Ваша оценкаРецензии
Аноним6 мая 2021 г."Вот и встретились два одиночества или собаке - косточку, даме - мороженое".
Читать далееАнтон Павлович умеет подшутить над читателем - ждешь одно, получаешь другое. Великолепным чеховским языком описывается самый банальный и пошлый адюльтер сорокалетнего неудачника и по совместительству бабника и молоденькой вчерашней институтки, вышедшей не так давно замуж и уже успевшей заскучать. Муж работает, а она, бедняжка, дома скучает. Вот и на курорт в Ялту муж не смог поехать вместе с ней и она поехала одна.
Гуров как охотничий кобель сразу принял стойку и уже черз неделю после знакомства "вдруг обнял ее и поцеловал в губы, и его обдало запахом и влагой цветов, и тотчас же он пугливо огляделся: не видел ли кто?
- Поедемте к вам... - проговорил он тихо. И оба пошли быстро. У нее в номере было душно..."
Можно ли пошлее описать сцену первого грехопадения "дамы из порядочного общества"? А дальше заламывания рук и стоны :"Вы же первый меня не уважаете теперь". Ну и далее про мужа и свои страдания при нем от той самой скуки-безделья.
"Гурову было очень скучно слушать, его раздражал наивный тон, это покаяние, такое неожиданное и неуместное; если бы не слезы на глазах, то можно было бы подумать, что она шутит или играет роль".
В общем, внучки Татьяны Лариной опошлились донельзя, а с ними и кавалеры их, которые вполне заслуженно стали называть их как Гуров низшей расой. Что можно сказать? Заслужили.Гениальность Чехова как писателя показать в маленькой и банальной интрижке все моральное падение так называемого "порядочного общества", развращенного своим бездельем и эгоизмом. Рассказ написан в 1899 году. Закончился 19 век и всего лишь через 18 лет грянет революция и прекратит страдания представителей "порядочного общества". Кайло вам в руки, Анна Сергеевна, и на работу, а то как известно - " кто не работает - тот не ест!"
821,5K- Поедемте к вам... - проговорил он тихо. И оба пошли быстро. У нее в номере было душно..."
Аноним13 февраля 2022 г.Достоевский+Толстой+Салтыков-Щедрин =Чехов?
Читать далееЗавершая «личный моб» чтения Чехова, хочется отдельно выделить именно этот рассказ, так как на меня он произвел наибольшее впечатление. Узнала я о нем из книги Дональда Рейфильда и хотя там он назван довольно слабым, все же отмечается, что для спасения голодающих принес больше пользы, чем любые воззвания (тут как-то плохо верится в достоверность информации, ведь как можно проверить, что помогло чтение именно этого рассказа?)
В любом случае, на мой взгляд, это история не только о голоде, на меня большее впечатление произвела именно семейная драма и характер главного героя, хотя, конечно, поднимаемая проблема бедственного положения крестьян и помощи им играет не последнюю роль.
Но, знакомясь с Павлом Андреевичем, от лица которого идет повествование, достаточно быстро видишь в нем общее с мужем Кроткой Достоевского, те же «паучьи» черты, желание властвовать, потребность в близости, которая причиняет вред жене.
....и тех взрывов ненависти, которые оканчивались обыкновенно со стороны жены поездкой за границу или к родным, а с моей стороны – посылкой денег понемногу, но почаще, чтобы чаще жалить самолюбие жены. (Моя гордая, самолюбивая жена и ее родня живут на мой счет, и жена при всем своем желании не может отказаться от моих денег – это доставляло мне удовольствие и было единственным утешением в моем горе.)
Очевидно, ей не хотелось оставаться со мной с глазу на глаз, без свидетелей.
...
Жена, стоя на одном месте и не поворачивая головы, а только искоса поглядывая, следила за моими движениями; у нее было такое выражение, как будто я прятал в кармане острый нож или револьвер.Жена приветливо улыбалась гостям и зорко следила за мною, как за зверем; она тяготилась моим присутствием, а это возбуждало во мне ревность, досаду и упрямое желание причинить ей боль. Жена, думал я, эти уютные комнаты, местечко около камина – мои, давно мои, Но почему-то какой-нибудь выживший из ума Иван Иваныч или Соболь имеют на них больше прав, чем я.
Теперь я вижу жену не в окно, а вблизи себя, в обычной домашней обстановке, в той самой, которой недостает мне теперь в мои пожилые годы, и несмотря на ее ненависть ко мне, я скучаю по ней, как когда-то в детстве скучал по матери и няне, и чувствую, что теперь, под старость, я люблю ее чище и выше, чем любил прежде, – и поэтому мне хочется подойти к ней, покрепче наступить ей каблуком на носок, причинить боль и при этом улыбнуться.
Надо было молчать. Стиснув зубы, я быстро вышел в гостиную, но тотчас же вернулся и сказал:
— Убедительно прошу, чтобы этих сборищ, заговоров и конспиративных квартир у меня в доме больше не было! В свои дом я пускаю только тех, с кем я знаком, а эта вся ваша сволочь, если ей угодно заниматься филантропией, пусть ищет себе другое место. Я не позволю, чтобы в моем доме по ночам кричали ура от радости, что могут эксплоатировать такую психопатку, как вы!
