Федор Достоевский. Собрание сочинений. Преступление и наказание. Части 5-6 (подарочное издание)

Книга –разочарование. Мне теперь кажется, что те, кто лестно отзывается о ней, на самом деле не читали и вовсе. В начале Достоевский подкупает интересными мыслями, которые вкладывает в ум второстепенных героев, ну и самого Раскольникова. Размышления подкреплены и действиями: герой все-таки решается на убийство. Я даже содрогнулась, когда читала описание, предвкушая самобичевание на остаток книги. Но, увы, его не было. Только пустые разговоры с чиновниками и надуманная лихорадка Родиона заполнили 300 страниц «чудо» бестселлера. Хочу дать еще один шанс Достоевскому, потому что стиль письма –уникальный, в отличии от сюжета.

Извиняюсь сразу за заголовок!
Как я уже писала ранее в своих рецензиях, а писать я их не умею, извольте, оперирую чисто своим восприятием и ощущениями от произведения.
Дичайше долгими поисками "чтобыпочитать", перебирала много книг, начинала, не доходила до конца. И на моем пути встретился генератор случайного литературного произведения, он же и своего рода мотиватор. Так вот, именно этот генератор меня привел к Неточке.
Поскольку сюжет описывать нет необходимости (слава тебе,ёлочка), сразу скажу, что до этого закончила произведение Оруэлла о фикусе (ли?). К чему я это? Типаж мужчин немного сопоставим: главного Оруэлловского героя и отчима Неточки у Достоевского. Нудные, скудные, мужики-не мужики. Не буду раскрывать карты, но у второго все получилось хуже.
Что уж говорить, Федор Михайлович талантливейший писатель, да, непростой, но особенный, за что,собственно, мне и нравятся наши классики литературы. Отдельное спасибо автору за обозначения героев, у меня, читателя, тоже есть "талант", имена и фамилии я не запоминаю. И,судя по условным обозначениям, автор не хотел обращать особого внимания на это, либо наоборот, ввести в "блуждение" (не "за...")читателя, кто такой этот Б. Но этого всего не скажешь о главной героине - Анне: говорящая фамилия, говорящее имя. Вот хоть убейте, почему Неточка - я так и не нашла информации в нэте. Могу предположить сама. Например, от того, что внутри у девчушки был полных хаус(на мой взгляд, моя ведь рецензия). В чем это заключалось: жертвенность в противовес себе, все у нее хорошие, золотые. Неточка - как будто от слова НЕТ, со слов героини: Нет, они всё равно все хорошие! Так было в отношении отчима, в отношении дочки князя и т.д.
Насчет фамилии. Интерпретировать "Незванова" могу так, что в доме князя она была именно такой- не званной.
Для меня лично эта девочка, как заблудшая светлая душа в потемках дрянного мира. Она святая, несмотря на обман ею матери, она простая, и этот герой меня раздражал на протяжении всего чтения. Я видела в ней себя. До определенного возраста и я была Неточкой, все были хорошие, добрые, ничуть не меркантильные. В один прекрасный момент я одумалась, заметила, отследила отношение окружения ко мне: меня используют, мою доброту топчут(спасибо, кстати, и Кизу за Чарли Гордона). Пока я читала, мне хотелось кричать, нет, орать: Неточка, одумайся!!!!
Считаю ли я Анну личностью? От самого начала и практически до конца - НЕТ. Заблудшая душа...
У меня есть к ней сострадание, хочется ее укрыть от этого мира, спасти этот корешок добра. Но не буду противоречить самой себе: розовые очки с ее глаз хотелось сорвать и растоптать. На мой взгляд, этим и пыталась заняться дочь князя...
Отношения отчима и Анны...здорово, что это классика 19, а не 21 века. Боюсь представить, что мог натворить с девочкой отчим, как мог ею крутить вертеть...это жутко. Извиняюсь, но какой-то нехороший подконтекст в этом увидела, даже представила таких детей в семьях...не буду продолжать эту тему.
Заканчивая мой отзыв, хочется сказать о том, что это произведение вызвало во мне бурю эмоций, к сожалению, больше негативных.
Меня тоже зовут Анна, и в Неточке я увидела себя. И эта история меня ужасно разозлила.
P.s. Боже, храни Неточку Незванову!

