Собрание сочинений в пяти томах. Том 5. Бесы (часть III). Игрок. Неточка Незванова

Ничем не примечательный, кроме разве что наличия игорных залов, курортный город за границей с лечебными водами. Туда русский народ частенько наведывался подправить здоровье, завести прелюбопытные знакомства, потрясти капиталом или в поиске легкой наживы. Приехало семейство разорившегося и сумасшедшего пожилого генерала, влюбленного в профурсетку, его имущество заложено и он живет одним лишь ожиданием наследства. Вместе с ним прибыли дети, молоденькая падчерица Полина и учитель Алексей Иванович, верный друг и поверенный в семейные дела. Был ли учитель влюблен в Полину? Мне так не показалось. В его словах сквозила жалость, в поступках превалировало желание всеми силами помочь; он сам искренне путал любовь с жалостью. "Разве я знаю, чего желаю? Я сам как потерянный; мне только бы быть при ней, в ее ореоле, в ее сиянии, навечно, всегда, всю жизнь. Дальше я ничего не знаю! И разве я могу уйти от нее?" Безусловно Полина стала катализатором в развитии пагубной страсти Алексея к игре, но могла ли она предполагать, что это станет для него смыслом жизни? Вряд ли. Маниакальность свойственна страстным людям. "Жизнь переламывалась надвое." Легкая победа одурманила голову бывшему учителю. "Тут бы мне и отойти, но во мне родилось какое-то странное ощущение, какой-то вызов судьбе, какое-то желание дать ей щелчок, выставить ей язык." Осознание, что Полина по-настоящему любит подлого человека переворачивает все жизненные ценности Алексея Ивановича с ног на голову, он пускается во все тяжкие: ищет радость и спасение от грусти в шампанском, уезжает в Париж с нелюбимой женщиной, любящей только его выигранные деньги. Не находит душевного спокойствия, памятуя о триумфальных минутах. Единственное место где он чувствует себя могущественным человеком - игорный зал, но Фортуна не спешит ему улыбаться, испытывая каждый раз его страсть на прочность. Действительно, не все могут вынести испытание деньгами и азартом, могут ведь и закружиться, закружиться, закружиться...

Мною вдруг действительно без всякого вызова самолюбия овладела ужасная жажда риску. Может быть, перейдя через столько ощущений, душа не насыщается, а только раздражается ими и требует ощущений еще, и все сильней и сильней, до окончательного утомления.

Что я теперь? Zero. Чем могу быть завтра? Я завтра могу из мертвых воскреснуть и вновь начать жить! Человека могу обрести в себе, пока еще он не пропал!

Мне все кажется порой, что я все еще кружусь в том же вихре и что вот-вот опять промчится эта буря, захватит меня мимоходом своим крылом и я выскочу опять из порядка и чувства меры и закружусь, закружусь, закружусь…

Я преклоняюсь перед писательским даром Федора Михайловича Достоевского. Каждый раз, как беру его книгу в руки, я поражаюсь способности описывать невероятно правдиво психологические характеры людей, их мысли и поступки. На сколько же хорошо нужно понимать каждого, из разных слоев общества, разных полов и возрастов, чтобы вести повествования от лица маленькой девочки так естественно и описывать окружающих ее так честно и понятно.

Я верю, я верю в каждого героя этой книги, я понимаю каждого, как ломались их характеры, почему каждый так поступал, у меня не остается удивления или привкуса чего-то ненастоящего, они поистине живые! Их диалоги, поступки, решения, мысли, все это дышит на страницах романа в моих руках. Разве можно не любить книги этого человека!

Все это позволяет посмотреть на себя со стороны, сравнить себя с героями, узнать в них свои собственные черты и поступки, еще раз взглянуть на свой жизненный опыт, еще такой небольшой, как в моем случае, и добавить к нему жизненный опыт автора. Увидеть, как все может сложится, если ты ступишь сюда, если не перешагнешь через это, если уступишь вот здесь или наоборот научиться лучше понимать людей и где-то уступить. Это как глоток свежей колодезной воды, умыться, взбодриться, сказать "бррррр", оглядеть свой маршрут жизни, что-то подправить, что-то отложить на будущее и двинуться дальше.

