Заповедник

С. Довлатов подкупает правдивостью и искренностью,- он не старается выглядеть лучше, чем он есть, - выкладывает читателю всё, как на исповеди. Он такой! В России перестройка, а он работает на радиостанции "Третья волна" ведущим. Он и об Америке, в которой живёт, пишет без лести - правду. Встречает множество людей, даже дочь Сталина. Он - не убеждённый борец с коммунизмом,- его интересует литература, политика - не очень. В этой повести больше воспоминаний о России, чувствуется ностальгия -"Ради чего здесь нахожусь?"Встреча с Тасей, первой женой, всколыхнула воспоминания; Тася была "крутая" девушка, отпускала в его сторону колкости, а он был влюблён, - жили беззаботно, так, как нравилось ей,- Сергей "плясал под её дудку". Из университета исключили... В повести Тася и Россия - слиты воедино, - их жизнь в Ленинграде, случайные друзья, встречи, молодость, призыв в армию... Прошло больше двадцати лет,- всё помнит - как вчера. А Тася осталась такой же - переменчивой, капризной, беззаботной, безалаберной, - но уже беременной от какого-то Лёвы. В итоге она ушла с турком. А Сергей остался со своими воспоминаниями. Диссидентская конференция прошла как обычно - поговорили, пообсуждали - и разъехались. Ничего не изменилось. Несколько сумбурная повесть, как и жизнь С. Довлатова, талантливого писателя.

Зона... От одного этого слова что-то холодеет в душе... Каждый, кто каким-то путем соприкоснулся с этой темой, не мог не получить душевный "ожог", который будет болеть долгие годы.
Рядовой ВОХРы Борис Алиханов показал зону такой, какой ее увидел бывший студент филфака, волей судьбы оказавшийся в страшной сказке с элементами абсурда. Четырнадцать эпизодов из жизни зеков и их надзирателей - своего рода дневник, описание событий, повлиявших на жизнь и мировоззрение главного героя. Это и яркие характеры героев, окружавших Алиханова в период прохождения срочной службы в качестве надзирателя в лагере, расположенном в глубокой тайге. Лагерная жизнь давит, как пресс, на всех людей, вне зависимости, по какую сторону колючей решетки они находятся. Но, как сказал один из героев "Зоны": "Жизнь продолжается, даже когда е , в сущности нет..." Алиханов находит единственную для себя возможность существования на зоне: "Неважно, что происходит кругом. Важно, как мы себя при этом чувствуем. Поскольку любой из нас есть то, чем себя ощущает..." Вокруг вчерашнего студента происходили страшные вещи. "Люди превращались в зверей. Мы теряли человеческий облик - голодные, униженные, измученные страхом. ..Мой плотский состав изнемогал. Сознание же обходилось без потрясений. Видимо, это была защитная реакция. Иначе я бы помер от страха",- с грустной иронией вспоминает главный герой.
Но с точки зрения начинающего писателя, внимательного к художественной детали, и в лагерной жизни есть свои интересные особенности. Во- первых, это лагерный язык. "Законы языкознания к лагерной речи - неприменимы. Поскольку лагерная речь не является средством общения. Она - не функциональна... - замечает писатель.-Тошнотворная лагерная жизнь дает языку преференцию особой выразительности. Лагерный язык - затейлив, картинно живописен, орнаментален и щеголеват...Лагерный монолог - увлекательное словесное приключение. Это - некая драма с интригующей завязкой, увлекательной кульминацией и бурным финалом...речь бывалого лагерника заменяет ему ве привычные гражданские украшения. А именно - прическу, заграничный костюм, ботинки, галстук и очки. Более того - деньги, положение в обществе, награды и регалии..."
Во- вторых, характеры людей, которые как были разными на свободе, такими же разными остались и в лагере. Зона - это копия внешнего мира, где происходят "романтические" и не очень истории, ожидание фильма, который не привозят по нескольку недель, подготовка концерта заключенных к юбилею Октябрьской революции. "Лагерь является типичным советским учреждением. И не только по своему административно-хозяйственному устройству. Не только по внедряемой сверху идеологии... Лагерь учреждение советское - по духу. по внутренней сути. ..Рядовой уголовник, как правило, вполне лояльный советский гражданин...В этом смысле чрезвычайно показательно лагерное творчество. В лагере без нажима и принуждения торжествует метод социалистического реализма. Задумывались ли вы о том, что социалистическое искусство приближается к магии. Что оно напоминает ритуальную и культовую живопись древних. Рисуешь на скале бизона - получаешь вечером жаркое. Так же рассуждают чиновники от социалистического искусства. Если изобразить нечто положительное, то всем будет хорошо. ..Если живописать стахановский подвиг, то все будут хорошо работать... В лагере - такая же история. .. Возьмите лагерные мифы. Наиболее распространенным сюжетом является успешный массовый побег. Как правило, через Белое море - в Соединенные Штаты... И организатором побега непременно будет доблестный чекист. Бывший полковник ГПУ или НКВД. Осужденный Хрущевым сподвижник Берии или Ягоды..."
Сам Алиханов часто ведет себя не по правилам зоны, поэтому неоднократно его жизнь оказывается под угрозой. Так, все надзиратели знают, что в шестом бараке собираются убить стукача Онучина, но не вмешиваются. Алиханов не может "уговорить" свою совесть и, рискуя жизнью, спасает Онучина, хотя и знает, что тот "капал" м на него...
Главный антагонист Алиханова - заключенный Купцов. Оба ненавидят друг друга. Каждый готов отстаивать свою правду до последней капли крови. Но отслужив в ВОХРе, через много лет Алиханов поймет "правду" Купцова , готового отрубить себе кисть руки, чтобы не работать на государство. Он по - своему понимает суть жизни и отстаивает ее как умеет.
Оказавшись сначала далеко от лагеря, а потом и от Советского Союза, Довлатов впоследствии напишет: "Ад - это мы сами..."

