Дитрих Бонхеффер. Праведник мира против Третьего Рейха. Пастор, мученик, пророк, заговорщик

Поговаривают, будто бы исландский парламент посовещался и решил классифицировать все религии как оружие массового поражения и запретить использовать их тем счастливцам, кто с первого раза способен произнести слово Тунгнафедльсйёкюдль (Эйяфьядлайёкюдль-то натренировались уже). Попытка создания рая для безбожников на отдельно взятом блаженном острове — это, конечно, неправда: новость, выражаясь на новейшем законодательном жаргоне, фейковая, ну и слава, как говорится, Богу. Вообще, подобные идеи, кто бы и зачем их ни озвучивал: резвящиеся блогеры, яростные антиклерикалы, измученные толерантностью и процветающим реваншизмом тихие атеисты, защитники скверов, самозабвенные разгибатели скреп или неугомонный лингвист из эпиграфа — при всей своей плакатной очевидности, удивительно наивны, что вполне, впрочем, простительно для заблудившихся в тёмном сарае, полном наследственных приведений и ржавых граблей. Каково же искушение взять — и отменить: провести электричество, выбросить архаичный хлам и все скелеты, что под ним обнаружатся, провести дезинфекцию и расставить на просторе умную технику в рациональном порядке! Ага, только сначала выход найдите, не получив ни разу по лбу. Раз: люди всё равно будут верить — не так уж важно во что, но это что-то — пусть даже активное неверие в подотчётность божественным сущностям — по любому будет лучше, неверистее, православнее и кошернее, чем у соседа. Два: и это снова послужит прекрасным поводом для изобретения сотни критериев, чтобы с этим соседом, недоумком и еретиком, как следует рассоединиться. Каждая церковь считает себя единой и вселенской — даже если исповедует инструкцию к газонокосилке. Каждый думает, что он не каждый. Три: Докинз, например, который не верит в разумный замысел, зато в разумного человека почему-то верит, утверждает, что никакой связи между атеизмом и чудовищностью преступлений наукой не установлено, тогда как все религии, включая самые «миролюбивые», на практике — сплошная кровища и ненависть. Тут бы поспорить. Люди только и делают, что портят хорошие вещи, и все их благие намерения даже как дорожное покрытие так себе: пятью хлебами не корми, дай только неправильно всё понять, начать проповедовать и объявить недочеловеками тех, кто не по всем пунктам согласен, превращая коряво проросшие из красивых идей иллюзии в реальные костры, пули, газенвагены и смертников-террористов. Никаких гарантий, что никто никогда не канонизирует Нобелевский комитет или не создаст резервации с ущемлением в правах для умственно отсталых креационистов, тормозящих немедленное наступление всеобщего щастья. Ладно, граблей ещё много. Надеюсь, что у исландского парламента найдутся менее утопические занятия: вовремя вводить квоты, чтобы прожорливое человечество не слопало всю треску, например. И вообще у них там по пять трётлей на душу населения — среди них референдум проводится будет, если что?

Отставим до поры будущее совершенное, вернёмся к плюсквамперфекту. Во что верил непосредственно Гитлер, был ли он атеистом, оккультистом, католиком, веганом, язычником, клиническим психопатом или аццким сотоной, пожалуй что, не так уж существенно, важнее и страшнее другое: становление и буйный расцвет нацизма, эйфорическое затмение миллионов, которое то напрямую связывается с неопровержимой ветхозаветной мудростью: растерянному стаду позарез нужен пастух, чьи действия неподсудны и необсуждаемы, то объявляется — в духе ницшеанской философии для юношества — RESSENTIMENTом, мстительной завистью побеждённых и жаждой реванша вкупе с потребностью переложить ответственность на верховного вождя, непогрешимого первосвященника, незаменимого президента, указывающего верную дорогу средь обложивших со всех сторон врагов, всамделишных ли, мнимых, - именно движение масс составляет надежный фундамент любых «тоталитарных» режимов, и электорат с готовностью выбирает национал-социалистическую партию во главе с Гитлером и почти мгновенно по историческим меркам мутирует в иконических дикарей, впрочем, теперь одетых по моде от Хьюго Босс. Да придёт спаситель. Европейское христианство — тихо побулькивающее в теплохладном бульоне мелких, но непримиримых межконфессиональных различий, заплывшее бюргерским жирком традиций, сводящее богословие к упражнениям в риторике и историческим выпискам (а каким ему ещё быть в частном секуляризированном мире буржуа и без обязательной десятины?!), сформулировавшее звучные нравственные императивы на всякий бытовой случай — оказалось совершенно не готово к прорыву реликтовой канализации: вляпались все, незапятнанных риз не осталось.

Национал-социализм, последовательно вступающий в противоречие с каждой евангельской заповедью, в принципе не совместимый с основами христианской морали, был так или иначе принят и католиками, и протестантами, и русской православной зарубежной. И хоть раздавались порой озабоченные голоса, мол, мы на такое не подписывались, эй, какой ещё избранный народ? что за эвтаназия? имущество верните! - они запросто глушились дружным «хайль». Вскидывались руки, с амвонов звучали вдохновенные молитвы о победах и призывы отмечать день рождения фюрера. Немецкие пасторы, подобно солдатам, поголовно и в обязательном порядке приносили присягу лично Гитлеру, клянясь в верности именем Божьим. Рейхсцерковь стала рупором нацистов, увидевших свою миссию в исправлении досадных ошибок Бога, пропаганды, которой требовалась принципиально новая религия, не с таким бесхребетным символом, как оплёванный, распятый и всепрощающий семитский полукровка из Назарета (попробовали бы они заяснять про бесхребетность при каком-нибудь Готфриде Бульонском, бравшем штурмом Иерусалим, ляпнуть такое при каком-нибудь суровом участнике крестовых походов!..). Ветхий Завет отвергался, Новый наскоро перекраивался на злобу дня. Христос Рейха пришёл как луч нордического света, освещающий зловонную бездну вырождения, благословляя белокурых бестий разделять, властвовать и выдирать плевелы с корнем. Запредельная дичь новой идеологии, проросшей аккурат посередь цивилизованного мира, не могла, конечно, не смущать отдельные просвещённые умы — не все же, в конце концов достаточно белокурые, не всех же с головой накрыло эскалацией эйфории вплоть истерики — но переть против рожна дураков нет, молчание ягнят — безопасный выбор, кинуть зигу при необходимости — рука не отсохнет.

