Сестра печали. Повесть и рассказы

Какая страшная книга. Вот, с одной стороны, она очень светлая, жизнерадостная, оптимистичная и обнадеживающая. А с другой - беспросветно трагическая. И автор отлично сыграл на этом контрасте. Он так чудесно нарисовал нам эту беззаботную жизнь, перечеркнутую военными действиями и Блокадой Ленинграда, что мы не сразу это осознаем. А потом раз, и как обухом по голове. Голод, ранения, убийства, снаряды...

Книга состоит из сплошных плюсов.

- Прекрасный язык повествования. Очень легкий, приятный, свободный. Мысли главного героя, его чувства - всё отлично прорисовано.

- Совершенно бесподобные герои повествования. Причем это касается как главных героев, так и второстепенных. Например, тётя Ыра - что-то с чем-то.

- Очень интересный сюжет. Кажется, что в принципе, ничего такого особенного не происходит, а по сути, перед нами разворачивается целая жизнь, трагедия целого народа.

Я, правда, не очень поняла отношение автора к религии. Вроде как мальчики высмеивают тётю Ыру с её воцерковленностью, а с другой, ощущение, что автор не зря нам это показывает и сам в глубине души верит в Чудо. Или, возможно, мне просто хочется так думать.

Итог: прекрасная литература! Очень полезна для подростков и взрослых.

Жаль, не знакома была с автором до этого момента. Обязательно что-то у него еще почитаю. Очень приятное открытие.

Вадим Шефнер, на мой взгляд, писатель недооцененный. Я и сама с ним знакома довольно-таки плохо. Это всего вторая книга, прочитанная у него. Но мне очень нравится как он пишет. И темы у него интересные.
"Сестра печали" — это война. Вот такой образ. Красивый, чего не скажешь о самой войне.
Этот роман действительно очень похож на слепухинский "Перекрёсток". И на многие другие романы и повести, где рассказывается о беззаботной предвоенной жизни студентов (школьников, молодых рабочих), которая резко прерывается с началом войны.
Героям "Сестры печали" уже пришлось хлебнуть горя в жизни. Они — детдомовцы. И позади у каждого из них предательство близких, беспризорное детство и голодные годы.
Но было и хорошее — детский дом с неплохими учителями и воспитателями, настоящая дружба, комната на Васильевском острове, учеба в техникуме, вера в счастье.
Вот так и жили. Ели сардельки и кисель, пили плодовоягодное, немного хулиганили, знакомились с девушками.
И как бы не всерьёз, но готовились к войне. Вернее, не готовились, но почему-то верили, что рано или поздно она будет. Они были умными, эти детдомовцы. Или очень восприимчивыми. Чувствовали они войну. Это уж точно.
А ещё очень любили свой город. Ведь все эти номера-линии были переименованные в сердце. Счастливая линия, Симпатичная, Приятная. Кошкин переулок, Сардельская или проспект Замечательных Недоступных Девушек. А ещё Пивная линия, Многособачья улица, Похоронная линия, линия Грустных Размышлений...
Очень примечательно.
Конечно, в этой книге не может быть счастливого конца. Она слишком честная и настоящая. И грустная. Но, Боже мой, какая же прекрасная!

Майское военное чтение памяти Победы получилось чуть раньше. Повесть долго лежала в више и дождалась своей очереди. Цитата о войне, сестре печали по-древнему торжественна и точна в своей образности.
***
Необычный у автора стиль. Он не боится показывать своих героев недалёкими, не шибко образованными и лопухами в житейских отношениях. Разговорчики в комнате четверых студентов одновременно нахальные с намёком и сдержанные. Я надолго выпала в осадок и отложила книгу после: "Расскажи какой-нибудь фактец из твоей интимной биографии". Чухна быстро понял свою бестактность, но осадок остался. Бывшие детдомовцы пыжатся, чтобы казаться многоопытными и обнажают своё одиночество, бездомность. В повести им по двадцать лет, а хочется дать шестнадцать, только-только выпускники, а не успевшие поработать на заводе второкурсники техникума.
Шкилет пишет стихи о грядущей большой войне, остальные её предчувствуют, но отмахиваются.
В повести много бытовых подробностей, а война подкатывается исподтишка. Будет и блокада, но описанная отстранённо, глазами навидавшегося дистрофика.
Затронет Шефнер и антирелигиозность молодого поколения, добрые насмешки над верующей тётей Ырой. Смеются по-доброму, фанатиков среди героев нет. Зато в начале повести есть общественник Витик, балабол, строчащий в стенгазету, а, возможно, и в другие инстанции. Такие в любое мирное время выплывут и останутся при своём интересе.
Шефнер описывает работу кочегара по-советски возвышенно, как нужный и важный труд со своими тонкостями. Сейчас так не умеют.
Надо покопаться в библиографии Вадима Шефнера и нарыть что-нибудь ещё, проверить стиль.