Это, конечно, не "Чемодан". На том я влюбилась в Довлатова, мне было светло после прочтения. А сейчас, дочитав "Заповедник" мне грустно. По-плохому грустно, что может быть как-то вот так и все мы в этом живём. Пару лет назад я уже пыталась прочитать эту повесть, но за несколько дней так часто засыпала на книге, что так и не продвинулось до момента, когда мы узнаём, что герой устраивается на работу. В этот раз пошло получше, но общий сюжет мне всё равно был не очень интересен. Скорее всего, в связи с его почти полным отсутствием, если понимать под сюжетом завязка, кульминацию и всё такое. И юмора, который может спасти почти что угодно здесь тоже не было. Только под конец появляются упоминания жены - кстати клёво, что она не существовала примерно половину - хорошая метафора побега, когда ты даже не думаешь и не упоминаешь то, чего боишься и от чего бежишь - и тут проявляется весь драматизм и трагедия, связанные с ней. Это и проблема родины, и профессиональная, и про любовь, и про политику - про всё.

Я поклонница творчества Сергея Довлатова, с автором знакома по таким произведениям как «Зона», «Заповедник», «Иностранка» и «Представление». Недавно увидела сборник рассказов «Наши» и не смогла устоять, ведь в нем описан жизненный путь Довлатова и его родственников.
Сборник состоит из 12 глав, на каждого близкого автору человека – по главе. Для меня было удивительно, что большинство людей в его роду так или иначе были связаны с издательским делом – корректоры, редакторы и т.д. Как и в других произведениях Довлатов пишет о сложных ситуациях с юмором и иронией, но при этом в каждой главе чувствуется что-то обыденное, человеческое, как будто я не книгу читаю, а сижу за столом с родными и мне рассказывают о судьбах родственников, таких, какие они есть, без прикрас.
Из сборника я наконец-то более детально узнала о попытках писателя печататься на Родине и об эмиграции. Интересно было читать о взглядах Довлатова и его близких к правительству того времени, порой я чувствовала тоску автора по родному краю и некую неприязнь к государственной идеологии. Мне кажется, его отношение к властям отлично характеризует цитата из стихотворения Евтушенко «Я Родину свою люблю,
А государство - ненавижу!».
Еще в книге попалось высказывание брата Сергея: «Да, загубил Никита сельское хозяйство… А было время — Европу кормили… Одна надежда — частный сектор… Реставрация НЭПа…»
Меня эта цитата навела на мысль: представляете, тогда люди надежды на частников возлагали, а сейчас их хают со всех сторон, мол зря все отдали негосударственным организациям, они лишь грабят и губят потенциал страны.
Мне, кстати, было бы интересно ваше мнение по поводу частных и государственных владений. Как считаете, в чьи руки было бы эффективнее отдать предприятия основных экономических отраслей?
А по поводу книги, советую только тем, кто уже читал произведения писателя и хочет узнать его поближе. Для знакомства с автором не рекомендую, скорее всего разочаруетесь…

