Аптекарский остров

"Жизнь в ветреную погоду"

/Боже ж ты мой, от каких мелочей иногда зависят случающиеся в нашей жизни события... Вот никакой гарантии не было, что я когда-нибудь взялась бы за чтение этого рассказа, - у меня не было Битова в списке для прочтения, ибо первое знакомство с ним ("Пушкинский дом") не оставило большого следа в моей памяти.
А тут я, по традиции, искала, чем бы занять свои уши, пока буду заниматься делами по дому. СЛУЧАЙНО глаз попал на аудиозапись этого рассказа.
И всё./

Я слушала буквально открыв рот, я периодически бросалась к компьютеру, чтобы найти в тексте понравившиеся цитаты и вбить их себе на память - чтоб потом перечитывать и вдумываться в них еще и еще... Причем дефицит времени не позволял мне находить ВСЕ понравившиеся фрагменты - их там огромное количество...

Какая интимная вещь! Такое ощущение, что ко мне в мозг (сердце? душу?) проникли - и озвучили всё, что там нашли...
И самое странное, что мои слова отнюдь не значат, что вот этот образ ГГ - это мой двойник. Нет! Нет! Дело в том, что, как я считаю, ПРИМЕРНО ТАКОЕ ЖЕ: такие же мысли, чувства, внутренние монологи - есть у большинства из нас, и неважно такими ли словами они сформулированы.
То есть это вроде как НЕ МОИ мысли, но ПОХОЖЕСТЬ их по своей природе, по своему характеру - просто поражала! Ведь согласитесь, любое проникновение в твои сокровенные мысли волнует, будоражит тебя, несколько пугает и...успокаивает - что ты не один такой, что в этом, быть может, и есть сущность человеческого мироощущения.

Вот, к примеру.
Разве не было у вас такого, что вы, оторвавшись от суеты и спешки, от вечной перегрузки и неудовлетворенности, от невозможности заниматься по вышеназванным причинам своим Главным Делом, вдруг оказываетесь в тишине и спокойствии, где вам никто и ничто не мешает, где вы наконец можете отдаться тому самому Главному Делу? Ну, допустим, ваша семья уехала на несколько дней и вы остались один, предоставленные сами себе. Или выдался внезапный свободный день. Или, допустим, вы, как ГГ, уехали из города и приехали на дачу.
Бывало такое?
Ну?!
И вы сразу же бросаетесь делать это самое Дело??? Вы сразу же творите, создаете, обрабатываете, записываете - или что там еще может быть?
Если да, то этот рассказ - не для вас.
Я же, к примеру, отношусь к тому типу людей, которые, как ГГ, вместо Дела, начинают предаваться различным размышлениям, раздумьям, сплошной рефлексии, НИЧЕГОНЕДЕЛАНИЕМ - как следствие, возникает раздражение от этого НИЧЕГОНЕДЕЛАНИЯ, тебя начинает бесить то, что тебе НИЧЕГО НЕ МЕШАЕТ, а ты ВСЕ РАВНО НИЧЕГО НЕ ДЕЛАЕШЬ.
Ну и так далее.
Похоже? - Велкам в рассказ Битова!

...А отношения с родителями? Имеются в виду уже пожилые, совсем постаревшие родители...
Как точно, как честно автор пишет о том, как мы порой испытываем раздражение от некоторых их слов, манер, привычек... И как порой тебя буквально пронзает мысль о том, что их век закончен, что они страшно одиноки в этом, что они цепляются за нас с вами - таких современных, уверенных в себе, самостоятельных - как за соломинку, дающую им уверенность в том, что жизнь еще не кончилась...

А отношения с женой - любимой, близкой, очень понятной и понимающей?.. Как хорошо - тонко и точно - здесь показаны извилистые пути взаимоотношений супругов, внутренние рассуждения ГГ о доверии и подозрениях...
А эти наметки платонической измены? Эти псевдоотношения с придуманным образом, псевдочувства, псевдоожидания?..