Что касается конкретно этого неоконченного романа: то он описывает жизнь маленькой девочки от восьми до шестнадцати лет. Достоевский не щадит своих героев: грязные чердаки и огромные богатые особняки наполнены людьми с разнообразными судьбами, переплетающимися в узор, в котором можно различить трагедию каждого человека. Разве что две маленькие девочки, у которых еще все впереди дают надежду читателю. Но роман не окончен и мы так и не узнаем, как сложились их жизни.

Читаешь книгу - как будто разворачиваешь посылку. Слой - толстая оберточная бумага - описание жизни, относительно спокойной и размеренной. Слой - белый пакет с адресом - поступки людей и первые догадки об их причинах. Слой - коробка, перевязанная алой лентой - мысли, страшное "почему" в ответ на заданные раньше вопросы. Открываешь коробку - а там сладковатый запах смерти.

Революция - это не романтично и не увлекательно. Это кровь, и смерть, и заговоры, и судьбы, брошенные под колеса рока. И не изгонишь бесов в свиней, и не утопишь их в море. Страшно.

Все люди - целые, правдивые. У каждого - своя правда или правдишка. Но каждый - живой. И оттого больно, когда они становятся мертвыми.

Об идее я, наверное, не скажу ничего нового. Да и не надо. Скажу вот что: фоном для последней трети книги для меня была вот эта песня:

Дай мне сойти с ума,
Ведь с безумца и спроса нет.
Дай мне хоть раз сломать
Этот слишком нормальный свет.
Здесь духотой гнетет
Бесконечная страсть борьбы,
Воздух тягуч как мед
С каплей крови своей судьбы.

Бесы к себе зовут,
Дразнят в зеркале день и ночь.
Тащат в заросший пруд -
И не в силах никто помочь.
Сон превращают в быль,
Крутят "адское колесо";
С ангелов сдули пыль,
Подновили Христу лицо.

Господи!
Я не твой!
Ближних я не могу любить.
Трудно мне жить слугой,
А хозяином мне не быть.
Дай мне сойти с ума,
Ведь с безумца и спроса нет.
Дай мне хоть раз сломать
Этот слишком нормальный свет
(с) Ария, "Бесы"

Трудно оценивать классика, тем более такого серьезного, как Фёдор Михайлович Достоевский. Его произведения полны такого количества философских изысканий, жажды справедливости, что 2 не поставишь. А с другой стороны именно это копание порой у него уходит в огромные портянки самокопания и извлечения всех низменных черт человеческой души. 

Понятно, что Достоевский не Бальзак, его хотя бы так не уносило в описания интерьеров, но... есть много но.

Вообще этот роман в какой-то мере автобиографичен, ведь в момент написания автор как раз таки проигрался в пух и прах, что оставалось экстренно писать. А если человек прожил этого героя, то и труда особого не должно составить.

Красота все же "Игрока" в слоге автора, в том, насколько он перебирает по косточкам и жилам своего доброго и ответственного учителя Алексея Ивановича: падение и выкарабкивание из грязи, любовь к женщине и страсть к игре? Насколько может быть жажда обладания сильна, чтобы толкнуть человека к рулетке? И насколько должна быть глупа дама, не понимая, что Игромания всегда увлечет сильнее...

Достоевский отчетливо показывает как может пострадать человек, увлекшись игрой, ведь именно азарт тянет якорем на дно.

Но почему же Федора Михайловича все так же читают, и читали, восхваляли американские и европейские писатели? Да все потому, что писал он на века, об обычном, не вымышленном злодее или приторном паиньке, а об среднестатистическом человеке, который живет в любой стране. Конечно с упором на русскую душу, но все же.

Это классический Достоевский, у которого герою нужно делать выбор, иначе сама жизнь решит все за него.

Достоевский – мировая фигура в литературе, и меня радует этот факт. Великих писателей должен знать каждый. Хоть Федор Михайлович и любим мной, однако не прост в прочтении. Но этот писатель стал для меня особенным после всеми известного «Преступления и наказания», это было «вау», которого никогда не было после прочтения каких-либо книг.