Преступление и наказание... хммм, с чего бы начать?
Да ни с чего не могу — много мыслей и идей, и я не уверена, что все они были и в правду задуманы.
Так ли все просто, как преподают нам в школе: "Раскольникову не следовало вершить судьбы людей, ведь не имеет он такого права". Воспевал ли Достоевский гуманистические идеи или нам все это кажется? Были ли рассуждения и статья самого Раскольникова идеями автора? Хотел ли Фёдор Михайлович сказать, что любовь — это то, что делает человека человеком? (то бишь до этого Раскольников не любил по настоящему?) Свидригайлов — интересная фигура, но зачем же он здесь? (указать на безысходность человека, которому отказано в любви?)
У меня бесконечность вопросов, но почему, скажите мне, почему в школе мы проходим какую-то чушь? Что-то типа "Раскольников Родион Романович — это знааак!!!! РАСКОЛ РОДА РОМАНОВЫХ!!!! Он жил на четвертом этаже, а контора того-то находилась на третьем — вместе они составляют число семь! а число семь — это ..."
Вообще не исключаю символизм в творчестве Достоевского, но скажите мне честно... так ли это важно, когда путаешься в сути самого произведения?

Как то эту книгу я обошла в школьной программе, но сюжет мне был более или менее знаком.
Итак, что же я знала? Студент убил старуху-процентщицу, и муки совести привели его на каторгу.
И что же я узнала? Что убил он двоих и совесть его, кстати, совсем не мучила. Причём, если в его понимании, старуха жизни не заслуживала, то её убогая сестра, которая, в принципе ни кому не мешала, как то, крайне редко ему вспоминается. Но с ним все понятно, все бредовые и горячечные настроения его, были лишь от того, что деянию не хватало размаху и величественности. Не получилось стать вторым Наполеоном!
Более всего меня затронула история семьи Мармеладовых. Катерины Ивановны, плесавшей с платком перед губернатором, в молодости, даже не подозреваю щей какая горькая судьба её ждёт. Её бедных детей и конечно же Сони. Соня, вообще меня покорила! Это жертвенность в чистом виде, к которой даже грязь не прилипает. И бесконечное понимание и прощение! Очень, трогательно, как и не реально. Приятно, что конец оставил всё таки ощущение надежды, среди трагизма и какой-то пустоты.

Пожалуй, никогда еще тема обновления человека не была так актуальна, как сейчас. В конце этого произведения, Ф.М. Достоевский предлагает нам еще одну теорию. Торию нам даёт Раскольников, который находится в ссылке. Она состоит в том, что в людей стали вселятся мелкие существа и сводить их с ума. Данная теория, вторая по счету, представляется мне наиболее актуальной сегодня. Вообще, надо сказать, что роман "Преступление и наказание" я считаю самым сильным произведением из всего прочитанного мной из Достоевского. Почему я начал именно с темы обновления человека? Дело в том, что на протяжении всего процесса чтения, я сильно переживал судьбу Родиона Раскольникова. Не могу сказать, что смог полностью погрузиться в книгу. Однако, переживание было действительно настоящим. Вы прекрасно знаете, как сложно сегодня современному человеку сесть и прочитать хотя бы двадцать страниц текста. Именно поэтому я и решил писать данную рецензию. Стоит ли говорить, что всегда особенно трудно писать рецензии на таких авторов, как Достоевский. Почему? Отвечаю. Очень сложное психологическое произведение. Очень много всякого рода поверхностных рецензий, написанных за один присест. Нет большого желания просто отписаться по такому произведению. Это не только некрасиво, но и неэтично, и не профессионально. Я именно так считаю. Все-таки в себе я хочу раскрыть талант грамотного написания подобных вещей. Здесь собрались хорошие умные люди, образованные и хорошо начитанные. Очень хочется в это верить. Для меня способ написания рецензии является уже само по себе возможностью каким-либо способом осмыслить прочитанное. Есть, конечно соблазн уйти полностью в обсуждение главных героев, но таких рецензий множество, и все-таки хочется принести что-то новое, я повторюсь. К тому же, может получится уже вовсе не рецензия, а критическая статья. Так что дорогой читатель у меня не так уж и много печатных знаков, чтобы верно изложить свои мысли.
Итак, новым, по-моему, скромному мнению является тема обновления человека в обсуждаемом нами романе. Так вот, те самые трихоны, мелкие существа, которые стали вселятся в людей, они стали уничтожать людей. Каждый стал видеть в другом человеке врага. Эти вещества вселяются в людей. Таким образом, можно понимать, что и герой романа Родион Раскольников тоже стал жертвой этих существ.
На что способна одна теория? На многое, как мы увидели из романа.