Казалось бы, на общем фоне лютеранский богослов Дитрих Бонхёффер, отказавшийся менять мировоззрение в угоду правящей партии, продолжавший проповедовать немодернизированные ценности, инициировавший создание Исповедальной церкви, в противовес штурмовым отрядам Христа, пытавшийся доказать, что не все немцы — фашисты, и немецкое Сопротивление — существует, принимавший участие в заговоре с целью убийства Гитлера, и казнённый по его приказу за три недели до самоубийства в бункере, в пароксизме агонии последних дней войны — представляется идеальной кандидатурой для фундаментальной биографии в назидание потомкам. И вот, пожалуйста, она перед вами — книга шоу-мена Эрика Метаксаса, замульчированная со всех сторон восторженными отзывами, снабжённая «руководством для группового чтения» для добрых христиан с контрольными вопросами типа: «Сейчас американские солдаты сражаются в Афганистане… Возможно, у вас есть родственники в армии. Если так, много ли времени вы уделяете молитвам за них?». Книга, которой с гордостью размахивал Барак Обама. Жутко востребованная и крайне духоподъёмная книга, после которой у любого читателя с неотшибленным критическим мышлением останется ворох неудобных вопросов, и только один ответ у автора: «Это был прекрасный, прекрасный человек, пример для подражания и если вам нужны какие-то доказательства, кроме моих убедительных медоточивых сентенций, яростных обличений и подробно описанных трагических обстоятельств, в которых он оказался, то сами-то вы что за человек такой тогда?!»

Если г-н Метаксас и вправду хотел слепить добротное житие святого современной формации, не стоило ограничиваться приёмами стенд-ап проповедника, возвышающего голос в нужных местах и кидающего в аудиторию риторические восклицания, нужно было и к документации подходить выборочно, быть тенденциозным до конца, не рассчитывая только на исключительную неоспоримость собственных вдохновенных толкований. Не зря же один из приведённых в финале некрологов начинается так: «Не стоит вдаваться в биографические подробности, этим мы сослужили бы плохую службу нашему другу и брату, но пусть личные воспоминания станут приложением к Слову, которое всегда было в средоточии его размышлений, на службу которому он полностью отдал себя». Событийная часть биографии Бонхёффера мало того, что весьма скудна, но ещё и туманна, и если отмести сусальную аранжировку Метаксаса, наводящую на мысль, что «Общество чистых тарелок» и прочие рассказы про когда был Ленин маленький с кудрявой головой — лучшие образчики жанра и путеводные звёзды для автора, то становится совершенно непонятным занимался ли «праведник мира» чем либо ещё кроме размышлений, игры на фортепьяно, прогулок и «окопной внутрицерковной борьбы» - безусловно очень важной в сложившихся обстоятельствах - бомбардируя обширной корреспонденцией редких единомышленников? Интересовало ли его ещё что-нибудь кроме слов о Слове? И чем, кроме врожденных патрицианских повадок и высшего теологического образования он отличался от прочих компатриотов? Спасал ли чьи-нибудь жизни, укрывал гонимых, открыто или иносказательно возмущался действиями режима, рубашку, может, вторую отдал кому? (нет) Или только твердил, что Бог есть любовь, а не вот эта вся ваша ересь?(да) Как понимать: «Бонхёффер не собирался воевать за гитлеровскую Германию, но он всегда поддерживал молодежь, которая воспринимала ситуацию иначе, чем он» (шта?) или «Бонхёффер присягнул на верность Германии, однако не «национал-социалистическому государству» (клятву для него персонально писали или просто пальцы за спиной скрестил?) Какова была (если была) его действительная роль в операции «Валькирия» и можно ли удовлетвориться формулировкой Метаксаса: «Дитрих служил богословским и моральным компасом для других участников»? (подробности не разглашаются — но «привилегированным узником» он оказался задолго до неудачного покушения и раскрытия заговора) В конце-то концов, схлопотал ли он мученический венец за свои непреклонные убеждения или автоматически попал под гребёнку не утруждающего себя объяснениями, правовыми догмами и имитацией законности «правосудия»? - по какому обвинению он был казнён, из этой книги мы не узнаем. Пусть. Пусть вместо подробностей будут личные воспоминания (нет, никаких сомнений в их искренности!) и размышления дипломированного богослова. Но не покидает ощущение, что сочинитель в жанре нон-фикшн то ли не желает тратить авторские свои листы, боясь отпугнуть взволнованного читателя жуткой латынью, то ли попросту ему не хватает бэкграунда для адекватного понимания и изложения вопросов богословия, интересовавших Б., но "размышления" в текстах Бл. Августина, Фомы Аквината или Пьера, не к ночи будет помянут, Абеляра, ну совсем не похожи на богословие из книжки Метаксаса.

Ну и собственно основной вопрос, заданный названием книги, но даже не задаваемый автором: Праведник мира против Третьего Рейха: кто кого? Устоял ли мир thanks to праведному пастору или в истории это по-другому работает? Зато узнаем, что «тёмные силы пронеслись на бесовских же мёртвых лошадях, сметая не только настоящее и будущее, но и прошлое Германии». И что лицо Гейдриха - инициатора «окончательного решения еврейского вопроса» - «застывшее в ледяной гримасе, казалось нечеловеческим и даже неземным, такому самое место в тёмной глубине Марианской впадины» - довольно обидное сравнение для мешкоротов и удильщиков.
И что несмотря на провальную биографию, Бонхёффер, наверное, и правда был неплохим человеком — в депрессию впадал довольно часто.

В поле немцы ставили танки на попа.
"Бедный пастор Шлаг", - подумал Штирлиц.

