Петербургские трущобы. Полное издание в одном томе

"Нет, милая, много есть горя у белого света...всякого горя - не одно твое, да живет вот, пока смерть не взяла"

Прочитанный роман Всеволода Крестовского (это было мое первое знакомство с творчеством автора) теперь навсегда займет для меня место в ряду таких книг, как Стефан Жеромский - История греха , Арчибальд Кронин - Замок Броуди , Александр Куприн - Яма , Эмиль Золя - Западня , Фёдор Достоевский - Преступление и наказание (с последним, кстати, его роднит и место действия) - книг невообразимо прекрасных и невообразимо тяжелых; книг, с практически с первой же своей страницы западающих в сердце. К подобным книгам впоследствии так же тяжело и возвращаться - слишком ярок оставляемый ими след в душе...

Не сразу писатель отправляет нас в мрачные трущобы: морально готовилась к этому еще до начала чтения, прекрасно понимая, что чтение произведения с более чем прозрачным заглавием будет делом не из легких (так в итоге и получилось). И дело даже не в его объеме (тысяча восемьсот электронных страниц, теперь очень хочется приобрести и в бумаге - будет больше стимулов когда-нибудь все же его перечитать): роман на редкость увлекательно читается, ведь написан он великолепным, отточенным языком, герои харизматичны, отлично выписаны их характеры, сюжет...сюжет точно заслуживает отдельного разговора, но уверена, что никого он равнодушным не оставит (просто не может оставить)...

Большую часть книги мы, как ни странно, проводим не в подпольных, скрытых от общественности злачных, мрачных местах. Нет, нас встречают уютные гостиные петербургских салонов, где процветают лицемерие и ханжество, двуличие и разврат. Зло, оно не всегда только там, внизу (пишу про "внизу" и сразу вспоминаю пьесу, которую тоже очень давно хочу перечитать, но как-то побаиваюсь - Максим Горький - На дне ) Оно берет начало здесь, в компании князя и княгини Шадурских (он тот еще ходок, она та еще б....), генеральши фон Шпильце, матушки-Сашеньки. О, сколь разнообразен и многочислен состав персонажей в книге Крестовского! Сколь разнохарактерны типажи! При чтении думалось с легкой улыбкой, что писатель показал нам половину Петербурга - притом худшую его половину. Негодяи, подлецы, мошенники, аферисты, насильники (эта книга определенно 18+), развратные женщины, убийцы и просто малодушные, трусливые людишки. Будут и добрые, славные люди, но как же их здесь мало: Иван Вересов, Маша Поветина, княжна Анна, Юлия Бероева с мужем...Не справиться им ни с гнетом судьбы (все мы, конечно, совершаем в жизни ошибки, но некоторых судьба карает чересчур жестоко), ни с толпой этих негодяев, ни с бюрократической машиной. Оттого так печален конец истории. Последний приют и покой они находят лишь на кладбище. Тихо шелестит ветер, они уже ответили в этой жизни за все и за всех...

Роман Крестовского "Петербургские трущобы" не может не произвести впечатления. Причём, не столь важно, будет ли это впечатление положительное или отрицательное; равнодушным это произведение никого не оставит. Хотя бы просто потому, что даже самые отчаянные приверженцы принципа "умру, но дочитаю, что бы это ни было!" пять раз подумают, стоит ли идти на принцип перед творением в тысячу триста с лишним страниц.

Приступая к чтению этого масштабного произведения, необходимо помнить, что роман был ориентирован на современников Крестовского. Имея все необходимые исходные данные, роман неизбежно стал бестселлером. Над ним вздыхали, его обсуждали, им восхищались. Однако, перевалив пик популярности, слава "Петербургских трущоб" припылилась слоем забвения. Периодически деятели кинематографа вытаскивают на свет забытый томик и создают очередную экранизацию, но мировым шедевром классической литературы произведение Крестовского так и не стало.

Если разбираться почему, то первое, что приходит на ум – отсутствие какого-либо важного посыла или ярко выраженных моральных ценностей, к которым стремились бы герои. Крестовский создал свой роман не для копания в душах своих героев или рассуждения о предпосылках их поступков; он создал свой шедевр, чтобы люди могли пощекотать себе нервы, увлечься хитросплетением сюжетных ходов, цепочкой непредсказуемых поворотов и наложением временных пластов. Иногда автор резко тормозит на повороте очередного авантюрного хода и обстоятельно углубляется в обильные и многоплановые описания. Но, опять же, здесь надо помнить, что в 19-м веке люди отнюдь не были избалованы информацией, поэтому исторические справки и долгоиграющие описания всего и вся читателям, скорее всего, были интересны.

Что касается самого сюжета, то тут неизбежно сравнение с латиноамериканскими сериалами 90-х. Внебрачные дети появляются на страницах книги в геометрической прогрессии. Но есть небольшое отличие: в латиноамериканских сериалах эти дети появлялись по большей части у приличных девушек, тогда как у Крестовского что ни женщина, то проститутка. Причём, абсолютно не имеет значения её социальный статус, количество ветвей её генеалогического древа и среднегодовой доход семьи – всё равно у Крестовского она будет проституткой. Описания падения невинных девушек благородных кровей ему особенно удались.

Немало порадовали и зарисовки из уголовной жизни великосветского Петербурга и его трущоб. Стоит отдать должное кропотливому труду Всеволода Крестовского, собравшего бесценный материал об уголовном мире той эпохи, простиравшемся от самых низов, где подвизались самые отбросы общества, до высокородных интриганов, вершащих свои дела на великосветском Олимпе. Что же касается воровского жаргона, часто встречающегося на страницах книги, многие выражения используются и по сей день.

Финал книги немного уводит в сторону от основной фабулы, и кажется лишённым логического завершения. Хотя в общем и целом, впечатление осталось положительное.

Цитата, которую я вынесла в заголовок, как нельзя лучше передает мои чувства после прочтения “Петербургских трущоб”. Перед началом романа читателю предлагают ознакомиться с предисловием автора, в котором Всеволод Крестовский предупреждает о характере своего повествования, призванного вскрыть все язвы и нарывы общества и показать всю глубину духовного нравственного падения человека. Так что не ждите легкого и развлекательного романа. Это будет тяжело.