Несмотря на популярность творчества Довлатова, у него много противников, которые делятся четко на два лагеря. Одни, идейные, обычно вменяют писателю в вину его эмиграцию в США, диссидентские взгляды, критику советского режима – все про политику, преимущественно, с вытекающим гражданским долгом и предательством родины. Более подкованные еще могут добавить камни в город на тему многоженства, безотцовщины детей и алкоголизма – куда ж без него. Другие, более широких взглядов и имеющие за плечами знакомство хотя бы с одним произведением, пеняют на литературную бездарность, несмешные шутки, однобокость повествования, а также временность творчества. Последнее, по сути, снова об описании и критике советских реалий: мол, их нет, и все сразу загибается, не выдерживая проверку временем. Но защищать автора от этих нападок не стоит: он прекрасно справляется сам. Записки надзирателя «Зона», опубликованные вместе с письмами Довлатова к редактору, говорят сами за себя.
После отчисления из университета Борис Алиханов получил повестку в армию, где его распределили во внутренние войска для службы в Устьвымлаге на севере Коми. В колонии он стал надзирателем штрафного изолятора, где содержались особенно выдающиеся «кадры» среди и так отъявленных представителей рода человеческого. Интеллигентная семья и целых два года обучения в ЛГУ поставили Бориса в положение «чужого» абсолютно для всех: для заключенных – априори, особенно подозрительны им были его какие-то либеральные замашки, уступки, сочувствие что ли, для начальства – из-за срыва политзанятий или иного неподобающего поведения, превращающегося в ЧП, для сослуживцев – из-за странных жизненных принципов от отношения к женщинам до употребления спиртного. Независимо от статуса и отношений ему здесь находиться три года, постигая совершенно иные университеты…
В первую очередь незнакомого с биографией Довлатова читателя удивит в принципе сам сюжет, основанный на реальном опыте автора. Кажется, что еще можно написать о местах лишения свободы после Солженицына и Шаламова, где оказались неугодные власти деятели, чтобы лишний раз обвинить советский строй в его льющихся через край грехах?! Но вот тот редкий случай, когда на повестке оказывается другая сторона медали: вполне себе полноценных преступников (убийцы, воры, фарцовщики и проч.) вынуждены охранять не только принявшие присягу офицеры в подчинении у государственной машины репрессий и доносов, но и вчерашние простые парни из дворов со всей страны от Ленинграда до Забайкалья на срочной службе в конвойных войсках. Такое испытание не пожелаешь и врагу: если не замерзнешь от холода в карауле или не отравишься чем-то спиртосодержащим, то запросто окажешься избит зэками или собственными товарищами. Вроде, должен быть новый взгляд: благородные офицеры и отъявленные зэки, но нет первые не лучше вторых, а те не хуже первых. Четырнадцать историй, разбитых сопроводительными письмами, демонстрируют единство человеческой сущности. Плохих и хороших нет в принципе: только поступки удается оценить, и то не всегда однозначно. Убийство живого человека – плохо, а в целях самозащиты? Вместо строгого черно-белого рисунка разводы серого, сгущающиеся местами. А люди, здесь в лагере, да и в жизни, независимо от статуса, даже главного героя, просто живые: со слабостями, грехами, героизмом и подлостью – по ситуации.
Каким бы ни был убогим для описания объект, Довлатов живопишет весьма колоритно, насколько это возможно. Конечно, это не скупая на яркие краски природа Севера, а обитатели лагеря, надзиратели и заключенные, каждый со своим характером, повадками, которые совершенно не отражают положение на социальной лестнице. С другой стороны, все вместе они собраны в полноценную модель государства. Для советского режима это и вовсе рабочая модель. И снова его активная критика, изобличающая самые низкие, самые отвратительные аспекты советской действительности. Кажется, что просто автору не повезло с опытом, посему все краски темные, а льется только желчь. Если присмотреться, так он и вовсе сам виноват в своих «приключениях»: мог честно как все трудиться, учиться, жениться – нужное подчеркнуть. Но так он и не строит из себя героя-мученика, не сыплет голову пеплом. Более того, даже подчеркивает, что у полной свободы а’ля Америка точно также есть недостатки и перекосы. Но люди сами выбирают, в каком мире хотят жить, и меняют его соответственно. Знание болевых точек как раз должно помочь в этом стремлении к лучшему, и юмор в этом только поможет. Только не все соотечественники смеются. Какая причина? Эти болевые точки не стали заскорузлыми мозолями или опухолями, которые можно отскоблить или вырезать, они еще кровоточат. А смеяться над собой не каждый может: уверенность и сила нужна.
8/10
Рекомендуется: не беспокоящимся за клеймо «диссидент» от знакомых и друзей.
Опасно: теплично воспитанным, категорично настроенным, принципиально поступающим.