Любовь автора биографии к семье Бонхёфферов трудно переоценить, в какой-то момент даже ловишь себя на мысли об избыточности. Безусловно, становление личности происходит в детские годы, в доказательство нам приводятся воспоминания родни, гувернантки, друзей – всё, что может красиво лечь в мозаичный образ нашего героя. «Когда был Дитрих маленький с кудрявой головой…», - утрирую, конечно, но детский и отроческий периоды описаны широкими мазками импрессиониста. Отец с матерью смогли привить своим детям критическое и рациональное мышление, которое впоследствии не раз удивит слушателей проповедей Дитриха. Аристократическая семья, интеллектуальные беседы, религиозное воспитание, блестящие учёные-друзья семьи и коллеги – багажу юноши можно только позавидовать. Cтиль Метаксаса вызывает вопросы, отстраненно писать у него не получается, очень много безапелляционных заявлений и однозначных толкований, например:

А основная проблема главного священнослужителя Германии при нацистах состоит лишь в том, что он «грубый, неотёсанный бывший капеллан флота». Эпитеты, подбираемые для Гитлера, смешны и больны одновременно: безумец у штурвала, свирепый вегетарианец, воплощение зла, непревзойдённый маг и волшебник. Если автор вцепляется в какой-то образ, остановить его практически невозможно. Все прусские аристократы-генералы в ужасе от того, как вегетарианец (подчёркнуто дважды жирно) ест, безобразно складывая руку на стол, наклоняясь к его поверхности. И таких перекосов в книге предостаточно для того, чтобы начать сомневаться в правдивости заданного вектора.
Биография - это прекрасный способ познакомиться с историей с определенной точки зрения, и мне приятно познакомиться с видением ситуации с немецкой стороны. Война не только разрушила будущее немцев на несколько десятилетий, но и уничтожила в какой-то мере их прошлое. Вот скажите, когда звучит слово «Германия», вы подумаете скорее о Фридрихе Шиллере или о некоем австрийском художнике с небольшим квадратиком усов под носом? То-то и оно. Сейчас немцы перестают чувствовать вину, наконец, и не в последнюю очередь из-за таких книг, где рассказывается об их соотечественниках, протестовавших против нацистского режима даже пока Гитлер находился в зените популярности.
Исследование о том, как может убеждённый пацифист и человеколюбивый пастор прийти к заговору с целью убийства в целом удалось. Прослеживаются перемены, произошедшие в молодом Дитрихе, начиная с его пребывания в Америке. Богослужения чернокожих, их вера, взаимопомощь, смирение и отчаяние заронили в сердце нашего героя зёрна ужесточения, которые Метаксис называет это великими изменениями. Дитрих осознаёт по-настоящему, что значит жить «жизнью слуги Иисуса Христа и принадлежать Церкви». Его возращение совпадает с началом еврейских гонений в его родной стране, что для молодого человека становится потрясением основ. К апрелю 1933 года нацистская идея о слиянии протестантских церквей под эгидой одной «правильной» набрала обороты. Настолько, что была разработана новая конституция для немецкой церкви. Основной идеей Дитриха Бонхеффера стала формулировка о внутренней и внешней власти для людей.

Бонхеффер не был ни сепаратистом, ни фундаменталистом, а лишь твердым сторонником христианства. Всегда открыт к диалогу с другими верующими, неважно, католиками или протестантами. Его приверженность авторитету Писания, практике серьезной молитвы и жизни в полном подчинении Богу привела к добровольному принятию собственного мученичества.

Не знаю, будут ли среди читателей книги признания, подобные моему: я впервые услышала имя Дитриха Бонхёффера. Практически в каждом более-менее крупном городе я встречаю улицы Карла Либкнехта и Розы Люксембург - чаще парами, пролегающими параллельно (в моём родном Донецке они тоже имеются), о Марксе и Энгельсе даже не говорю (кто ж их не знает?), а с Бонхёффером познакомилась впервые. Я рада этому знакомству и осталась им довольна.

Возможность познакомиться со счастливой семьёй - редкостный случай.
На примере семьи Бонхёфферов Эрик Метаксас показал читателям это чудо с подлинным ощущением благополучия, взаимопонимания, уважения, семейство, "чья упорядоченная жизнь катилась из недели в неделю, из месяца в месяц, из года в год, с музыкальными вечерами по субботам, со множеством дней рождения и прочих праздников".
Читателю становится понятным, откуда у Дитриха появились способности к независимому мышлению с твердым пониманием собственной богословской позиции, которая определилась уже в возрасте 13 лет; откуда умение видеть ценность любой идеи, даже отвергаемой им лично и в то же время видеть изъяны принимаемой системы.

Чем отличается биография, написанная Эриком Метаксасом?

Во-первых, многочисленными подробностями. Автор делает экскурс в историческое прошлое Бонхёффера, исследуя родословную по материнской и отцовской линии чуть ли не до седьмого колена. Мне нравится освещение разносторонних интересов Дитриха, пусть самых незначительных, как, например, интерес к антикварным и комиссионным лавочкам. Однако некоторая информация, не представляющая ценности, казалась попросту лишней - мне совершенно нет дела до времени прибытия поезда на вокзал Барселоны с точностью до минуты (12:55).

Во-вторых, одновременно с жизненными датами и вехами, заслугами и достижениями, подробной деятельностью героя биографии, автор ненавязчиво, но достаточно основательно знакомит читателя с исторической эпохой страны. Первая мировая война: восторженное "Ура! Война!", с которого она начиналась и апокалипсис поражения, когда рухнуло здание единой Германии; послевоенные брожения: отречение императора, хаос, четырёхмесячная гражданская война, неуклюжесть и несовершенство Веймарской республики... Методично, ступенька за ступенькой, завоёвывают власть наци. Автор раскрывает грязные приёмы Гитлера, обладающего политическим инстинктом и умением выжидать, раздавая противникам желаемые посулы, чтобы потом от них отказаться. Эрику Метаксасу удалось подробно и точно охарактеризовать становление Третьего рейха, изобразить беспощадность национал-социалистического государства, в котором не нашлось места не только евреям, коммунистам, инакомыслящим, но было отказано в праве на жизнь больным и слабым.

В-третьих, теология, богословие настолько прочно вплетено в биографию Бонхёффера, что книгу можно рекомендовать, как труд, проповедующий определённую христианскую позицию:

• национальная Церковь не может быть христианской (вопрос стоит: христианство или германизм?)
• неприятие, опровержение "Арийского параграфа" - идеи "немецких христиан" об "иерархии творения"
• об апостольском призвании и цене ученичества
• о главном призвании Христа - не о победе, но о покорности Богу, куда бы Он ни вел.

