Книгу читала ещё в школе. Ну как читала? Да как обычно. Главное,оценку получить и закинуть эту скучищу куда подальше.

Но недавно решила почитать что-нибудь "из русской классики" ранее мною не читанное. И на глаза попалась аудиоверсия в озвучке Александра Клюквина. А в его исполнении я, наверное, и телефонный справочник послушаю с удовольствием ,очень уж чтец хорош )

Слушала целую неделю. Часто выключала книгу и собиралась с духом , чтобы продолжить прослушивание, такой ужас мне внушали герои книги. Это очень страшная книга о том ,до какого нравственного падения может дойти человек. Едва ли не самая страшная по своей безнадёжности.

Самый мерзкий из героев ,конечно Иудушка Головлев. Но он же не сам по себе такой вырос, вся история этой выморочной семьи сконцентрировалась в нем. Его появление подготавливалось в течении многих лет и нескольких поколений. Подробно предыстория событий не описывается ,но и того ,что есть, хватает ,чтоб представить ,как глупость ,скупость и жестокость ломали всех в этом семействе. Отобрать у брата имущество, уморить голодом неугодную ,вздорную тетку , которая "умерла от умеренности в пище". И все это не вызывало в новых поколениях ни желания что-то поменять, ни какого-то нравственного протеста. Уйти в запой или покончить жизнь самоубийством это все , на что они способны. И эти смерти в оставшихся не вызывают никакого раскаяния. Хотя и считают они себя людьми набожными и богобоязненными. А как же? Вон целая стена дорогими иконами увешана.

Даже богатство ,что в итоге добыла неустанным трудом мать семейства Арина Петровна, не приносит ни ей самой, ни ее детям и внукам ни пользы ,ни счастья.

Семейные саги бывают и такими. Страшными и беспросветными. Осталась под большим впечатлением и вряд ли решусь ещё раз вернуться к героям книги. Слишком тяжело.

Лицемеры — это люди, которые устами приближаются к Богу, но сердцем далеко отстоят от Него; носят они личину благочестия, но душа у них — в силу тайного пристрастия ко греху — диаволо-подобная.
Прп. Иустин (Попович) "Толкование на Евангелие от Матфея"

Зигмунд Фрейд называл лучшим психологом, я бы сказал, прото-психотерапевтом, Фёдора нашего Михалыча , анатомировавшего души своих героев. Основатель психоанализа, судя по всему, просто не читал Салтыкова-Щедрина. Если бы отцу теории бессознательного удалось познакомиться с творчеством Михаила Евграфовича тогда мнение его, я думаю, могло бы сильно измениться. В «Господах Головлёвых» Салтыков-Щедрин проникает в зловещие тайны человеческого бессознательного — в то, что впоследствии стало мейнстримом, предметом широкой популярности психодинамической теории бессознательного. В конечном счёте, психоанализ совершил революцию в психологии и медицине. Фрейд открыл человеку мир иррационального в психике. Но до того вершился «золотой век» русской литературы, и творили её великие деятели — наблюдатели за тайнами человеческой души. Салтыков-Щедрин, пожалуй, был одним из наиболее противоречивых художников. В персоне этого литературного гения уживались доброта и цинизм, сарказм и искренность, эгоцентричность и любовь к ближним.

М. Е. Салтыков-Щедрин в основу «Господ Головлёвых» закладывает историю одного барского имения в трёх поколениях, от его расцвета до полного упадка. Сюжет романа проходит через 1861 год, когда было «отменено» крепостное право. Следуя за развитием событий в имении помещиков, мы как будто проходим по фамильной картинной галерее, вглядываясь в портреты когда-то живших людей. Салтыков-Щедрин — именно что портретист, образы его картин живописуются тщательно — настолько, чтобы можно было разглядеть глубину характера персонажей, осмыслить их, проникнуть в их бытие. Потому я хочу, прежде всего, сосредоточиться на главных действующих лицах произведения.

ВЛАСТНАЯ ПОМЕЩИЦА И ЕЁ УГНЕТЕЁННЫЕ ДЕТИ

Арина Петровна Головлёва — мать семейства и бесспорный лидер четы, главный диктатор имения и т. п. По описанию она очень сильно напоминает мать Михаила Евграфовича, которая, вероятно, и послужила прототипом для образа. Хозяйственная и строгая, очень требовательная к себе.

