Заповедник

Давно хотела познакомится с творчеством Довлатова, и после прочтения этой книги захотелось прочитать еще его произведения, так как однозначного мнения о нем у меня пока не сложилось.
Тема этой книги не самая для меня приемлемая, возможно поэтому оценка довольно неоднозначная.
Но то, что сразу цепляет, это конечно язык и ощущение полного присутствия, практически книга в 3D-формате. И с первых страниц ощущается и жуткий холод, и визг пилорамы, и чувство какой-то незащищенности от суровой реальности.
Есть в этой книге и тоска, и уныние и даже местами сочувствие. Еще то, что меня поразило - очевидные параллели между советским режимом и устоями, которые царят за забором из колючей проволоки. Кого-то это меняет и ломает, а кто-то меняется сам, становясь сильнее и выносливей.
Эта книга побудила меня прочитать биографию Довлатова и я поражена тем, что несмотря на все, что происходило с ним здесь, это его не сломало, а дало стимул созидать. Ведь стать писателем хотят многие, а становятся единицы.

По описанию это было как раз то, что нужно: небольшая книжечка, короткие рассказы, юмор и сатира. Самое то, чтобы избавиться от осенней депресии.
А оказалось - совсем мимо. Уже рассказе на четвертом пришла усталость, недоумение, легкое разочарование. Не почувствовала я ни заявленного тепла, ни какого-то духа общности и сопереживания. И особой любви к семье тоже не оказалось. А вот личность автора неожиданно вызвала у меня неприязнь - чем дальше, тем больше. Не близки мне его жизненные принципы, непонятно, как писатель может быть стереотипным и поверхностным в своих суждениях.
А еще не понимаю я, как можно просто так, голословно, назвать реально существовавшего человека "негодяем и лицемером" - походя и без аргументов, как в спину плюнуть.
Называя себя "неудачником" Довлатов явно рисуется, в рассказах якобы "о своих" больше всего видно его самого, эгоцентризм возведен в крайнюю степень. Наверное, поэтому первые два-три рассказа не вызывали у меня таких ощущений и очень нравились: в них этого еще не чувствуется.
А еще недоумение вызвал рассказ о дочери: ведь у писателя еще двое старших детей, их он к "своим" не причисляет?
При этом я отнюдь не отрицаю ни литературного таланта Довлатова, ни того, что родственники его люди достаточно интересные. Они - да, книга - не слишком.
В общем, не по пути нам оказалось.

В своей первой попытке написать рецензию, хочу начать и поделиться с Вами впечатлениями о Сергее Довлатове. Большой писатель и удивительно чуткий человек. Если, еще не довелось читать его рассказы, то впереди Вас ждет сказочно реальная, чудесно бытовая, греющая сердце - советская эпоха! Но, мы видим ее глазами писателя: добрыми, умными и искрящимися образцовым сарказмом и глубоким пониманием.
Трагикомичные, сатирические, смешные от( и до) грусти , вовлекающие в процесс чтения все дальше, и дальше!
В период своей юности наш герой служил надзирателем отдаленной колонии, в настоящем советском лагере, в Сибири. Этот опыт лег в основу первого полноценного цикла про зону. Не буду и дальше пересказывать биографию, лучше прочитайте этот замечательный диалог молодого репортера и рабочего:

«Мне хочется спросить. Вы были надзирателем, это опасно, рискованно?
Алиханов неохотно задумался.
— Риск, конечно, был. Много водки пили. Лосьоном не брезговали. На сердце отражается…
— Я имела в виду заключенных. Ведь это страшные люди. Ничего святого…
— Люди как люди, — сказал Алиханов, откупоривая третью бутылку.
— Я много читала. Это особый мир… Свои законы… Необходимо мужество… Вы мужественный человек?
Алиханов вконец растерялся.
— Люба, — сказал он.
— Лида.
— Лида! — почти закричал Алиханов. — Я сейчас достану шесть рублей. У меня гуманные соседи. Возьмем полбанки и сухого. Что-то я плохо соображаю.
«— Откуда у вас этот шрам? Не скромничайте, пожалуйста…
— Это не шрам, — воскликнул Алиханов, — это фурункул. Я расчесал… Извините меня…
— Я все-таки хочу знать, что вы испытывали на Севере? Фигурально выражаясь, о чем молчала тундра?
— Что?
— О чем молчала тундра?
— Лида! — дико крикнул Алиханов. — Я больше не могу! Я не гожусь для радиопередачи! Я вчера напился! У меня долги и алименты! Меня упоминала «Немецкая волна»! Я некоторым образом — диссидент! Вас уволят… Отпустите меня…»
Отрывок из книги: Довлатов, Сергей. «Голос.» Азбука-классика, 2005. iBooks.
Этот материал может быть защищен авторским правом.

