Собрание сочинений

Во времена блокады Ленинграда раненым солдатам устроили экскурсию по Эрмитажу. Экскурсовод показывал на пустые места от картин, и рассказывал о Караваджо там, где был Караваджо, о Рафаэле там, где был Рафаэль.. а они зачарованно слушали, смотря на эти погасшие "окна" тишины о мире, и казалось, что где-то под музеем, словно вторая часть шахматной доски, есть симметричное отражение этих окон, но только зажжённых, живых!

Квадраты шахматные окон ночей и дней.. Что наша жизнь - игра? Игры разума² ? Игра некоего пленённого и падшего духа с самим собой в ожидании приглашения на казнь ?
Это один из самых добрых и грустных романов Набокова. Лужин - эдакий неуклюжий и милый пингвин в своём забавном "фраке", с атрофией крыльев, живущий в чуждом мире людей, в неком мареве вещей...
В некотором смысле он двойник другого персонажа Набокова - Пнина, и в то же время некий Посторонний а-ля Камю, с задатками и внешностью Гамлета.
Не так уж и часто автор с такой любовью описывает своего персонажа, а тем более делится с ним самым сокровенным, что есть у человека - воспоминаниями детства.
У Лужина в роду были творческие люди, но мелкого пошиба. Некий мотылёк гениальности томился в коконе рода, но не мог воплотиться вполне ( ох, порой такой мотылёк бьётся в иной книге, вечере, народе..).
И вот, в Лужине, он словно бы родился, когда маленькому и одинокому мальчику открылся микрокосм шахмат. Но что-то пошло не так.
Ад и рай для женщины - иногда терять границы тела и души : в этом её поэзия и тайна. Лужин же, стал утрачивать границы между душою и миром, и как результат - утрата себя, растворение в творчестве и мире..узелок сердца, как на шёлковом платке факира, вдруг исчезает.
Такое ощущение, что на неком духовном плане, его бессмертное "Я" живёт в своём гармоничном мире, где предметы, люди, звёзды.. имеют иную тональность и родство.
Вот это стройное "Я" парит среди звёзд, а там, на земле, в этот момент грузное тело поднимается с одышкой по лестнице. Вот это "Я" наклонилось над дивным узором крыла мотылька - в этот же миг, там, на земле, авторучка в руках передвинулась, попала под луч, и радужный блик от неё расцвёл на листе...
И если в "Карениной" есть нравственный пат и "заедливость быта", то в Лужине - духовный пат и заедливость бытия.
Мата, т.е. смерти, ещё нет, ещё все фигурки зачарованно стоят на доске, но и сделать ход душа уже не может, если только тело, в безумии вдохновения не перепутает себя со своим бессмертным "Я", которое и не переставало двигаться и жить..
А теперь моя любимая тема - Достоевский и Набоков.
Само имя Лужина, символично промелькнёт в конце романа - Александр Иванович. Это имя мужа Исаевой, первой жены Достоевского, мужа, с которого был списан Мармеладов из "ПиН". Но в том же "ПиН", есть и сама фамилия "Лужин".
В романе есть эпизод прямо-таки эстетического катарсиса : врач запрещает Лужину читать Достоевского " ибо, как в страшном зеркале.." Удивительный момент, когда персонажа книги предостерегают от знания о том, что он всего-лишь персонаж, игра воображения писателя, творца..
Намеренно ничего не сказал о жене Лужина : обязательно прочитайте рассказ Набокова "Случайность", где есть персонаж "Лужин" и его жена и ....
Проблема сознания и бога, творца и его творения отражена во всех произведениях Набокова.
"Защита Лужина" сокровеннейшим образом связана с метафизической антиутопией Набокова " Под знаком незаконнорождённых".
Тема дождевой Лужи в начале этого романа, чернильная лужица, главный герой Круг...
Мир- един в своём вращеньи.
Душа Лужина зеркально вспыхнет мотыльковым бликом на окне писателя в конце "Под знаком незаконнорождённых".