И наконец, самые хрупкие и самые трогательные строчки - об открытии для себя Главным Героем мира своего маленького сынишки. Когда вдруг посмотрел - и увидел. Увидел, что это не просто копошащееся маленькое бездумное существо. А это - ОСОБЫЙ МИР. Со своими загадками, со своей логикой... Психология Отца - вдруг очнувшегося от своих забот и взглянувшего не только на своего ребенка особыми глазами, но и попробовавшего посмотреть на мир глазами своего малыша - в этих строчках раскрыта с такой силой, что аж дух захватывает...

И так далее, тому подобное... Бесконечное количество мыслей, откровений накатывает на тебя от прочтения/прослушивания этого рассказа...
Прекрасно понимаю, что жить постоянно с такими размышлениями нельзя и не стОит - мозг закипит.
Но вот изредка, как и случилось у ГГ, вдруг открыть глаза, оглянуться и попытаться осознать всё то, что с тобой происходит, - это, как мне кажется, просто необходимо любому думающему человеку. Во всяком случае, когда уже есть о чем задуматься.

Совершенно новое, хотя и слышанное где-то когда-то в около- межлитературии, но всё-таки незнакомое писательско-авторское имя. Будем честными, да? — ведь именно этот роман Андрея Битова выбран-то был только из-за своего небольшого объёма! И потому с самого начала Игрок тянул время, дочитывал апрельские внеигровые хвосты и не спешил начинать майский этап долгопрогулочного забега — ибо успеется. А потом вот это неспешание и протягивание книги сквозь все тесноты внутрисобственных закоулков и узости внутриличностных читательских жиклёров было уже осознанно специальным и нарочито медленным — так крошечными укусными порциями вкушают ресторанную еду в приятной дружеской компании, и так длят и тянут рукаобручную прогулку с любимым человеком (помните, как в фильме «Девчата» — «Так короче», — заявляет несведущая кнопка Тося Кислицына, а лирический и героический Илья Ковригин со знанием дела отвечает «А так длинней»).

В общем-то ожиданный, однако всё же редкостный дар А. Битова вместить в коротенький и не особо богатый заковыристостями сюжетного хода роман такую уймищу чувств и переживаний, воспоминаний и разной величины событий и происшествий, что по прочтении стапятидесятистраничной книжки кажется, что прожил вместе с главным героем Алексеем Монаховым всю его полувековую жизнь — прожил день за днём, чувство за чувством, встречу за встречей и расставание за расставанием. И вообще, как будто и не про неведомого Монахова написан этот литературный ежедневник, а тебя самоё вспомнили и расписали по дням и минутам, по ревностям и любовям, по поцелуям и спешным и дискомфортным, украденным у соперника(ков) и у судьбы пересыпам и перепихам гдепопало и коекак. И ты узнаёшь в книге и себя, и свои истерзанные чувства и истрёпанные состояния, и своих случившихся и неслучившихся любимых — какие-то из них и в самом деле оставили память на всю несколькодесятилетнюю жизнь, но другие, — о которых казалось, что вот навсегда и накрепко, — как-то незаметно отпали листочками отжившего и отслужившего своё отрывного календаря твоей жизни. Но совершенно точно, — и это Андрей Битов или вспомнил из самого себя, или подсмотрел у кого-то другого, но однозначно не придумал — что есть та самая твоя личная незабвенная и никогда не забываемая «Ася», имя которой до сих пор, встреченное хоть в литературе, хоть в жизни у совершенно других особей женского пола, встряхивает твою однолюбскую суть сейсмической семи-восьмибалльной волной, и сейсмографы твоей души зашкаливает от афтершоковых колебаний, и ты тогда вновь мечешься по жизни и по своему городу, по своим мыслям и чувствам, по памяти и по горьким сожалениям, и вновь понимаешь, что ничто никуда не делось и не умерло, но просто застыло, затаилось на время внутри тебя, но всегда готово выплеснуть наружу...

