Мерзкая плоть. Возвращение в Брайдсхед. Незабвенная. Рассказы

Основная прелесть этого романа для меня в его атмосфере, в ощущении давно ушедшей эпохи двадцатых годов, в части той жизни. Своеобразное воздушное полотно из метафор, эпитетов, сравнений, спиралей слов. Очень красиво. Я наслаждалась во время чтения погружением, когда можно с легкостью представить себе персонажей, само поместье, города, куда заносит героев. И шлейфом за всем этим следует чувство ностальгии персонажа, который вспоминает целый пласт своей жизни. Вопросы же религии меня, как далекого от этого человека, не тронули, они тоже превратились в один из кусочков описываемого калейдоскопа. Не могу так же сказать, что и герои вызывали какое-то сопереживание, отторжение — за ними было интересно следить с чувством, быть может, напоминающим ощущения юного натуралиста, который не раз и не два смотрел учебные передачи, читал учебники и все причитающееся. Но так же и сказать, что было не интересно, не могу. Книга совсем небольшая, легкая, изящная — читается быстро, оставляя после себя послевкусие ушедшей эпохи, которую не раз и не два показали в кино.

"- Нина, тебе не кажется, что так больше не может продолжаться?

• Что именно? У нас или вообще?
• Вообще..."

  Неоднозначное впечатление оставила у меня эта книга, тем не менее, прочитанная на удивление легко и быстро. Первые полсотни страниц я хихикала, над иными высказываниями героев или замечаниями автора смеялась в голос, а потом зачитывала их вслух, делясь прекрасным с теми, кому (не) посчастливилось оказаться поблизости. Ибо это действительно было забавно, тонко, метко, искристо. Какие колоритные персонажи (хотя некоторым из них отведено всего несколько кратких эпизодов)!.. Одни только старушки-близняшки чего стоят. А бывший король Руритании, скорбящий о потере золотой вечной ручки? А ангелы миссис Оранг с их ношеными крыльями и громкими именами? Пьяный майор, скитающийся везде и всюду, как вечный жид?.. Весь этот разношерстный поток увлекает читателя вместе с собой по улицам Лондона - в гостиницы, больше похожие на проходные дворы, в рестораны и кафе…

  В какой момент начинаешь уставать от этого многоголосого дионисийского хора, сам не замечаешь. Лично мне происходящее перестало казаться забавным где-то после самоубийства Саймона Балкэрна. Последний представитель графского рода, зарабатывающий себе на жизнь написанием заметок для светской хроники, не сумев добыть необходимый материал, выдает в печать невообразимую "утку" и… травится газом. Его пост и псевдоним "мистер Таратор" практически сразу же переходят в другие руки. Читающая публика должна получать ежедневную порцию новостей и сплетен. Show must go on. А не о ком или не о чем писать – так выдумайте! Фантомы, иллюзии, подпоручики Киже лондонского разлива скрашивают досуг обывателей, пролистывающих "Дейли эксцесс".

  "Ревущие двадцатые" в Великобритании – своего рода реакция на викторианскую эпоху с ее аскетизмом и пуританской моралью. Но, как бы ярко и привлекательно ни сияли огни карусели, как бы весело ни было в гуще нарядной толпы, рано или поздно закружится голова, а то и тошнота (привет Сартру!) начнется. Героиня Во, Агата Рансибл, попав на гонках в автокатастрофу, в кошмарном бреду видит аналогичное движение по кругу, бесконечное и бессмысленное, как само существование. Любовь и дружба в этом мире обесцениваются, герои легко разбрасываются признаниями и обещаниями, в которых нет ни капли истинного чувства. Здесь, например, можно продать невесту сопернику, потому что хозяйка гостиницы предъявила счет, а тебе нечем платить. Герои постоянно твердят друг другу "божественно", но сама идея бога здесь отсутствует напрочь. Gott ist tot, его место заняла миссис Оранг. Когда она призывает свою паству "оглянуться на себя", разве кто-то из них задумывается о душе? Где уж там, все их помыслы только о мерзкой плоти…

  Одним словом, веселье от первых глав романа довольно быстро сменяется тягостным ощущением расползающейся по швам реальности. Когда подбираешься к последним страницам романа, самоубийство Саймона Балкэрна на фоне всеобщего безумия уже не кажется таким уж бессмысленным поступком. Завершение его жизни, бесспорно, было ужасно – но разве не ужаснее выглядит счастливый конец, ожидающий оставшихся в живых героев?

