Рецензия на книгу

• 

  Аноним20 октября 2019 г.

  О потерях, судьбах и искусстве, что долговечнее людей.

  Источник великой печали, которую я только-только начинаю осознавать: нам не дано выбирать себе сердца. Мы не можем заставить себя хотеть того, что хорошо для нас, или того, что хорошо для других. Мы не выбираем того, какие мы.
  

  Прочитав у Тартт уже два романа, к «Щеглу» я подходила без опаски, не сверяясь с оценками друзей, отзывами или еще чем-либо. Не останавливал меня и объем, хорошей книги много не бывает, а то, что книга хороша я была уверена, автор умеет не только создавать интригующие, засасывающие тебя внутрь истории сюжеты, что для меня всегда является главным при чтении, но и язык у нее замечателен, она и впрямь мастерски владеет словом, что является для меня той самой вишенкой на торте, необязательным, но крайне приятным бонусом к истории. Так почему же книга пылилась в више не один год, спросите вы? Ответ прост, я не люблю, когда у автора, пришедшегося мне по душе, заканчиваются нечитанные мной истории, даже у того же Кинга спецом храню на полке нечитаемую заначку, мне от этого как-то жить приятнее. Но дальше тянуть было уже нельзя и теперь мне остается только надеяться и ждать выхода новых книг, которые я обязательно буду читать. Чем мне еще нравится Тартт, не сомневаясь в качестве созданного ею произведения, я тем не менее каждый раз не знаю, чего именно от нее ждать, книги свои она не создает, руководствуясь какими-то стандартами или шаблонами, а каждый раз умудряется меня удивить. Так вышло и тут, тем более, что я каким-то образом умудрилась не то что не нахватать спойлеров, но даже и не прочитать ни разу аннотацию, так что единственное, что я знала о книге в тот момент, когда наконец, удобно устроившись на диване, взяла в руки данный кирпичик это то, что история тесно связана с искусством, а точнее с живописью. Тем сильнее был мой восторг, когда я обнаружила под обложкой с милой птичкой один из своих любимых форматов историй — роман взросления. Да, эту книгу сложно, а скорее всего даже нельзя, отнести исключительно к одному жанру или теме, тут намешано много всего, но все же основа для меня (а у каждого читателя, я подозреваю, она будет своя) именно история взросления Тео, подростка, который в один ужасный день остался без матери, без главного своего ориентира в жизни, это история его постепенного погружения во мрак и попытки вырваться оттуда. Удалось ли это ему? Автор не дает конкретного ответа, но читатель вполне в состоянии определиться.

  В тот день, когда очередные моральные уроды, которыми, увы, полон современный мир, совершили во славу своих каких-то убогих принципов террористический акт в центре Нью-Йорка, Тео потерял не только мать, но и всю свою прошлую жизнь, однако неожиданно приобрел шедевр мирового искусства, который он по глупому и трагическому стечению обстоятельств вынес из музея. Дальше начнутся его скитания, жизнь в разных семьях, которые так и не смогут стать ему родными, побег от удушающей действительности, ночных кошмаров и приступов паники через самый легкий выход — алкоголь и наркотики. Но будут на его пути и светлые маячки, главными станут двое, хотя сам герой, пожалуй, поспорил бы со мной, но я останусь при своем видении ситуации. Два персонажа вошли в его жизнь после смерти матери — это пожилой реставратор мебели Хоби, взявший по сути на себя роль его отца (от настоящего толку было мало) и Борис, оказавшийся в Америке из-за работы своего родителя, никому ненужный мальчишка ставший ему даже не другом, братом. Была еще Пиппа, недосягаемая девочка-мечта, связанная с Тео тем самым взрывом, но вот, несмотря на то, что все повествование идет от первого лица, то есть на все и вся мы смотрим глазами Тео, проникнуться к ней мне так и не удалось, и хоть в конце она и стала мне более понятной, приятной при этом все же не стала, даже не знаю почему, но ее персонаж вызывал у меня отрицательные эмоции, и больше всего я боялась, что автор сделает им в конце ХЭ со свадебными колоколами. Да и вообще я боялась концовки, помня предыдущие романы, которые закончились скорее на депрессивной ноте, а тут еще и построение такое, что впервые мы встречаем Тео в гостиничном номере на грани и в полном раздрае после совершенного преступления и весь роман по сути это огромный флэшбэк, рассказывающий как он дошел до жизни такой, так что были опасения, что и тут финал будет крайне печален. Но Тартт на удивление тонко удалось соблюсти баланс черного и белого в конце, получилось очень жизненно, при этом без чернухи и депресняка.