Поначалу мне было очень трудно втянуться в чтение. Крестовский пишет превосходно, очень эстетично и с чувством, толком, расстановкой, но не могу не отметить кажущуюся тяжеловесность слога. Такое впечатление во многом обеспечивается обилием жаргонных и иностранных слов, особенностями эпохи и наличием пространных описаний зданий и помещений, на которые не скупится автор. Но, приноровившись к этим особенностям, я стала получать настоящее удовольствие от изящного и остроумного слога писателя.

Всеволоду Крестовскому удалось создать полноценный и всеобъемлющий портрет своей эпохи, со всеми ее отличительными чертами и насущными проблемами. Более того, он одинаково замечательно справился и с изображением высшего света, и с картинами самого дна общества, состоящего из нищих, воров, проституток и мошенников. Так что роман пестрит множеством ярких и запоминающихся образов, каждый из которых как нельзя лучше характеризует той или иной слой общества.

Также не могу не упомянуть тонкий психологизм автора, которым отмечен каждый созданный им образ героя. И положительные, и отрицательные персонажи с равной степенью интересны и многогранны, здесь нет однозначного черно-белого взгляда на людей, который наводит скуку своим морализаторским духом.
Как и мой любимый Достоевский, Всеволод Крестовский умеет подмечать всю противоречивую широту человеческой натуры.

В злодее цивилизованном и утонченном несравненно труднее отыскать признаки сердца и совести, чем в злодее грубом, простом и необразованном.

Бывают мгновения, когда в душе падшего человека вдруг ни с того ни с сего закопошится какой-то червяк, засосет, загложет, забеспокоится. Этот червяк в подобные мгновения как будто высасывает всю дрянь, весь гной, всю накипь из души человеческой, как будто он очищает ее, возвращая к той счастливой, почти детской поре, когда она еще была чиста и человечна. Этот червяк называется совестью. Он копошится иногда и в душе самого закоренелого злодея.

Кроме того, писатель умело показывает взаимосвязь между поступками и действиями персонажа в настоящем и его воспитанием, детскими годами, отношениями с родителями, особенностями характера. И это очень интересно с точки зрения психологии и изучения человеческой натуры.

После прочтения первого тома “Петербургские трущобы” показались мне намного легче по своему эмоциональному воздействию, нежели, например, “Яма” Куприна или “На дне Горького”. Но второй том развеял эти ложные иллюзии: роман оказался беспощадно реалистичным и оставил ощущение тоскливой безнадежности.

Реалистичность - одна из главных черт повествования Крестовского. Каждая сцена, разворачивающаяся перед внутренним взором читателя, происходит будто бы у тебя на глазах и пробуждает в тебе самые сложные и противоречивые чувства и эмоции.

Вот, например, ты бродишь по холодным, темным и неприветливым улицам Петербурга вместе с Иваном Вересовым, терзаемым непереносимым чувством голода. Потом ты разделяешь с ним чувство вины и стыда за пришедшую в голову мысль о воровстве. Потом она перестает казаться такой кощунственной. Потом твою душу раздирают тревога и страх: вдруг поймают на горячем? А в конце остается всепоглощающее чувство голода и отчаяния, горького и безысходного…

Правда, однажды это чувство глубокой реалистичности и жизненности было прервано приключением в лучших традициях Эдгара По. Я так до сих пор и не поняла, что это такое было и зачем. Ладно, будем считать это попыткой автора немного скрасить печальное повествование и развлечь читателя.

Финал истории - еще одно подтверждение реалистичности истории, рассказанной автором. Как и в настоящей жизни, далеко не всегда, не везде и не для всех торжествует справедливость. Иногда зло остается безнаказанным, а жертва людского произвола гибнет и остается неотмщенной.

Кстати, если вы, так же как и я, болезненно реагируете на любую несправедливость, то запаситесь терпением: ее на этих страницах очень, очень много.

Один из самых важных вопросов, которые задает Всеволод Крестовский на страницах своего романа, - кто виноват? Чья вина в том, что существуют эти самые трущобы, где процветают порок, грязь и духовная нищета? Ответ прост и очевиден - само общество.

“Петербургские трущобы” оставили неизгладимый след в моем сердце. Очень тоскливый, печальный и полный черного безнадежного отчаяния и безысходности. И я бесконечно влюблена в этот роман - он как сама жизнь во всей ее голой неприглядности. Такие книги обязательно нужны нам - для развеивания иллюзий и воспитания в людях чувства милосердия и сострадания.

Ах, Фанни, пишу тебе пока не видит maman, которая была скандализированна этим сочинением. Ты же знаешь, как дамы их поколения разыгрывают невинность, подносят к носу ароматические соли и всплескивают всем, что плещется, дабы оградить юных особ (читай: меня) от тлетворного романа. Вот сами они готовы броситься персями на амбразуру, причитая и подчёркивая тонкость своей натуры. Одним словом, лучшей рекламы маменьки и придумать не могут, и пока они думают, что афишируют собственную утончённость, на самом деле они ажиотируют домашних на прочтение. Что я могу сказать по прочтении, Фанни? Никогда нашим авторам не стать Диккенсом.

Общеизвестно, ma cherie, что литература наша посвящена страданию (если господа сочинители считают, что таким образом они помогут народу избежать реального страдания, то находятся они в иллюзиях), прочитал одну книгу и можешь предсказать все остальные. Но это и главная беда всей нашей литературы, которая в своём стремлении к страданию ушла от реализма. Ты приведёшь мне в пример "Парижские тайны" мусью Сю, но так тот французский роман отражает желание простое, какое есть у каждого читателя: чтобы появился защитник, который решит все беды. Да и не забывай, что там и впрямь есть тайны и заговоры, подземелья и пыльные скелеты в гардеробных, тогда как основа тайн "Трущоб" - только амурные похождения, оканчивающиеся непременным рождением ребёнка. И вот это постоянное деторождение и выводит из себя мои нервы и без того тонкого устройства, что продиктовано моим холерическим темпераментом. Потому что девять десятых бед, что падают на героев, можно избежать было бы, прояви они чуть смекалки.

