Иуда Искариот

Я не очень люблю Андреева. Вернее, для меня он непонятен! В большинстве его произведений, в тех, по крайней мере, которых я читал, он предстаёт передо мной личностью мрачной, тяжеловесной в суждениях и не слишком талантливой. Ну что ж! Я не литературный критик, и о таланте писателя не мне судить. Но вот, тем не менее… ВСЁ ЕГО мне не нравилось! Однако «Иудой» проникся. Наконец-то, как мне кажется, я уловил мысль.

Прокажённый, который обнажает свои омерзительные гноящиеся язвы, нам страшен! Но мы не боимся больного, скрывающего свой недуг под плотными одеждами. Кто для нас наиболее опасен из этих двоих? Ответ напрашивается сам собой! Тот, кто обманывает, прикрывается и прикидывается здоровым!
Иуда почти в открытую совершает кражу, порочит каждого встречного-поперечного, поносит родителей своих. А тот, кому впоследствии предстоит пребывать в блаженстве рядом с Христом, обладать ключами от рая трижды отрекается от него… Так в чём же разница? И кого из них действительно стоит проклинать?! Вот в чём вопрос!
Кто первым последовал за Христом? Разве не Иуда? Кто поверил первым? Кто страдал наравне с ним, пока остальные благопристойные пировали за упокой души учителя? Фарисейство неискоренимо со времён Иисуса. Не самый ли это страшный грех - лицемерить и врать в глаза? Не самое ли паскудное предательство? Как знать!

Повесть Андреева является ровно тем, что заявлено автором в ее названии - рассказом о семерых людях, приговоренных к смерти через повешение. Пятеро террористов, совершивших покушение на министра, Цыганок, падшая душа и проныра, и эстонец Янсон, убивший в неведом приступе своего хозяина - вот и все герои произведения.
⠀
Читатель узнает историю каждого из них в самом начале повести. Но интерес представляет не это, а то как по-разному справляются герои с приговором, томясь в ожидании. А ждать приходится долго: бюрократическая машина быстро выносит приговоры, да долго запрягает.
⠀
Психологизм чистой воды. Вчерашние храбрецы превращаются в безвольное желе, нежные девушки стоически переносят невзгоды. Но суть не в том: перед плахой все равны, смерть - великий уравнитель, который не пощадит никого. Система, выносящая приговор и приводящее его в исполнение - все равно, что сама смерть - игры с ней плохи. И неважно храбро ты шагаешь к “вешалке” или тебя к ней волоком волокут, мертвое тело - всегда мертвое тело.

К своему стыду, я не так хорошо знакома с творчеством Леонида Андреева. Данный рассказ прошел мимо меня, и давольно долго ждал своего часа на полке.Ну вот боялась я знакомиться с Красным смехом. Ну вот не люблю я книги о войне. А после знакомства с "Иудой Искариотом" и вовсе решила, что до данного автора я еще не доросла. И вроде книги стоят в домашней библиотеке, и стыдно классику не знать, а нет! Хочу, но не буду. Еще разочаруюсь чего доброго, и в зеркало смотреть не смогу.
И вдруг...куда не глянь все только об Андрее говорят. Все знакомые как будто сговорились, и обсуждают данное произведение. Андреев стал вдруг mainstream(хорошо это или плохо не мне решать). Все как одинчитают,все как один советуют, - "прочти не пожалеешь". Да уж, не пожалела!

Это было страшно. Это было безнадежно. Это была безвыходнось вскупе с помешательством. Сказать что рассказ вызывает сильные эмоции - ничего не сказать.
Как будто ты проник в чей-то ночной кошмар и не можешь выбраться. Как будто тебя поместили в голову к сумасшедшему - и ты пропал. И больше ничего нет...Есть только дикий животный страх, чью природу нельзя тольком объяснить. Сидишь в своем удобном кресле, чай попиваешь и постоянно выглядываешь в окно, вдруг там нет солнца, вдруг там красное небо, вдруг там мертвая земля, что постоянно отторгает трупы, вдруг там Красный смех...
Книга не для слабонервных. Я вот себя никогда пугливой или особовпечатлительной не считала(пойди найди ужастик, что сможет меня напугать). А тут...И весь этот бред и выхода нет.
И вроде кажется все это отвратительным, и хочется поставить плохую оценку, и память себе стереть(не дай Боже кошмары мучать будут), и верните мне розовые очки!..Но разме так часто можно встретить рассказ, вызвавший пускай и однозначные, но такие сильные эмоции. Это, товарищи, уметь надо!

Не приведи, Господи, узнать страх предопределенной смерти! Особенно после этого рассказа Андреева.

Андреев, к сожалению, не самый известный автор, что меня удивляет и поражает. Как по мне, он из тех классических представителей русской литературы, которые и делают ее узнаваемой и отличной от всех литератур мира. И хотя по глубине текстов и мастерству написания он, как мне кажется, не уступает Достоевскому, не боится поднимать такие же сложные и тяжелые темы, читателей у него почему-то в разы меньше читателей (для сравнения, у самого известного произведения Андреева "Иуда Искариот" около 1600 читателей, а у "Преступления и наказания" - 32000, у Киза же ("Цветы для Элджерона") - 35000).