  В-четвёртых, автору удалось написать биографию такой неординарной личности, чей образ, жизненные взгляды, богословское учение, принципиальность и дальновидность вызывают восхищение и уважение, но при этом не высказывать своего личного отношения к фигуре Дитриха Бонхёффера, о нём можно только догадываться. Беспристрастность и нейтралитет занимаемой позиции - важная составляющая добротной биографии. Читатель сам решает, кем станет для него герой этой повести - просто известной исторической личностью или образцом для подражания - примером христианского мученика, великого гуманиста...

  Как бы ни была хороша написанная Эриком Метаксасом биография, о недостатках тоже хочется сказать. Мне понравилась линейность жизнеописания, но иногда она выглядела условной. История идёт с частым заглядыванием наперёд, описываемое же время двигается по принципу: шаг вперёд, два шага назад. Автор слишком долго топчется на одной ступеньке, постоянно оглядываясь и повторяясь. Этот метод хорош для запоминания изложенного материала, от многократных повторений информация выглядит знакомой, иногда даже сомневалась, а не перелистнулась ли книга случайно на несколько страниц назад? По этой причине биография показалась затянутой, возникало желание урезать её на пару сотен страниц.

Заключение.
Образ Дитриха Бонхёффера - высокоинтеллектуального, художественно одарённого, терпимого к чужим противоположным мировоззрениям или недостаткам, имеющего чёткую жизненную позицию, истинно верующего человека - это тот образ, с которого хочется брать пример. Его умение разъяснить обычным прихожанам самые сложные богословские идеи, не делая скидок на недостаточную образованность, возраст или интеллект, его христианские взгляды и убеждения заслуживают внимания и уважения. Для меня эта способность (хочется написать: талант) настолько важна, что во время чтения несколько раз чувствовала, как моя душа рвётся на проповедь.

Я дико боялась браться за чтение этой книги, даже выпросила себе у команды персональное разрешение прогулять майские бонусные чтения. И все же совесть - штука действительно страшная, ибо ничто, кроме нее, не могло меня заставить скачать и открыть книгу, заведомо вызывавшую во мне ужас, ибо в ней сошлось все, чего я старательно избегаю в литературе - это и биография, и богословие (и, как следствие, религия), и Третий Рейх, нон-фикшн... На первый взгляд, коктейль, для меня совершенно непригодный к употреблению. И как же я рада, что ошиблась, а моя крайне редко просыпающаяся совесть в этот раз проявила несвойственную ей бдительность!
Итак, книга-биография, книга - открытие, книга - история. Это действительно целая история о человеке, чье имя мало известно людям, далеким от истории как науки. Эта книга о той Германии, которая нам известна еще меньше. И, вряд ли покажусь оригинальной, но эта книга из тех, которая должна быть прочитана рано или поздно хотя бы для того, чтобы на многие факты взглянуть под иным углом.
Дитрих Бонхеффер - личность поистине выдающаяся. Выходец из семьи с древнейшими аристократическими корнями, получивший прекраснейшее образование и пронесший в себе преогромнейшую Любовь - к Богу, людям, Родине. Он оказался наглядным примером, когда и один в поле - воин. И да, он еще оказался тем самым пророком, которого никогда не хватает родному Отечеству. Любому.
Я буквально с упоением читала о жизни его огромной семьи - любящие родители, семеро братьев и сестер, бабушки-дедушки с известными именами и/или должностями, блестящее воспитание (не без кнута, кстати):

Все это не могло не наложить свой отпечаток на личность человека, которому автор посвятил так много букв и слов. Детей воспитывала крайне религиозная мать, чью веру отец не разделял, но уважал. Мне кажется, я вообще впервые в литературе встречаю подобные взаимоотношения с религией:

Каждый поступок Дитриха во взрослой жизни несомненно уходит корнями в семью. Ценности, которые он проповедовал всю свою жизнь, зародились именно там. И в силу своего воспитания он им следовал безукоризненно.
Для меня не стало открытием то, что далеко не все население гитлеровской Германии разделяло убеждения своего вождя, но вот то, что находились люди, открыто выступающие против, оказалось откровением. Бонхеффер был не одинок, но так как эта книга целиком и полностью посвящена ему, автор делает упор на то, что именно за ним стояла семья. Нет, СЕМЬЯ! Бабушка, зять, братья и сестры, родители - все единодушно выступали единым фронтом против политики нацизма и вносили свой посильный вклад в борьбы с ним, прямо или косвенно.
Поймала себя на мысли, что скатываюсь в банальный пересказ. Очень сложно подобрать слова, чтобы передать эмоции и общее впечатление от прочитанного. И уж совсем невозможно сделать это, не вдаваясь в детали, коих в книге немало.
Бонхеффера мы видим через призму времени, в котором он жил. Прямо скажем, не лучший исторический период для Германии. Отсюда и "шпионские страсти", и планирование физического устранения вождя своей страны, и тюрьмы-лагеря, и встряска традиционной религии вплоть до раскола церкви. История Третьего Рейха здесь выглядит очень необычно - раскрывается огромный пласт информации, ранее мне неизвестной, с весьма оригинальной подачи. Никогда и нигде мне еще не доводилось рассматривать нацизм и борьбу с ним с точки зрения христианства. Вот даже в голову не приходило задуматься о религиозной составляющей данного противостояния. Я, конечно, не великий историк, но кое-что почитываю и посматриваю время от времени, и вот этот аспект не попадал даже в поле зрения ни разу.

Биография насыщенная, необычайно интересная и, безусловно, трагическая. В книге много реальных цитат членов семьи, огромное количество цитат самого Бонхеффера, фотографии. Видно, что работа автором проделана колоссальная, причем информация, несмотря на некоторую свою однобокость, подобрана аккуратно и с любовью. Метаксас явно симпатизирует человеку, о котором пишет. Скорее всего, именно благодаря этому, книга читается как увлекательный роман. Мне было крайне сложно оценивать ее как нон-фикшн.