Ты обвинишь меня, Фанни, в лицемерии, бо я люблю синему "Левиафан", в коей беды героев тоже обусловлены их глупостию. Но там атмосфера малого уездного городка создаётся за счёт сопротивления этих самых героев беспределу чиновников, сопротивлению, кое не заложено в систему нашего чиновничьего беспредела и даже может систему перебороть. У тех героев есть возможность победить, лишь их глупость не даёт им это сделать, тогда как если бы с самого начала фильмы демонстрировалась семья, коя и противостоять системе не может, даже проявляя смекалку и силу (бо не у всех есть в друзьях столичные стряпчие), была бы не синема, а сентиментальная чернуха, что и внимание бы не привлекла.

В то же время Крестовский заставляет нас сопереживать княжне Анне Чечевинской, судьбина которой никем, кроме неё самой, поруганию не подвергалась. Сперва она при расхождении матери и отца, остаётся с пьющим отцом в деревне. Возраст, когда девы наиболее соблазнительны и лучший товар на ярмарке невест, пропускает. Родителя ея Крестовский пишет заботливым да мистиком, однако же батюшке и в голову не приходит, что дочери надо строить жизнь собственную, а не быть приживалкой в собственном же доме. Что ж, коли она сама такую судьбу выбрала, так будь добра смириться, готовиться к участи старой девы и получать простые удовольствия от радостей интеллектуальных или же духовных. Но нет, когда Анне двадцать пять, в их деревеньку наведывается князь Шадурский, который соблазняет девицу. Что этой дуре надо, Фанни? Неужели при житье в деревне, глядя по весне на лошадок и собачек, не знала она, как избежать тех способов, от которых она понесёт? Или не знала, что Шадурский женат? Так он не на дачи к ним приехал, не заезший из Англий граф, а здесь у него поместье. Фанни, неужели Крестовский хочет, чтобы верили его читатели, что не ходили верные слухи среди дворни? А когда всё же понесла Анна, даже акушерку она смогла найти, но так не могла уже в месяцы первые попросить акушерку или знающую бабку вытравить плод? Их дворовые девки по нескольку раз до свадьбы такое совершают, так что же княжна киснет? Что ж, понимаю, почему при всей скандализированности своей, не пользуется Крестовский успехом Достоевского. Ах, Фанни, не надо про "красивый язык" да "глубину переживаний". Но коли юная дева не может поверить в происходящее, так всё это сочинение на дев старых и рассчитано, да и тех повес, что хотят поболе про чужое падение моральное прочесть. И недаром я про Диккенса вспомнила. Дважды, припоминаю, был такой у него сюжет - в "Оливере Твисте" да в "Холодном доме". И даже в "Твисте", которого английский писатель в молодые годы создавал, общей опытности не имея, не заставлял он героиню свою, родившую вне брака, опускаться до такой степени падения.

Ах да, продолжаю пересказывать сюжет. Сказавши ложь, что едет к подруге, княжна идёт к акушерке, где рожает девочку, да и заставляет горничную подкинуть ребёнка к князю-соблазнителю. Хлопаю ладонью по своему челу и кручинюсь. Эких дураков Господь создаёт. Князь знать не хочет беременную возлюбленную, а она ему ребёнка подкидывает, видать, полагает, что если долго надоедать, у него проснётся совесть. Так что ей теперь делать, Фанни? Возвращаться к матушке да ждать выгодного замужества, разумеется. Она сама не в расцвете молодости, но привлекательна и не стара, найдётся лопух побогаче. Но почему-то княжна посылает матери покаянное письмо. Зачем, Фанни? ЗАЧЕМ? Она же скрыла от неё свою беременность, ребёнка у неё на руках более нет, зачем сознаваться в содеянном сейчас, когда все последствия уже скрыты? Матушка её умирает от потрясения. Промолчу уж, что нелюбящая матушка проще должна была отнестись к такому-то житейскому делу. Но продолжаю я выть волколаком, как читаю следующий пассаж: матушка не знает, что записку дочери перехватили и прочитали гости матушкины, от чего в свете пойдёт грязная сплетня о дочери, значит желание матери должно быть - скрыть грех дочери да не грязнить имени. Что делает слёгшая от потрясения матушка? Отказывается от дочери. Дааааааа. Это точно не вызовет кривотолки в свете, конечно же.

И что же делает княжна? Это в зарубежных книжках девы в затруднённых обстоятельствах ищут себе места гувернанток и учительниц. А у нашей-то героини нет ребёнка на руках (а при всех проблемах нашего общества, всё же не проверяют пока при приёме на работу девственность дам), сама мила, какое-то образование имеет, да и, как покажут события, моральными запретами не обременена. Может, родственников поищет, если уж совсем к работе не приспособлена? Нет, Фанни. Написала бы я тебе, что станет она "падшей женщиной", чтобы пощадить твою скромность, но слово это слишком многозначно, потому напишу прямо - станет она проституткой, из самых грязных и пьяных. Что за бред, Фанни? Почему бы ей было не устроиться, пока молода, содержанкой, хотя бы и какого мещанина? Почему сразу на улицу и зарабатывать по паре монеток за соитие? Экий же бред пишут наши борзописцы, Фанни, лишь бы заставить героев страдать.

Я тебе приведу другую героиню в пример. Есть у этой Анны горничная Наталья. Она - двоюродная сестра Анны, так как прижил её со своей экономкой брат матери Анны. Воспитывалась девочка как барышня, но так как барин не оставил завещания в пользу сожительницы, то как умер он, Наталью тётя определила в горничные (что ж сразу не головореза с улицы?), экономку - в двор, где её и убили, потому Наталья поклялась отомстить. Как полагаешь, Фанни, кто стал бы героиней в зарубежном сочинении? Девушка, которая по глупости своей не может найти иных средств существования, окромя самых низменных, или же девушка с сильной натурой, которую лишили законных её прав? В этом и разница между воспитанием нашим и заграничным. Если и превозносят в заграничной книге глупую да анемичную Эмилию Седли, то в пару ей есть сильная Бекки Шарп, что выживает средствами не самыми законными. В наших же пенатах героиня трагическая сама делает всё, чтобы сложить голову, а та, что умеет думать, становится столь жестокой да коварной злодейкой, что мстит, супротив смысла, даже девушке, которая не имела отношения к разорению её семьи и состоит в контрах с матушкой, которая и есть основная виновница трагедии.