  Ей вообще во многом удается соблюдать баланс, например, в том, что касается персонажей, нет разделения на черных и белых, по крайней мере в отношении основных героев, я не беру в расчет мелькнувших на заднем плане бандитов и мошенников. То же семейство Барбуров, у которых по началу жил Тео, они всю дорогу вызывали у меня смешанные чувства, а потом я поняла, что так оно и должно быть, ведь где-то они себя проявили с хорошей стороны, а где-то с плохой, живые люди со своими бедами, косяками и недостатками. То же самое и с отцом Тео, можно, конечно же, презирать и упрекать его, чем я поначалу и занималась, но по сути-то тоже не так все просто. Тот же разрыв с матерью Тео, когда он сбежал в неизвестном направлении, бросив семью, сходу хочется его осудить, а потом вспоминаешь, что снова мы видим ситуацию только глазами Тео, а в данном случае еще и глазами его матери, которую он и при жизни-то боготворил, а после своей смерти она вообще перешла в разряд святых, о которых нельзя и слова дурного сказать, но по факту я согласна с оценкой Бориса, которую он дает в конце отцу Тео. Или тот же Борис собственно, очень противоречивый персонаж, наркоман, алкоголик, вор и бандит, но к нему прикипаешь, несмотря на все его недостатки, потому что есть в нем светлая сторона и еще какая, у меня просто язык не повернется сказать о нем, что он плохой человек, наверное, потому что он был прав и не так просто рассортировать людей на две кучки... (Дальше идет длиннющая цитата, а потому убираю под спойлер)