К сожалению, с цитированием и попыткой донести особенно ценные мысли автор явно переборщил. Приходилось то и дело натыкаться на одни и те же фразы или умозаключения, что порядком раздражало. Априори читатель этого произведения дураком быть не должен и уж точно в состоянии понять то, что пытается донести автор с первой попытки. Я не буду ругать объем книги, не в этот раз. Только лучше бы страницы с рефренами несли больше действительно интересной информации.

Фразу Дитриха Бонхеффера

я бы назвала его жизненным девизом. И то, что его жизнь оказалась короткой, а смерть ужасной, ни в коем случае нельзя назвать поражением. Он показал, что и один в поле вполне может быть воином.
История, к сожалению, циклична. Временами современные события вгоняют в шок не меньше, чем исторические хроники времен Третьего Рейха. Жаль, что такие личности как Дитрих Бонхеффер не рождаются в каждом поколении каждой страны. Глядишь, и мир стал бы чуточку чище...

Самый странный, конечно, Адольф Г. При всём его безумном складе он просто какое-то гипнотическое влияние на окружающих оказывал. Они как кролики перед удавом, как крысы перед Нильсом с дудочкой себя вели. Тот планы излагает один другого кошмарнее, а эти знай переглядываются, голосуют волосами (вставшими дыбом): «Да что ж это такое, да не может такого быть, остановите его кто-нибудь!..» — и ни с места. Лапки перед грудью сложили (кой-кто молитвенно) и... и всё.
А у самого незадавшегося живописца то ли ангел-хранитель какой-то особо тёмный был, то ли правду говорят про звериное чутьё психопатов. Поверить невозможно, как ему везло, скольких покушений необъяснимым образом избежал. И чьё же, спрашивается, тут провидение?

Странные заговорщики. Люди гибнут сотнями и тысячами: на фронтах, в концлагерях и гетто, в подвалах гестапо, в «медицинских» лабораториях и душегубках, — а заговор всё топчется на месте, всё каких-то ещё людей туда включают-подтягивают, всё кто-то решиться не может на то, чтобы уничтожить это чудовище в образе человеческом. Один и вовсе фюрера хотел на дуэль вызвать, вы подумайте. А холерный вибрион вы в суд вызывать повесткой не пробовали?

Странный главный герой...

Странный главный герой. Почему именно он выбран для этой биографической саги — другой вопрос, уже к автору, лично мне в процессе чтения (особенно поначалу, где повествование идёт в стиле «когда был ленин маленький с кудрявой головой») казалось, что это некий трактат, имеющий своей целью последующую канонизацию Дитриха Бонхёффера. Возможно, чудесным человеком, талантливым проповедником, вдумчивым богословом был Дитрих Б., но, ради всего святого, почему он?! Может, потому, что незаметный герой? Так вроде он ничего такого особенного и не сделал, всё как-то на подхвате был, а с другой стороны — автор не скупится на эпитеты типа «знаменитый» и «судьбоносный» Оо
Странен его «роман» с Элизабет Цинн (вот вам и душевная чуткость, и духовная зоркость...), странно раннее духовное развитие, начиная с решения — в 13 лет! — стать богословом, и ненормально замедленное «общечеловеческое», до 36 лет Дитрих в чём-то наивным подростком остаётся. В отношениях с невестой хотя бы.

Странная у Дитриха невеста, что ни говорите. Ладно, девчонке восемнадцать, что с неё взять. Но! Только что погибли на Восточном фронте её отец и брат, её жених в тюрьме, и дальнейшая судьба его столь же неясна, сколь мрачна; в конце концов, идёт страшнейшая война в истории человечества, а родиной Марии фон Ведемайер правит опасный псих — а Мари в письмах к жениху щебечет о том, как они устроят свою семейную жизнь, в какой комнате поставят синюю софу и как хорошо эта синяя софа будет сочетаться с богословскими беседами...
Знаете, «синие занавески» — замечательный, многое объясняющий мем, но синяя софа на время их затмила. Не понимаю, почему Метаксас нашёл нужным этот гламурный лепет процитировать. Что это добавляет к образу мученика и героя?..

Автор, кстати, тоже странный. Американец, он решил вдруг написать о немце, который к тому же в Америке всего дважды побывал (один раз год там провёл, другой менее месяца). Эрик Метаксас способен с ума свести подробностями, хронометрируя чуть ли не каждый шаг своего героя — вплоть до «повернул налево», — ну вот это-то нам зачем знать?! — километровыми цитатами (возрастание их концентрации в тексте к середине книги уже напоминало «адмиральский чай», знаете?) и бесконечными повторами. Причём чувствую уже по предыдущим рецензиям моих товарищей по несчастью, что это заразно :)) Меня же периодически корчило от варварского (американского?) смешения стилей. Эрик М. то и дело мешает пафос с школярским юморком, вычурность с грубостью, эвфемизмы с детскими какими-то обзывалками. Это что, «оживляж» такой?..
С чувством рассказав читателю о жизни и смерти своего героя, выводов он никаких не делает. Фанатизм в чистом виде, сотворение кумира, на мой взгляд.

Не могу промолчать: странные судьи ДП-2019, предложившие нам эту книгу прочитать. Совсем не думают о чувствах неверующих >< Пользуются тем, что нет ещё такого закона, ахха. Подозреваю, что это иезуитское предложение — некоторым образом эхо Долгой Прогулки 2017, в ходе которой многие скрежетали зубами над книгой Лео Таксиль - Забавное евангелие, или Жизнь Иисуса :)

Ну, и мы тоже странные, не без того. Снова и снова идём играть в ДП, надеясь на пряники медовые и наручники поролоновые, видимо. А попадаются такие вот книжищи.
Кто-нибудь из недоброжелателей скажет, что этакую ↑ рецензию и не читая книжку написать можно. Но я, как кролик перед удавом, как крыса перед... ах да, уже говорила... кароч, читала добросовестно, в блокноте одиннадцать страниц исписала — причём в дело пошло строчек пять-семь, зачем я это делаю, трудно сказать. Давайте я лучше, взяв пример с Эрика М., сама себя процитирую (с повтором, ага):

Притчу одну вам расскажу. Свою любимую. Скопипастить неоткуда, поскольку читала её стопицот лет назад в бумаге. Так, своими словами.