Разлюбезный друг-маменька, как её ласково называет сын Порфирий, прозванный Иудушкой, — женщина властная. Не знаю, стоит ли говорить об адлеровском  комплексе власти или нет, ясно одно — накопление капитала и блестяще поставленное управление имением, в конце концов, служит для барыни доказательством её господства. Ощущение собственного превосходства, таким образом, — цель, ради которой складывается характер матери семейства. Отец и полноправный владелец имения, Владимир Михайлович Головлёв, находится в оппозиции действующей власти, называет Арину Петровну не иначе как «чёртом» или «ведьмой». Такое ощущение складывается, что подобные оскорбления помещице даже приятны — мол, собака лает, а караван идёт.

Какие уж тут детско-родительские отношения? Так детки и росли бобылями, а, повзрослев, сделали всё, чтобы вырваться из-под власти своей родительницы. Старший, Стёпка, находясь в коалиции с отцом, в конце концов, приобрёл славу гуляки и игрока. Не зря его мамаша окрестила «балбесом». Так и сегодня бегут из-под власти в бунтарский загул, лихую жизнь сегодняшним днём. Блудный сын, бунтующий против отчего дома и, в конце концов, возвращающийся в лоно родового гнезда, получает вовсе не христианский приём. Мать не может его простить, а он, не получив отпущения, не в силах измениться. А раз бунтовать не выходит и приходится с покаянной головой сдаваться на милость победителю, так всегда есть выход в безумие или в смерть.

Дочь Арины Петровны, Анна, при первой возможности бежит с корнетом, но, как это обычно бывает, вскоре оказывается брошенной. Так ещё и с двумя дочерьми-близняшками. Анна Владимировна Головлёва, единственная дочь, видимо, несла на себе бремя материнского ожидания, для того и училась она в институте. Скандал, а потом позор, уничтожили ожидания матери. Всё же дочь получила свой «кусок» — захудалое поместье Погорелку. В нём она прожила всего четверть года и умерла. Так ещё один бунт завершился выходом в смерть. Бабушка хоть и взяла сироток себе на воспитание, держала лишние рты в чёрном теле. И даже из этого акта «благотворительности» суровая помещица изыскала возможность себя возвеличить.

Ещё один сын, нашедший выход в смерти, — младший Павел Владимирович. Сначала он старался отстраняться от матери эмоционально, держась в общении с ней холодно и молчаливо. Утешение Павлуша находил в мире фантазий. Оно и понятно — Арина Петровна в воспитании младшего ведёт себя как типичная шизофреногенная мать, действующая по принципу «закрой рот и ешь».

Вот и вырос Павел Головлёв тихим и замкнутым и, в общем-то, человек он вроде неплохой был, а таковым никто его не называл. Потому что не был он яркой личностью, не имел своих собственных взглядов, а жил тихо и угрюмо. Против матери он тоже пытался бунтовать, огрызался, но при этом боялся её как огня. Понятно, что на столь тусклую фигуру не приходилось рассчитывать как на основного наследника, способного приумножить богатства рода Головлёвых, накопленные за годы трудов.

Потому, когда мать стала стара, она разделила имущество между Порфирием и Павлом, отдав старшему сыну сердце имения — Головлёво. Павел получил небольшое поместье, за что затаил обиду на родительницу. Помещица, конечно, надеялась, как и прежде, управлять имением единовластно, но только ласковый Порфиша оказался старой барыне не по зубам. Забыла помещица пророчество старца, сделанное накануне родов:

Быстро смекнув, что дело пахнет керосином, Арина Петровна перебиралась жить к младшему своему сыну, чему тот явно был не рад. И Павел Владимирович достаточно быстро сводит себя в могилу водкой.

Таким образом, налицо семейный сценарий. Три ребёнка, каждый по-своему, затевают бунт против властного авторитарного родителя. Все они, так или иначе, становятся предметом разочарования матери, но всё же наследуют свой «кусок» — своеобразный откуп от родительского долга. Все трое, получив свою часть «наследства», понимают, что мать таким образом как бы отказывается от них, и чувствуют себя осиротевшими. Властная родительница одновременно притягивает их к себе и в то же время отталкивает как недостойных. В этом акте также распознаётся желание собственного превосходства. Но в то же время расплата оказывается велика — лишенные всякой опоры, дети Арины Петровны вступают на прямую дорогу к погибели и, в конце концов, разрешают семейный сценарий собственной смертью.