  — Слушай, я тебя потерпимее буду, — сказал Борис, оживившись в предвкушении спора, шумно сглотнув слезы. — Ксандра… отец твой… ты вечно хотел выставить их такими плохими, злыми людьми. Ну да… отец твой наломал дров… он был безответственный… сущий ребенок. Но какая широта духа! Как самому ему было от этого тошно! И себе он навредил больше, чем кому-либо другому. Да-да, — театрально перебил он меня, — да, он тебя обворовал, ну, пытался обворовать, но знаешь что? Я тоже тебя обворовал, и ничего мне за это не было. И что хуже? Потому что, говорю тебе, — он потыкал сумку ногой, — мир куда страннее того, что мы о нем понимаем или можем выразить. Я знаю, что ты там думаешь или что хочешь думать, но, может, тут как раз тот случай, когда ты не можешь свести все только к идеально плохому или идеально хорошему, как тебе того вечно хочется?.. Взять вот твои две разные кучи. Плохое сюда, хорошее — туда. А может, все не так просто. Потому что — я всю дорогу сюда, всю ночь, пока мы ехали, на шоссе рождественская иллюминация, и у меня аж слезы подступили к горлу, мне в этом не стыдно признаться — потому что мне сразу на ум пришла та библейская притча… Ну там, где управитель ворует у вдовы ее лепту, а потом сбегает в дальние страны, там эту лепту с умом вкладывает и привозит вдове обратно в тысячу раз больше денег, чем он у нее украл. А она принимает его с распростертыми объятьями, они забивают упитанного тельца и давай веселиться.
  — Что-то мне кажется, это разные истории.
  — Ну… воскресная школа в Польше, давно это было. Но в общем. Я что хочу сказать, о чем я вчера ночью думал, пока мы ехали из Антверпена: от хороших дел не всегда бывает хорошее, а плохие дела — не всегда приносят плохое, ну да ведь? Даже самые мудрые, самые прекрасные люди не могут предусмотреть, во что выльются их поступки. Подумать страшно! Помнишь князя Мышкина в «Идиоте»?
  — Знаешь, я сейчас не потяну интеллектуальных разговоров.
  — Знаю, знаю, но ты послушай. Ты читал «Идиота», так? Читал. В общем, «Идиот» меня здорово тогда растревожил. Растревожил так, что я потом художку особо и не читал больше, ну кроме всяких там «Татуировок дракона». Потому что, — я все пытался перебить его, — ну, слушай, потом мне скажешь все, что ты думаешь, дай я сейчас тебе расскажу, почему эта книжка так меня растревожила. Потому что Мышкин всем делал только добро… бескорыстно… ко всем он относился с пониманием и сочувствием, и к чему привела вся эта его доброта? К убийствам! Катастрофам! Я из-за этого очень распереживался. Ночами не спал, так переживал! Потому что — ну почему так? Как такое может быть? Я эту книжку три раза прочел, все думал, может, не понял чего. Мышкин был добрый, он всех любил, он мягкий был человек, всех прощал, в жизни не совершил ничего дурного, но — доверился не тем людям, понапринимал неверных решений и всем этим навредил. Очень мрачный смысл у этой книги. «Зачем быть хорошим?» Но — вот что мне в голову-то вчера пришло, когда мы в машине ехали. А что если — что если все гораздо сложнее? Что если и в обратную сторону все тоже — правда? Потому что, если от добрых намерений иногда бывает вред? То где тогда сказано, что от плохих бывает только плохое? А вдруг иногда неверный путь — самый верный? Вдруг можно ошибиться поворотом, а придешь все равно, куда и шел? Или вот — вдруг можно иногда все сделать не так, а оно все равно выйдет как надо?
  — Что-то я не слишком тебя понимаю.
  — Ну… я вот что скажу, сам я лично никогда так вот резко, как ты, не разделял плохое и хорошее. По мне, так любая граница между ними — одна видимость. Эти две вещи всегда связаны. Одна не может существовать без другой. И я для себя знаю — если мной движет любовь, значит, я все делаю как надо. Но вот ты — ты вечно всех осуждаешь, вечно жалеешь о прошлом, клянешь себя, винишь себя, думаешь: «а что, если?», «а что, если?», «Как несправедлива жизнь!», «Лучше б я тогда умер!» Короче, ты сам подумай. А что, если все твои решения, все твои поступки, плохие ли, хорошие — Богу без разницы? Что если все предопределено заранее? Нет, нет, ты погоди — над этим вопросом стоит пораскинуть мозгами. Что, если эта наша нехорошесть, наши ошибки и есть то, что определяет нашу судьбу, то, что и выводит нас к добру? Что, если кто-то из нас другим путем туда просто никак не может добраться?
  — Куда — добраться?
  — Ты пойми, что говоря «Бог», я просто имею в виду некий долгосрочный высший замысел, который нам никак не постичь. Огромный, медленно надвигающийся на нас издалека атмосферный фронт, который потом раскидает нас в разные стороны как попало… — Он театрально замахал рукой, будто разгоняя летящие листья. — А может, и не так уж все случайно и безлично, если ты меня понимаешь.
  — Прости, но что-то я не вижу в этом особого смысла.
  — Да не ищи ты никакого смысла. Может, смысл как раз в том, что такой он большой, этот смысл, что сам ты его никак не разглядишь, не поймешь. Потому что, — взметнулись брови-чайки, — смотри, если бы ты не взял тогда картину из музея, а Саша бы ее потом не упер, а я бы не придумал эту идею с вознаграждением — может, тогда и все остальные картины так бы и не нашел никто? Никогда бы, а? Так и лежали бы они в оберточной бумаге. В квартире за семью замками. И никто бы на них не смотрел. Одиноко бы лежали там, потерянные для всего мира. А может, чтоб найти их все, надо было потерять одну?
  — По-моему, это скорее называется «злой иронией», чем «божественным провидением»…
  — Да, но зачем это как-то вообще называть? Не могут они оба оказаться одним и тем же?
  Мы поглядели друг на друга. И тут я подумал, что, несмотря на все его бесчисленные и серьезные недостатки, я полюбил Бориса и практически с первой минуты нашего знакомства почувствовал себя с ним так легко как раз потому, что он никогда ничего не боялся. Нечасто встретишь человека, который так привольно чувствовал бы себя в этом мире, одновременно и страстно его презирая и упорно, чудно веря в то, что в детстве он любил называть «Планетой Земли».

  Мощный роман, который затрагивает множество тем: дружбу, искусство, отношения отцов и детей, прощение, любовь, исправление ошибок, взросление, всего и не перечислить. Люблю, когда автору удается рассказать обо всем и при этом создать фоном такой сюжет, чтобы читатель ни на секунду не заскучал, однозначно Тартт в этом мастер.

  P.S.: На всякий случай предупрежу фиалок, ромашек и прочих нежных представителей флоры, в книге много алкоголя, наркотиков и нецензурной лексики, если вас это смущает, лучше за роман не браться.
  

  101

  7,2K