Не находишь ли ты, Фанни, что из нас воспитывают бессловесных скотов, так как нету среди героев наших людей честных и активных? Герой Дубровский навеян французскими романами. А кого ты из сочинений наших писателей назовёшь ещё - положительного да того, кто готов действовать, а не сокрушаться о смысле жизни? Вера без дел мертва, говорит Библия, а разве не преподают нам ту самую мёртвую веру, которая есть лишь гордыня, так как в своих размышлениях человек пытается спасти лишь свою душу? Это и есть беда наша, беда всей страны, когда человек не может спасти людей, которых знает, но считает, что готов облагодетельствовать человечество. Когда глобальные вопросы пытаются решить, не решив насущных. Нам нужны Родольф из "Парижских тайн", Жан Вальжан из "Отверженных" или мистер Бранлоу из "Оливера Твиста". Даже хотя бы еврей Фейген из того же произведения, что герой не положительный, но и отрицательным не является. Нам нужны образцы людей, что живут и совершают деяния. Деяния не преисполненные злобы или мелких побуждений. Ведь мы всей страной уже весь век перемалываем не много, а один и тот же сюжет - как человек достойный умирает, столкнувшись с недостойными. Почему людей активных мы учим, что они должны пойти дорогой зла, а человек глупый и слабый хорош тем, что не делает ничего? Пусть бы и делали хотя бы зло наши герои, но зло оправданное, как это в романе "Граф Монте-Кристо". Есть в обсуждаемом мною романе ещё одна линия: в то же время, как любовница князя Шадурского родила от него ребёнка, жена Шадурского родила сына от их управляющего. Кстати, если ты ждёшь, Фанни, что дочь князя и сын княгини обретут совместное счастие, вынуждена тебе напомнить, что ты говорим мы о российском романе. Управляющий Морденко всю жизнь копит обиду за то, что его выгнали и скупает векселя Шадурских. Нет, не жди, что всё закончится хотя бы возмездием. Морденко заболевает и умирает, оставив векселя своему сыну Ивану Вересову, а тот рвёт векселя, когда княгиня Шадурская изображает чувства материнские. Вся линия сия сюжетная только опять же для одного и того же сюжета - злые люди перемалывают, убивают доброго.

Скажи мне, Фанни, чего хотят добиться наши сочинители? Почему "хорошие" всегда бывают побеждены? Писатели считают, что Бог слабее диавола? Или всё много хуже и в своей мёртвой, бездеятельной вере все эти "хорошие" и есть слуги диавола и бывают побеждены пусть грешными, но людьми? Знаешь, сия мысль пришла мне только что, но теперь я понимаю, что она верна. У того же Диккенса я читаю всё время, как ханжески выполняют свои обязанности дамы высшего света, что приходят в бедняцкие дома да дают корзиночки с едой от щедрот. В нашем романе я не встречу и такого. Добрая героиня и не подумает, что надо помочь кому-либо от щедрот, коими Господь её наградил. Она побежит на обрыв, будет ныть о том, что люди не летают как птицы, будет думать о себе и своём счастии. Будет ли герой думать о других? Нет, он будет Пьером Безуховым, который будет считать, что лучше насадить тёмным крестьянам очередную идеологию, но не подумает о том, чтобы купить заграничную машину, чтобы крестьяне его меньше мучились во время посева или уборки урожая. В этом беда наша. В этой мёртвой вере, в тех, кто преподаёт эту мёртвую веру. Ведь злодеи в таких книгах, сами себя тоже полагают героями, полагают, что творят добро. Каждый из нас творит себялюбивое добро, которое оборачивается истинным злом.

Роман сей заканчивается на том, что пострадавшие от произвола чиновников да козней Шадурских семья Бероевых (подвергавшаяся насилию, пыткам, смерти ребёнка и тюремному заключению) уплывает в Соединённые Штаты. Думаю, это символ того, что в нашей стране не добиться справедливости - ни высшего суда, ни судьбы. В наших пенатах Бог не оберегает сирых своих. Потому что не Богу они служат. Не советую я тебе таких книг, Фанни. Хороши они для тех, кто хочет узнать более про мир дна, который изучал Крестовский, если же ты будешь искать хорошего сюжета, то найдёшь всё тот же ужас, что идеологи наши почитают моралью. Избави нас Бог, от подобной морали. Страшен мир, где никому не нужны люди, бо и самим себе они не нужны, раз только не могут податься в самовозвышающие рефлексии.