ПРОЕКЦИЯ ВЛАСТНОГО РОДИТЕЛЯ

Порфирий Владимирович, таким образом, оказался единственным «достойным» наследником своей матушки. Причём кое-где он превзошёл свою учительницу — а именно в алчном желании власти и богатства, в гордыне и самолюбовании. Но в остальном, поскольку барыня, во-первых, не учила его, и, во-вторых, не доверяла ядовитому лицемерию «любящего» сына, Иудушка не преуспел. Все его дела становились лишь пародией на хозяйское мастерство матери, формой без содержания. Не знал Кровопивушка и не умел вести никаких дел, зато знал свои права и зорко следил за тем, чтобы никто лишнюю копейку у него не утянул. Словом, Порфирий был скрягой и сутяжником, но в отличие от диккенсовского  Скруджа, всё же потворствовал своим эгоистичным желаниям.

Арина Петровна, наблюдая за деяниями своего повзрослевшего сына, немало ужасалась, потому что в нём, как в зеркале, она видела свою собственную жизнь. Зеркало-иудушка было непростым — все поступки помещицы отражались в нём гротескно-большими, утрированными. Но всё же это были её поступки, её деяния. Арина Петровна недолюбливала Иудушку, и в нём она ненавидела отвергнутую часть самой себя.

Порфирий Головлёв не любил своих сыновей так же, как помещица не любила своих. Оба его отпрыска закончили жизнь свою трагично — первый застрелился, второй погиб по дороге на сибирскую каторгу. В обоих смертях Иудушка сыграл далеко не последнюю роль, что, косвенно, позволяет окрестить его ещё и «детоубийцей». Конечно, он ни в коем случае своей вины не признаёт, потому что формально он вроде как поступал правильно — по закону да по совести.

Второму сыну богобоязненный отец не дал денег, даже в долг. Петру Порфирьевичу нужна была сумма, чтобы вернуть в казну потраченные им казённые деньги и тем самым остаться на свободе.

Насколько «нравственными» на самом деле были поступки Иудушки, понимаем по плодам. Своего внебрачного третьего сына, перед тем как сдать его по-тихому в приют, Порфирий нарекает так же, как и старшего — Володей. И вот тут-то просматривается ещё одна отсылка к маминому воспитанию. Горделивый в своём «смирении», Иудушка, так же как и Арина Петровна, произносит:

Иудушка свершал свой жизненный путь, мягко ступая след в след Арине Петровны. Но всё же, в отличие от своей родительницы, Порфирий был лишь пустой формой. Наполнять себя оставалось разве что лицемерием, да пустословием. Иудушка был высокого мнения о своей персоне, он считал, что этого вполне достаточно для того, чтобы быть правильным и даже праведным. Здесь мы и подходим к психологичности Салтыкова-Щедрина. Автор говорит нам, что человек не является простым биологическим организмом, всё куда сложнее.

ПРАВЕДНЫЙ ИУДУШКА

Понимаете, каков был Порфирий Владимирыч? Его пустой характер по мере взросления укреплялся на ещё и службой в одном из департаментов царской России. Насколько понятно из романа, чиновник Головлёв был вполне успешен на государственном посту. Ага! Вот она знаменитая сатира Салтыкова-Щедрина! Оказывается, аппарату нужны такие ничего из себя не представляющие пустохарактерные служащие, как кровопивушка. Иудушка на царской службе — это ли не смешно! Что хорошо умел делать чиновник Головлёв? да то же самое! Переливать из пустого в порожнее, крючкотворствовать и лицемерить — идеальный портрет имперского чиновника.

Тема лицемерного пустословия — едва ли не центральная в романе. О специфике сего явления Салтыков-Щедрин говорит, примерно, следующее. В традиции европейской лицемерие — это часть социального церемониала, кроме того, оно является привилегией господствующей элиты, а значит, что феномен этот культурный, вплетенный в ткань социальных отношений. Соответственно в современной автору России лицемерие имело свои особенности, ярко выраженные в характере Иудушки Головлёва.

Говорить Кровопивушка мог долго, избегая проблемных тем, и перебивать его было ни в коем случае нельзя. Любитель тянуть время, мучить тем самым своего собеседника, Иудушка в то же время точно знал, чего хотел. В любой ситуации он готов был сослаться на общепринятые ценности или норму права. То по закону так положено, а кто я такой, чтобы спорить с законом, и не значит ли это восставать против самого государя? То традиции у нас такие, и жить надо правильно, по-христиански. Очень удобная позиция — в любой ситуации оставаться чистеньким и не брать на себя ни грамма ответственности.

