Повести и рассказы

Возможно, сейчас будет высказано непопулярное мнение по данному рассказу, потому что, на мой взгляд, история получилась весьма посредственной, но обо всём по порядку.

Чехов как писатель мне всегда симпатизировал, и поэтому перед прочтением "Дамы с собачкой", о которой раньше слышал только хорошее, были завышенные ожидания.

По итогу, о чём получилась история? Дмитрий Дмитриевич Гуров (главный герой), женатый мужчина средних лет, давно разочаровавшийся в женщинах (не буду разбрасываться такими терминами, как "мизогиния", но есть что-то на неё смахивающее), во время пребывания в Ялте знакомится с загадочной дамой с собачкой (Анной Сергеевной фон Дидериц).
Цитата ниже — краткая характеристика Гурова:

Небольшое лирическое отступление. Во время знакомства Анна Сергеевна никак не могла вспомнить (сказать) Гурову, кем служит её муж. Тут у меня родилась теория касаемо дальнейшего развития сюжета в стиле оперетты "Летучая мышь": Анна Сергеевна на самом деле окажется женой Гурова, которую тот по каким-то причинам не узнал на отдыхе в Ялте и начал с ней роман. В конце рассказа истинная личность загадочной незнакомки раскрылась бы, и таким образом неверный муж был бы проучен своей женой, а должность своего "мужа" она не могла вспомнить, чтобы Гуров не догадался, что это он и есть. Но, увы, всё это только мои фантазии, куда мне до Чехова.

Анна Сергеевна быстро сдаётся под натиском мужчины (хотя Гуров ничего особенного для неё не делает), и у них закручивается роман. Дмитрий её по-настоящему не любит, она лишь мимолётное увлечение (поначалу), а о чувствах женщины сложно что-то сказать.

Чехов даёт только полунамёки на чувства Анны, например, странная сцена в её номере:

Что это было? Порывы проснувшейся совести? Но зачем тогда было оказывать Гурову знаки внимания? Тут с его мыслями согласен:

Тем не менее такое общение не могло продолжаться вечно: муж вызывает свою жену к себе, и нашей паре приходится расстаться. Гуров в Москве поначалу развлекается в высшем свете, но ему быстро всё надоедает (как Евгению Онегину), и понимает, что, оказывается, он искренне влюбился в даму с собачкой и решает во что бы то ни стало вернуться к ней (как Онегин к Татьяне).

Дальше комедия. Поглазев на дом Анны Сергеевны, Гуров решает просто так сходить в театр, без какой-либо наводки, в надежде, что его возлюбленная тоже придёт именно в этот вечер именно на это представление (ментальная связь). И что вы думали? Так оно и получилось: из всех театров в Санкт-Петербурге Анна выбрала именно тот, в который пошёл Гуров. Процитирую Данте Алигьери: "Любовь, что движет солнце и светила".

После непродолжительного разговора пара договаривается о тайных встречах в Москве, и тут первая интересная мысль за рассказ, которая, по моему мнению, отражает весь его смысл и собственно его ядро:

Концовка, скажу вам честно, — пресная. Открытый финал не заставляет размышлять о том, что будет дальше. Таким рассказам нужен какой-то итог, подведение черты, здесь же — обрывок истории, словно Чехов не увидел дальнейшего потенциала развития рассказа и оставил всё как есть. Ни в коем случае не в обиду, процитирую Лермонтова:

"Наша публика так еще молода и простодушна, что не понимает басни, если в конце ее не находит нравоучения. Она не угадывает шутки, не чувствует иронии; она просто дурно воспитана."

В браке люди изменяют своим партнёрам не от хорошей жизни; здесь же две таких несчастных личности находят друг друга. Поначалу мило, но суровая реальность накладывает свой мрачный отпечаток на их отношения, оставляя туманное будущее маячить на горизонте.

Главным экзистенциалистом всея Руси принято считать Достоевского, — в основном, за роман «Братья Карамазовы», хотя Камю называл своим идейным вдохновителем Кириллова из «Бесов». Но пока экзистенциализм стал активно развиваться только после Первой Мировой войны, доктор Андрей Ефимыч из Чеховской «Палаты № 6» своими устами фактически выдаёт всю суть экзистенциализма и абсурдизма: «Всё — и культура, и нравственный закон — пропадёт и даже лопухом не подрастёт». Он хотел стать священником, но, став врачом, потерял веру в Бога, что только усилило его мучения. Если бы Бог остался в его жизни, как в жизни любого экзистенциалиста, жизнь была бы проще:

«— Люди будут болеть, стариться и умирать так же, как и теперь. Какая бы великолепная заря ни освещала вашу жизнь, всё же в конце концов вас заколотят в гроб и бросят в яму.

— А бессмертие?

— Э, полноте!»

Для него не существует ни рая, ни ада. Для него мученики, как он или Иван Дмитрич, никогда не получат вечного покоя, а раздражающий его Хоботов никогда не будет наказан: «О господи, неужели же в самом деле на том свете нет ада и эти негодяи будут прощены?» (слова Ивана Дмитрича, но передают идеи Андрея Ефимыча). Конечно, такие радикальные, даже, нигилистические идеи появились гораздо раньше, — тот же Базаров из «Отцов и детей». Но я уверен, что большим толчком в развитии философии экзистенциализма по праву можно назвать «Палату № 6» Антона Павловича Чехова.