Шефнера читала вперемешку с Фолкнером и напрашивается сравнение двух авторов. Не столько по стилю письма, тут они настолько разные, что красное с солёным рядом не поставить, - сколько по восприятию войны. Фолкнер хотел воевать, но не его не взяли (по росту), Шефнер не хотел, но война не спросила. Фолкнер, только в книгах читавший, что значит идти в атаку, был уверен, что война убивает всех, даже выживших. Шефнер, имея непосредственный военный опыт, отыскал в себе столько человеческого, что смог остаться живым и найти в катастрофе и ужасе - печаль. Печаль это живое и нежное чувство; тоска по утраченному, но нахождение в себе сил идти дальше. Убить, потерять, кричать от боли, но переболеть, пережить и не оскотиниться от ненависти, суметь простить, полюбить снова.

Книга начинается со смерти и читатель знает, что, несмотря на бодрые заверения и разумные размышления молодых людей, война скоро из Европы перекинется в СССР. Тяжело наблюдать, как они живут своей обычной жизнью, ссорятся по пустякам, влюбляются, сдают экзамены, отдыхают, выпивают, дразнят бытие - скоро всё разлетится в прах. С первых строк чувствуется, что первая любовь исчезнет, как дым. С первой любовью частенько такое случается, но вот так... А писатель настаивает на печали, он испытывает острую боль, но она его не ломает. Наоборот - спасает. В этом чудо любви среди ада.

Для меня в этой книге много личного. Ленинград, Васильевский остров. Там переживал блокаду мой папа, там умер от голода его младший брат - какое-то дрожащее чувство испытываешь, когда читаешь, может быть, про соседний с папиным дом, про случайные встречи, взгляды, может быть, с ним.

Прекрасная книга, дарящая надежду на человечность и свет, которые рано или поздно победят тьму. Мечтать не вредно.

Читал все книги из серии "Как это было", которую выпускал издатель Илья Бернштейн в коллабе с "Самокатом". Вроде бы это книги для подростков, попытки издать такие произведения, которые современным юным смогут рассказать о Великой Отечественной войне простыми и понятными словами. Как образ - голос очевидца, обращенный из прошлого в будущее. И в этой серии очень хорошая подборка, а "Сестра печали" одно из самых сильных произведений в этой серии. Шефнер был подзабыт на какое-то время, хорошо, что его сейчас довольно активно переиздают.
Это сильная книга, здесь очень живые и понятные герои, их чаяния и мечты понятны и сегодня. И война меняет их жизнь, судьбу и сжигает мечты. И это так рассказано, что ты живешь героями, переживаешь за них, как за знакомых и почти родных людей, чувствуешь их и почти осязаешь. И переворачивая последнюю страницу, знаешь, что обязательно к этой книге вернешься.

Три друга-детдомовца: Костя, Володька и Толя живут в одной комнате жактовской квартиры. Вместе учатся в техникуме. Четвёртым из них был Гришка. Он ушёл добровольцем на финскую войну, где получил ранение и умер в госпитале.

Толя, автор повествования, после нескольких оплошностей в техникуме подаëт заявление на временную работу на фарфоровый завод в посёлок Амушево. Там он встречает девушку Лëлю. Молодые люди влюбляются друг в друга. Вскоре они возвращаются в Ленинград. Их отношения продолжаются. Они много гуляют и проводят время вместе.

Начинается война, и молодые люди расстаются. Толя уходит на фронт. Ляля могла эвакуироваться со своим институтом, но решила остаться в Ленинграде.

Как закончится война для всех героев книги? Кто останется жив, а кого не станет?

Ожидала от данной книги большего, но, увы. Герои и их диалоги "плоские". Повествование в виде череды событий. Хотелось бы лучше понять героев, их характер, что они чувствуют в моменты событий. Но этого в книге нет.