Жена, ломая руки и с протяжным стоном, как будто у нее болели зубы, бледная, быстро прошлась из угла в угол.По ее холодному, бледному лицу медленно текли слезы. Я помолчал и сказал ей с горечью, но уже без гнева:
— Как вы меня не понимаете! Как вы ко мне несправедливы! Клянусь честью, я шел к вам с чистыми побуждениями, с единственным желанием – сделать добро!
— Павел Андреич, – сказала она, сложив на груди руки, и ее лицо приняло страдальческое, умоляющее выражение, с каким испуганные, плачущие дети просят, чтобы их не наказывали. – Я отлично знаю, вы мне откажете, но я всё-таки прошу. Принудьте себя, сделайте хоть раз в жизни доброе дело. Я прошу вас, уезжайте отсюда! Это единственное, что вы можете сделать для голодающих. Уезжайте, и я прощу вам всё, всё!— Я вижу, что вы беспокоитесь, но голод и сострадание тут ни при чем. Вы беспокоитесь оттого, что голодающие обходятся без вас и что земство и вообще все помогающие не нуждаются в вашем руководительстве.
Увлекшись живым, интересным делом, маленьким столом, наивными тетрадками и прелестью, какую обещала мне эта работа в обществе жены, я боялся, что жена вдруг помешает мне и всё расстроит какою-нибудь неожиданною выходкой, и потому я торопился и делал над собою усилия, чтобы не придавать никакого значения тому, что у нее трясутся губы и что она пугливо и растерянно, как пойманный зверек, смотрит по сторонам.
— Берите, всё берите! – сказала жена, помогая мне складывать бумаги в пачки, и крупные слезы текли у нее по лицу. – Берите всё! Это всё, что оставалось у меня в жизни… Отнимайте последнее.
— Ах, Natalie, Natalie! –… Вина ваша не в том, что вы старше, а я моложе, или что на свободе я могла бы полюбить другого, а в том, что вы тяжелый человек, эгоист, ненавистник.
— Не знаю, может быть, – проговорил я.
— Уходите, пожалуйста. Вы хотите есть меня до утра, но предупреждаю, я совсем ослабела и отвечать вам не могу. Вы дали мне слово уехать, я очень вам благодарна, и больше ничего мне не нужно.Лицо ее выражало недоумение и насмешку. Видно было, что она, узнав о моем приезде, приготовилась не плакать, не просить и не защищать себя, как вчера, а смеяться надо мною, отвечать мне презрением и поступать решительно. Лицо ее говорило: если так, то прощайте.
Но Чехов не был бы Чеховым, если бы у рассказа была однозначная трактовка, тут все более зыбко и при желании произведение можно понимать совсем иначе, ведь потребность в контроле часто прикрывается заботой и даже любовью.
И как не вспомнить прекрасный образ Иудушки Головлева, который тоже весьма явно просматривается в главном герое данной истории.Ночью у помещика разобрали стену в амбаре и вытащили двадцать кулей ржи. Когда утром помещик узнал, что у него такой криминал случился, то сейчас бух губернатору телеграмму, потом другую бух прокурору, третью исправнику, четвертую следователю… Известно, кляузников боятся… Начальство всполошилось, и началась катавасия. Две деревни обыскали.
— Позвольте, Иван Иваныч, – сказал я. – Двадцать кулей ржи украли у меня, и это я телеграфировал губернатору. Я и в Петербург телеграфировал. Но это вовсе не из любви к кляузничеству, как вы изволили выразиться, и не потому, что я обижался. На всякое дело я прежде всего смотрю с принципиальной стороны. Крадет ли сытый или голодный – для закона безразлично.Жена собрала уже восемь тысяч, прибавить к ним мои пять – итого будет тринадцать. Для начала это очень хорошо. Дело, которое меня так интересовало и беспокоило, находится, наконец, в моих руках; я делаю то, чего не хотели и не могли сделать другие, я исполняю свой долг, организую правильную и серьезную помощь голодающим.
Снизу изредка доносились глухие стоны – это рыдала жена. Мой всегда смирный, сонный и ханжеватый Алексей то и дело подходил к столу, чтобы поправить свечи, и посматривал на меня как-то странно.
...
— Вы камер-юнкер? – спросил меня кто-то на ухо. – Очень приятно. Но всё-таки вы гадина.
— Всё вздор, вздор, вздор… – бормотал я, спускаясь по лестнице. – Вздор… И то вздор, будто мною руководит самолюбие или тщеславие… Какие пустяки! Разве за голодающих дадут мне звезду, что ли, или сделают меня директором департамента? Вздор, вздор! И перед кем тут в деревне тщеславиться?