Я очень люблю английскую литературу. Наверное, даже немного больше, чем всю остальную. Совсем чуточку, но больше. И читая перед этим британского автора, пишущего о юге Франции, я убеждалась в своей любви.

Я не очень люблю Ивлина Во. Единственная его книга, которую я читала до этой, произвела на меня крайне невразумительное впечатление, которое поначалу было негативным, но сейчас - никакое. Она стерлась из моей памяти напрочь. И если бы не странное для моего слуха имя автора, я бы не помнила, что вообще что-то у него читала.

"Возвращение в Брайдсхед" - плод более поздних трудов. Мистер Во овладел пером лучше, начал выбирать драматические и более классические темы, но так и не стал тем автором, который может зацепить меня за живое. Подозреваю, что эту историю нескольких несложившихся любовей и по-английски сдержанных драм я тоже довольно быстро забуду. Во всяком случае, даже не мечтаю о том, чтобы сохранить в памяти подробности.

История о молодом и очень средне одаренном художнике и его сложных отношениях с аристократическим семейством, склонным к пафосу и вычурным жестам гораздо больше, чем он. Возможно, именно потому он так за них и держится всю книгу, ведь сам он, кажется, вообще не способен на какие-либо порывы и эмоции, без которых представить творческого человека невозможно.

Спокойное повествование от первого лица - сдержанное до оскомины.

Спокойное завершение то ли на открытой, то ли на закрытой ноте. С учетом тягучести изложения, сложно понять, что дальше, и возможно ли вообще какое-то дальше. Но сожалений по этому поводу не возникает, только облегчение, что с книгой покончено. Безусловно классика, но для тех, кому важно прочесть все.

День сменяет ночь, весна зиму, год уходящий уступает свое место новому, одно лишь неизменно под солнцем-жизнь детей богатых родителей. Чем бы скоротать свой досуг мажорам? Конечно же путешествиями. И вот дочка богатых родителей путешествует, и пишет об этом письма.
Перво наперво главная проблема чтоб не укачало, меньше мыться и не вставать с постели.
А вот мы видели этого сфинкса, и так это грустно все.
А потом надо пару-тройку раз обручиться, какое же путешествие без обручения.
Да и педик оказался вовсе не им, а нормальным мужиком, надо так ошибиться.
И папа встречался с М,
А мама купила шаль.
Очень увлекательное путешествие скажу я вам)

Самое жгучее разочарование - это разочарование неожиданное. Ведь куда ни глянь - книгу эту просто обожают, прославляют и советуют. А я чудовищно скучала, все пытаясь увлечься ну хоть чем-нибудь. Главным героем-рассказчиком, бесцветным обывателем, бесполезным и неприятным. Почтенным семейством, сплошь высокомерным и рафинированным. Годами студенчества в Оксфорде, которые описаны посредством обильных возлияний и неаппетитных последствий.
И какая бы линия ни увлекла меня поначалу - будь то отношения рассказчика с Себастьяном, описание его художественных устремлений, размышления о религии, поездка в Венецию - все это оканчивалось воздушным пузырьком, нарочитым ничем.
Интерес во мне пробудила последняя четверть романа, когда я уже отчаялась получить от книги хоть что-то весомое. Любопытны были путешествие на корабле, отношения героя с женой и любовницей, развивающийся роман, последние дни отца семейства и споры церковного толка. Здесь повествование было более насыщенным, появились проблески изящной мысли автора. Но их так и не хватило, чтобы подсветить тусклый и безжизненный особняк, каким стал этот роман.
Жаль Брайдсхед. Жаль потраченного времени.

Это был очень-очень интересный опыт! До начала чтения об этой книге я знала только то, что она будет о похоронном агентстве. Каково же было мое удивление, когда агентств оказалось два (одно для людей и другое для животных), а книга оказалась не только сатирой на общество потребления, но и освещала отношение американцев и англичан и даже включала в себя любовный треугольник. Читать о работе обоих похоронных агентств было безумно интересно, да жутковато, да местами шокирующе, но при всем при этом - смешно. Кто бы мог подумать, что покойников будут называть "незабвенными", детально продумывать макияж, позу, одежду, способ захоронения? И смех, и грех. Обязательно почитаю что-нибудь еще у Ивлина Во.

