Замок. Рассказы

Жуткий и сильный рассказ! Он, возможно, заслуживает более высокой оценки, но мне было тягостно его читать, поэтому поставила не высший балл.

Сюжет, если это конечно можно назвать сюжетом, прост. В одной исправительной колонии встречаются офицер и путешественник. Как принято у Кафки, никаких деталей нам не сообщается. Мы не знаем ни где происходят события, ни имена персонажей. Зато есть осужденный, безликий человек, который не знает ни своего приговора, ни даже того, что он приговорен. Его просто привели к месту предполагаемой казни, где он вынужден ждать сам не зная чего.

Офицер занят тем, что растолковывает иностранному гостю механизм машины казни. Описанию этой дьявольской машины посвящена большая часть рассказа. Атмосфера царит угнетающая и давящая. Офицер (человек старой закалки) гордится, как “хитро” они придумали казнить “преступников” в их исправительной колонии. Это жестоко и мучительно, осужденный умирает примерно через 12 часов. Но зато перед смертью преступникам дана возможность раскаяться. Злая ирония в этом абсурдном морализаторстве и в уверенности офицера, что он все делает правильно.

Писатель привлекает внимание к бездушности и беспощадности судебной системы. Смотри, читатель, на страшную машину, изобретенную человеком для себе подобных.

Но это только один пласт. Развязка в некотором роде переворачивает все с ног на голову. Хотя в рассказе ничему не удивляешься и конец кажется даже логичным.

Офицер - фигура отталкивающая, его преданность старому коменданту (который ввел машину в оборот) комична и опасна одновременно. Как комично и опасно противостояние старого, уходящего и нового мира. Новый комендант не приветствует старые обычаи. Офицер знает об этом, но хватается за соломинку… Он готов на все, только бы не расставаться с привычным для него миром.

В финале повисает вопрос: Что же дальше? Как будут теперь жить жители колонии?

Рассказ оставляет ощущение безнадежности. Путешественник мог бы вмешаться, но подумав, он отказывается от действий. Его роль только наблюдать.

Офицер в конце не испытывает никакого просветления. Его жертва так же бессмысленна, как и все остальное.

Но самое печальное даже не это. Есть в колонии люди, которые ждут возвращения старого коменданта.

Щемящее чувство одиночества схватило в тиски и уничтожило остатки летних настроений. Кафка одинокий, маленький человек. Работник офиса, зажатый в душных комнатах. И всё своё разочарование он бросает красками на бумаге.

"Превращение" начинается сразу с главной идеи сюжета. Грегор проснулся огромным тараканом или жуком. На самом деле, понять, что это за вид насекомого, трудно. Нас погружают в его уродство, бессилие и отчаяние. Утром он ещё может сказать пару слов матери, а через пару часов из его рта раздаётся только непонятный треск или что-то подобное. Затем родные его пугаются и запирают в этой комнате, которая явно неудобна для такого существа. И все дни бедный Грегор проводит один. Никто уже не верит, что в нём остаётся что-то человечное. Но сюжет и так пересказали много раз.

Вопрос стоит в том, как это интерпретировать. Для меня "Превращение" это многогранное произведение. Вы можете увидеть одиночество человека, его бессилие перед роком, предательство родных и так далее. Стоит понимать, что Кафка сам был очень одиноким человеком. Он писал, что ему просто скучно с другими людьми. Вся его жизнь - это литература. Насекомым он считал самого себя. Казалось, что Франц просто не может найти общего языка с другими. Но, обладая литературным талантом, он создал шедевр сюрреалистической прозы. Грегор стал символом человеческого одиночества и обстоятельств. Он не просто превратился в таракана, он обнажил нам пороки людей, их страхи и всю никчёмность человеческого существования. В судьбе героя отразилась любая другая тяжёлая болезнь.

И Кафка это самый родной для России писатель. У нас был Гоголь, который писал нечто схожее. Тогда это было фантастическим реализмом, где у человека убегает нос, где бедный Башмачкин умирает, а потом преследует людей с Шинелями, где мы наблюдаем за тем, как сходит с ума человек. Поэтому Кафка для нас что-то близкое и знакомое. Мы уже сталкивались с этим. Прага, в который жил Франц, это такой же мистический город, как и Петербург. Отсюда его популярность в России.

Для меня Кафка это та боль, которую я хочу испытать. Катарсис, если вам угодно. Только чувствуя свою никчёмность перед жизнью, мы хотим меняться. Грегор не смог с этим бороться, но нам нужно искать силы и верить.

Наверное, многие согласятся с тем, что это сложная книга. Она оставила меня озадаченной. Дочитав её какое-то время назад, я долго думала, какую же поставить ей оценку. Некоторые главы мне понравились, диалоги показались даже не лишёнными остроумия. Другие главы совсем не впечатлили, с трудом пробиралась через них. Но в итоге решила поставить четвёрку, посчитав, что плюсы перевешивают минусы.
Надо сказать, что эту книгу Кафка не закончил. Возможно, этим объясняется её сложность для восприятия. Рукопись «Замка», как и многие другие произведения Кафки, издал его друг Макс Брод после смерти писателя.