Долго не решалась взяться за эту книгу, хотя желание прочитать ее сформировалось год назад. В школе я ее не читала, к своей удаче (не любила ходить в школу) я как раз болела. И я рада что так случилось, иначе все впечатление от книги было бы испорчено. Мне кажется эту книгу нужно читать уже в сознательном возрасте, в школе врят ли поймут всю глубину и смысл написанного.
С первых строк я почувствовала что очень соскучилась по слогу Достоевского, но чтение шло как-то тяжело всю первую часть. Про убийство так реалистично написано что я даже поморщилась, так как казалось что я присутствую при этом злодеянии. Дальше книга меня начала захватывать. Достоевский показал себя во всей красе, как величайший литературный психолог и мастер слова. Я как то смотрела передачу про одного убийцу (он совершил преступление в 90-х годах 20 столетия) и он описывал свои чувства, мотивы и т.д. И когда я читала "Преступление и наказание" мне стал очень понятен Раскольников, его мысли и душевное состояние. Удивительно что Достоевский смог так великолепно описать все чувства своего героя. И казалось бы Раскольников совершил преступление и нужно бы его осудить за это, но он не вызывает антипатии. Наоборот ему сочувствуешь и за него переживаешь.
И хотя книга серьезная я нашла несколько смешных эпизодов, особо мне понравился эпизод когда Раскольников будучи в бреду спал со своими замызганными носками))
На моей памяти это первый роман Достоевского (из того что читала) который закончился так как мне этого хотелось. Я не подозревала что "Преступление и наказание" станет одним из любимых произведений и оно мне понравилось больше всех из "великого пятикнижия", хотя я пока не удосужилась прочитать "Бесы" и "Подросток":)

Прочитано в рамках игры "Собери их всех!"

Ох, как не сразу полюбился мне Достоеский и этот как сейчас понимаю Прекрасный роман. Начинала раза три. Ну никак не шло. Помогли опять же школьные уроки литературы. С тех пор перечитала много раз, просто восхищаясь гением Достоевского.
Видимо не с того я начинала знакомство с Федором Михайловичем. Первое что я прочитала были Бедные люди и так мне не зашло на тот момент, что я посчитала Достоевского занудой из зануд каких поищи + роман в письмах не мой жанр к сожалению и его красоты я не оценила. И если бы не школа, которая можно сказать заставила познакомиться с ещё одним романом , как я теперь осознаю Гения, я так бы и считала Достоевского занудой и врятли бы к нему вернулась вновь.
Сюжет думаю даже самому двоечному двоечнику известен. Перед нами бедный студент Родион Раскольников. Бедность толкает его на убийство старухи проценщицы и случайно подвернувшейся сестры её и что за этим убийством следует.