Меня усиленно учили в школе: "береги платье снову, а честь смолоду", но чего стоит честь без человечности, а человечность без чести? Все это ярко описано в романе "Петербургские трущобы".
После прочтения, стойкое ощущение, что жить счастливой жизнью в то время в Санкт-Петербурге было просто невозможно. Страдали все: дамы и господа, князья, бароны и графы, прислуга, рабочий люд, заключенники, проститутки, бомжи, бродяги и нищие. А начиналось все это с пеленок. Уже с младенчества все дети должны были впитать, что не для счастья они были рождены, не для свершения великих дел и творческого самовыражения, а лишь для боли и страданий. Куда там, спартанцам, они просто убивали больных и слабых детей, а жители Петербурга середины ХIХ века (я так думаю, что и не только Петербурга), были более "великодушны", они отдавали детей (особенно нагулянных в супружеских изменах), на сомнительное воспитание, просто выбрасывали от себя вон, прикрываясь мнимым обеспечением. Менее обеспеченные слои населения тоже издевались над своими отпрысками, делая из них средство заработка: отдавали за плату нищим, чтобы те могли просить милостыню, или в сопровождение знатным дамам, чтобы те их таскали, как игрушки. Воспитание гувернаткой у знати законных детей? Думаете, это было счастливое детство? Тоже нет, хотя и не сравнимо, конечно, с торговлей детьми. С брошенными барскими отпрысками вообще проворачивали сложнейшие махинации, чтобы их можно было подороже продать, а после выбросить за ненадобностью. И все прикрыто вопросами чести, знатного имени и морали. Хотя были, конечно, и такие, кто сам воспитывал, и в романе есть один такой пример. Один, потому что автор собрал все сливки, всю грязь по сусекам наскреб, все пороки объединил, поэтому нет в этом романе места обычным семьям, коих, должно быть, большинство. Здесь идет битва противоположностей, двух крайностей: богатых и бедных, сытых и голодных, уважаемых и презираемых. А те из среднего класса, кто попал в эту мясорубку, оказываются безжалостно перемолоты и выброшены, как и, всем мешающие, дети.
Примечательно, что автор, чтобы ярче описать читателю трущобы, обитал там какое-то время. Поначалу, это страшно раздражало обилием блатного жаргона, которым усыпаны страницы некоторых глав, что ни слово, то сноска, так и прыгаешь по строкам вверх и вниз, что очень отвлекает от сюжета, но зато показывает, что автор в этом ас. Далее, конечно, понимаешь, что не только жаргон он хотел нам показать. Начитавшись чужих рецензий, ожидала от чтения ужасных жестокостей с описаниями. Жестокости есть, конечно, есть подробнейшее описание трущобной жизни с полным погружением, но оставляют они после себя не состояние ужаса и отвращения, а стойкий упадок жизненных сил, состояние, сродни депрессии, жить после такого не хочется. Мне очень хотелось поразмышлять о том, надо ли человеку читающему знать о том, что описано в романе? Да, прошло 150 лет, но ничего не изменилось. Также есть те, кто торгует детьми, есть нищие, есть бомжи и пропойцы, есть и знать, все это окружает каждого из нас, так или иначе, мы все это видим, понимаем, что мир жесток, выбираем свой путь. Это как две стороны одной медали. С одной стороны, счастливое развивающееся общество, а с другой стороны, гниль и разложение нравов. Есть ли золотая середина? Что она в себе заключает? А если выбирать только счастье и развивающееся общество, это трусость и бегство от проблем? Каждый живет своей жизнью. Будто два мира, и они постоянно пересекаются. На детских площадках можно встретить, спящего на детском кораблике-песочнице, бомжа или орущую благим матом на своего ребенка алкоголичку, что делать? Закрывать своему ребенку уши? Уходить? Ведь ты же выбрала путь счастья и развития. Для себя. А что ждет того ребенка дома, да и вообще по жизни? На другой площадке то же самое, а под подъездом сидят личности не лучше, а в соседях тоже есть экземпляры. Тоже самое при столкновении с властьимущими: бюрократия, коррупция, блат. В романе автором сделан особый акцент на том, что среди низшей прослойки есть множество хороших людей, можно встретить душевного, совестливого, человечного среди бродяг, и отъявленных мерзавцев среди князей и прочих знатных особ. Важно понимать для себя, творим ли мы свою жизнь сами? Что заставляет человека становиться на скользкий путь? Был ли выбор у него в самом начале? В романе подобные личности не делают ничего, чтобы изменить свое положение, а те, кто делают, будто пытаются плыть против течения, и там только вопрос выдержки, на сколько хватит сил, сколько она или он выдержит, пока не сдастся. Яркий пример, Маша и Чуха. Одна боролась, другая просто пассивна по натуре. А, те, у кого была возможность работать? Кто успел, тот и съел? Эгоизм или просто попытка выжить? И так ли плох эгоизм в таком случае?
Есть такие, как Наташа и Бодлевский, с них, как с гуся вода. Но ведь есть и такие пары, как Бероевы. Единственное светлое пятно в романе.
Очень импонировал мне Серж Ковров. Вроде негодяй, мошенник, но благороден сердцем и его герой, как красной ниточкой оплел всех участников романа, всех так или иначе "объединил", кому мог, помог, кому мог, отомстил, не имея видимой причины и выгоды для себя лично, не сильно привязываясь эмоционально к человеку. Возможно, на таких и держится мир, возможно, он и есть человек, нашедший золотую середину.
Про Чечевинских и Шадурских сказать почти нечего. Обе семьи - это то, на чем зародилась история, они были пищей для всех остальных, стимулом к развитию и процветанию всего того безобразия, что творилось на страницах романа. Люди, которые совершали ошибки, не пытаясь их исправить, не стараясь стать лучшей версией себя, поэтому они были идеальными участниками битвы противоположностей, катализатором этой битвы. Можно сказать образы героев автору удались на славу, к ним привыкаешь, их чувствуешь, с ними осознаешь действительность.
Ужасно описание автором больниц, медицины того времени, насколько наплевать медперсоналу на пациента, насколько обесценена жизнь человека в таких местах. Тяжело читать о том, как человек мучается от голода, когда нечего есть, негде жить, а украсть совесть не позволяет, когда еще не перейдена грань между совестью и инстинктом.
Махинации, балы, попытки сохранить имя, как все глупо. Сколько страданий, сколько мучений, сколько бед, на фоне этого смерть кажется спасением. И снова грань от совести к инстинктам, вопрос времени, когда она будет пересечена.
Признаю, что роман красиво написан, язык у автора потрясающий, классический, одно наслаждение читать, история цепляет, в ней есть над чем задуматься, но жить после чтения не хочется. Герои книги, те, кто мог, конечно, постоянно сбегали заграницу для поправления душевного равновесия, куда бежать читателю, и надо ли, бежать? Никакой надежды, что станет лучше, нет. После прочтения романа, со мной остался миллион вопросов, на которые нет ответов. Это жизнь, в ней всему есть место.

Относительно недавно, до Крестовского читала Диккенса. На волне популярности темы нищеты в мире оба автора изучают положение бедняков. Правда герои Крестовского как-то ближе и реальнее. Актуальные социальные проблемы, которые легли в основу сюжета, и в современной литературе часто встречаются. А тогда исследование «дна» мировых столиц было популярной темой романов. Эжен Сю, Эмиль Золя и еще многие другие авторы писали о тех, кого читающая публика не замечает. Крестовский же, облачившись в ветошь, собирал материал лично, о чем и говорится в предисловии к роману.

Тайны княжеских преступлений
Но сюжетный путь к трущобам пролегает через княжеские палаты. В красках автор передает деградацию нравов одной княжеской фамилии. Причем этот случай думаю точно не единичный.

Ах, лишь бы имя наше не запятнать то и дело пыхтит княжна Татьяна Львовна. Делайте мол что можете, творите что хотите, но князья должны остаться на пьедестале чистоты и невинности. Так, совершаются преступления, скрывающие преступления. Причем чудит не только избалованный молодой отпрыск, но и сами родители, а на удовлетворении прихотей знатной семьи кормятся другие герои романа. Так рождаются тайны, корни которых уходят в трущобы. Ведь именно это является клоакой всего «неудобного».