Ещё одна история о войне прочитана - и снова я который день кругами хожу вокруг отзыва и совершенно не имею понятия, что тут можно сказать. Что это было невероятно трагично? Глубоко? Пронзительно? Да, да, ещё раз да. И, думаю, это было сказано уже не один раз. Но ничего другого в голову просто не приходит.
Небольшой роман, написанный очень простым языком, даже, я бы сказала, сухоньким, но он действительно пробирает до мурашек, до кома в горле - наверное, как раз потому, что автор просто излагает факты, не пытаясь давать оценок, не пытаясь придать дополнительных мрачных красок своей истории - она и без того мрачна до невозможности. Война - какие уж тут краски, кроме серых…
И любовь. Любовь, родившаяся незадолго до войны. Любовь невероятная - парень из детдома, как говорится, со всеми вытекающими (хотя вытекающие эти больше вытекают из заведомо предвзятого мнения и отношения окружающих, нежели действительно из характеров этих самых детдомовцев), и домашняя девочка - из хорошей семьи, с папой, с братом, с заботливыми тётушками. Бродяга и Принцесса, которые могли бы доказать всему миру, что для любви нет преград, что главное, чтобы человек был хороший и по сердцу, что безродного детдомовца может (может!) полюбить «интеллигентная» девушка - не только «кошки-милашки». Могли бы доказать, да война не дала.
Война. «Военная» половина романа не содержит множественных батальных сцен, но от этого менее страшно не делается. Наверное, даже наоборот. Война абсолютно во всем - в разоренном зверинце с остатками обреченных животных, в квартирах, оставшихся практически без мебели к середине первой блокадной зимы, в старых хлебных корках, которыми когда-то брезговал Володька, в банках из-под сгущенки с засохшими на стенках остатками, в похлебке из отрубей, которыми когда-то - в другой жизни - потчевали лошадку. В желании скрыть от любимой то, что попал в госпиталь - чтобы не волновалась, не переживала лишний раз. В одежде, которая теперь вся в двух экземплярах. В адресе, по которому больше уже никто не ждёт.
Невозможно. Опять ком не проглотить, опять не удержать слёз. Действительно пронзительно, по другому не сказать.
Да, не так я планировала начать знакомство с творчеством Вадима Шефнера, который заинтересовал меня в первую очередь как фантаст, но ни о чем не жалею, знакомству - пусть даже и такому печальному - очень рада.

местами спойлерно.
Прекрасная, размеренная и мало кому известная книга о войне, об ее ожидании и предчувствии. Эта книга о Ленинграде и жизни на Васильевском острове во времена культа личности. В книге остров совсем не показался мне мрачным и депрессивным, каким его в своих рассказах изображают мои питерские друзья. Я была просто заворожена, когда оказалась на Ваське прошлой зимой, заворожена снегопадом, стариной, церквями, безлюдностью линий...
Что за сестра? Это война, война - сестра печали... Нет, я совершенно не знаю, как писать рецензию, всё будет мимо. Эта книга - не вымысел, она во многом автобиографична, и это просто обезоруживает и я навсегда вношу ее в список "обняться и плакать".
"Сестра печали" - это настоящий мастер-класс по выживанию, который демонстрируют нам двадцатилетние детдомовские парни. Ну и любовь, конечно, без нее эта история была бы неполной.
Самое страшное в книге - это голод, хотя автор говорит о нем мимоходом, не заостряя внимания. Но был один момент, на котором меня разорвало окончательно и просто как будто кирпичом по голове ударило. Главные герои - парень и девушка - приходят в старую комнату на Ваське во время блокады, чтобы забрать оттуда оставшуюся с довоенных времен бутылку вина. Они находят в комнате старые хлебные корки и хлебный мякиш, на который была прицеплена картинка с верблюдами и пустыней.
Они видят этот хлебный мякиш, находят корки за печкой, которые один из героев просто не любил и раскидывал по всей комнате до войны, они видят все это и съедают их.
Всё. Зачем я читаю книги о войне? Вот за этим. Чтобы знать, что так было, чтобы хотя бы попытаться осознать. У меня две бабушки 42 и 43 года рождения, одна из них - жертва политических репрессий, вторая осталась в живых только потому, что у нее откуда-то брались силы отбирать еду у других сестер и братьев, ее сестра-близнец умерла от голода, а бабушка выжила.
Я это к тому, что нужно помнить о том страшном времени. Бродить по городу и помнить, что на этих улицах и проспектах происходили страшные вещи, которым нет оправдания и прощения.

Прочитав, что это книга о предвоенной молодежи, я, честное слово, ожидала что-нибудь уровня Юрий Слепухин - Тьма в полдень . Тем более, рейтинг книги на сайте весьма неплох. Но здесь война сначала просто как туча висит над героями, автор нагнетает атмосферу, готовит читателя к чему-то страшному, а потом вдруг отделяет героев от войны, делает ее фоном, причём весьма блеклым. Самое страшное: тяжёлые бои, потеря товарищей, натиск врагов, которых так трудно остановить, - остаётся где-то на периферии. В центре повествования оказываются амурные приключения, выпивка...
Наверное, это произведение в своем роде не лишено правдивости и было немало тех, кто жил в те годы именно так, но сегодня, в преддверии Дня Победы, я не хочу в это верить!