Раскольников говорит. Говорит много и настойчиво. Что он говорит?
В первую очередь, об убийстве – убийстве старухи.
Говорит, что старуха была «ошибкой», и что ошибочность эта заключалась в том, что убивать он её «пошел как умник» – именно это его и «сгубило», провалив намерение «Наполеоном сделаться», ибо Наполеон – в отличие от него, Раскольникова – убил бы старуху «без всякой задумчивости». Но…
Но ведь кое-кого Раскольников всё-таки убил по-наполеоновски, без этой самой «задумчивости». Лизавету, конечно же. В той сцене, после описания самой Лизаветы, вошедшей в комнату, Достоевский о том, что и как сделал тогда Раскольников, говорит буквальном одним предложением: «Он бросился на нее с топором». И всё. И никаких типичных и ставших уже к тому времени шаблонных и использованных многажды самим Достоевским ремарок вроде: «Он остановился на мгновение в задумчивости».
Правда, Раскольников однажды пытается-таки ответить на вопрос, почему он убил Лизавету. Ответ этот на фоне рассуждений его о старухе выглядит показательно бессвязным и удивительно кратким, так что его можно привести целиком (по ходу подсчитав количество многоточий): «Он Лизавету эту… убить не хотел… Он её… убил нечаянно… Он старуху убить хотел… когда она была одна… и пришёл… А тут вошла Лизавета… Он тут… и её убил».
Но если Раскольников совершил то самое убийство, почему же он не хочет признаваться в этом даже самому себе? Почему так настаивает он на том, что Наполеоном он не был и не будет? Почему он ничего не говорит и о Лизавете, «почти и не думает, точно и не убивал» (как он однажды всё же скажет, уже засыпая и, впрочем, потом более не возвращаясь к этому, забыв – да так крепко, что сама его – отнюдь не психологическая – забывчивость была благополучно предана забвению в литературоведении)? А когда говорит, то девять многоточий свидетельствуют о том, что посреди деятельности Раскольникова, повторяющего свои измышления о старухе на разные лады, возникает нечто, что эту речь затрудняет, тормозит.
Итак, надо сразу же уяснить, что перед нами не муки совести или невыносимость моральной кары. Перед нами случай, требующий классического психоаналитического толкования. Ибо выходит так, что речь говорит одно с тем, чтобы не говорить чего-то другого, как бы вырезая некий контур. Но почему? Что раскалывает эту речь? Почему Лизавета оказывается в таком странном положении: с другой стороны речи Раскольникова, находясь в то же время, как на ленте Мёбиуса, с той же самой?
Чтобы это понять, необходимо отстраниться от теории Раскольникова и перестать выяснять, был ли он в самом деле Наполеоном или нет, слишком ли дурно им было бы быть и что вообще означает эта фигура (главнейшая ошибка почти всех, кто пытался в этом произведении разобраться), как бы при этом ни приходили сами собой в голову, заброшенные удочкой Достоевского, концепции «власти» – от Ницше до Фуко. Необходимо сделать шаг в сторону – и прояснить кое-что ещё.
А именно логический статус этих двух убийств, совершённых Раскольниковым, который они имеют в рамках его рассуждений ввиду того, какой статус имеет сама теория. Статус или, вернее, место. А ещё точнее: местá, ибо мест этих два.
Так, в первую очередь необходимо понять, что такое «новое слово» в его отношении к теории.
По сей день это ставит в тупик иных интерпретаторов, ибо совершенно непонятно: во имя какого такого нового слова Раскольников пошёл убивать кого бы то ни было? Он не Ньютон и не Коперник. Что хотел он сказать миру? Какой «новый закон» хотел он предъявить, нарушив прежний?
А ответ лежит на поверхности, прямо как украденное письмо По – посредине стола.
Теория Раскольникова действительно не является новым словом, это верно. Но только потому, что теория его – это новое слово о новом слове, новом слове как таковом, по поводу всех новых слов вместе взятых вообще: актуальных и потенциальных, бывших и не бывших, одиночных и многомиллионных. Это новое слово второго порядка, которое «позволяет», легитимирует все новые слова как таковые, делает их истинными и действительными, подлинными и настоящими. Причём новое слово Раскольникова не просто накладывается сверху на новое слово Наполеона в качестве описывающего их «метанарратива». Нет, без этой теории новое слово как таковое вообще бы не получило определения в качестве действительного. Только в теории Раскольникова новое слово и получает своё терминологическую определённость. Сам закон, по которому Великие могут нарушать всякие прежние законы во имя своих новых слов, является новым словом, но ряд их он, тем не менее, не продолжает.
Убийство же старухи имеет точно такой же статус относительно наполеоновских пушек: оно, выпадая из ряда великих преступлений великих фигур, делает, так сказать, их возможными. Если что и хотел Раскольников сказать миру, то это – само убийство.
Осталось лишь сформулировать одно важное но. Раскольников здесь, как субъект, может занимать только одну позицию, лишь одно только место: либо быть тем, кто высказывает какое-то новое слово, либо тем, кто высказывает новое слово по поводу нового слова как такового. И ведь он даже вроде бы сделал свой выбор – в пользу второго и только второго, ибо никакого нового слова как такового у него и правда нет: нет ни теории относительности, ни метода толкования сновидений, ни чего бы то ни было вообще, во имя чего можно было бы укокошить старушонку.
Но – вот беда! – Расколькников таки совершил наполеоновкое убийство. Если чёрт и «тащил» его, то убивать вовсе не старуху (сдалась она ему), а, конечно же, Лизавету. Именно это убийство и встало в один ряд с Тулоном, замкнув цепь рассуждения на самую себя, перевернув её концы.
Раскольников оказывается буквально перед лакановским vel – или… или… Либо одно убийство, либо другое. Притом что, выбрав одно из них, он не выбирает ни одного, ибо в одном случае легитимировать нечего, а в другом – нечем. Позиция изначально была невозможной.
Именно поэтому, выбрав, конечно же, убийство старухи, на которое он и шёл, Раскольников самим актом помещает Лизавету по ту сторону своей речи. Но, как мы помним, перед нами не метанарратив и не надстройка. Другая сторона эта является одновременно и той же самой, поэтому никакое пре-ступление здесь попросту невозможно: единственное, через что на ленте Мёбиуса можно переступить, – это её край. Однако лента Мёбиуса не знает трансгрессии, и переход на другую сторону лишь перебрасывает на ту же самую, заставляя Раскольникова начинать сначала и при этом говорить: «принцип-то я и убил, а переступить-то не переступил, на этой стороне остался… Только и сумел, что убить. Да и того не сумел, оказывается…».