Монастырь. Настоятель, святой старец, проходит через монастырский огород и видит там послушника, копающегося в грядке.
— Что ты делаешь, сын мой?
— Сажаю капустную рассаду, святой отец.
— Сажай корешками вверх, — и пошёл дальше.
Посмотрел послушник вслед настоятелю: эх, видно, умом ослаб старец. И продолжил работу.
Через неделю вызвал настоятель сего послушника к себе.
— Помнишь, я тебе велел посадить рассаду корешками вверх?
— Да, отче.
— Выполнил ли ты моё повеление?
Упал на колени послушник:
— Нет, святой отец. Я посадил её корешками вниз. Потому что, если бы я её посадил корешками вверх, что бы выросло?!..
— Выросло бы смирение, — был ответ старца.

Вот и я стараюсь выращивать в себе смирение. Пока получается не очень

Я - человек не религиозный, не люблю книги про Вторую мировую, не слишком жалую жанр биографии и с большим скепсисом отношусь к американскому нон-фикшену (в отличие от американского фикшена), поэтому я была уверена, что эта книга мне не очень понравится. Я думала, что прочитаю ее "сквозь зубы", не особо вникая в происходящее, а потом выброшу из головы с облегчением. Как же я ошибалась. Отличная книга. Более того, книга, которую, как я считаю, нужно популяризировать и советовать всем друзьям и знакомым. Нет, это не лучший образчик жанра, и если есть у меня к этой книге вопросы, то все они будут как раз к автору Эрику Метаксасу. Но эта книга говорит о проблемах столь важных в наше время (в любое время), о проблемах общечеловеческого значения, что не прочитать ее будет большой ошибкой. Эта книга об истории двадцатого века, о самых страшных ее страницах, о роли личности в истории, о прощении, примирении и о бескомпромиссности. Многие скажут, что эта книга еще и о любви к Богу и о христианском пути, но думаю, что если бы даже Дитрих Бонхёффер был человеком неверующим, он поступил бы так же, как поступил.

Личность Дитриха Бонхёффера потрясает свои масштабом и цельностью. Человек из знатной немецкой семьи, обладавший множеством талантов и возможностей, он выбрал для себя карьеру богослова, не самую популярную в то время в его кругу. Казалось бы, что может быть дальше от политики, чем изучение библейских текстов? Но эпоха внесла свои коррективы, и вместо мирных проповедей из уст нашего героя звучали проповеди гневные, обличительные и воинственные. Гневные, потому что гнев - это естественная реакция человека, видящего несправедливость, а несправедливости в Германии Третьего Рейха хватало. Обличительные, потому что к сожалению не все немцы видели тогда, кого они наделили властью, не все понимали, к чему может привести агрессивная политика Гитлера и его партии, и своими проповедями Бонхёффер пытался открыть соотечественникам глаза, пусть и не всегда успешно. Воинственные, потому что философия непротивления злу насилием была Бонхёфферу чужда, он искренне считал, что бездействующий против зла христианин - христианин не истинный. По сути, христианство Бонхёффера - это христианство порядочного человека, который не может безучастно смотреть на страдания ближнего. Его история не может оставить равнодушным, им восхищаешься, ему сопереживаешь, его начинаешь любить.

Но книга Эрика Метаксаса рассказывает не только об удивительном пасторе Дитрихе Бонхёффере, это еще и освещение всем известных событий 1933-1945 годов в необычном и непривычном ракурсе. История третьего Рейха через призму истории раскола лютеранской церкви - такого я еще не читала. Признаюсь, что никогда и не слышала о церковных противостояниях того времени, никогда не задумывалась о проблемах христианства в нацистской Германии, поэтому книга стала для меня неиссякаемым источником информации. Автору очень хорошо удалось совместить личную историю Бонхёффера и его семьи с историей страны и народа, с историей церкви и с фундаментальными нравственными проблемами. Произведение не просто рассказывает нам о неких событиях, оно заставляет задуматься о моральной и религиозной подоплеке.

Немного о структуре книги. Так как Дитрих Бонхёффер - реальный исторический персонаж, то автор не стал скрывать от читателя его судьбу с самого начала. Главный герой погибнет от рук гестаповских палачей, но сначала сыграет значительную роль в крушении режима. Уже зная об этом, мы вернемся в прошлое, в далекий 1906 год, год рождения Дитриха, когда еще существовала Германская империя, а до Первой мировой, Веймарской республики и тем более Третьего рейха были годы и десятилетия. Шаг за шагом мы пройдем вместе с Дитрихом его путь, вначале легкий и усыпанный розами, но приведший его в итоге в концентрационный лагерь Флоссенбюрг. Благодаря подробному повествованию к Бонхёфферу по-настоящему привязываешься, начинаешь смотреть на него, как на реального живого человека, а не страницу из учебника по истории. Также мне очень понравилось то, что Метаксас не сосредоточился на одном Бонхёффере, он рассказал и о его окружении, и о политической ситуации внутри страны, и о тонкостях церковной бюрократии. При этом чувствуется любовь автора к своему герою, его заинтересованность, его погруженность в чужую жизнь. По мне только так и надо писать биографии, когда предмет изысканий становится родным. Что же до минусов... Ах, к концу книги я махнула рукой на эти минусы, настолько меня увлекло повествование. Но буду справедлива: они есть. Во-первых, Метаксас впадает в самый часто встречающийся грех американского нон-фикшена - "повторенье - мать ученья". Одну и ту же мысль можно встретить в эпиграфе к главе, затем в пересказе от автора, а потом уже в прямой цитате одного из действующих лиц. Мне всегда было интересно, делается ли это в соответствии с каким-то американским правилом написания публицистических текстов или просто для увеличения количества страниц. Ну а во-вторых, какое-то бешеное количество тех самых цитат. Их много и они огромны. Это практически половина от всего объема книги. Не спорю, они позволяют лучше проникнуть в суть учения Бонхёффера и понять его как христианина и проповедника, но на мой субъективный взгляд, их можно было подсократить. Пожалуй, на этом мои претензии к произведению Метаксаса заканчиваются.