Собственно говоря, и весь этот отзыв по сути своей является простым резонансным явлением от испытанного потрясения. И совершенно не хочется писать ни об особенностях авторского писательского стиля, ни о глубине проработки образов, ни о тщательно и искусно выверенной схеме, когда в первом рассказе мы не знаем даже имени влюблённого Мальчика, потому что оно совершенно не важно, его имя, но важны сама суть и сущность — безнадежно влюблённый Мальчик, зато дальше мы уже узнаём и имя нашего лирического героя, а затем уже и фамилия вступает в свои права…; ни об искусстве описаний внешнего мира и внутренних состояний героев, ни о достоверности событийного ряда, ни о скрупулёзной точности словарно-семантического битовского ряда, ни о постперестроечном философском рассужденчестве о сути и природе Свободы, рассужденчестве немного странном для этой книги, впрочем столь же странном, как странен и сам роман; ни о той временнОй протяжённости романа. — из конца пятидесятых сквозь расцвет и затем застой социального строя и наконец уже сквозь перестроечные кочки и ухабы — так точно лёгшей на временнЫе этапы жизни нашего лирического героя Алексея Монахова и практически зеркально отразившей и все ухабы и кочки его жизни; ни о всей прочей чепухе и ерунде. Достаточно того, что теперь в мою читательскую жизнь вошёл новый Писатель — Андрей Битов.

Главный плюс Битова в том, что его ochen' легко и приятно chitat'. Леонид Леонов как-то отказался vzyat' рассказ "Пенелопа" в pechat', потому что, по его словам, Битов "не хочет rabotat' над словом". А по-моему, это несомненное достоинство – потому что когда над словом начинают "rabotat'", текст выходит какой-то напряженный, натруженный, сразу представляется, как автор днями и ночами сидел и "трудился", смахивая пот со лба.

Данное издание состоит из сборника рассказов "Аптекарский остров", повестей "Zhizn' в ветреную погоду" и "Записки из-за угла", а также романа "Улетающий Монахов". На мой взгляд, сборник составлен ves'ma грамотно – постепенное укрупнение формата дает исчерпывающее представление о Битове-прозаике, прекрасно владеющим как малой, так и крупной формой. Даже не зная, что автор родился в Петербурге, город происхождения (и место действия рассказов из сборника) сразу считывается, эта несомненно узнаваемая "питерская манера" сквозит в его произведениях. Я не смогу, наверно, dat' четкое определение этой манере, но наверняка всякие-разные уважаемые литературоведы уже давно вывели ДНК питерского писателя.

Немного пробежимся по произведениям из сборника. "Аптекарский остров" состоит из рассказов, которые, на первый взгляд, вообще ничем не связаны. По крайней мере, пока chitaesh', кажется именно так. А итоговая картинка slozhilas' спустя neskol'ko дней после прочтения: все эти рассказы глубоко меланхоличные, а их персонажи – malen'kie люди со своими проблемами и заботами, внешне ничем не privlekatel'nye, но внутри которых – буря эмоций. Наверно, в те времена (60-е годы) эти рассказы особенно prihodilis' по душе читателям, ved' они могли провести аналогию с собой и привычные будни обретали уже немного иной смысл. Текст Битова живет, претворяется, преображается, фиксирует внутреннее состояние героя и эта фиксация на мелочах, сдобренная эпитетами, окунает в мир волшебной повседневности. Особенно выделяется рассказ "Пенелопа" о том, как тот самый malen'kiy человек, вполне себе хороший, таит в себе podlost'. Также рассказ выделяется и по тону, поизучав работы исследователей, поняла, почему: именно в этом рассказе впервые проявляется авторазделение на автора и героя, тогда как все другие воспринимаются iskluchitel'no автобиографично. Наверно, это и est' момент зрелости автора, достигший своей совершенной формы уже в романе, в "Улетающем Монахове".

