A Slip of the Keyboard: Collected Non-Fiction

Я сказал что-то обнадеживающее, пытаясь его успокоить. Может быть, что-то такое:
– Ну ладно, в конце же всё разрешилось. Это же не конец света. Хватит злиться.
Терри посмотрел на меня и сказал:
– Не надо недооценивать мой гнев. Без него не было бы «Благих знамений».
Я подумал о том, как энергично пишет Терри, как он тянет за собой нас всех, и понял, что он прав. В его текстах есть злость. Именно злость стала той силой, которая создала Плоский мир. Если поищете, вы ее найдете. Злость на директора школы, который посмел подумать, что шестилетний Терри недостаточно умен для экзамена «одиннадцать плюс». Гнев на претенциозных критиков, которые считают, что смешное – это противоположность серьезному. Злость на первых американских издателей, которые не могли нормально представить его книги.
Именно злость всегда питала его работу. К тому моменту, когда эта книга подойдет к концу и Терри узнает, что болен редкой формой ранней болезни Альцгеймера, гнев его уже найдет себе другие мишени. Теперь он злится на свой мозг, свою генетику и даже на страну, которая не позволяет ему (и другим людям, оказавшимся в невыносимой ситуации) самим выбрать время и способ ухода из жизни.
И кажется мне, что эта злость основана на свойственном Терри глубоком чувстве справедливости.

люблю шляпы, особенно черные широкополые «луизианы», которые большинство людей называет «федорами». Я происхожу из семьи, мужчины в которой лысеют к двадцати пяти годам, и предпочитаю иметь между своими мозгами и Господом что-то еще, кроме костей черепа. В статье всё это рассказано. Она появилась на свет, потому что я поговорил с журналистом на вечеринке. Возможно, вы решите, что шляпы – довольно забавная штука. Я очень расстроился, когда мою шляпу похитили. Вы все слышали такие истории. Прикуют ли ее к батарее? Получу ли я фотографию, на которой она запечатлена с газетой? Или – жуткая мысль – вдруг она привыкнет к своим похитителям и откажется их покидать? Кажется, это называется стокгольмским синдромом, хотя шведы ничего не понимают в шляпах. Так что я просто выписал чек на семьдесят пять фунтов на студенческую благотворительность, что и было целью происходящего. Ужасная драма закончилась за десять минут, и я даже не смог переговорить со шляпой по телефону.
Я получил большую черную шляпу назад и снова стал собой.