"... Прежде мне почему-то казалось, что хоть на войне и страшно,
но все происходит постепеннее, что человек входит в войну как винт.
А тут война вбивала меня куда-то, как гвоздь в перегородку..."

Замечательная книга, в отношении сюжета которой я почему-то очень долгое время заблуждалась... Мне казалось, что она будет касаться исключительно вопроса выживания в Ленинграде в условиях блокады и ее героями будут дети - что-то вроде "Жила-была", "Хлеб той зимы", "Седьмая симфония", "Три девочки" и т.п. На деле же оказалось, что в центре сюжета, который начинает развиваться за пару лет до войны, - молодые люди со всеми присущими юности тревогами, волнениями, печалями и влюбленностями и что блокада как таковая составит лишь маленький сюжетный штрих. В своих рецензиях читатели справедливо сравнивают этот роман с "Перекрестком" Юрия Слепухина - действительно, у них много общего, за исключением лишь того, что на мой вкус жизнь героев "Сестры печали" и до войны была менее легкая и беззаботная, чем у героев "Перекрестка".

В центре сюжета оказываются четыре друга-детдомовца - Толик, Гришка, Володька и Костя. Вадим Шефнер создал для них очень яркие и живые образы - они не примерные паиньки, гордость техникума и вечные жители доски почета. Они шебутные, развязные, порой изворотливо врущие, порой нарывающиеся на драки, щипающие девушек ниже спины, выпивающие плодоягодное, ругающиеся крепким словцом, нарушающие правила... Но при всем при этом они умеют чувствовать благодарность к государству за то, что у них есть. За то, что они больше не спят на вокзалах, не побираются на рынках, не чешутся до крови от вшей и не страдают от вечного недоедания... Это не та высокопарная благодарность, которая обычно звучит с высоких трибун, и для которой характерна длительность, занудность и полная неправдоподобность. Нет, эти четверо говорят о своей признательности стране редко и то между собой. Зато когда приходит война, они ничуть не сомневаются, что должны пойти на фронт - это то малое, что они могут сделать взамен за сытую и теплую юность.

Это не те герои, в которых влюбляешься с первых страниц. Но не сочувствовать и не сопереживать им невозможно. У меня все время в голове крутилась мысль, что парни и так достаточно настрадались в детстве, пусть судьба будет к ним благосклонна. Но сама понимаю, что этому не бывать - неумолимо приближается 22 июня, а с ним и что-то страшное и зловещее для каждого из оставшихся в живых товарищей. Что самое примечательное - в романе тебя бросают в войну резко, это переход от мирной жизни к войне сродни ледяному душу - как будто после бани выскочить на трескучий мороз и сигануть в сугроб... Только был праздник 8-го марта, танцы, шутки, веселье, примирение с любимой, первая совместная ночь и тут как шок - лупит вражеская артиллерия, взрываются снаряди, ноги стерты в кровь, вокруг дым и кровь... После полнейшей неги этот переход оглушает. Обычно в книгах, посвященных Великой Отечественной Войне, тщательно описывается 22 июня, волнения, страх и шок от начала войны, отправку героев на фронт и т.п. А Вадим Шефнер пошел по другому пути...

Наверное потому, что он задался целью написать не просто книгу о войне... Ключевые здесь - молодость, любовь и Ленинград и то, что с ними сделала эта самая проклятая война. В романе множество интересных бытовых зарисовок, множество трогательных переживаний и эмоций и безграничная любовь к городу. Любовь к Ленинграду чувствуется в каждой строчке. И она, эта любовь, останется с главным героем навсегда. В отличии от первой любви к Леле, которая за давностью лет превратиться в воспоминание, в несбыточную мечту и в мираж... Я невзлюбила Лелю - за ее взбалмошность, за какие-то дикие выходки, за игры с эмоциями Толика... Я понимаю, что это всего лишь то, что принято называть "молодо-зелено", но жизнь порой не оставляет людям возможности повзрослеть и показать, что они могут вести себя иначе... Так и Леля навсегда останется в воспоминаниях, как девочка, прогоняющая парня в новогоднюю ночь, швыряющая пироженные с лестницы, разбивающая флакон духов об асфальт и говорящая о себе в третьем лице...

P.S. А еще оказывается, что Вадим Шефнер писал замечательные стихи. Конечно же, о Ленинграде и юности ;)