Это роман-пунктир: эпизоды жизни Монахова перемежаются его метаниями, как физическими, так и метафизическими. Его попытки обрести себя и ponyat' смысл своей жизни ближе к концу откровенно наскучивают и когда он "улетает" и его мучения наконец заканчиваются, остается lish' облегченно vzdohnut'. "Zhizn' в ветреную погоду" – наиболее понравившееся мне произведение, потому что в нем явно присутствует буддистское ничто. Слова Будды как nel'zya лучше описывают эту povest': «Как на пустой, взирай ты на этот мир. Разрушив обычное понимание себя, ты poboresh' и smert'. Владыка смерти не узрит того, кто так смотрит на мир.» И повествование всё это время томное, меланхоличное, выматывающее. Определенно, одна из вершин прозы Битова.

Особый интерес представляют авторские комментарии, особенно история про то, как благодаря Битову в Чехословакии незадолго до 1968 года напечатали "Четвертую прозу" Mandel'shtama. Rukopis' случайно попала к Битову и он был nastol'ko потрясен, что всю noch' перепечатывал это сокровище (да, всё, что вышло из-под руки Осипа Emil'evicha – сокровище, не иначе), из-за спешки в напечатанный текст prokralis' досадные опечатки, затруднившие перевод будущим издателям. И момент знакомства с прозой Mandel'shtama оказался переломным – после этого его легкие "чеховские" тексты перестали byt' таковыми и обрели "mandel'shtamovskiy" надрыв и seryoznost', что уже заметно в "Записках из-за угла".

Немного сумбурно у меня poluchilos', но Битов такой – ему надо dat' время otlezhat'sya. Чудесная проза, мир которой еще долго не выпускает обратно в real'nost'.

По прочтении романа у меня было только одно слово в голове : "скучноооооо". Сюда можно еще добавить другие наречия, такие как бессмысленно и беспощадно, по отношению к читателю, решившему прочесть сей труд и получить как минимум эстетическое наслаждение. А в итоге только недоумение и озадаченность : "И на этот труд ушли годы написания ?". В стотысячный раз задаюсь вопросом: зачем все это нагромождение красивых витиеватых слов и фраз, рассуждений обо всем и ни о чем, за которыми теряется всякий смысл ?

Я даже не говорю о том, что герой скучный и абсолютно безликий в своей бесхарактерности, абсолютной бесхребетности и представляющий из себя амёбу или желе : ткнули, в эту сторону и наклонился, куда позвали , поманили, туда и побежал, потому как считаю, что и о таких можно написать интересно, живо и как минимум поучительно. Ради чего мы читаем книги ? Ради чего все эти труды писателей ? В чем здесь смысл и пресловутая мораль , которая должна, на мой взгляд, присутствовать в каждой книге , иначе зачем всё это ?

Прочитав две книги подобного плана меньше чем за пару недель , меня уже , честно говоря, коробит от всех этих измов. Когда, на мой скромный взгляд, за формой теряется суть произведения и мне как простому читателю глубоко все равно насколько оно изысканно с литературной точки зрения, если оно не оставляет в моей душе ничего , кроме раздражения и чувства сожаления о зря потраченном времени.

Что я могу вынести из такого выстраданного автором произведения ? О чем оно ? О любви ? О матриархате и соответственно о подавляемом матерью морально мальчике и как следствие этого , поисках любви и понимания на всю оставшуюся жизнь ? Но складывалось ощущение прыжков от одной к другой без особых чувств и привязанности, за философскими размышлениями ни о чем эта так замечательно и проникновенно начавшаяся было история потухла как догоревшая свеча.

Сама по себе история, рассказываемая автором меня лично не заинтересовала никоим образом и соответственно не вызвала никакого отклика в душе. И думаю, что дело здесь не столько в скучном персонаже ( повторюсь) и форме ( так называемый поток сознания у Фолкнера, например, идет на "Ура" просто), а в неспособности автора вдохнуть в историю жизнь, вложить в уста персонажей интересные мысли, рассуждения, а не философские изыскания, которыми, я уверена, не настолько сильно озадачен бывает рядовой читатель.