Преступные заблуждения
Искоренить нищету, ввести наказание за христарадничество, наказать «падших женщин». Вот небольшой список того невозможного, что стояло в списке задач сытых господ того времени. Вместе с тем ни одна живая душа не стремилась помочь. Намеренно автор почти целю главу описывал дамочек, которые устраивали мнимые общества ради мнимой помощи. При этом либо наживались сами на бедных людях, либо делали это только в дань моде. Эти фарисейки смаковали чудовищную непристойность «падших женщин», а где нужно даже приукрашали ее, тем самым усугубляя судьбу героев.

Святые заключенники
Чем дальше в лес, тем больше дров. Затем автор подробнейшим образом рассказывает про быт в тюрьме, в ссылке, в камерах следственного заключения. Жизнь этих людей драма – «такая драма, что за человека страшно становится», - пишет в своем предисловии автор. И это живо иллюстрируется на примере героев романа. Причем чем более положительный герой, тем судьба его тяжелее. Ушлый воришка и в тюрьме не пропадет, соврет, притворится. А на свободе тем более. Выживать приходится слабеньким интеллигентам. Ни наглости, ни средств у таких нет. В тюрьме над ними издеваются, на свободе они голодают и даже украсть не в состоянии. Ну а заработать… Тут мне кажется и так все понятно. Вот и начинаешь понимать всю иронию шутки про то, что «в тюрьме сейчас ужин».

Автор хороший художник. Много внимания в романе уделено описанию. Причем не живописных набережных Петербурга, а захолустных углов, пивнарей, притонов. Много внимания уделяется освещению, температуре в этих местах и само собой запаху. Так что читатель практически видит три дэ картину. И возможно текст романа был выпущен тогда в качестве популярной литературы, без претензий на высокохудожественную ценность, сейчас судьбы героев всё еще вызывают переживания.

В книге "Петербург Достоевского" я прочла, что роман Крестовского в те времена был бестселлером, которым зачитывались, и решила почитать. Кроме того, я вообще давно уже думаю, что в России помимо мэтров было еще много всяких писателей, о которых мы и не знаем, и что неплохо бы с ними ознакомиться как-то (тот же Крестовский написал сочинений аж на 8 томов). Ну, конечно, это не Достоевский - не тот язык и не тот психологизм, - однако в целом очень даже ничего роман.

В романе две интересных составляющих: сюжет (действительно весьма закрученный и захватывающий) и описание Петербургской жизни середины 19 в. - подробнейшее, всех слоев общества: аристократия, средний слой, бедные, нищие, отбросы общества и уголовники (причем последние смыкаются и переплетаются с первой). Правда, автор то и дело пускается в описательны отступления тех или иных явлений или мест, так что это, хотя и связано с героями романа (жертвами и посетителями тех явлений или мест), под конец как-то начинает утомлять. И кроме того, все это описание трущоб, кошмарной жизни бедноты и нищих - в конце концов просто уже кончаются силы читать это.

И вот, сначала ты думаешь: как же хорошо, что теперь такого ужаса нет, что мы живем не в те времена! Но постепенно как-то все больше задумываешься: а точно ли? Да, конечно, в Питере сейчас нет такой ужасающей грязи и антисанитарии, какую можно было встретить в те времена. И вроде как нет таких кошмарных притонов как дом Вяземского и пр. И вроде как нет детской проституции и пьянства, и девочек, которые рождаются в трущобах, не знают ни своего имени, ни своих родителей, с детства хлещут водку, постоянно голодают и зарабатывают на жизнь воровством и развратом, или в лучшем случае попрошайничеством, стоя у церквей или на улицах с протянутой рукой "ради Христа" - не зная вообще, кто такой этот Христос. И вроде как у всех есть более или менее сносное жилье и работа... Однако же по статистике в России сейчас 200000 бездомных детей (взрослых, надо думать, еще больше) - где они живут? что едят, чем зарабатывают на жизнь? знают ли они, кто их родители? А разве сейчас нет торговли детьми? Разве не попадают девушки в кабалу разврата точно так же, как и 150 лет назад? Разве не точно так же гораздо труднее прожить честным трудом, чем воровством и преступлением? Разве не точно так же бедный и преступник попадает в тюрьму (где, кстати, часто становится из-за кошмарных условий и окружения уже окончательно преступником, которому путь - в рецедив, а не в нормальную жизнь, для которой он становится уже клейменым и на подозрении навсегда), а богатый и влиятельный преступник откупается от суда (во времена Крестовского, кстати, как я поняла, больше подкупали или устраняли свидетелей - сейчас же подкупают именно судей) и продолжает жить припеваючи?

Многие из героев, описанных в романе - преступники. Но если все эти мазурики и нищие, крадущие из-за куска хлеба и из желания хоть как-то жить (при том, что честным трудом им это оказывается сделать невозможно), при всем своем мошенничестве и даже порой уголовщине еще иногда проявляют какие-то человеческие и благородные чувства, даже жалеют своих жертв и иногда помогают выкарабкаться из ямы, куда сами же их толкнули, и потому порой вызывают хотя бы жалость, если не сочувствие, - то не то с преступниками из высшего света: эти - законченные негодяи и вызывают исключительно гадливое омерзение. Прекрасно понимаю, почему после революции пролетариат и бедняки ополчились на них - их не за что ни любить, ни жалеть.

Отдельно доставляет всякого разлива "христианское благочестие". Они все молятся! ходят в церковь! выстаивают обедни! Княгиня, плетущая козни, чтобы избежать уголовного дела против своего негодяя-сыночка или чтобы избежать претензий кредиторов, жарко молится, прося у Бога успеха в своих предприятиях. Вор молится об успехе очередной аферы. Желающий отомстить обидчику молится, чтобы Бог помог ему отомстить. Преступник рассуждает о том, что украсть и ограбить это ничего, Бог простит, а вот убийство это уже действительно грех, на это идут не все... но при этом нормально, если убьет твой подельник, а что ты вместе с ним затащил жертву в дыру, где ее убили, это ничего, "не такой" грех. Итп, итп.

Читаешь и думаешь: нет, все-таки лучше уж пусть будут просто негодяи и жулики, чем негодяи и жулики, которые исправно молятся Богу. А с другой стороны - сделай у нас сейчас обязательную государственную религию, как было в империи, и будет абсолютно то же самое (оно уже и сейчас нередко так): негодяи и преступники будут молиться Богу утром и вечером, а днем безжалостно уничтожать любого, кто станет на их пути к благоденствию.