Очень емко насчет «Игрока» выразилась DaryaBird в рецензии на LiveLib:

Азарт лишь затянет в свою пучину. Игрок однажды, игрок – навсегда.

Рулетка подсаживает человека на адреналин, ощущения, что возникают при выигрыше. Но раз на раз не приходится. Игрок находится в замкнутом цикле: если была победа, значит, как размышляет каждый, будет и еще одна, если был проигрыш, то за ним обязательно последует победа! Воля случая решает судьбы.

«Наш русский либерал прежде всего лакей и только и смотрит, как бы кому-нибудь сапоги вычистить»
Достоевский "Бесы"

В Санкт-Петербурге, во времена Достоевского, живет Степан Трофимович Верховенский. «Талантливый и многочтимый» по определению рассказчика истории (не путать с автором) и жалкий и никчёмный по факту. Во времена оны пытался быть властителем дум а ля Белинский, Герцен и Чаадаев, но оказался ссыклив. Пытался быть лектором, но оказался ленив. Пытался быть поэтом, но оказался бездарен. Пытался быть семьянином, но оказался безответственен. Был гувернёром, но о нелестном итоге его воспитания надо говорить отдельно. А кончил тем, что, живя в мире, выстроенном по патриархатной модели, стал альфонсом. Причём как относится к нему Варвара Петровна Ставрогина, непонятно до финала: женщина то сдувает пылинки с него и его репутации, то шпыняет, потому как понимает – как мужчина он ноль, посему никуда от неё не денется.
Между тем Степан Трофимович – европейски образованный человек и либерально настроенный интеллигент-гуманитарий. Прикол в том, что из всех либеральных интеллигентов Степан Верховенский наиболее приличен хотя бы потому, что решился бежать... в никуда. Посему единственный получает в финале шанс на христианское покаяние и прощение. С прочими же получается ещё «веселее».
Российская либеральная интеллигенция по Достоевскому – суть г*вно (до беса, увы, дотягивает только один Пётр Верховенский).
Как правило, это люди, не состоялись в профессии, НО идут проповедовать. Много говорят о русском народе, НО народ не знают и знать не хотят, предпочитая изучать страдания эксплуатируемых... в Америке. Ратуют за свободу от бога и морали, НО веруют чуть ли не больше, чем религиозные фанатики. Рекордсмен здесь Кириллов, ратующий за то, чтобы бросить вызов богу самоубийством («Всякий, кто хочет главной свободы, тот должен сметь убить себя. Кто смеет убить себя, тот тайну обмана узнал. Дальше нет свободы; тут всё, а дальше нет ничего. Кто смеет убить себя, тот бог. Теперь всякий может сделать, что бога не будет и ничего не будет. Но никто еще ни разу не сделал»). Хотя, казалось бы, если бога нет, то КОМУ бросать вызов? Проповедуют свободу и добро, НО часто являются бывшими крепостниками и оставляют после себя кучу жертв – и как властители дум, и как банальные убийцы, и просто косвенно (разбойник Федька – также их порождение).
Все мужчины, разделяющие либеральные идеи, либо примыкающие к либералам, либо глупы (Виргинский, Шатов, Лембке, Кармазинов), либо позёры (Толкаченко), либо люди с гнильцой (тиран и жлоб Липутин, подлец Лямшин), либо фанатики (Эркель). Все женщины истеричны не по делу (девочки, девушки, женщины в этой истории вообще чересчур истеричны и после сколь-либо серьёзных потрясений умудряются загнать себя в гроб феерически быстро, ибо секс превращается для них в Годзиллу, булыжник среднего размера в метеорит, а под рукой в нужный момент не находится салопа, и бедные вынуждены бежать неизвестно куда в холод, ветер и слякоть). Читать про нравы либеральных интеллигентов местами смешно. Но потом начинает страшно надоедать, так что приходится делать продолжительную паузу в чтении. Во времена Достоевского подобные вещи звучали смело, предупреждающе и даже пророчески. В XXI же веке никого этим не удивишь. Более того: современные читатели с удовольствием подкинули бы Достоевскому экземпляров для паноптикума, да ещё не постеснялись бы в выражениях.