Можно, конечно, сказать о великолепном и изящном языке автора, о богатом внутреннем мире героя, но честно говоря, радует только , что познакомилась с творчеством автора и благополучно не буду продолжать.

Остановиться, оглянуться. Так обычно называют время, когда оно как бы замирает: не надо никуда спешить, бежать. Открываются своеобразные "лакуны" в сознании, и заполняются они стихийно...А писатель...Ну это же приёмник космической информации. Как поймать нужную волну? Когда? А неизвестно. Сиди и жди. Наколи дрова, погуляй с сыном, встреть-проводи гостей- и жди.
"Жизнь в ветреную погоду"- вот такая зарисовка о периоде безвременья. Писатель с маленьким сыном и женой на даче. Непривычно много свободного времени. Оно и выматывает, и раздражает, и гонит в город, в привычную суету, стряхнуть это оцепенение. Но с другой стороны- он снова, как первый раз видит своего ребёнка, листья на деревьях после дождя...козу на лугу...девушку друга, даже пушинка в воздухе становится объектом внимания.
Но самое главное- нет его, озноба вдохновения, без которого всякий творческий человек мёртв. И повествование в книге всё это время томное, меланхоличное, выматывающее.
И момент, когда вдруг из ветра, пространства, случайной песенки...да Бог знает из чего ещё рождается долгожданный озноб- да,тогда всё складывается, и ты проникаешься мгновеньем счастья вместе с героем. Из тишины, молчанья, робкого пиликанья наконец-то рождается нужный объёмный пронизывающий аккорд .

Я прочитала эту повесть в перерывах на работе. И зря. Было муторно, многомысленно-бессмысленно и "ни о чём". Не могла попасть в резонанс с героем. Теперь понимаю, что она подходит для кресла, одинокого вечера, чашки чая, ветра или дождя за окном, вспыхнувшего огонька зажигалки (для курильщиков:))). Кто захочет прочитать- не повторяйте моих ошибок.

Молодой писатель пытается нащупать источник вдохновения для своей будущей работы. Он вместе с женой и маленьким сынишкой покинул шумный город, где жизнь бурлила, но бурлила раздражающе бестолково и  бездарно, отвлекая от главного, от настоящего творчества.

Так в нескольких предложениях можно изложить фабуле. А дальше...

А дальше начинается поэзия в  обыденности жизни.

Битов через описание простых ощущений, через бытовые разговоры супругов и  прогулки с маленьким сыном,  через смятение или наоборот затишье в природе, через порывы ветра и шум дождя грандиозно передает внутреннюю растерянность человека.

Писатель не может начать писать. Писатель замер. Писатель наблюдает, как струится вокруг него время, сочится жизнь, бушует природа, а он не может сдвинуться дальше чистого листа.

Идеальные условия созданы, но нет чего-то самого главного, нет наполненности, которая выплёскивается на белоснежные полотна бумаги.

Ветер во всей этой ситуации -  полноправный герой повествования.
Ветер сопровождает мысли и поступки героя. Это концепт,  демонстрирующий изменение сознания героя, творческое вдохновение, силу жизни.

Эта небольшая повесть понравилась ёмкостью мысли, которую хотел донести автор, а именно, само движение жизни - это изысканное творчество, вбирающее в себя  искусство и человеческое восприятие, быт и метафизическое осознание.

Советую прочитать, особенно любителям поэзии.  Кроме того, там присутствуют отсылки к Пушкину, Пастернаку, Блоку, Толстому.
Очень любопытно наткнуть на строчку, перекликающиеся с другим произведением.