Я устал, ужасно устал, и что-то шептало мне на ухо: «Очень приятно. Но все же вы гадина». Почему-то я вспомнил строку из одного старинного стихотворения, которое когда-то знал в детстве: «Как приятно добрым быть!»Жена хотела, чтобы я ушел, но мне не легко было сделать это. Я ослабел и боялся своих больших, неуютных, опостылевших комнат. Бывало в детстве, когда у меня болело что-нибудь, я жался к матери или няне, и, когда я прятал лицо в складках теплого платья, мне казалось, что я прячусь от боли. Так и теперь почему-то мне казалось, что от своего беспокойства я могу спрятаться только в этой маленькой комнате, около жены. Я сел и рукою заслонил глаза от света. Было тихо.
— Какая вина? – сказала жена после долгого молчания, глядя на меня красными, блестящими от слез глазами. – Вы прекрасно образованны и воспитаны, очень честны, справедливы, с правилами, но всё это выходит у вас так, что куда бы вы ни вошли, вы всюду вносите какую-то духоту, гнет, что-то в высшей степени оскорбительное, унизительное. У вас честный образ мыслей, и потому вы ненавидите весь мир. Вы ненавидите верующих, так как вера есть выражение неразвития и невежества, и в то же время ненавидите и неверующих за то, что у них нет веры и идеалов; вы ненавидите стариков за отсталость и консерватизм, а молодых – за вольнодумство.
Вам дороги интересы народа и России, и потому вы ненавидите народ, так как в каждом подозреваете вора и грабителя. Вы всех ненавидите. Вы справедливы и всегда стоите на почве законности, и потому вы постоянно судитесь с мужиками и соседями. У вас украли 20 кулей ржи, и из любви к порядку вы пожаловались на мужиков губернатору и всему начальству, а на здешнее начальство пожаловались в Петербург. Почва законности! – сказала жена и засмеялась. – На основании закона и в интересах нравственности вы не даете мне паспорта. Есть такая нравственность и такой закон, чтобы молодая, здоровая, самолюбивая женщина проводила свою жизнь в праздности, в тоске, в постоянном страхе и получала бы за это стол и квартиру от человека, которого она не любит. Вы превосходно знаете законы, очень честны и справедливы, уважаете брак и семейные основы, а из всего этого вышло то, что за всю свою жизнь вы не сделали ни одного доброго дела, все вас ненавидят, со всеми вы в ссоре и за эти семь лет, пока женаты, вы и семи месяцев не прожили с женой. У вас жены не было, а у меня не было мужа. С таким человеком, как вы, жить невозможно, нет сил. В первые годы мне с вами было страшно, а теперь мне стыдно… Так и пропали лучшие годы. Пока воевала с вами, я испортила себе характер, стала резкой, грубой, пугливой, недоверчивой… Э, да что говорить! Разве вы захотите понять? Идите себе с богом.
— Я благословляю вашу деятельность, Natalie, – сказал я искренно, – и желаю вам всякого успеха. Но позвольте на прощанье дать вам один совет. Natalie, держите себя поосторожнее с Соболем и вообще с вашими помощниками и не доверяйтесь им. Я не скажу, чтобы они были не честны, но это не дворяне, это люди без идеи, без идеалов и веры, без цели в жизни, без определенных принципов, и весь смысл их. жизни зиждется на рубле. Рубль, рубль и рубль! – вздохнул я. – Они любят легкие и даровые хлеба и в этом отношении, чем они образованнее, тем опаснее для дела.
Жена пошла к кушетке и прилегла.
— Идеи, идейно, – проговорила она вяло и нехотя, – идейность, идеалы, цель жизни, принципы… Эти слова вы говорили всегда, когда хотели кого-нибудь унизить, обидеть или сказать неприятность. Ведь вот вы какой! Если с вашими взглядами и с таким отношением к людям подпустить вас близко к делу, то это, значит, разрушить дело в первый же день. Пора бы это понять.
Она вздохнула и помолчала.
— Это грубость нравов, Павел Андреич, – сказала она. – Вы образованны и воспитаны, но в сущности какой вы еще… скиф! Это оттого, что вы ведете замкнутую, ненавистническую
жизнь, ни с кем не видаетесь и не читаете ничего, кроме ваших инженерных книг. А ведь есть хорошие люди, хорошие книги! Да… Но я утомилась и мне тяжело говорить....заревел ветер, и я остался один со своими мыслями. Из миллионной толпы людей, совершавших народное дело, сама жизнь выбрасывала меня, как ненужного, неумелого, дурного человека. Я помеха, частица народного бедствия, меня победили, выбросили, и я спешу на станцию, чтобы уехать и спрятаться в Петербурге, в отеле на Большой Морской.
...
Когда я повернул от водокачки, в дверях показался начальник станции, на которого я два раза уже жаловался его начальству; приподняв воротник сюртука, пожимаясь от ветра и снега, он подошел ко мне и, приложив два пальца к козырьку, с растерянным, напряженно почтительным и ненавидящим лицом сказал мне, что поезд опоздает на 20 минут...Но если Салтыков-Щедрин показал нам своего героя как на ладони, так высветив все его отрицательные черты, что при всем желании сочувствовать ему было сложно, то Павел Андреевич отчасти вызывает понимание, можно его даже пожалеть, не зря история подана именно с его точки зрения, ведь люди отлично умеют оправдывать себя в любой, даже самой нелицеприятной ситуации.