"Рассказ о семи повешенных" прекрасный образец андреевской прозы. В нем повествуется о семи людях, которым суждено взойти на эшафот. Каждый из них знает об этом. Каждый боится этого. Или, как ему кажется, не боится, но на психике такое ожидание сказывается. Пятеро из них - революционеры, чье покушение на жизнь министра было предотвращено. Двое других - разбойники. Один - матерый и закоренелый, другой - начинающий и неумелый.

Но, кроме того, показательным мне кажется рассказ о страхе смерти самого министра, которого заранее предупредили о покушении, чьей жизни объективно ничего не угрожало, но который до дрожи боялся. Боялся того, что могло бы быть, если бы не...

Как обычно, я восторжена талантом Андреева.

Сия книга иллюстрация к идее - перескажи историю дословно, но иначе расставь акценты и у тебя получиться совсем иной текст.
Книга о любви всепоглощающей, любви собственнической. Такой, когда любящий содрогается от ужаса при мысли, что объект его любви любим кем-то еще и даже любит кого-то, не его или не только его.
Книга о предательстве. Только кто предал Иисуса? Иуда? Или ученики? Читаешь разговор Иуды с учениками после казни и вспоминаешь монолог Инквизитора Достоевского, который вполне откровенно говорит "Уйди Господи, мешаешь ты нам".
Пронзительное произведение.

Трудно представить, что эта повесть, вызвавшая столь полярные точки зрения у современников, когда-нибудь станет классикой какого-либо жанра; она уникальна хотя бы в силу смелости авторского замысла.
Эта смелость нашла свое отражение даже в названии повести, весь центр тяжести которого смещается к слову «и другие». «И другие» – это апостолы и, страшно сказать, сам Христос. Андреев все переворачивает с ног на голову: он пытается реабилитировать ставшее нарицательным имя Иуды, переложив вину в предательстве на апостолов и народ, которые ничего не сделали для спасения Христа.
Иуда и Христос. Предатель и жертва. Постоянно кривляющийся и лгущий, отвратительный и в то же время жалкий рыжий иудей с одной стороны и безгрешный Христос, царь Иудейский, само воплощение правды и красоты – с другой. Так веками их представляли себе люди и точно так же, казалось бы, изобразил их и Андреев. Он даже усилил черные штрихи в образе Иуды, сделав контраст еще более вопиющим. Но это был лишь мастерски исполненный адвокатский ход, выполненный для некого вуалирования столь шокирующе обнажающейся «действительности».
Андреев изображает Иуду трагически расколотой личностью, в которой, с одной стороны, уживается мелочная бесовская личина, а с другой – титаническая в своем дерзновении личность, способная бросить вызов самому Богу. Это уже не тот Иуда, который предает Христа за жалкие тридцать сребреников; андреевский Иуда словно воплощение самого дьявола, чему находится косвенное подтверждение в тексте: «А кто был мой отец? Может быть, тот человек, который бил меня розгой, а может быть, и дьявол, и козел, и петух»,– говорил Иуда. Но и Христос, и Предатель – сыны человеческие.

Потрясена.
Горячечное, пророческое, вся книга - в сухом жару.
Тем ужаснее, тем отвратительнее "смех", что он написан прежде двух мировых войн, до красного террора, Бабьего Яра и газовых камер. Пролог к XX веку. Всё после Цусимы, после шимозы, подводных лодок, горящего масла, кипящей морской воды - производство мертвецов... Крик Мунка и Красная корона Булгакова, - так вот как они звучат, как выглядят все вместе.
Тем страшнее, что тёмное, невидимое - по-прежнему в воздухе. И смотрит. Смотрит.
Непостижимое, уродливое. Безумное. Торжествующее.

Поначалу до боли напоминало "Смерть Ивана Ильича" Толстого. Человек - министр - ужасно обеспокоен своей судьбой, и всё ковыряется в себе, ковыряется, всё пережёвывает это, находит виноватых, затем - наступает кажущееся облегчение, но только кажущееся, потому что следующая волна ледяного пота снова покрывает спину... Хорошо же, я приготовилась читать рефлексию министра и дальше, но... внезапно Андреев перебрасывает наше внимание на молодых заговорщиков, людей нового времени, два из которых - ах, как символично! - полуиронизирую я - вовсе безымянные. И снова у каждого свой характер, особенный. Нет, конечно, есть какая-то железистость (от слова "железо"), объединяющая всю компанию, сподвигнувшая их на преступление - да какое преступление, для них это что-то вроде долга, автор там ещё описывает удивление, откуда в молоденькой девочке, стрелявшей в высокопоставленного чиновника, взялось столько ненависти... И двое случайных их "соседа по виселице" - тоже совершенно разные, от непонимающего язык эстонца, выразившего себя в попытке нападения - и после снова утонувшего в обыденной жизни: постоянном ожидании чего-то, и разбойник, страстно желающий "с ангелом" пойти на виселицу, но, - стоп, стоп! Тут вдруг, внезапно - меня ждал приятный сюрприз: дочитывая последние страницы я вдруг поняла, что концовку этого произведения я слышала несколько лет назад в обрывке радиоспектакля на Радио России. Очень люблю подобные - и главное, редкие! - неожиданности.