Книга состоит из нескольких рассказов, объединенных одним героем, Монаховым. Его жизнь показана пунктиром, эпизодически.
Сначала он ещё совсем мальчик, безнадёжно влюбленный в ветреную девушку Асю. Он мечется по улице, по  подъезду, не решаясь позвонить в  её дверь.  Затем он студент, страстно желающий встретить Новый Год всё с той же Асей, но вот незадача, им никак не удаётся уединиться. Опять смятение, предчувствие, ожидание и крах иллюзий. Далее это состоявшийся мужчина, ожидающий первенца. Но Ася не отпускает героя. Спустя 10 лет, они неожиданно встречаются, пытаются возродить былое. Но ничего не получилось. Бессмысленная попытка полна аллюзий из прошлого. Все чувства поблёкли, даже вызывают брезгливость. Далее проходит еще несколько лет, и ещё несколько. В каждом новом эпизоде стареющий Монахов пытается осознать смысл своего существования, найти себя настоящего. Но все попытки не доведены до конца, всё брошено на полпути. И вот он финал - всё и всех уравнивающая смерть. Путь человека окончен.
Мятущийся Монахов наконец-то улетел.

Люблю я книги-лабиринты, книги-лестницы, где каждая строка - как отдельная ступень, где каждый может или пробежать пролет в спешке, или идти размеренно, оставляя следы из цитат и мыслей. Книги, в которых хочется найти отражение себя, согласиться с героем, либо поспорить с автором. Книги, в которых хочется заблудиться, петлять, проваливаться в глубины снов, но обязательно выбраться! И именно таким маячком стал для меня роман-пунктир Битова. Но так ли легко выбраться, если в этом лабиринте каждая новая калитка, каждый новый поворот не приближают появление выхода, а наоборот, погружают еще глубже, вдавливают тебя в текст. Но ведь тем и прекрасен лабиринт - своими неожиданными поворотами и закоулками, не так ли - ведь там может храниться много тайн и загадок. И я, скорее, не о сюжете романа, но о его наполнении.

Почему-то мне захотелось пристыковать роман к прочитанным мной произведениям Джойса или Хаксли, которые также как и "Улетающий Монахов" не давали сильно соскучиться, где строки скребли мой мозг, оставляя на подкорке и в сознании нацарапанные строчки. Так что нам несет пунктир? Несколько рассказов, каждый рассказ - отдельная калитка, ведущая к раскрытию образа главного героя. Вначале мы встречаем мальчишку, потом появляется Алексей и далее мы ведем внутренний диалог с Монаховым. И все это - один человек, который с помощью данных образов и обращений проходит по ступеням своего жизненного опыта и становления. У каждой ступени - свое наполнение, будь то люди, которых он встречал на своем пути, или события, которые с ним происходили, позволили по-новому смотреть на жизнь и переосмысливать ее...иногда.

На протяжении всей жизни за ним тянется пунктир в виде влюбленности, юношеских чувств к девушке Асе, а последняя то появлялась в его жизни, то пропадала, но в каждом рассказе чувствовался ее дух. Пунктирная любовь, не раскрытые до конца эмоции и чувства, и быть может в чем-то поломанная жизнь, и не только Монахова. В целом, мне очень нравится определение самого Битова относительно героя: "Замирающмй на грани мысли". Герой, который живет степенно, обыденно, думает о простых вещах, а потом "ба-бах", неожиданное - для героя - событие будто переворачивает его. Это мог быть влюбленный в его любовницу юноша, или солдатик, бегущий по взлетной полосе, или давно читанная книга о любви. События эти, естественно, переворачивают не жизнь героя, для начала - мысли, он начинает философствовать, абстрагироваться на высокие понятия, представления и ожидания. Он идет от точки к точке, пробирается сквозь рутинные мысли, выходит будто на новый уровень и вроде даже начинает придумывать новый план жизнь, но...потом все останавливается, резко...Будто не хватает ему смелости до конца на что-то решиться, боится он новой - всего лишь возможной - жизни,и поэтому "замирает", так и не "дожив" мысль до конца. Не может Монахов стать птицей-феникс, не может переродиться и построить жизнь заново на пепле. Простой лентяй, как мне казалось порой, не желает преодолевать обстоятельства.

Как уже отмечала, наполнение романа, его текучий и какой-то медово-сладкий ритм, обволакивающие образы, позволили проникнуться слогом автора, поиграться и насладиться его метафорами...