А еще Чехов написал почти хеппи-энд, в котором хотя и нет определенности, но все же герой, совершив «капитуляцию», будто бы изменился, что возможно выглядит недостаточно драматично и чуть проигрывает в реалистичности.Ну и как же без Толстого нашего Льва Николаевича. Конечно, рассказ о голоде сразу напоминает его «воззвания»: тут и общая с ним тема «бесполезных» врачей, которые лишь тянут соки из народа, неправильность благотворительности, ведь эти крохи ничего не меняют в сути вещей, даже отголоски Крейцеровой сонаты, по крайней мере, именно она мне вспоминалась, когда описываются ссоры между супругами.
Земские врачи и фельдшерицы в продолжение многих лет изо дня в день убеждаются, что они ничего не могут сделать, и всё-таки получают жалованье с людей, которые питаются одним мёрзлым картофелем...
После того, что произошло у меня за чаем и потом внизу, для меня стало ясно, что наше «семейное счастье», о котором мы стали уже забывать в эти последние два года, в силу каких-то ничтожных, бессмысленных причин возобновлялось опять, и что ни я, ни жена не могли уже остановиться, и что завтра или послезавтра вслед за взрывом ненависти, как я мог судить по опыту прошлых лет, должно будет произойти что-нибудь отвратительное, что перевернет весь порядок нашей жизни. Значит, в эти два года, думал я, начиная ходить по своим комнатам, мы не стали умнее, холоднее и покойнее. Значит, опять пойдут слезы, крики, проклятия, чемоданы, заграница, потом постоянный болезненный страх, что она там, за границей, с каким-нибудь франтом, италианцем или русским, надругается надо мной, опять отказ в паспорте, письма, круглое одиночество, скука по ней, а через пять лет старость, седые волосы… Я ходил и воображал то, чего не может быть, как она, красивая, пополневшая, обнимается с мужчиною, которого я не знаю… Уже уверенный, что это непременно произойдет, отчего, – спрашивал я себя в отчаянии, – отчего в одну из прошлых давнишних ссор я не дал ей развода или отчего она в ту пору не ушла от меня совсем, навсегда? Теперь бы не было этой тоски по ней, ненависти, тревоги, и я доживал бы свой век покойно, работая, ни о чем не думая…
— Трудно что-нибудь сделать, – говорил Соболь. – Ваша супруга верит, я преклоняюсь перед ней и уважаю, но сам глубоко не верю. Пока наши отношения к народу будут носить характер обычной благотворительности, как в детских приютах или инвалидных домах, до тех пор мы будем только хитрить, вилять, обманывать себя и больше ничего. Отношения наши должны быть деловые, основанные на расчете, знании и справедливости. Мой Васька всю свою жизнь был у меня работником; у него не уродило, он голоден и болен. Если я даю ему теперь по 15 коп. в день, то этим я хочу вернуть его в прежнее положение работника, то есть охраняю прежде всего свои интересы, а между тем эти 15 коп. я почему-то называю помощью, пособием, добрым делом. Теперь будем говорить так. По самому скромному расчету, считая по 7 коп. на душу и по 5 душ в семье, чтобы прокормить 1000 семейств, нужно 350 руб. в день. Этой цифрой определяются наши деловые обязательные отношения к 1000 семейств. А между тем мы даем не 350 в день, а только 10 и говорим, что это пособие, помощь, что за это ваша супруга и все мы исключительно прекрасные люди, и да здравствует гуманность. Так-то, душа моя! Ах, если бы мы поменьше толковали о гуманности, а побольше бы считали, рассуждали да совестливо относились к своим обязательствам! Сколько среди нас таких гуманных, чувствительных людей, которые искренно бегают по дворам с подписными листами, но не платят своим портным и кухаркам. Логики в нашей жизни нет, вот что! Логики!
Тут опять встречается любимый Чеховский прием – «правильные» речи в устах пустых, неприятных людей, но странное дело: сейчас такая писательская игра даже стала мне нравиться, словно это маскарад и нужно угадать, кто скрывается под маской.
Примечательно, что этот рассказ освещает неизвестные мне ранее подробности о возможности удержать рядом жену при помощи паспорта. Ведь, как оказалось, у замужних женщин не было своего личного паспорта до 1914 года, они были вписаны в паспорт мужа (как дети до совершеннолетия в паспорт отца), а заграничный паспорт муж мог отозвать, таким образом принудив жену вернутся из поездки.
Подводя итог, всем советую это произведение, оно точно стоит того, чтобы с ним познакомиться.
А деревня такая же, какая еще при Рюрике была, нисколько не изменилась, те же печенеги и половцы. Только и знаем, что горим, голодаем и на все лады с природой воюем. О чем бишь я? Да! Если, понимаете ли, хорошенько вдуматься, вглядеться да разобрать эту, с позволения сказать, кашу, то ведь это не жизнь, а пожар в театре! Тут кто падает или кричит от страха и мечется, тот первый враг порядка. Надо стоять прямо и глядеть в оба – и ни чичирк! Тут уж некогда нюни распускать и мелочами заниматься.781,1K
Аноним9 ноября 2021 г.Супружеская измена это нормально?