Но среди персонажей выделяется Николай Всеволодович Ставрогин. Это воспитанник Степана Верховенского, причём воспитывался он отвратно: "Надо отдать справедливость Степану Трофимовичу, он умел привязать к себе своего воспитанника. Весь секрет его заключается в том, что он и сам был ребенок. Меня тогда еще не было, а в истинном друге он постоянно нуждался. Он не задумался сделать своим другом такое маленькое существо, едва лишь оно капельку подросло. Как-то так естественно сошлось, что между ними не оказалось ни малейшего расстояния. Он не раз пробуждал своего десяти- или одиннадцатилетнего друга ночью, единственно чтоб излить пред ним в слезах свои оскорбленные чувства или открыть ему какой-нибудь домашний секрет, не замечая, что это совсем уже непозволительно. Они бросались друг другу в объятия и плакали". Впоследствии, когда юный Ставрогин начал беспределить, именно Верховенский долгое время оправдывал его «буйные порывы слишком богатой организации». На протяжении всего романа Николай Ставрогин то увлекает за собой неокрепшие умы, то эпатирует публику, создавая впечатление, что совершить преступление или вовсе пойти по трупам для него – раз плюнуть. Более того: он сам признаётся, что, идя против морали, испытывает нечто вроде оргазма. И… и при этом его совесть, его душа, верней то, что ещё осталось в ней чистого, то и дело прорываются. Создаётся впечатление, что одержимый бесами молодой человек ставит на себе эксперимент, выискивая тот предел, до которого может дойти в нарушении общественных норм, но сам этот процесс ему органически чужд. При этом у него был шанс прийти к покаянию и духовному обновлению (см. глава «У Тихона»). Но он отверг его сам и пошёл до конца… по дороге в ад.

Политический , психологический детектив. С самого начала мы понимаем кто преступники.Достоевский мастер слова. Все его герои получили отменные и живые характеристики. Остается только поражаться человеческим страданиям. Сюжет мастерски выстроен и держит в напряжении. Очень современный роман, заставляет задуматься о многом. Крутой роман. Ставрогин все время на распутье, и верит в бога и обладает поразительным безверием. Мне кажется, это от прогнившего уже общества в котором он и герои романа существуют. Грядут перемены и во время этих перемен бесчинствуют бесы. Потрясли жизненные переживания всех героев, жестокость с которой произошли убийства. И страшный конец, ужасный финиш. Он меня потряс,несмотря на то, что все к этому и шло. Достоевский - гений!

Беру читать Достоевского и всегда готовлюсь к страданиям. Моим собственным, ведь писатель не оставляет своего читателя равнодушным, затягивая в вихрь несправедливости жизни.

Я начала слушать аудиокнигу "Бесы", т.к. посмотрела четырехсерийный сериал, показавшийся мне настолько сумбурным и непонятным, что даже стало обидно за Достоевского, потому что грешным делом думаешь, что и он так написал. Может, частично и так, но не совсем.

А повествование в романе начинается буднично и издалека. Некий рассказчик решается поведать нам о бывшем профессоре-либерале Степане Трофимовиче Верховенском, который послужил косвенным источником своих и чужих бедствий. Именно этого персонажу уделено много внимания в романе, в отличие от сериала. На начало рассказа он живет в доме генеральши Ставрогиной на правах старого друга. В то же время в город приезжают сын Верховенского - Петр, и сын Ставрогиной - Николай. Петр Верховенский - однозначно гадкий человек, мстительный, беспринципный, наглый и жестокий. И совершает он все злодейские поступки с наслаждением и куражом. Именно он впоследствии подбивает кружок революционеров-болтунов на убийство бывшего их члена, студента Шатова (единственного благородного душой человека в этом романе), чтобы сплотить их кровью. А вот с оценкой личности Николая все сложнее. Он испорченный, развращенный и холодный человек, блудник и растлитель малолетних, но в отличие от Верховенского-младшего, он осознает свою мерзость и пытается иногда бороться с ней.

В романе есть еще одна парадоксальная личность, от которой могло бы исходить добро, но излилось в итоге одно лишь зло, - Кириллов. Кириллов - для меня самый странный персонаж. Я его "божественную" теорию так и не поняла: он собирался стать Богом, только убив себя, тем самым проявляя своеволие (по его теории). Но ведь он мог быть не единственным психом с такой идеей? Уж точно парочка философов такие опыты могла уже проводить. И вот не жаль было ему своей жизни на этот эксперимент?