Подводя итог, хочу сказать, что очень рада, что прочитала эту книгу. Она не только открыла для меня много нового об истории Германии, но и помогла увидеть параллели между вчера и сегодня. Хочется язычески надеяться на реинкарнацию Дитриха Бонхёффера, хоть ему бы это и не понравилось.

Это произведение особенно будет интересно тем, кто знаком с учением Дитриха Бонхеффера и хочет подробнее вникнуть в описание его жизни. Конечно, здесь вы узнаете много сведений о становлении Третьего Рейха, о взаимодействии церкви и правительства, об их противоречиях и сопротивлении.
Но все же, если личность самого Дитриха вам не очень интересна, то подробный рассказ о том, как он проводил время, что он купил, к кому ездил в гости, как общался с друзьями, делает книгу весьма объемной и достаточно скучной. Часть, рассказывающая про его детство, про родословную его семьи, многословное перечисление всех родственников занимает больше места, чем рассказ о его участие в заговоре против Гитлера.

Множество внимания уделено его религиозному обучению, теологическим идеям, его церковному служению. Познавательно узнать о церковном расколе, об образовании Исповеднической церкви, которая осуждала гонения на евреев, но которая была неспособна выступить единым фронтом против нацисткой идеологии и изменить что-либо в трагичной истории своей страны.

Автор весьма подробно повествует о настроениях в обществе после поражения в Первой мировой войне, о потребности немцев в вожде, о том, как удалось постепенно Гитлеру получить неограниченную власть. Писатель анализирует отношение Гитлера к христианству, описывает, как верующие люди и воспитанные в благородных традициях военные генералы и политики допустили те ужасы, которые творились в стране.

Стиль писателя весьма пристрастный, он с любовью показывает даже весьма незначительные мелочи жизни своего героя, много раз повторяется, например, цитирует переписку, а потом пересказывает своими словами, о чем там шла речь. В отношении Гитлера и его сторонников он использует весьма странные эпитеты, хотя, может, это ошибка переводчика (воспаленные бредни Гитлера, смехотворные кривлянья коричневорубашечников, Гейдрих - спрутообразный вампир и ходячий труп)

В общем, мой вывод, что для общего образования прочесть книгу можно, но тут больше подробностей о жизни конкретного человека, чем исторических фактов о событиях первой половины ХХ века.

Приквел к притчам: Не верь глазам своим. Книга, целиком и полностью лежащая вне сферы моих читательских интересов. Вызывали опасения тематика, место и время действия, американское представление о религиозности, принадлежность автора, жанр книги, да и собственно персонаж предлагаемой истории. И то, что книга выпала в Долгой прогулке энтузиазма не добавляло -опыт предыдущих розыгрышей был процентов на 90 не восторженный. И все эти минусы, что удивительно, дали один большой и неожиданный плюс: книга достаточно интересная, не декларативная, не пропитанная принятой анти-идеологий, не насквозь фальшиво-религиозная. Так же как и удачен сам выбранный герой, достойно подобраны слова, бережно сохраняющие хрупкий баланс оценки действий каждого в то непростое время. Это была присказка, сказка впереди.
Притча первая: Бытие определяет сознание. Дитрих, главный герой рассказа Эрика Метаксаса, один из восьми детей довольно обеспеченных родителей, высокодуховных и высокообразованных. Думаю, если бы ему не был дан такой неплохой жизненный старт и приходилось больше думать о хлебе насущном, или терпеть побои пьяного родителя (как менее обеспеченным сверстникам) или равнодушие, а то и остракизм (что тоже упоминается у иных героев того времени, того же Фаллады), то шансов сформировать такую личность было бы гораздо меньше. Семья Дитриха, любовно собранные воспоминания а которой приводятся довольно подробно, определила его развитие. Возможность заняться собой и своим образованием, путешествовать и видеть многие иные страны, иные образы мыслей, общаться с яркими представителями других наций, элитой науки - не вкалывая в поисках лишней монеты - это здорово.
Притча вторая: Духовное преобладает над физическим. Среда интеллектуалов, в которой Дитрих вырос и вращался, их сферы интересов, их времяпровождение, их уровень нравственного воспитания, - все это привело его к найденному пути жизни и ее смыслу. При этом его физические и умственные возможности представлены в гармонии, то есть не "ботан" в типичном понимании, но интеллектуал, ищущий духовного общения. Не каждого в его возрасте волновали те вопросы, что его, но его целенаправленность, уверенность, эрудированность и самоотдача вызывают только уважение.
Притча третья: Имей смелость смотреть правде в глаза. Присущее многим зашоренность и нежелание здраво оценивать и прогнозировать во многом вызваны чувством самосохранения. Но с другой стороны, глупо кричать, что "все плохо", если у вам не чем помочь. Автор смог донести позицию Дитриха, его взгляды, его не просто интуитивные порывы, а глубоко обоснованные убеждения, логичные в своей простоте и смелости. Это подкупает. Когда страшно сказать, он говорил. Но ничто человеческое ему не чуждо было. Слабости есть у всех ( я про Марию, про выезды за границу, про отсрочку от службы и т.п.), но даже в слабости можно найти силу.
Притча четвертая: Дуализм религии и светского управления Попадались мне интересные сведения о религии во время войны с нашей, отечественной стороны, что я, в силу любознательности, внимательно изучала. А у нашей страны непростые и очень неровные отношения к религии в прошлом веке. Но о религиозных противостояниях в Европе читала впервые, новый для меня взгляд. Чему должен следовать истинный христианин: "Подставь другую щеку" или " Дай в обратку в глаз"? У Гитлера было вполне определённое представление об этом, и оно показывало третий путь - придумай свою религию. Дитрих же методично и последовательно, доказательно и кристально четко обосновывал позицию христианина, должного бороться с таким злом.
Притча пятая: Пророки среди нас и не сотвори себе кумира Воспитанный и этичный, но при этом патриотичный немец Дитрих пытался бороться с насаждаемым режимом тем же оружием, которым, как он считал режим был установлен. То есть - словом. То есть достучаться до сознания людей, до их логического мышления, до их чувств и ощущений справедливости. К сожалению в данном случае он ошибся в расчете, так как инструментов достижения Третьего Рейха было два - слово и дело, причем последнее по большей части насильственное и неэтичное. Так что "Что неведомо речам, то подвластно мечам"...
Ну и притча последняя: Всегда делай выводы из происходящего. Книга построена таким образом, что наиболее эффектно смотрелась бы в виде документального фильма. Кинематографичность подтверждается и подробными описаниями, и цитатами, и характеристиками известных личностей, да, на экране все это воспринималось бы цельно, и познавательно. Можно было бы проникнуться жизнью интеллектуальной элиты Германии, узнать их настроения и понимание происходящего. Что же касается описания ужасов Бухенвальда, считаю, что автор сюда их привел для нагнетания, ибо немцев, по утверждению же автора, не вовлекали в те жутчайшие кошмары и эксперименты.
На этом благодарю за внимание, и давайте помнить ошибки прошлого, чтобы не допускать их в будущем.