Почувствовали? О чем молчала тундра. Видите, эти типажи, это не стереотипы, это грани людей, окружающих, отражение себя самого, вытащенные из глубин и вылитые в четкую форму. 4 прочитанных тома собрания сочинений, представляют из себя калейдоскоп рассказов, историй, реальных и выдуманных, ситуаций на грани абсурда. Нет, в них не унижается образ советского человека ( а по сути нас), нет злости, есть справедливость, глубина, понимание. Конечно, советская реальность представлена не с лучшей стороны, но и есть за что, она абсурдна и иррациональна. Система (левиафан) видоизменяет и извращает отношения между людьми. Ложные связи, фасадные.
Но, я уже увлекся, вернемся к тексту)

«Друзья шли по набережной. Свернули на людную улицу. Поблескивали витрины. Таяло мороженое. Улыбались женщины и светофоры.
— Посмотри, благодать-то какая! — неожиданно воскликнул Шаповалов.
— Живут неплохо, — поддакнул Чикваидзе.
— А как одеты!
— Ведь это — Запад!
— Кругом асфальт! Полно машин! А солнце?!
— Еще бы! Тут за этим следят!
Возникла пауза. Ее нарушил Шаповалов.
— Датико, я хочу с тобой поговорить
— И я.
— А ты презирать меня не будешь?
— Нет. А ты?
— Может быть, того… Ну, как его?.. Убежища попросим… Опять же, частная торговля…
— Ночные рестораны!
— Законы джунглей!
— Торжество бездуховности!
— Ковбойские фильмы!
— Моральное и нравственное разложение! — зажмурился Чикваидзе…»

Отрывок из книги: Довлатов, Сергей. «Собрание сочинений в 4 томах. Том 1.» Азбука, 2000. iBooks.

Поскольку, опубликовать свои работы Довлатов не мог, он каждый год упорно отсылал рукописи в издательства. В ответ :
«Из журнала «Юность»:
Сергей, привет!
Все было именно так, как я предполагал. Конечно же, рассказы не прошли. Конечно же, не по литературным меркам. Всякая лагерная тема наглухо закрыта, доже если речь идет об уголовниках. Ничего трагического, мрачного… «Жизнь прекрасна и удивительна!» — как восклицал товарищ Маяковский накануне самоубийства.»
Довлатов, Сергей. «Собрание сочинений в 4 томах. Том 3.» Азбука, 2000

Я уверен, что Чехов не сделал бы ни одного оборота в гробу, узнав что в такое сложное для страны время, кто то , также кропотливо запечатлел время и жизнь. Для начла - рекомендую прочитать Заповедник. Пройдитесь с по дорожкам пушкинского музея, пообщаетесь с женским коллективом, выпейте, читайте..

«— До Нового года еще шесть часов, — отметил замполит, — а вы уже пьяные, как свиньи.
— Жизнь, товарищ лейтенант, обгоняет мечту, — сказал Фидел»

В каждой повести, в каждом рассказе Довлатов остается верен себе. Когда я впервые добралась до его произведения, к слову, это было не так давно, я была достаточно искушенным читателем, имела достаточно хорошее представление о литературе в целом и воспринимала ее и как развлечение, и как способ скоротать время, расширить кругозор, и как нечто серьезное, что позволит перейти на новый уровень мышления. Так вот, читая любое произведение Сергея Донатовича, я стала замечать такой диапазон эмоций, какой не нашла бы не только ни в одной зарубежной книге, но и в повседневной жизни. Это был не просто интерес к сюжетной линии или любопытство, которое обычно испытывают при просмотре фильма или чтении романа, когда пытаешься угадать, что будет дальше, в чем развязка, что скажет герой или кто антагонист. Я переживала.

Я переживала переходя от абзаца к абзацу "Филиала", я переживала и на последних строчках:

Я переживала даже тогда, когда закрыла книгу, когда прошло время.

Но тем не менее я не могу назвать это шедевром, это всего лишь размышления, хроника, сдобренная каплей фантазии, переработанные в произведение. Но это огромный дар, писать о происходящем вокруг так, чтобы было интересно, чтобы волновало. В сущности, "Филиал" всё о том же: эмиграция, журналистика, воспоминания, первая любовь (может, и последняя), наблюдения (за людьми, окружающим миром), юмор, немного сентиментальности, мысли мысли и еще раз мысли. Но насколько ярко описано каждое человеческое чувство, настолько же широко и четко видна общая картина, мир в целом. Мое восхищение никогда не познает границ. Очередное БРАВО!