Бывший студент, сын камердинера Ставрогиной Иван Шатов - единственный герой, способный на доброту и благородство поступков. Его очень жалко в романе.

По ходу чтения у меня возникали некоторые вопросы (которые я частенько забывала спустя какое-то время). Например, рассказчик: если он есть со своими взглядами и суждениями, каким образом он так подробно рассказывает подноготную встреч и разговоров некоторых неблизких ему персонажей (того же Ставрогина и Марьи Николаевны)? Нет обозначенного перехода от условного рассказчика к автору, если он был в замыслах писателя. Это запутывало и создавало эффект сумбурности повествования. Но несмотря на все вопросы, чтение "Бесов" - незабываемый опыт, после которого хочется еще читать и смотреть разборы и анализ этого романа от литературоведов, критиков и других читателей.

Молодой учитель, Алексей Иванович, вместе с семьей своих воспитанников, о которых говорится мельком, находится на отдыхе в курортном немецком городке. Генерал, работодатель Алексея, человек мнимом властный и мнимо богатый, Полина, падчерица (если я не запуталась во всех родственных связях, ибо первую четверть книги вообще не могла разобраться в персонажах и что кому от кого нужно, хотя по итогу все было до банального прозрачно), возлюбленная Алексея (в одностороннем порядке) и крутящая им по своему желанию (не стоит жалеть его, тип он мерзкий), сеньора Бланка (Бланш), что ищет свое счастье со множеством нулей, француз, держащий генерала за причинные места подписанными векселями, генеральша-бабка, чей смерти никак не дождутся родственники за наследством, а она приезжает в курортный город, дабы бросить в лицо "Не дождетесь!".. Паноптикум душных, алчных до денег и легкой жизни уродцев.

Рулетка вступает в категорию действующих лиц повести чуть позже, постепенно расплываясь по страницам сначала с легкой руки Алексея, вынужденного заработать денег для Полины, потом с помощью нашедший угасающий азарт старой генеральши, просадившей все имеющиеся деньги и вызвав у родственников, что на них рассчитывали, инфаркты, а затем щедро раскидывается красно-черным сплошным кругом, по которому мелькает шарик, захватывая смотрящих на него людей, гипнотизируя и втягивая в буйство и жажду наживы.

Для меня в этой истории странен малый объем - мне казалось, что будь у Достоевского время и возможность, расписался бы он куда шире и масштабнее. С учетом автобиографичности романа (Достоевский был страстным игроком), описываемые чувства на вкус весьма достоверны. И, судя по тому, что всякие игорные дома и казино продолжают процветать, вечны.

Невозможно читать этот восторженный психоз! И эта припадочная Неточка с ее целованием ручек-ножек всем и каждому просто выбесила меня! Я почти на каждой странице закатывала глаза. Ну почему Достоевский не может писать спокойно, без надрыва, без заламывания рук, как здоровый человек, а не псих в период острого припадка?! Ну это же нелепо просто! Люди такими не бывают! Сначала я недоумевала, почему никто не говорит девочке, что этот дяденька ей не родной кровный отец, а отчим? А она к нему и так и эдак припадала. Я прям всерьез ожидала, что это закончится педофилией. Потом поняла, что он же пил ужасно, поэтому был в этом смысле безопасен для нее. Но все равно это недопустимо на мой взгляд. Потом она пустилась в ласки и домогательства к девочке-княжне. Даже неловко читать было все эти детско-лесбийские страсти, обжимания и целования до "губки припухли". Куда смотрели многочисленные мамки-няньки, прислуга?... Что за детская оргия тайком от взрослых ночью в одной постели? Ф.М. извращенец прям какой-то, не ожидала от него подобного. Давненько мне так мерзко не было.

В целом это даже не драма, а драматический фарс, где актеры нарочно переигрывают, перебирают в каждой сцене до абсурда. Весь спектр негативных эмоций испытала. К счастью, произведение было не закончено. Правильное решение, Федор Михайлович! А еще лучше было бы сжечь и не доводить до печати.