Полиция точно так же была коррумпирована и не очень-то заботилась о своих обязанностях. Характерно, что когда компания жуликов думает, где открыть производство фальшивых денег, то сразу решает: конечно, в России! ибо в Англии полиция быстро накроет, а у нас все будет хорошо.

Врачи платные драли деньги, а врачей в бесплатных больницах, куда обращается беднота, приходилось дожидаться (причем не пока они других примут, а пока они в карты наиграются или поспят!), пока то да се - больной умер. Ну и ладно, идеология такая: если ему Бог судил умереть, то все равно умрет, а если не судил, то дождется, пока мы его примем, ничего ему не сделается. Все же верующие, ага.

Доносы, цензура, преследования инакомыслящих - ну, это само собой.

Покупательная способность рубля была удивительной: напр., на 5 р. в месяц прислуге можно было иметь комнату и стол от хозяев. Вообще на несколько рублей в месяц бедняк мог снимать жилье и как-то питаться. Все бы ничего... да только когда героиня пытается найти хотя бы такую работу, у нее ничего не выходит - места заняты, устроиться можно только по знакомству; ей предлагают легкий выход - идти в содержанки - и удивляются, чего это она такая дура, что не хочет. "Да неужели же нельзя нигде найти работы, чтобы жить честным трудом?!" - в отчаянии восклицает она. И она тоже молится Богу. Только вот никакой помощи не получает. В конечном счете ее обманом заманивают в денежную кабалу, и она кончает жизнь от чахотки в публичном доме. Тогда как аристократ, чьей незаконнорожденной дочерью она является, может проиграть за вечер 10000 р. в карты или подарить любовнице. А сейчас не то же самое? Не те же зарплаты, только уже 5000 р. у нищих бюджетников - и траты в миллионы рублей у нынешних магнатов? И как тогда богач в карете в упор не видел бродящих по переулкам бедняков, так и теперь какой-нибудь "господин" на личном самолете или в иномарке не желает знать ничего о тех, кто живет от него через квартал в коммуналке.

Последняя часть романа называется "Коемуждо по делам его", - но это, скорее, ирония. Самые главные злодеи романа так и остались жить припеваючи, в полной уверенности, что даже и не сделали ничего плохого в жизни. Досталось разве что некоторым второго плана, их помощникам, да еще мазурикам всяким, и то не всем. Тогда как из их жертв удалось спастись, выпутаться и вернуться к нормальной жизни лишь двоим.

И, наконец, финальный аккорд: в конце романа эти двое спасшихся (муж и жена) уезжают из России навсегда. И куда же? - в США.

В целом из романа можно сделать два главных вывода:

• в России не то, что с годами, а и с веками ничего не меняется;
• никакой "святой Руси" никогда не было.

Не часто со мной такое случается, чтобы первая книга в самом начале года вызвала столько эмоций. Хотя, что скрывать, я приблизительно знал, что меня ждёт. Давно откладывал эту книгу, но это и не удивительно. Большой объём и языковые особенности кого угодно могут оттолкнуть. Но я ни разу не пожалел, что решился-таки.
Во время чтения настроение моё менялось несколько раз, но понимание того, что в моих руках бестселлер второй половины девятнадцатого века, придавало сил там, где многостраничное бытописание угрожало выбить меня из колеи.
Оговорюсь сразу, что известные к автору претензии по поводу языка повествования я не разделяю. Почему? Потому что, как мне кажется, это тот случай, где всё на своих местах. Да, это не Тургенев, и даже не Толстой. Это Крестовский, который писал совсем о другом и по-другому. Поэтому, несмотря на некоторые сложности в восприятии, я не перелистывал главы, где совсем не было диалогов. Да и трудности у меня были только в первой трети книги, потом как-то втянулся.

В своё время этот роман вызвал очень много споров и прогремел как гром среди ясного неба. Конечно, социальные проблемы, которые автор затронул в своём романе, и те слои населения, которые явились одними из центральных участников повествования, для читающей публики оставались в тени. Крестовским был проделан огромный труд, благодаря которому люди, прочитавшие "П-кие трущобы", погрузились в такую тьму, которая была им недоступна, а некоторым и неизвестна. Автор познакомил читателя, привыкшего к литературному русскому языку, с воровским арго. И смог это сделать достаточно органично.
Книгу поругивают за излишний мелодраматизм, но я и здесь не соглашусь. Конечно, автор не отличается излишней жалостью к своим героям. Любит поиграть на чувствах, надавить на жалость, вызвать резкое неприятие к определённым персонажам. По некоторым, которые вызвали у меня симпатию, так просто катком проходится. Думаешь, ну, хуже уже некуда. Ан нет! Есть куда. Очень "порадовала" цитата автора, которая встречается ближе к концу:

Да уж... Если он с родными так!.. Многим просто катастрофически не везёт. И сама жизнь это подтверждает. Здесь нельзя обвинить автора в какой-то надуманности. Сколько известно случаев, когда обычный человек, попавший в сложную ситуацию, становится абсолютным заложником обстоятельств и почти не имеет шансов из них выбраться, чтобы вернуться к нормальной жизни! Хороший, по своей сути, человек, которому просто один раз не повезло. В этой книге таких сразу несколько. Они - представители разных сословий, с разным воспитанием, но что-то их объединяет. Судьба... Тяжёлая, жестокая судьба. Люди, которые могли бы им помочь, всегда ли готовы протянуть руку помощи? Ну, а тот, кто смог вырваться из коварных лап судьбы, где они смогут найти себя, обрести долгожданный покой?
Роман, несмотря на некоторые минусы, получился выдающимся и сегодня читается с интересом. Особенно теми, кому интересна история нашего государства. Она, эта история, сложная и разнообразная. У нас с некоторых пор не принято вспоминать неприглядные стороны жизни той "России, которую мы потеряли". Но хорошо было бы помнить, что подавляющее большинство населения жило приблизительно так, как написано в этой книге. С некоторыми оговорками, но не так уж легко было простому человеку. Особенно тому, кто осмеливался перебраться в большой город.
На мой взгляд, достоинства романа с лихвой перекрывают его минусы. Эта книга мне чем-то напомнила "Москву и москвичей" Владимира Гиляровского, но тот выпустил свою книгу на 60 лет позже. Так что Крестовский, в какой-то степени, первооткрыватель трущоб и их обитателей.
Не проходите мимо тех, кому вы можете помочь. Иногда и доброе слово может сыграть ключевую роль в судьбе человека.