Стихотворный p.s. от Ходасевича

Кто из нас в детстве не выискивал диковинных зверей на абстрактных ковровых узорах, не испытывал внутренний трепет во время поездок в поезде, не мечтал стать героем книги или фильма, не придумывал собственные миры? Порой живость воображения и поиски чего-то важного не исчерпываются в детстве и продолжаются в юности – такие люди слывут мечтателями, их поступки называют ребячеством, надеясь на то, что с возрастом все это перегорит, пройдет, улетучится, зашпаклюется прозой жизни. Ведь в большинстве случаев так и бывает. Но есть люди, у которых эта штукатурка будней и забот постоянно отваливается, обнажая мечты, фантазии, душевные порывы. Такой человек при всем своем желании никак не может вписаться в рамки, определенные его окружением и обществом, в котором он живет.

Таков Мартын, герой романа «Подвиг». Его мечтательность, живость воображения и рискованность, помноженные на приглушенную, неотчетливую, но постоянно пробивающую свои побеги в самых неожиданных местах тоску по родине, дают в результате тот самый случай, когда круг нельзя поместить в квадрат. То и дело вываливается этот круг-Мартын из тесных квадратных рамок, к которым пытается себя приладить, и снова катится, не имея ни целей, ни привязанностей. Его финальное решение – это не минутный порыв души, не чудачество, не шалость, это давно задуманный и тщательно продуманный план, реализация которого, видимо, должна была наконец успокоить его метущуюся душу. Был ли это действительно осознанный путь к смерти или все же предполагался шанс выжить, только рискнув жизнью – решать читателю.

Себя же я увидела в другом герое романа, Дарвине. Это как раз тот самый случай, о котором я писала вначале – большинство юных чудаков и фантазеров с возрастом становятся «толстокожими», пригашают внутренний огонь, прилаживаются к требованиям повседневности, привычным для общества нормам и правилам, а от воспоминаний остается «одна выцветшая вывеска». Когда-то родные души, Мартын и Дарвин, встретившись спустя пару лет, оказываются чужими друг другу. Хотя последующее волнение Дарвина за друга, его действия, направленные на поиски Мартына, искреннее переживание за его судьбу уверяют нас в том, что он все же сохранил теплые чувства к товарищу.

Не могу не написать о Соне. С одной стороны, странная девушка, с другой – очень естественный женский образ. Не думаю, что Соня виновата в судьбе Мартына, хотя наверняка будет винить себя за это. Конечно, обзаведясь семьей, вряд ли Мартын решился бы на такой шаг. Однако Соня отказывала не ему одному: один со временем нашел новую привязанность, другой «реанимировался» с помощью творчества. Мартын же Сони особо не добивался (так лишь, в духе «была не была»), считая, видимо, что все должно произойти естественно, если на то судьба.

Конечно, конечно, невозможно не упомянуть набоковский стиль и слог – то, чем он завораживает, затягивает в воронку повествования, насыщает живительным нектаром читателя, неравнодушного к хорошему литературному языку и оригинальным авторским приемам. Также обожаю набоковский лаконизм: в небольших по объему романах он умудряется написать так много и о столь многом! Воды здесь нет, здесь каждое слово много весит, повествование одновременно и «концентрированное», и легкое в чтении.

У меня не получится написать рецензию не хуже уже имеющихся.
У меня не получится написать рецензию, не вызывающую стыда на фоне самой книги.
У меня не получится написать рецензию даже на книгу-вкладыш о Чернышевском.
У меня не получится запомнить в этой книге всё, что хочется запомнить
(потому что у меня не получится запомнить книгу целиком)
У меня не получится упрекать Набокова в высокомерии.
У меня не получится извиниться за то, что не прочитал "Дар" четырьмя годами ранее.

Тем не менее, у меня получилось это прочитать.
И то хорошо.

Небольшой, уютный, комфортабельный роман, как блестящий автомобиль либо новый чемодан, сладковато пахнущий кожей. Яркий, гладкий, округлый. В этом творении Набокова как всегда притягательна не только внутренняя атмосфера, но и внешняя оболочка, форма подачи, выпуклость написанного вовне: и к снисходительному партеру венценосных критиков, и к благодарной, шуршащей страницами галерке. А сюжет течет, переливается всеми оттенками набоковского слога и мастерства. И как же все это вкусно. И отчаянно. Отчаяние обязательно прорвется из записок Германа, обдаст своей оглушающей волной. И это, пожалуй, единственный недостаток романа. Или его главное достоинство.

