Добыча. Чрево Парижа (эксклюзивное подарочное издание)

Сыры всевозможных сортов распространяли вокруг них острые запахи. На двух полках в глубине лавки стояли рядами глыбы масла; бретонское масло вылезало из корзин; нормандское, обёрнутое полотном, было похоже на слепки животов, на которые скульптор набросил мокрые полотенца; другие, початые глыбы, изрезанные широким ножом наподобие заострённых скал с долинами и трещинами, напоминали обрушившиеся вершины, позолоченные бледными вечерними лучами осеннего солнца. Под прилавком красного мрамора белели, как мел, корзины яиц, были здесь и ящики с соломенными плетёнками, на которых лежали творожные сыры, сложенные верхушка к верхушке, и плоские, как медали, гурнейские сыры, более тёмные, испещрённые зеленоватыми пятнами. Но в особенности много сыров громоздилось на прилавке. Тут, рядом с фунтовыми плитками масла, завёрнутыми в листья свеклы, распластался гигантский кантальский сыр, как разрубленный ударами топора; затем шёл честер золотистого цвета; швейцарский сыр, похожий на колесо, отвалившееся от какой-нибудь колесницы варваров; голландские сыры, круглые, как отрубленные головы, перепачканные запекшейся кровью, твёрдые, точно пустые черепа, за что их и называют "мёртвыми головами"; среди этой тяжёлой тестообразной массы выделялся своим острым запахом пармезан. Три сыра бри лежали на круглях дощечках с унылым видом потухших лун; два из них, очень сухие, изображали полнолуние; третий, во второй четверти, - сочился белой, как сливки, жидкостью, образовавшей лужицу, несмотря на тонкие дощечки, при помощи которых старались сдержать эту жидкую массу. Пор-салю, похожий на античные диски, были помечены внизу клеймом фабрикантов. Романтур, обернутый в серебряную бумагу, напоминал кусок нуги или какой-то засахаренный сыр, попавший невзначай между этими сырами, выделявшими испарения. Рокфоры под хрустальными колпаками важничали, как богачи с жирными физиономиями, испещрёнными голубыми и жёлтыми жилками, точно пораженные постыдной болезнью людей, съевших на своём веку слишком много трюфелей. А лежавшие рядом на блюде козьи сыры, с детский кулачок, твёрдые и сероватые, напоминали булыжники, которые катятся из-под ног козла-вожака на круглых каменистых тропинках. Потом начинались неприятные запахи: от светло-жёлтых мондоров пахло чем-то сладким; ещё более острые сыры - очень толстые труа, приплюснутые с боков, прибавляли к этому затхлость сырого погреба; камамберы с пряным запахом совершенно протухшей дичи, невшательские и лимбургские сыры, мароли, понлевеки четырёхугольной формы, - каждый вносил свою характерную остроту в грубую гамму, доводившую до тошноты; а над всеми господствовал ливаро с красноватым оттенком, дравший горло, как серные пары, и, наконец - оливе, завёрнутые в листья орешника, подобно падали, которую крестьяне прикрывают ветвями на краю поля, когда она смердит на солнце. Послеполуденная жара размягчала сыры; плесень на их корках таяла, лоснилась богатыми тонами красной меди и зелёной медной окиси, как на незаживших струпьях; корка сыров оливе вздувалась под листьями, приходя в движение, точно грудь заснувшего человека, волнуемая медленными и тяжёлыми вздохами; струя жизни продырявила один из этих сыров, который разрешился через трещину массою червей. А позади весов, в плоской коробке, сыр жероме с анисом распространял такое зловоние, что мухи дохли вокруг него и падали на красный с серыми жилками мрамор.