Читать далееАнтон Павлович, не знали Вы наверное что Ваши произведения будут дети в школе читать?
Взялся я прочесть очередную "классику", которую в школе не стал читать. И был если честно поражен, чему учат детей в школе. Не зря я наверное в школе игнорировал домашние задания по литературе и читал в свое удовольствие Стивена Кинга.
Краткое содержание рассказа: ЖЕНАТЫЙ мужчина отдыхает в Ялте, встречает ЗАМУЖНЮЮ девушку, знакомится с ней, между ними возникает связь, они разъезжаются после отдыха, мужчина не может забыть девушку и едет к ней в город ОБМАНУВ ЖЕНУ, находит девушку, она после этого ездит к нему в город для регулярных встреч ОБМАНЫВАЯ МУЖА.
По сути мы видим обычный курортный роман с продолжением. Возможно для кого то это норма, для многих думаю нет. Мы видим измену в чистом виде, прикрытую псевдолюбовью. Я говорю псевдолюбовь, потому что если бы это была истинная любовь, то они бы нашли выход и не скрывались ото всех.
Ради интереса я зашел на сайт "Российская Электронная Школа" и нашел методичку учителя по этой теме, и вот что там сказано:
Писатель считает, что момент прозрения — в любви, и он не осуждает героев за нарушение их супружеских клятв.Вот после этого у меня возник вопрос: а зачем это преподают в школе? Получается что в школе учат тому, что супружеская измена это нормально?
"Ложь-враг. И я устал врать где ты сейчас,
Измена ставит печать на лицах, или печаль.
Как разговор начать, как сказать,
Что ты ничья!"
Триада781,5K- Аноним6 мая 2021 г.
К Анне на шее прилагается Анюта на шею.
Читать далееЕще один маленький шедевр Антон Павловича, без конца повторяющийся сюжет. Сюжет о том как власть и деньги моментально развращают людей.
Итак, богатый дворянин и чиновник 52 лет слышит как начальник говорит каламбур про жену и новый орден на шею коллеге. Модест Алексеич смекнул как легко будет получить орденок без усилий, если представить начальнику молодую красивую жену по имени Анна. В мозгу Модеста Алексеича уже родился ответный каламбур :" - Теперь остается ожидать появления на свет маленького Владимира. Осмелюсь просить ваше сиятельство в восприемники. - Он намекал на Владимира 4 степени."
Итак бизнесплан созрел и легко осуществлен. Разве мало их нищих молоденьких красавиц, среди которых есть и Аннушки?Аня молодая 18 летняя девушка, оставшаяся после смерти матери с двумя маленькими братьями и отцом-учителем, который запил с горя и нищета постучала в дом. Анна заботится о братьях и отце и ужасно стесняется своего нищего положения, своих дырявых башмаков. Кумушки-сватьи легко уговаривают ее выйти замуж за богатого мужчину, который годится ей в отцы.
Отец понимает, что Анюта жертвует собой ради них. Возможно, это так и есть изначально. Но брак не приносит ей того, что она ожидала - денег. Если отец давал ей хоть маленькие деньги, то Модест Алексеич денег на ветер не бросает, а потому отказывается купить жене в театральном буфете сладкую грушу, что стоит целых 25 копеек!"Она делала все, что хотел муж, и злилась на себя за то, что он обманул ее, как последнюю дурочку. Выходила она за него только из-за денег, а между тем денег у нее теперь было меньше, чем до замужества. Прежде хоть отец давал двугривенные, а теперь - ни гроша. Брать тайно или просить она не могла, она боялась мужа, трепетала его....и натянуто улыбалась , и выражала притворное удовольствие, когда ее грубо ласкали и оскверняли обьятиями, наводившими на нее ужас".
Но вот проходит несколько месяцев и общество готовится к благотворительному балу, где Модест Алексеич планирует блеснуть молодой женой и тем самым обратить внимание начальства на себя, любимого. Он так и говорит ей:" Я тебя осчастливил, а сегодня ты можешь осчастливить меня."
Все так и происходит. Аннушка производит впечатление на все мужское общество от молоденьких офицериков до престарелых лысых донжуанов. Тихая, скромная Аня вдруг преображается, почувствовав свою власть над теми самыми мужчинами, перед которыми пресмыкается ее муж. "Она уже поняла, что она создана исключительно для этой шумной, блестящей , смеющейся жизни с музыкой, танцами, поклонниками , и давнишний страх ее ... казался ей смешным".
Бизнеспартнер Ани получает тот самый орден, а Аня возможность прожигать жизнь и веселиться на деньги Модеста Алексеича " и она не просила , не требовала, а только посылала ему счета или записки:"выдать подателю сего 200 рублей"или "немедленно уплатить 100 рублей".
И здесь симпатии наши могли бы быть на стороне Анюты, если бы не заключительный аккорд ее последних слов "и с восторгом, с негодованием, с презрением, уже уверенная, что ей за это ничего не будет, она сказала, отчетливо выговаривая каждое слово: - Подите прочь, болван!"