Тяжелая книга. И даже восхитительный и неповторимый Довлатовский цинично-насмешливый юмор не спасает ситуации. Он сказал, что хочет написать не о тюрьме и зэках, а о жизни и людях и ему, несомненно, это удалось наилучшим образом. Только чувство не проходящей грусти, отчаяния не отпускало ни на минуту. Даже в самых, казалось бы, юморных ситуациях.
Никто не знает для чего задумывался человек, о его предназначении тоже пока не договорились и каждый вполне может придерживаться своей точки зрения и кто-то даже в такой жизни найдет высшую правду и смыл. Но если развитие человека возможно, если все условия, необходимые данные для этого даны, то почему? Почему люди останавливаются, почему не пытаются бороться за себя, свою более насыщенную, интересную жизнь? почему сдаются и идут на преступление, потакая слабостям, почему остаются на том же уровне или даже с покорностью и даже неким удовлетворением кидаются в деградацию...Много вопросов, много мыслей, много тоски оставила после себя книга.

Не признать выдающегося литературного таланта автора - значит быть черствым дураком.
Но "Заповедник" (да и не только, а вся манера подачи, самое суть) - это трагедия несвоевременного таланта.
Довлатов мастерски, виртуозно, но бережно обращается со словом. Как жонглер в китайском цирке, подбрасывающий четырехсотлетнюю фарфоровую вазу. Писателю достаточно буквально двух слов, чтобы дать читателю точные портреты, емкие описания состояния души или природы. И всегда удивительно не пошло, легко, остроумно. Блестяще!
Но есть в этой книге и кокетство. Такое кокетство пьющей интеллигенции. Всё время сквозит это - вот, мол, я - гений, оттого и пью. Или пью оттого, что гений непризнанный. Но я ведь слышал, мне говорили - "Ты-гений", и мне так хочется соответствовать и хочется знать, что все это знают. Сейчас! Но можно и после смерти, но лучше сейчас, а то как же...?
В общем автор в "Заповеднике", как и герой (одно же и то же лицо) занят, по большому счету, только собой и своими творческими проблемами и вопросами пьющих гениев, как явления среди эмм...
гениев..?. или диссидентов? или..писателей?... или может русской интеллигенции?!?! как явления вообще...
Сюжет есть история из жизни автора, но сюжет вторичен. Образы вздыбливаются НАД сюжетом, слово подавляет события произведения.
Быть может, случись Довлатов в другое время в его произведениях кроме него самого и его мучений было бы место еще чему-нибудь, а с другой стороны, может все так как должно быть и у всего свое место и время.
"Заповедник" это очень грустное произведение, и такое тонкое и даже жалостливое. Трогательное. Аж щемит.
А еще, представляя себе автора, я вижу мужчину с такой вечно загадочной, лукавой полуулыбкой. Как будто вот он что-то такое знает, что нам - всем остальным не гениям - знать не то чтобы не положено, но попросту невозможно.

Каждый раз, беря в руки книгу Довлатова, физически ощущаешь тоску и безысходность. А еще охватывает непонимание, как автору удается так писать: что ни строчка - цитата, ушедшая в массы. В Пушкинские горы приезжает не нашедший себе место в Петергбурге писатель, но не за красотами приезжает, а подзаработать в летний период экскурсоводом. Борька пьет отчаянно, местами интеллигентно, цитируя по памяти стихи, его труды не печатаются да и отношения с женой и дочкой натянутые. Сбежав от проблем и кредиторов в Заповедник, он встречает там таких же философов-неудачников, диссидентов, пьющих от безысходности и на зло системе. "Очарование" момента нарушает приехавшая в гости формальная жена Таня, которая десять лет смотрела на потуги непризнанного гения сквозь пальцы, терпела пьянство и хроническое безденежье. Она решается на эмиграцию и дает мужу последнюю соломинку, приглашая его поехать вместе с ней и дочкой. Но примет ли Борька возможно единственное важное в его жизни решение или опять его несостоятельность победит? Слог у писателя колоритен, ёмок и тосклив. Система многих талантливых людей надломила и бесхребетного Борьку по-русски жалко, соглашусь с автором: "Кто живет в мире слов, тот не ладит с вещами."

Единственная честная дорога - это путь ошибок, разочарований и надежд. Жизнь - есть выявление собственным опытом границ добра и зла... Других путей не существует.

Собственно говоря, я даже не знаю, что такое любовь. Критерии отсутствуют полностью. Несчастная любовь — это я еще понимаю. А если все нормально? По-моему, это настораживает. Есть в ощущении нормы какой-то подвох. И все-таки еще страшнее — хаос...

Такая смешная книжка, а последняя страница почему-то резко вышибает слезинку. Так вот мы боремся с шуточками-прибауточками, живем все потихоньку, 10 раз падаем - 11 поднимаемся, а концовка все равно скидывает в темную яму непроглядной безнадеги. Наверно, чтоб неповадно было нормальным людям писателями становиться. Походу, "Заповедник" - это просто расширенная версия эпитафии Буковски: "Не пытайтесь".
Ну и цитатки, ясен свет.

• Что с вами? Вы красный!
• Уверяю вас, это только снаружи. Внутри я - конституционный демократ.

• Знаете, я столько читал о вреде алкоголя! Решил навсегда бросить... читать.