Владимир Набоков в очередной раз рисует образ отрицательного персонажа, мещански обыденного, гладко причесанного, франтоватого, самоуверенного, но обязательно с червоточинкой и гнильцой. Это Герман, что подвержен жажде денег и так удачно подвернувшейся теме двойничества. Ведь бывают же в этом несовершенном мире двойники? Или индивидуальность превыше всего? Решать той серой массе людишек, что так презирал господин Герман. Он же играет со своим будущим читателем, заигрывает в своей кажущейся откровенности, сыпет символами, отсылками к Федору Михайловичу, крутит, крутит, загадывает. Талантливое лицедейство. Умелая игра в детектив. И вновь немецкий материал, вновь фоном немецкая тематика с тонкими, слегка сентиментальными, но все же ироничными приветами к «другим берегам», где давно уж нет той прежней русскости, ведь обитель охвачена новым «обновляющим» красным пожаром.

Сей роман увлекателен, с неподражаемой начинкой, хоть и слегка отталкивающей. И главный герой особенно привлекает внимание тем, что господин Набоков однажды сравнил его с самим Гумбертом Гумбертом. «Оба они душевнобольные негодяи, и однако, есть в раю зеленая аллейка, по которой Гумберту позволено один раз в году гулять на закате; но никогда ад не отпустит Германа ни под какой залог». Да, Герману такой аллейки не предоставлено. Лишь тропинка в зарослях его литературного творения, повести о присвоении чужой жизни. Пусть хотя бы там Герман иногда прогуливается, а отчаяние будет одолевать его вновь и вновь.

Кажется, у меня тихий восторг - начинаю проникаться симпатией к творчеству Набокова. «Лолита» романом не пошла, но в юности понравилась экранизация 1997 г., «Камеру обскура» оценила со второго раза, а «Защита Лужина» зацепила сразу.


В основе сюжета - история жизни шахматного вундеркинда с РАС (расстройство аутистического спектра) Александра Лужина. Прототипом Лужина-младшего был близкий знакомый Набокова, гроссмейстер Курт фон Барделебен.

В детстве главный герой живет в атмосфере непонимания со стороны родителей, страдает от травли одноклассников. Не было у него и каких-либо стремлений или увлечений, пока случайная встреча с человеком, мельком показавшим ему целый мир на шахматной доске, смогла перевернуть его жизнь с ног на голову. Казалось бы, вот оно, лекарство против тяжелой обыденной жизни, но не тут-то было…
Невольно задаешься вопросом: чем все-таки были для Лужина шахматы, спасением или ловушкой?


Глубокий, многосторонний роман. Точно показаны созависимые отношения между супругами Лужиными, где жена – созависимая (полностью сосредоточена, если не сказать зациклена, на интересах супруга и на его жизни), а муж – контрзависимый (с противоположными созависимости признаками: если бы существовали мантры контрзависимости, одной из них была бы «Мне никто не нужен»).


Несмотря на все достоинства романа, есть то, по отношению к чему у меня остался большой вопрос: как так вышло, что у героя даже не заподозрили РАС?


Вывод: знакомство с Набоковым лучше начинать не с «Лолиты».

И снова Набоков удивляет профессионализмом написания психологической составляющей своих главных героев, пусть их у него и немного, но как они расписаны, раскрыты, как вывернут на всеобщие обозрение их внутренний мир! Нет, писать так - это искусство, сплетать все так искусно и красиво, скользить к отчаянному концу. Еще один сильно написанный роман сего автора, который нельзя пропустить.