И сразу ты представляешь как пузырики подхватывают тебя, как ты скачешь с легкостью с одного на другой, мерно плаваешь в приятной и чистой воде, а другие - вязнут в жиже, она не выталкивает их, а тянет на дно. И вот этой легкости Монахову и не хватает, как по мне. Он постоянно носит с собой "груз мыслей", про которые думать боится, которые прячет в глубинах, а ему быть бы таким же легким и бесшабашным в чем-то, как и его Асе. Жить приключениями, чем-то интересным. И было желание "поставить" героя под ледяной душ, чтобы все тяготы смылись, чтобы остался он новым человеком. Но! Он придумал себе роль, он несет ее сквозь всю жизнь, он идет по ступеням ни вверх, ни вниз, а просто параллельно жизни, просто по прямой, пунктирной, просто потому, что так написана роль...а он не хочет ничего переписывать!

Какая все-таки удивительная и странная книга. Вот смотрю я на лестницу на обложке и буквально вижу сходство между картинкой и собственным восприятием этого романа в рассказах: "О, как красиво, надо срочно наверх! Ой, одышка, передохну. А вот и последняя ступенька... А зачем я вообще поднималась?".

Начало книги действительно завораживает. Рваная, резкая, какая-то горькая не то любовь, не то одержимость. Мальчик и какая-то девушка старше его. Мальчик, который готов ночами сидеть и ждать ее в парадной, зная, как волнуется мать. Мальчик, который может топтаться на морозе часами, думая, что она просто опаздывает. Мальчик, в голове которого хаос мыслей и чувств от любви до ненависти, от страха до желания убить, от обиды до искреннего восхищения. И Битов так сочно передает весь этот жужжащий рой, всю эту метель эмоций, только и успевай подстраиваться, но не спеши, читай медленно, откладывай, пропусти через себя несколько раз. И вот у тебя уже тоже что-то все сковывается и сжимается внутри. И вот ты уже завидуешь Асе, потому что если тебя так и любили, то ты этого не замечала. И вот ты ненавидишь Асю, потому что права была Нинка — проститутка она и вообще дрянь. Крутит и вертит мальчишкой, использует его во всю, не любит его... Или все-таки такая у нее любовь непонятная? Ох, не знаю, но в подружки себе бы такую Асю не хотела.

Но как же написано это все! В какой-то момент просто ловишь себя на мысли, что срочно хочется встречать Новый Год, обязательно с конфетами и тазиком салата, а потом идти с вином в парк. Или нет! Лучше прямо сейчас собраться и уехать в Питер, чтобы гулять по Ботаническому Саду, дышать-дышать-дышать этим воздухом, все тем же, но уже совершенно иным. Или нет! Лучше зимней морозной ночью тащиться через весь город, много курить, зябнуть и думать обрывками мыслей, не всегда своих, но очень серьезных и немножко про любовь... И вот еще зимним утром распахнуть окно, вдыхать свежесть нового дня, сидеть на кровати, поджав ноги, и курить. Черт возьми, зачем же я больше не курю?!

И когда ты уже готов обожать эту книгу, все начинает плавно ухудшаться. Сначала мы натыкаемся уже на взрослых героев. И вроде радостно, что Монахов и Ася таки не вместе, вроде доволен, что мальчишка вырос с мозгами, что жена у него вот-вот родит, что на работе ему там что-то хорошее перепало, а потом понимаешь, что нет больше того Алеши... Есть унылый и совершенно амебный идиот. А Ася не изменилась, разве постарела. И права была Нинка... И вот этот третий рассказ сбивает с настроения. Почему так стало? Зачем? Что случилось? Бежишь читать дальше, надеешься найти ответы, но ничего хорошего больше нет. Родителей жалко, своих сразу хочется обнять. А вот про деревья интересно. А дальше Наталья какая-то появляется. А дальше все уже совсем другое, но абсолютно такое же, Битов повторятся, вводит похожих героев, но слишком много вина не только в книге, а, кажется, и в голове автора. И похмелье там же. И какой-то сумбур, какое-то безумие, череда смертей и сплошное недоумение. И стиль портится, будто варенье засахарилось и уже не такое сочное. Будто Битов пытается словить собственную волну, но у него не выходит, он психует, срывается, в текст врываются неподходящие слова, не укладывается в голове, не остается внутри. И вот не знаю, может быть, стоит взять и перечитать вот прямо сейчас? Вдруг вторым заходом картинка сложится лучше? Или отложить и не возвращаться, оставить в памяти лишь первые рассказы, а дальше пусть забывается, ну его...
А в целом, опыт очень уж интересный вышел. Битова однозначно еще читать, в Питер срочно ехать, зиму кое-как дождаться, но курить не начинать.