Для начала, хотелось бы выразить свое здоровенное ФЕ всем, кто делает такие вещи с книгой! Ребята, ваше полосование строк блокирует любое восприятие написанного, имейте совесть!

С первых строк книга привлекает и обволакивает довлатовским дерзким духом:

В "Зоне" бОльшая часть состоит из диалогов и монологов, в которых прослеживаются темы современного мира, проблемы этого мира, а также проблемы мира лагерного. Все части "Зоны" поникают в мысли с таким замкнутым и неприятным настроением - занимательное явление!

Негодую по поводу того, что "Зону" Довлатова отождествляют с "Одним днем Ивана Денисовича" Солженицына. Общего у них только одно - лагерная тема. Но это же поверхность! А содержание? У Солженицына видна лагерная жизнь как таковая, как огромное существо, пожирающее человечность, в то время как у Довлатова деформируются люди, меняются, переживают их нахождение в лагере, переживают их жизнь, таким образом главные герои - люди, а не лагерь.

Затрудняюсь объясниться по поводу этой повести, поскольку каждый герой в "Зоне" гнет свою сюжетную линию, а за какой именно последует читатель - выбирать ему.

Эта книга со всею правдивостью рассказывает о том, как советская власть дурила хороших писателей. Злые редакторы, воплощающие у Довлатова костлявую руку Брежневщины и КГБ-шников, говорили начинающим авторам, что их книги очень недостойные и не печатали их, что и заставляло писателей пускаться с горя во все тяжкие и работать на всяких черновых, низкооплачиваемых работах. В случае Довлатова - это должность экскурсовода в музее Пушкина в селе Михайловское. Потом от этих писателей уходили жены, обнаруживали в себе еврейский генофонд и, навеки прощаясь с Довлатовым, уезжали от него в Израиль.
Герой, не смотря на все вышеперечисленные препятствия, не теряет бодрости духа и прродолжает... упорно продолжает жить, любить Пушкина и родину и водить жителей села Михайловское по экскурсионным местам. Этому-то и учит книга: в любых ситуациях оставаться приятным и бодрым человеком.
Что больше всего печалить, так это та невысказанная щемящая грусть, которой пронизана буквально каждая строка Довлатовского текста. Видно, что писатель знал, о чем писал и поэтому грусть эту ему не надо было изображать - она неизменно была постоянно при нем, и просвечивалась сквозь каждую литеру, даже тогда когда Довлатов пытался пошутить. И читатель ненароком задумывается... За что хороший человек должен страдать?
Но что бы было если бы Довлатов жил в наше время? Смог бы это, бесспорно, талантливый писатель реализовать свой потенциал?Думаю - да. Беда его в том, что в советское время еще не было телевиденья. В наши дни с его-то чувством юмора он обязательно бы устроился сценаристом на какое-нибудь юмористическое шоу сценаристом, а возможно бы, и сам выступал с какими-нибудь стэнд-ап шоу. Писателем, может бы, не стал и сегодня. Ибо реалии таковы: издательства теперь печатают всяких бездарей, а талантливых хороших людей обманывают, говорят, что текст еще незрелый. Так что со времен застоя мало что изменилось
И поэтому, друзья, еще раз подчеркиваю: читать надо исключительно классику))))

Произведения Сергея Довлатова, в последнее время, читаю часто и, к сожалению, "Филиал" оказался для меня проходной книгой. Возможно, наскучила обиженно-саркастическая манера повествования и постоянные насмешки, хотя стоит отдать должное, есть шутки от которых смеешься в голос.

С каждой прочитанной книгой, личность Сергея Довлатова раскрывается все больше. В "Филиале" есть момент, который ярко его характеризует:

Повесть написана в 1987 году, Сергею Донатовичу 46 лет, и в этом возрасте мужчина легко и непринужденно, совершенные им ошибки и последующие неудачи перекладывает на плечи девушки, с которой познакомился еще в юности. Да, больших усилий стоить принять и понять свои огрехи, сделать выводы, к сожалению, автор этого сделать не смог. Прочитав чуть меньше половины его работ становится понятна позиция Довлатова, все виноваты, а он один Д'Артаньян.
Читать произведения автора, конечно же, продолжу, но пока, пожалуй, сделаю перерыв.