О, да, в книге есть самое большое отчаяние главного героя, Германа Карловича - это прежде всего его отчаянное пресыщение жизнью. Ему кажется, что он свернул по жизни не туда, попал в некую клетку, он наполнен пресыщением жизни. Еще бы - все ведь складывалось у него просто-обыденно, удачливо: неплохая работа, глуповатая, но любящая его жена, новый авто. В начале, была некая леность, а само отчаяние скрыто за праздными размышлениями о жизни, за разными потугами что-то изменит в себе, но привычка нормально жить и мыслить его останавливала. Именно это уже проглядывает, когда Герман встречи нищего Феликса. Он в первый раз после разговора с ним не уходит, а возвращается чуть позже - уже тогда, отчаяние вырваться из своего теплого болотца буржуазной жизни начало по-немного давить на него. Возможно, что это отчаяние исказило его восприятие и Феликс вдруг предстал его близнецом, хотя на самом деле он был не похож на Германа, от слова "совсем".

Отчаяние сплетается с безумием, а тут уж и предлог нашелся - финансовый крах, поэтому самое время разыграть криминальную драму, вполне объяснимую с точки зрения простого обывателя, но для Германа это прежде всего уничтожения своей копии, себя старого, дабы остался он обновленный, с судьбой, как чистый лист бумаги. Возможность получить второй шанс и заново все начать - это движет Германом, а не желание получить страховку. Сия идея уже зарождается в нем, когда он встречает бродягу в первый раз, возможно, что он бы все реализовал бы сразу, если бы у него было больше духа и времени.

Этот внутренний вопль "Я прожил чужую жизнь!" - он несет главного героя в сторону кривой дорожки, ведь соблазн исправить все легко, просто и за счет чужой жизни оказался непреодолимым.

Но вот в чем беда - реальность не поддается изменению, в отличии от сознания Германа, ее нельзя скорректировать по своему желанию полностью, поэтому преступление выплывает наружу, тайное становится явным и приводит к своим законным последствиям.

Эта книга описание своего маленького безумия, когда пытаешься изменить жизнь за счет чужого существования.

Какая вещь! Почему мне казалось, что будет скучно?
Я обожаю шахматы. Меня пятилетнюю стала потихонечку учить мать, и шахматы сразу заменили мне куклы. Они были моими друзьями, моей армией и лучшим обществом, которое меня всегда понимало. Я их, кстати, далеко не всегда. Чудовищно бесилась, когда проигрывала. Чтобы это случалось пореже, стала учить младшего братишку. Когда мне было 12, а ему 8, он взялся за теорию и стал меня легко побеждать. Меня! Сопляк! С тех пор я не играю, а только с удовольствием решаю задачки и смотрю, как в шахматы играют другие. Какое детство без шахмат?!.
А с Лужиным они сыграли злую шутку. Набоков описывает у героя аутизм, классический синдром Аспергера: когнитивные способности сохранены, речь специфическая, но понимание её не осложнено, отсутствие эмпатии и другие признаки. Перед нами человек, который играет в шахматы - и только. Драма такой личности заключается в том, как безобразно с ней обращаются окружающие.
С самим Лужиным всё в порядке! В непонятном мире среди непонятных людей он находит прекрасную, волшебную штуку - шахматы. Дело "сложное, острое, насыщенное необыкновенными возможностями". Тут бы и быть счастливым... Однако его немедленно прибирает к рукам ушлый Валентинов и эксплуатирует своего "вундеркинда" безжалостно, пока тот приносит доход, а затем бросает в таком состоянии, что тот по инерции мчится в нервный срыв. Тут же является преданная "тургеневская" девушка, ни разу не названная по имени (уверена, что герой затруднился бы ответить, как зовут его жену). Смыслом её жизни становится забота - нет, скорее, "дрессировка" супруга, чтобы соответствовал (визуально и поведением) общественному канону. Неутомимые усилия по исправлению Лужина, предпринимаемые женой, тёщей и бандой приятелей совместно с почуявшим новую наживу Валентиновым вынуждают беднягу к ответным мерам. К защите. Лужин изо всех сил пытается быть незаметным, сберечь своё сознание, уникальный островок свободы и спокойствия. Но окружающие слишком требовательны, они принуждают героя к невозможному: одни - чтобы стал респектабельным супругом, другие - чтобы выигрывал партию за партией.
Следишь за всей этой вакханалией вокруг героя и впервые без раздражения думаешь об антипсихиатрии! А также о том, что любовь и забота иногда - яд, лучшей альтернативой было бы оставить в покое. К сожалению, этого лекарства наше общество гуманистов не предоставляет.
И написано отлично.