Сложно поверить в то, что самая отвратительная, приторно скучная книга не та, которая пуста в эстетическом и смысловом плане, а, напротив, которая наполнена прекрасными метафорами и отсылками к твоей собственной жизни, даже если ты ее еще не прожил и, быть может, и не начинал. В какой-то момент чтения наступает погружение в свой мир, который создавался похожими по настроению моментами. Ты задумаешься над тем, а есть ли в этом романе настроение... но его нет, как и идей. Этот роман вообще не идеален, он – всего лишь оформившаяся в несколько повестей мысль. Молодая мысль, в которой не герои, а местоимения. Зрелая мысль, заявляющая о личности по имени и фамилии. И последняя мысль об отсутствии этой самой личности. Кажется, что где-то мелькала любовь, ты сам ее ждал у запертых дверей, а, быть может, среди своих местоимений на перроне пригородной электрички…

Роман назван пунктиром, но на его середине линия вдруг становится трезубцем в размышлениях Монахова. Его варианты того, как он мог бы поступить, вдруг предстают особо друг от друга и – ан нет – снова встают в одну сплошную. Пунктиры членятся вновь, находя параллельность в метафорах. Потом эти метафоры будет придумывать сам Монахов: существование жизни в бесконечном спектакле, запятая в самом конце книги с вырванными страницами, память – напоминание, непонимание – знание, бесконечные оттенки неподуманного, кратность бытия без краткой боли и короткой обиды, сокращение до одиночества, траченное место, «рифма»… Метафоры заменяют жизнь. Ее линия завивается в локоны дежа вю… Опыт становится отбросами. Тебе самому кажется, что все это ты уже читал, а иногда доходил до того сам, сам проживал, но, вместе с героем, задаешься вопросом «Когда же?» И нет ответа, как и нет жизни, потому что местоимение - не герой, фамилия – не личность, имя – вранье, то, что называлось жизнью, ушло... а так спешно вошла в роман наметка мысли о Боге и о чем-то идеальном. Но нет. Снова бессмысленная пустота... трусость, нерешительность, «подделанность под судьбу». И это все уже было. Пунктирные повторения «точка в точку»… И яблочки в черных жестких точках. Словно точки ставит здесь точность. На память.

По сути, Битов написал прозой целую поэму, настолько роман лиричен, но по-бытовому сух. Он дает в книге презабавную теорию живого и мертвого героя. Теорию без жизни. Смерть литературного героя, у него, - милосердие автора. Как-то угнетающе выходит, если перенестись в реальный мир, есть ли в нем создатель или нет – в любом случае. И если нет, то жизнь похожа на беснующуюся в пунктире скуку романа, а если есть, то кроется ещё надежда в том, где остались недосказанности, недоделанности, а многое повторяемо не раз. В непунктирной Книге ведь ничто не сваливалось на голову без того, чтобы свалиться на нее понарошку. Быть может, и этот роман нужно было когда-то прочесть для своего «понарошку». Тем, кто никогда не задумывался над пустотой. А сейчас он похож на то, что должно было свалиться на голову, да ты уже был предупрежден. И в памяти не отразится, сколько точек не впечатывай в одно и то же место.