И слова эти относятся не только к Модесту Алексеичу, но и ее голодным младшим братьям и больному отцу, что считал, что она пожертвовала собой ради них, а это оказался обычный бизнесплан молодой и неопытной, но уже акулы, что не упустила свой шанс, а вы, бедные родственники, - Подите прочь, болваны.
Занавес.771,4K 
Аноним29 апреля 2020 г.Сбежавшая невеста
Читать далееПоследний рассказ Чехова, небольшой, необычный, глубокий и светлый. Главные герои - Надя Шумина и ее друг, дальний родственник Саша, бедный и больной. В доме Нади идет подготовка к свадьбе. Свадьба назначена, бабушка и мама собирают приданное, жених снимает и обставляет двухэтажный дом, а сама Надя в раздумье. И все кажется потечет по обычным законам, венчание, брак, дети, Надя смирится с тем, что ей не по душе...
А Надя решается изменить свою жизнь. И с этого момента я все ждала, что же пойдет не так - от нее откажутся родственники, в ее личной жизни произойдет нечто обычное и трагичное, она сама испугается своего поступка? Но все оптимистично, рассказ дарит надежду и полон замечательных мыслей, так свойственных творчеству Чехова.
Мне этот рассказ показался каким-то завещанием-напутствием Антона Павловича: не боятся менять жизнь, остерегаться праздности и мещанства, прислушиваться к своему сердцу.
... впереди ей рисовалась жизнь новая, широкая, просторная, и эта жизнь, еще неясная, полная тайн, увлекала и манила ее.
Она пошла к себе наверх укладываться, а на другой день утром простилась со своими и, живая, веселая, покинула город — как полагала, навсегда.751,3K
Аноним9 сентября 2024 г.Путеводные огоньки
Читать далее"Все эти мысли о бренности и ничтожестве, о бесцельности жизни, о неизбежности смерти, о загробных потемках и проч., все эти высокие мысли, говорю я, душа моя, хороши и естественны в старости, когда они являются продуктом долгой внутренней работы, выстраданы и в самом деле составляют умственное богатство; для молодого же мозга, который едва только начинает самостоятельную жизнь, они просто несчастие! Несчастие!"
Да, я согласна с чеховским героем в этом прекраснейшем рассказе, от которого получила неслыханное удовольствие, можно сказать - наслаждение, погрузившись в его философский текст и очень трогательную историю одной любви, которой он подтверждает свои взгляды о несчастии такого соломоновского отношения к жизни. Да, это несчастие - ощущать бренность бытия на взлёте своей жизни в ранней молодости, и большее несчастие скорее для окружающих, нежели для носителя этого ощущения, ибо что может быть страшнее равнодушного человека? Хотя, кто в молодости не заблуждался - например, ненавидя жизнь всей душой и постоянно желая смерти самому себе. Страшно звучит, не правда ли? А ощущать это ещё страшнее.
"Мысли о бесцельности жизни, о ничтожестве и бренности видимого мира, соломоновская «суета сует» составляли и составляют до сих пор высшую и конечную ступень в области человеческого мышления. Дошел мыслитель до этой ступени и — стоп машина! Дальше идти некуда. Этим завершается деятельность нормального мозга, что естественно и в порядке вещей. Наше же несчастие в том, что мы начинаем мыслить именно с этого конца. Чем нормальные люди кончают, тем мы начинаем. Мы с первого же абцуга, едва только мозг начинает самостоятельную работу, взбираемся на самую высшую, конечную ступень и знать не хотим тех ступеней, которые пониже."
Он прав, этот зрелый инженер, доказывая молодому студенту с немецкой фамилией Штенберг, что его софистика ведёт в конечном итоге к трагедии. Вернее к трагедиям, потому что для тех, кто рядом, вовсе не безопасен подобный внутренний паралич молодого человека. Увы, мы родились и придётся участвовать в предоставленном жизненном процессе, включая все свои органы чувств. Не хочешь, желая быть равнодушным созерцателем бренности бытия? Не выйдет! Жизнь тебя научит, пробудив ото сна совесть и душу рано или поздно. Лучше нырять сразу и честно учиться плавать, задыхаясь и захлёбываясь порой, но формируя красивые мускулы и ровное дыхание.
Так и произошло с инженером - рассказчиком, когда он встретил свою первую любовь и соблазнил, поддавшись сиюминутной прихоти, а потом бросил, испугавшись ответственности и нежелаемых перемен в жизни. Но вовремя опомнился... И тут я вспомнила чеховскую "Даму с собачкой", где такая же трогательная женщина заставила таки бывалого мужчину полюбить себя. Там я этому несказанно обрадовалась. Да и здесь тоже, только от этой истории у меня, надо признаться, остался какой-то неприятный приторный осадок. Эта женская беззащитность и её молниеносная преданность с привыканием, как у "кошки". Её говорящее имя Кисочка... Было во всё этом что-то жалкое, липкое и пересладкое, переходящее в чувство стыда за женское поведение.