-
спрашивают его, школьника, учителя. Это ж как надо сидеть, чтоб такой эпитет породить!
А вот одно из фортификационных сооружений героя - против соперника-общества:

Момент, когда общество-противник настигает Лужина, когда рушится его защита, описан жутко, как сцена из какого-нибудь хоррора:

- И зверь-социум бросился на героя и сожрал беднягу с потрохами!

Нельзя читать такие книги по играм, в спешке. Я много раз себе это говорила, но дара убеждения у меня нет. Поэтому "Дар" я не прочитала. Я его прослушала.

Слушать Набокова это как смотреть балет по Чехову. Я видела два. Один - гениальный, за комментарии к другому, мне кажется, меня муж замуж взял (решил, что опередят иные, сожгут ненароком, жалко будет). Так вот даже гениальный балет к Чехову имел отношение весьма космическое. А Набокова нужно читать. Нет. Перечитывать. Несколько раз одно и то же место, чтобы оно добралось от спинного мозга к головному, от интуиции к осознанию.

Чтец, надо сказать, мне попался замечательный. Евгений Терновский. Так что аудиокнигу в его исполнении я поставлю в один ряд с балетом Киллиана по "Трём сёстрам". Но "Дар" открою еще раз, настоящий, бумажный, медленный, без дамоклова меча игровых сроков.

И снова окунусь в эту совершенно потрясающую историю чужого-своего-автобиографичного-персонажнеавтор дара. Литературного? В том числе. Но, прежде всего, это дар видеть и воспринимать. И передавать ощущение увиденного читателю. Сколько образов, сценок, сиюминутных впечатлений, внутривенных прозрений, надуманных и передуманных мыслей, удивительно тонких наблюдений собрано в этой книге! Недавно видела картинку с хамскими высказываниями Бунина о своих современниках, что-то он там ляпнул про словоблудие Набокова. О, как он жалок и как прав))) Набоков далёк от краткости (что не мешает точности) и возбуждает невероятно своими описаниями, играми, каламбурами. Иногда мне кажется, что у него блудят даже буквы. Хотя почему кажется. Анаграммы автора известны всем, кто увлечён его творчеством.

Кстати, увлечение не значит абсолютное принятие всего им написанного. "Лолиту" не люблю и вряд ли перечитаю, чтобы сделать переоценку. "Бледный огонь" скучен, не могу дочитать никак. А еще стихи... Поэт-Набоков кажется мне вполне себе средним поэтом. И первую часть "Дара" я воспринимала как автобиографию. Когда фантазия героя вела его закоулками чувств, которые вылились в стихи, мне казалось, вот оно, то, что мешает поэту Н.:

Не хватает Набокову размера, чтобы впихнуть всё, что он видит и знает. Его мощь - как раз в развёрнутом словоблудии. Не надо рифм, пусть будет голая суть в финтифлюшках роскошного языка.

Внезапно история поэта сменяется жизнеописанием его отца. И кажется, что в этом реализме воспоминаний побеждён не особо умелый поэт и найден правильный тон, правильный коридор для раскрытия дара.

Но в середине книги происходит совсем уж невероятное. Текст срывается с цепи и вдруг рассказывает о Чернышевском. Персонаж пишет книгу о реальном человеке, мы читаем книгу персонажа о реальном человеке, которого персонаж в своем воображение делает персонажем. А потом автор (который Набоков) проводит еще и полномасштабный литературный анализ книги своего персонажа. И кто кому Гоголь я уже не знаю. Но что метафизический Чернышевский завораживает, что жёсткий разбор полётов восхищает в этой пляске ёрничества и самоиронии - факт.