Каждый из нас, людей, верит. Только во что или в кого, человек решает сам – в Бога, силу, любовь, деньги или власть. Много есть еще чего, что можно перечислить, простор для выбора велик, ограничен только внутренним миром человека и его нравственной позицией. Формируется этот мир, разрастается до таких масштабов, что вера в свои идеалы может вознести до уровня святого или стать причиной гибели миллионов. Одним из порождения зла был Адольф Гитлер – человек, верующий в высшее предназначение, но какой ценой обошлась человечеству его вера? Истина такова, что есть противовес. Всегда ангелы и демоны сосуществовали вместе так, чтоб поддерживать хрупкий баланс. Противовесом Гитлера, я думаю было немало сильных людей со стержнем и четкими нравственными принципами, вот об одном из таких эта книга – богослове, борце за человеколюбие Дитрихе Бонхеффере.

После первой мировой войны и подписания Версальского договора Германия потеряла не только свои ресурсы в виде армии, выплат и территорий, но и как следствие, породила глубокую обиду в самом немецком народе, что и привело к страшным ошибкам дальнейшей политики – прихода к власти нацистов. Что случилось дальше, все помнят из учебника истории. Большинство немцев ассоциировались с фашистами, нацистами и последователями устремлений Гитлера образовать чистую арийскую нацию. Начались массовые истребления людей, начиная с еврейского народа и заканчивая просто «лишними» людьми по мнению Третьего Рейха и самого фюрера. Я думаю, что естественно не все поддерживали такую политику Гитлера, но хроники, записи и рассказы очевидцев о массовых казнях, концлагерях и развязывание одной из самой массовой мировой войны человечества, сильно влияют на восприятие истории Германии того времени, исключая тех людей, которые старались мыслить правильно, невзирая на утопичность своей борьбы за человеколюбие. Дитрих Бонхеффер – богослов, лютеранин, борец против фашистского режима. Но фигура, лично для меня, к сожалению, одна из многих. Почему? Объясню: мы, выращенные на памяти предков, где война оставила отпечаток почти на каждой семье, очень трепетно относимся к своим борцам с фашистами, где каждый мечтал лично открутить голову Гитлеру, защищая свою землю. Никогда не придет конец историям, бережно передаваемым из поколения в поколение, и жизнь каждого солдата – подвиг, достойный отдельной книги. Именно поэтому история Бонхеффера встала для меня в строй тех, кто также был мучеником и борцом, иногда даже и не по своей воле.

Бонхеффер был немцем из очень хорошей семьи, исходя из позиций Гитлера – чистокровный ариец. Дитрих получил отличное образование, успел повидать мир и выбрать не только изучение религиозных учений и догматов на поприще богослова, он решил проповедовать. В самом начале прихода к власти рейхсканцлера, Бонхеффер боролся с притеснением евреев словом, транслируя свое мнение через проповеди, затем, когда его начали запрещать, изменил позицию сторонника Исповедующей церкви, созданной как антипод немецкой церкви, поддержавшую режим Гитлера, и стал сторонником громкого осуждения массового истребления евреев и как следствие физического устранения фюрера.

На меня его история, признаться честно, не сильно повлияла. Любой мало-мальски образованный человек понимает, что принципы христианства идут вразрез с тем, что творил Гитлер. Поэтому истинно верующие люди, исповедующие любовь к Богу и человеку, определенно должны занять позицию против Третьего Рейха и фашистского режима, будь они в другой стране или в самой Германии. В данном случае Дитрих Бонхеффер поступил правильно, как следует нормальному человеку, понимающему, что убийства и пытки уж точно не поддерживаются никакой моралью. Что касается самой книги, то эта биография написана довольно познавательно в части раскрытия Дитриха через отрывки писем, проповедей и просто заметок современников, но есть определенный недостаток подачи материала, бросающийся в глаза. Написана эта биография американцем. Куски материала, касающиеся военных действий берутся только в части союзнических войск, абсолютно нивелируя заслуги Советского Союза, что к сожалению сейчас неприятная тенденция транслировать победу над Гитлером исключительно американскими войсками, не упоминая Восточный фронт как таковой.

К сожалению, из огромного количества материала в итоге осталось только причастность к неудавшимся покушениям на Гитлера, превратившего Дитриха в одного из личных врагов самого фюрера. Верю, что его проповеди были революционные в то время в «гнезде» фашистов, где за только подозрение на измену и поддержку уничтожаемых евреев, могло привести к печальному итогу. Как человек, Дитрих был верующим сторонником оставаться Человеком и нести правильные мысли, становясь зеркальным антиподом грубой пропаганды Третьего Рейха. Но помимо каких-то теологических рассуждений, к сожалению, много в книге и политики. Политики церкви, которая влияя на чувства верующих, располагала к тому или иному режиму, не давая человеку право выбора. Поэтому в Германии произошел раскол на Исповедующую церковь, поддержавшую основные христианские ценности, выступившую против основной Немецкой церкви, присягнувшей не только Богу, но и лично фюреру. Но затем, Дитрих, как сторонник Исповедующей церкви опять же критиковал позицию невмешательства и выступил за физическое устранение и мимикрию в зиговании, т.е. по факту пошел в разрез с христианской моралью и заповедью «не убий». Парадоксально, но, как говорится, кто не грешен, тот первый бросьте в меня камень.

Всю свою жизнь он нес слово Божье, так и ушел с его именем на устах. Научил верить…