Это была не книга. Это была музыка. Одна длинная прекрасная мелодия, которую писала память - память человека дружившего, память человека любившего. Мелодия была грустной. В ней рассказывалось о старом доме с расписной гостиной, о старой нянюшке, вечно жившей в этом старом доме и вязавшей бесконечный чулок, о прекрасном саде, о фонтане в саду и о женских руках, играющих в воде с изумрудным перстнем, о плюшевом мишке и о Венеции, о шторме в Антлантическом океане и об утраченной дружбе и любви. Но, пожалуй, главным мотивом в этой прекрасной мелодии была тема о Боге, история о том, как приходят к Нему, поздно или рано, история о том, как дороги жизни, прекрещиваясь и расходясь, ведут среди тьмы и химер к Истине и примирению с самим собой.

Мне не хочется много писать об этой книге-музыке: ее надо слушать и наслаждаться.

Горькое послевкусие остается от этой книги: от того, что распалась семья, от того, что предали любовь, от того, что загублены молодые жизни. Книга – грусть и книга – надежда.

Почему грусть?
Себастьян, Джулия, Корделия, Брайдсхед – последние осколки древнего аристократического рода, угасающего под напором новой эпохи, потерявшиеся во времени дети, не знающие, в каком направлении сделать следующий шаг. Среди них нет ни одного яркого персонажа, они меланхоличные, вялые, без целей, без стремлений, поддавшиеся течению времени, ни в чем себя не проявившие. Кто-то из них откровенно падает вниз, кто-то бессмысленно кружит на месте, а кто-то замер в одной точке, остановился, завис на одном мгновении – но как бы то ни было, для всех них их жизненный путь – это путь в никуда. Нет у них будущего. Точнее, будущее у них такое же пустое и бессмысленное, как и настоящее. Себастьян, проделавший путь от субтильного юноши с плюшевым мишкой в обнимку до пропащего пьяницы, лежащего на дороге у церкви, бездельница Джулия (для меня – самый раздражающий персонаж в романе) и Брайдсхед, нашедший свое главное жизненное предназначение в собирании спичечных этикеток, – они богаты, но отчаянно одиноки, для них открыты все дороги, но они не знают своего места под солнцем, они не злодеи, они готовы помогать тем, кто слабее их, но не способны адекватно оценить и принять изменяющийся мир. Время для них остановилось и растянулось до бесконечности - не в своем времени, не в своей эпохе, и от этого грустно. Разве что младшая сестра Корделия слегка выбивается из общей массы.

Надежда?
А помните великолепный изысканный фонтан во дворе господского дома, у которого длинными летними вечерами так любили сидеть Джулия и Чарльз? На последних страницах романа вновь появляется этот фонтан: грязный, неухоженный, огороженный проволокой, заброшенный окурками. Автор вполне мог закончить роман на образе фонтана, пришедшего в упадок так же, как и весь род Флайтов, и тогда состояние опустошения после прочтения этого романа перекрыло бы все другие ощущения, но автор добавляет еще несколько абзацев и появляется другой образ – горящая лампада в часовне Брайдсхеда. И этот новый образ дарит надежду, и даже измученный Чарльз это понимает, и ему, возможно, в пламени лампады видится не просто свет, а некий призрак новых лучших дней. Пока горит огонь – жизнь продолжается.

Какая же это протяжная книга.

Начну с того, что, скорее всего, я так и не смогла увидеть, прочувствовать то, что вызывает столько восторгов других читателей, заносящих книгу в список лучших и любимых - ведь не зря же. Уже давно я хотела познакомиться с Ивлином Во, и вот, наконец, это случилось. А впечатления пока нерадостные.
Ни один из персонажей не вызывает симпатии, никому не хочется посочувствовать. Каждый из них живет в своём мире, возводя вокруг себя усложняющие жизнь стены. Предрассудки (религиозные), праздность (студенческая) и снобизм (аристократский). Много аристократского снобизма. И тотального непонимания и нежелания понять друг друга. Эти стороны английского общества первой половины 20 века мне несимпатичны, хотя очень люблю литературу той эпохи.
Но вот эта книга как-то не проняла. Возможно, перечитав спустя годы, пойму больше и увижу что-то, что не увидела сейчас.