И завершающая пятая глава медленно возвращает нас к пониманию, что это всего лишь роман, всего лишь герой романа. Он прошел свой путь, у него украли все фантики и обёртки, он чист и готов нести свой дар миру. Будем считать, что мы поверили и не узнали его.

Пришли ко мне и спросили, что такое шахматы.

«Ну, как же, — ответил я, — это интеллектуальная игра, развивающая логическое мышление, изобретательность, память».
Пришли к Лужину и спросили у него, что такое шахматы. «Не знаю, — сказал Лужин, - это моя жизнь».
А потом взяли обоих и лишили всякой возможности соприкасаться с шахматами.
И снова пришли ко мне и задали тот же вопрос. «Ну, как же, — ответил я, — это интеллектуальная игра, развивающая логическое мышление, изобретательность, память».
Пришли к Лужину, а Лужина уже нет — он умер от тоски.

Книгу добавил в любимые.

Набокова, наряду с Элтанг и Валье-Инкланом, добавил в свой список виртуозов описательной прозы. Король, дама, валет.)

Цитаты

всё, кроме шахмат, только очаровательный сон

Стройна, отчетлива и богата приключениями была подлинная жизнь, шахматная жизнь, и с гордостью Лужин замечал, как легко ему в этой жизни властвовать, как все в ней слушается его воли и покорно его замыслам.

«Значит, шахматам капут? — с удовлетворением отметила мать. — Что же это от него останется, — одно голое сумасшествие?»

«Ты беременна? Я уверена, что уже беременна». «Да что ты, — отвечала дочь, — я давно родила».

пустоту лужинской жизни

Она знала, что нужно спешить, что каждая пустующая минута лужинской жизни — лазейка для призраков

P.s. Защита Лужина. Жизнь поставила шах и мат.

Какое точное название! То, что происходит на страничках этой книги, хочется наблюдать лишь из далека, в щелочку. Взглянуть, увидеть, рассмотреть тени и тона. Хотя, в тоже время это книга, которая заставляет любить автора, которую хочется перечитывать еще и еще, о которой хочется рассказать всем.

Честно признаюсь, я не в большом восторге от "Лолиты", и поэтому "Камера обскура" была для меня небольшим экспериментом, на который я решилась благодаря дружескому совету Maple81 . И теперь ни капельки не жалею, что сидела до полуночи с книгой, забыв обо всем.

Итак. Сюжет. Казалось бы, все банально: мужу скучно со своей женой, прожив около десяти лет спокойной супружеской жизнью, он в тайне от супруги мечтал о ярких впечатлений. Ну что ж. Нашел. В избытке, я бы сказала. И тут нет виноватых. Тут просто есть внезапное желание какой-то новизны, возможно даже новых ощущений.

Герои. Выделю троих: Кречмар, Магда и Горн. Такой себе треугольничек, где царит ложь, обман и жажда денег. Безвольный Кречмар, который, по-сути, уничтожил двоих людей, получил ну просто очень достойный ответ от жизни. Самое настоящее правило бумеранга в действии.

После этой книги захотелось познакомиться с биографией автора. Что-то уж слишком у него взрослые 16-летние барышни, у которых получается "на раз-два" крутить сорокалетними (почти) мужиками. Ну или мужчины столь слабы, что не умеют управлять собой. В общем, Магда та еще штучка. Куда там Лолите. Да и страсти в книге бушуют нешуточные. Маленькая стерва не только сумела разрушить семью, но и заполучила себе небольшой "бонус" в виде еще одного любовника. Но только правило бумеранга никто не отменял.

Горн - подлец, вернее даже - эталонный подлец. Какой, скажите мне, пожалуйста, нормальный мужчина позволит жить своей любимой с другим ради денег? И говорите что угодно, но Горн любил Магду. Просто у него это чувство обрело вот такую извращенную, как и он сам, форму. Вот он точно до конца своей жизни переступит еще не через одну Магду. И потом, лет в 70 даже не вспомнит их имена, как и они о нем. впрочем. И умрет в одиночестве и бедности.

Вывод. . Девочки и мальчики, не забываем о правиле бумеранга, оно действует ВСЕГДА!