Доказал ли своим рассказом старый молодому вредоносность тёмных мыслей? Пока нет. И никто ведь не докажет, кроме самой жизни, когда встряхнёт она как следует однажды и перевернёт всё внутри. И увидит человек череду огоньков в темноте своей спящей души. Ухватится за них взором и пойдет по освещённой дорожке, словно по следам хлебных крошек, оставленных чужими воспоминаниями и своими пережитыми мгновениями. Я надеюсь... Но, всему своё время.
744,4K
Аноним17 июня 2011 г.Читать далееУ Чехова больше всего люблю вот эти судьбы-истории - "Анна на шее", "Дама с собачкой", "Дом с мезонином" и другое подобное... Читаю и перечитываю бесконечно.
Вроде бы и немного походя, как бы к слову, Чехов дает нам возможность заглянуть в жизнь то одного героя, то другого - заглянуть в их души, мысли, сомнения... Узнать себя или, вздрогнув, поморщиться от совсем "неудобоваримого" поступка того или иного персонажа...
Я ловлю себя на том, что я всегда очень переживаю за этих героев, очень переживаю. За этих неидеальных, часто каких-то неопределившихся, метущихся, ошибающихся...В рассказе "Анна на шее" больше всего жаль отца и младших братьев Анны.
А образ Анны всегда воспринимался мною как острое предупреждение: как быстро может сытость и самодовольство лишить тебя человечности.... Не люблю ее. И не хочу никак оправдывать.А от концовки у меня каждый раз слезы на глазах:
"...и когда во время катанья на Старо-Киевской им встречалась Аня на паре с пристяжной на отлете и с Артыновым на козлах вместо кучера, Петр Леонтьич снимал цилиндр и собирался что-то крикнуть, а Петя и Андрюша брали его под руки и говорили умоляюще:
- Не надо, папочка... Будет, папочка...".
(А вы слышали этот рассказ в исполнении Марии Бабановой???? Эти последние строки она читает ТАК, что я просто задыхаюсь от рыданий, простите за чрезмерную сентиментальность...)
741,9K
Аноним15 ноября 2019 г."Как жаль, что тем, чем стало для меня твоё существование, не стало моё существованье для тебя." Иосиф Бродский
Читать далееКогда не знаешь, что почитать, то Антон Павлович Чехов - всегда беспроигрышный вариант. Являясь его горячей поклонницей ещё со школьной скамьи, я очень часто обращаюсь к его произведениям. Тем более странно, что данное произведение ни разу не попалось в моё поле чтения.
Данная повесть небольшая по размеру, но ёмкая по эмоциям на каждый квадратный сантиметр букв. Главный герой Алексей Лаптев богат, некрасив и далеко не свеж годами. Его характер прекрасно раскрывает его "говорящая" фамилия. Он робок, мягкотел, нерешитилен, неловок, без внутреннего стержня, деловой хватки и мужской сметливости. Но при этом он кроток и человечен. Лично мне он чем-то напомнил Карандышева из "Бесприданницы". Скорее всего, по большей части такой характер у него сформировался ещё в детстве. Сказалось влияние деспотичного отца, который не брезговал ни розгами, ни издевательствами над Алексеем и его братом Фёдором.
Повесть воспринимается как бы через призму отношений главного героя с его окружением. Отношения у Лаптева сложные практически со всеми. Исключение, возможно, составляют умирающая от рака сестра и её дочери. Нельзя сказать, что Лаптев нелюдим. Он вхож в общество, имеет замечательных друзей. Но иногда создаётся впечатление, что его просто терпят, по привычке. Обожаемая жена его не любит, брат не понимает, даже бывшая любимая женщина утратила всякую веру в него. Что интересно, Лаптев никаких иллюзий по поводу себя и своих недостатков не питает, он самокритичен.
"Посмотри на меня… ни гибкости, ни смелости, ни сильной воли; я боюсь за каждый свой шаг, точно меня выпорют, я робею перед ничтожествами, идиотами, скотами, стоящими неизмеримо ниже меня умственно и нравственно; я боюсь дворников, швейцаров, городовых, жандармов, я всех боюсь, потому что я родился от затравленной матери, с детства я забит и запуган!.."Скорее всего не покончить жизнь самоубийством ему не позволила именно его слабохарактерность.
Через всю повесть проходит линия любви. Да что там линия, толстый такой канат. Лаптев просто потерял голову от любви к прелестной Юлие Сергеевне. На то, чтобы признаться ей в любви, а в последствие сделать ей предложение, у него ушли километры моральных самоистязаний и килограммы убитых нервных клеток. Он знает, Юля его не любит. Юля хочет в Москву. Он - её шанс вырваться туда, где праздники, театры, интересные люди. Отношения между супругами сложные, но в течение повествования они плавно претерпевают изменения. Не зря Чехов заканчивает произведение фразой "Поживём - увидим."702,1K
Аноним19 марта 2013 г....для нашего брата неудачника и лишнего человека все спасение в разговорах. Я должен обобщать каждый свой поступок, я должен находить объяснение и оправдание своей нелепой жизни в чьих-нибудь теориях, в литературных типах, в том, например, что мы, дворяне, вырождаемся, и прочее...Читать далееМой путь к этой повести Чехова был долгим и извилистым.