Начну с замечания, что, если бы не моб в группе, вряд ли взялась бы за чтение этого произведения. В бумаге более 1300 страниц, электронный вариант ещё объемней.

Как гласят сетевые источники, идея написать роман о людях "дна" пришла к Кристовскому в 1858 году.  Активный поиск материала велся писателем в 1962 году. Надевая грязные лохмотья и выдавая себя за бродягу, Крестовский исследовал злачные места столицы, беседовал с ворами, проститутками, нищими...

Решив соединить реалистические и романтические тенденции, Всеволод Владимирович объединил общим замыслом и переплел картины жизни беднейших слоев и дворянских героев...

Впервые роман был опубликован в журнале "Отечественные записки"(в 1864—1866 годах), отрывки также печатались в журнале "Эпоха" (1864 год), а отдельным изданием произведение вышло в 1867 и, как утверждают все те же сетевые источники, стало бестселлером...

Действие начинается в 1838 году. Читатель знакомится с княжеской четой Шадурских, живущими согласно принципам двойной морали. Писатель описывает неординарную ситуацию:  у князя и княгини в результате адюльтера, практически одновременно рождаются дети (у князя – девочка, у княгини – мальчик), которых сразу же отдают на попечение в приемные семьи.

За судьбами этих детей Ивана Вересова и Маши Поветиной, а также законнорождённого сына Шадурских – Владимира, мы будем наблюдать через двадцать лет. Их пути по писательской воле пересекутся с жизненными перипетиями матери Маши — бывшей княжны Анны Чечевинской, ставшей уличной проституткой Чухой, и Наташи, ее двоюродной незаконнорождённой сестрой, обозлившейся на весь свет.

В книге множество героев и персонажей, нельзя сказать, что они плохо прописаны. Но присутствует некая наивность и однобокость в раскрытии их образов. Злодеи, они беспринципные злодеи, а страдающие персонажи, все время страдают. Впрочем, учитывая год выхода романа, не удивительно.

Мелодраматические страсти, найденные/потерянные дети,  имущественные споры, и главное, невероятные твисты делают роман, конечно же, авантюрно-приключенческим, но, с другой стороны, описание "дна" и поднятые проблемы – социальным.

Критики, замечали, что произведение написано тяжеловесным языком, поэтому сложно для восприятия. Для меня проблема в другом, авантюрное и с неплохой динамикой повествование периодически пробуксовывает и начинаются описания. Конечно, в книге такая информация необходима. Но её здесь слишком много и, как бы правильнее сказать, часто - "описание ради описаний",  не несущие никакой сюжетной нагрузки.

Причем, возможно мне покачалось, я не настаиваю, рассказ про злачные места и пороки у Крестовского не всегда инструмент для раскрытия идеи. Криминальный мир, воровской жаргон, типажи, повадки, быт. Все это подробно и натуралистично описано. Но это описание и есть сама цель, ещё раз повторюсь, "описание ради описаний". Это не хорошо и не плохо, это своего рода антураж, придающий роману реалистичность, как скажем в том же триллере - развешанные по стенкам кишки.

Я не против мелодраматических сериалов с "санта-барбаровскими" страстями, где с самого начала обозначен злодей/злодеи, а положительные персонажи страдают и часто себя ведут, как овцы, идущие на заклатие. Но все они, как правило, заканчиваются хеппи-эндным финалом. Крестовский же жесток к своим героям.

Значительно позже Всеволод Владимирович напишет:

Слова автора в одной из последних глав романа доказывают, что для создателя персонажей интересны все герои. Хотя, скажу честно, от многих личностей, фигурирующих в этой книге, делается тошно. А с учётом того, что в романе около 1300 страниц или же, в случае аудиоверсии, как у меня - больше 67 часов, и персонажей великое множество, то сами понимаете - неприятных ощущений... с избытком.

Итак, Петербург. Книга охватывает время с 1838 по 1861 год. По сути своей это всё же семейная сага, как ни странно. Всё действо крутится вокруг княжеской семьи Шадурских. Почти одновременно любовные (хотя я скорее назвала бы их просто постельными) приключения князя и княгини дают неожиданный приплод: княгиня рожает сына от слуги, князь же становится отцом внебрачной дочери княжны Анны Яковлевны Чечевинской. Обоих детей отдают: мальчика уволенному отцу, в будущем злобному закладчику, девочку же через "специального человека" пристраивают почтенной бездетной паре. Злоключения обоих - основная канва сюжета. Но попутно история обрастает неимоверным количеством картин и подробностей. Может быть, сложность восприятия книги ещё и в том, что самого незначительного персонажа писатель предъявляет нам во всей "красе" чуть ли не с пелёнок и со всеми делами-грехами. Перед нами панорама жизни в основном не высшего света Петербурга.

И пожалуй, портреты мазуриков всех мастей получились более яркими и выпуклыми, чем образ честной (ну почти!) Маши или безвольного Вересова. Луку Летучего - бандита и гуляку, Осипа Гречку - пьянь и душегубца, Фомушку-блаженного с своеобразной и ловкой логикой смышленого мошенника, Акима Рамзю - вечного тюремного сидельца, всё же сохранившего какие-никакие этические, понятия ещё можно как-то понять (так и хочется написать: и простить:D). Они - продукт среды, в которой обитают с детства.

А вот великосветские развратники - просто отвратительны. Чемпион среди них, безусловно, молодой князь Владимир Шадурский, ради своих похотливых прихотей губящий честных девушек и женщин, а позже скатившийся до продажи припоя под видом золота.

Сами же картины трущобного, воровского Петербурга напоминают многократно описанный в литературе парижский Двор чудес.

И эти образы города, его грязной подоплёки, с Вяземской лаврой, районом Сенного рынка и Лиговки гораздо более убедительны, чем, скажем, бедная Маша, как будто перескочившая из романов Достоевского...

Язык же произведения довольно странный: много жаргона, что оправдано, и чересчур много канцеляризма, что, на мой взгляд, совершенно не нужно, только утяжеляет повествование. Одним словом, на чтение этой книги надо серьёзно решиться. Рекомендовать не стану, дело такое...