Цена не такая уж и высокая — надо всего лишь соблюдать правила. Но, будучи человеком пустым, Иудушка в эти самые правила не верит, как не верит он ни во что. Нет никаких убеждений, никаких принципов. Снова всё — лишь сплошная плоская форма без всякого содержания.

В действительности же форма эта — непроницаемый купол, с помощью которого легко защититься от опасной реальности внешнего мира, где нет родительской любви, нет поддержки и опоры в других людях. Иудушка — человек глубоко несчастный, потому что вынужден прятать себя настоящего под личиной «праведника». Праведник-формалист и есть Иудушка.

Первая часть формы Иудушки — маска, которую Порфирий Головлёв предъявляет обществу («Персона» по К. Юнгу ). В ней окружающие Иудушку люди должны были видеть примерного христианина, законопослушного подданного, почтительного сына и эффективного барина. Вторая часть формы — деятельность, такая же формальная, как и сам Иудушка. То, в чём автор видит прилипчивую дотошность, скряжничество и склоку, на самом деле — попытка изобразить управление поместьем. Однако Иудушка только утопает в ничего не значащих деталях, пропуская действительно важные вещи. Деятельность его нельзя не назвать «кипучей» — со стороны он и правда выглядит как эффективный и полновластный феодал, выстраивающий как часы работающее помещичье производство.

Когда Иудушка переживает закат своего бытия, он, наконец, срывает маску, которую так долго и бережно носил. Эту маску «общественной праведности» срывает глубокий личностный кризис. Под личиной добропорядочного и законопослушного человека он скрывал свою злобу, ненависть и обиду. Казавшийся до этого момента пустым, кровопивушка предстал наполненным под завязку желанием мстить, тиранить, властвовать. Думая, что человек по природе своей рационален, увидеть такие неприемлемые черты личности — задача сложная даже для самой личности. Вот оно — открытие Салтыковым-Щедриным мира иррационального бессознательного, о котором позже расскажет миру Фрейд.

РАЗРЕШЕНИЕ

Кризис случился, когда появилась племянница Анненька, перетряхнувшая внутренний мир уже пожилого Порфирия Владимировича. Именно она заставила его по-настоящему посмотреть вглубь своей души, столкнула со своими вытесненными желаниями. Анненька, к которой вдруг так прикипел дядюшка — не просто желанная племянница. В ней Иудушка, видимо, нашёл отражение своих собственных стремлений — хотел бы он так же сопротивляться авторитарному родителю, быть собой, жить естественно. Племянница повела престарелого сутягу в чертоги его бессознательного, так же как архетип Анимы приводит Эго к архетипу Тени.

Прежде чем [мужчина] сможет интериоризировать и признать свои истинные чувства, — [ему необходим] целый год лишь для достижения того уровня самоощущения, которое, как правило, у женщины существует изначально.
Джеймс Холлис "Перевал в середине пути"

Анненька и задаёт дяде такие вопросы, после которых тот уже не в силах не видеть свою душу.

Иудушка, наконец, преображается и с новой высоты смотрит на свою личную историю. Открывшаяся ему истина о себе буквально выталкивает его в отправную точку, коей была Арина Петровна. Во что бы то ни стало, он должен попасть на могилу матери. Зачем, история умалчивает, однако решение это созревает в голове Порфирия, когда он всматривается в образ Христа Искупителя в терновом венце.

А в беспокойной голове звучит тревожная мысль: «Надо на могилку к покойнице маменьке проститься сходить…». Сейчас. Безотлагательно, и невозможно терпеть. Проститься, видимо — от слова «простить». Порфирий Владимирыч в открывшейся ему истине смог обрести самость, уподобившись Спасителю. Искупить и простить — две части формулы, что обозначили путь к самому себе. Дорога эта лежала на кладбище сквозь слякоть и метель.

Случайно ли, что на смерти Порфирия Владимировича обрывается и род Головлёвых? Я думаю, что нет. Вспомним, что Арина Петровна не могла найти в себе силы для прощения своих постылых отпрысков. Не в силах и они были искупить свои проступки. Иудушка, несмотря на своё пустое прошлое, преобразившись, видимо, понял это, и семейный сценарий, символически представленный историей рода Головлёвых, на сим завершился, как завершился и сам род.