Начался он еще в 2010, когда я после просмотра первого сезона сериала "Sherlock" полезла изучать фильмографии актеров, которые там снимались, одним из этих актеров был Эндрю Скотт, который поразил меня в роли Джеймса Мориарти. И заметив в его фильмографии фильм, снятый по классическому русскому произведению я очень заинтересовалась. Помимо того, что актер, по моему мнению, прекрасно вписывался по типажу в русскую классику, мне было интересно как же они (фильм производства США от грузинского режиссера с ирландскими и британскими актерами) сняли нашу классику. Правило смотреть экранизации после прочтения первоисточника, а также сложность в нахождении и скачивании фильма сыграли против меня. И вот, спустя почти три года, я наконец-то добралась до повести. Да-да, стыжусь, что собралась читать эту повесть не из-за советской экранизации с блестящими актерами, с другой стороны я про нашу экранизацию и не знала, а теперь и ее посмотрю.Начав читать книгу я поняла, что абсолютно отвыкла от русской классики, которую последний раз читала, наверное, еще в школе. Так что книга далась мне с трудом.
Главным героем этой истории является Иван Андреич Лаевский перед которым встала проблема — он разлюбил женщину после двух лет совместной жизни и проблема была бы разрешима, если бы у него была возможность с ней расстаться, да вот незадача и жить она одна не сможет — одинокая, безродная, работать не умеет и без гроша — и при всем при этом он ее увел у супруга, который незадолго до описываемых событий умер и теперь два выхода — разойтись словно не встречались или обвенчаться с нелюбимой женщиной. Если вы боитесь, что я проспойлерила вам половину книги, то не волнуйтесь, я кратко пересказала то, что в первой главе Иван Андреич сообщает своему другу — доктору Александру Самойленку. Вот сразу видно, перед вами — русская классика!
Здесь затрагивается свойственная русским классическим произведениям тема "лишнего человека". Достаточно вспомнить Чацкого, Обломова, Онегина, Печорина (с последними двумя даже сам Лаевский себя ассоциирует). Впрочем обсуждать эту тему не вижу особого смысла, в школе каждый писал сочинения на тему. А еще говорят, что сейчас авторы пишут об одном и том же, а вот не только современная литература этим грешит. Нет, я помню теории что существует всего 4 или 7 или 36 сюжетов в литературе (смотря чья теория вам ближе), но душа-то требует чего-нибудь нового.
Ни один герой, кроме, разве что Самойленко, не вызвал положительных эмоций. Здесь у каждого персонажа есть отталкивающие черты. Даже фон Корен, который является оппонентом нашего героя, и, по идее, должен представлять "хорошую" сторону, на деле оказывается довольно жестким, деспотичным человеком, с резкими взглядами, который пытается любого собеседника задавить авторитетом.
Прочитав две трети книги и не найдя дуэли, на которую вполне очевидно намекает название я уже подумала было, что это метафора противостояния фон Корена и Лаевского и на деле никто стреляться не будет, но, вот поди ж ты, дуэль состоится. Причем вызов на дуэль очень нелепый и вообще, ощущение форсирования событий автором, потому что какой-то странный переход от обычного разговора к вызову на дуэль.
Но самым неожиданным для меня оказался финал повести (как исход дуэли, так и последняя глава, описывающая события спустя три месяца после дуэли). Он настолько по духу и характерам не соответствует остальной повести, что совсем не вписывается в повествование. В примечании к книге прочитала, что "Чехов хотел в корректуре поработать над финалом, который его не удовлетворял", но так и не поняла это уже исправленный вариант или автор все же решил все оставить как есть.
Как-то сложно складываются у меня отношения с русской классикой. Повесть мне не понравилась, единственное, что хочу отметить, это то, что написана она прекрасным языком. Читаешь и наслаждаешься как написано, в этом ни одному нашему классику не откажешь, пишут они красиво!
69791
Аноним3 августа 2022 г."В поисках за правдой люди делают два шага вперед, шаг назад." (с)
Читать далееМне ОЧЕНЬ понравилось!
Чехов всегда вызывает восхищение своим стилем, а также тонким психологизмом и возможностью затронуть тонкие и неуловимые струны души. В уста своих персонажей он вкладывает глубочайший смысл. В этот раз в конце истории его герой размышлял на тему смысла жизни на примере своей, бездарной, чуть внезапно и глупо не утраченной. Очень классно написано! И, как всегда, мысли и рассуждения автора близки и актуальны именно сегодня. В частности, понравились его размышления на тему поисков правды, - как корабль в море, - 2 шага преред, 1 назад. Но все же вперед по-немногу побеждает, и мало помалу, но правда вырисовывается. В особенности для тех, кто ее ищет.
В поисках за правдой люди делают два шага вперед, шаг назад. Страдания, ошибки и скука жизни бросают их назад, но жажда правды и упрямая воля гонят вперед и вперед. И кто знает? Быть может, доплывут до настоящей правды…65556