Говорить о сюжете «Замка» сложно, так же как трудно за бесконечными сухими диалогами (скорее, монологами, герои плохо друг друга слышат) ухватить смысл.
Некий К. (так его все называют в книге) приезжает в некую деревню, чтобы работать в ней землемером. Впрочем, точно ли он землемер неизвестно. В романе всё не точно.
На горе, которая возвышается над деревней, стоит замок. Но и это не точно. Ни К., ни кто-то другой из героев в замок так и не попадёт. Только посыльный Варнава якобы бывает в замковой канцелярии, но это тоже под сомнением. Очень может быть, ему только кажется, что это канцелярия замка.
Все персонажи прописаны в таком противоречивом духе. Ощущение реальности то и дело начинает пропадать. Есть некий чиновник Кламм, которого считают большой шишкой. Но, опять же, его реальной власти нет никаких доказательств. Его даже никто не видел. Есть девушка Фрида (якобы «любовница Кламма»). Она описывается то как соблазнительная девушка, то как совсем не привлекательная.
Помощники К., два наглых молодых человека, вообще отдельная история. Непонятно, кто их прикомандировал к неудачливому землемеру.
Автор сам как бы предлагает не воспринимать ничего всерьёз.

Книга обрывается, мы никогда не узнаем, что случится с К. Сможет ли он добиться признания от чиновников в замке и начать работать в качестве землемера? Учитывая абсурдность описываемого мира бюрократии, это представляется маловероятным. Наверное, это и не важно.
«Замок» - книга, которая доказывает, что важен процесс, а не результат.

И всё-таки мне бы хотелось узнать, какие смыслы вкладывал сам Франц Кафка в свой роман.

- Встать! Суд идёт!
С: - Объявляется слушание по делу об убийстве Грегора Замзы. Подсудимые - семья Замза.
Обвинителем выступает Владимир Набоков. Прошу вас рассказать в чём заключается обвинение.

ВВН: -  Благодарю. Дело это очень многогранное. Но я отбрасываю многочисленные интерпретации произошедшего, которые либо не относятся к данному преступлению, либо недостаточно важны. Отношения между отцом и сыном могут быть интересными лишь поклонникам венского шамана. Это автобиографический бред, не стоящий рассмотрения в литературном суде. Также я не принимаю во внимание многочисленные религиозные трактовки, выставляющие Грегора Спасителем, пожертвовавшим жизнью ради спасения человечества. Оставим эту тему литературным фанатикам. И наконец, меня не интересует (с момента переезда в Америку) все трактовки рассказа, как притчи о тоталитарном обществе. Каждое общество состоит из конкретных людей. Всё это не заслуживает моего внимания, хотя и не лишено здравого смысла. Моё обвинение к семье покойного строится только в плоскости поэт-толпа. Я обвиняю этих мещан, что они убили или довели до самоубийства Грегора - художника. Я обвиняю этих насекомых в том, что они высосали всю кровь из этого человека с божьим даром, внутренняя человечность которого лишь усиливалась по мере нарастания внешней энтомологичности.

Я выдвигаю два пункта обвинения.
Первый - бесчеловечное паразитирование на пострадавшем до его превращения. Второй - жестокое бессердечие после превращения, когда ему более чем когда либо требовались рука помощи и человеческое плечо. Требую высшей меры наказания - глубокого презрения со стороны читателей.

С: - Безымянный адвокат подсудимых, прошу Вас рассказать на чем будет строиться Ваша защита.

БА: -  Добрый день. Я нисколько не умаляю ответственности семьи за произошедшее. Как и обвинитель я оставлю в стороне автобиографический, тоталитарно-социальный аспекты произошедшего. А с ними, в отличие от обвинителя, и столкновение между духовным и животным миром. Замечу в скобках, что все эти значения произошедшего очень интересны и говорить о них можно бесконечно. Но поскольку нужно выбрать линией защиты лишь одну из смысловых граней произошедшего несчастья, то я выбираю морально-этическое значение. Я настаиваю на том, что сам Грегор добровольно выбрал пожертвовать своей жизнью (даже двумя своими жизнями) ради семьи. Напомню, что его последним чувством перед смертью было умиление и прилив нежности к своей семье, о которой он не переставал заботиться в обеих своих ипостасях. Замечу, что он сам никогда бы не обвинил родных в своей смерти. Так по какому же праву мы вершим суд над этими несчастными людьми, потерявшими любимого некогда брата и сына? Не жестокий ли крестовый поход мы затеваем под флагом любви к богу?

Я настаиваю на оправдании обвиняемых, на снисхождении к ним, на понимании их поступков, на осознании того, что мы все -  обычные люди и на месте подсудимых либо поступили бы точно также, либо положили бы свои жизни на никому не нужный алтарь жертвоприношений.

С: - Обвинитель, начинайте допрос.
ВВН: - Я вызываю мать Грегора. Госпожа Замза, расскажите о сыне!
мать: - С рождения Грегор был похож на куколку. Ползать он начал очень рано и с тех пор не переставал радовать нас с мужем. Мы всегда гордились им. Когда мы уже начали стареть он превратился для нас в надёжную опору, в кормильца, в гаранта нашей достойной старости.
ВВН: - А вам не кажется, что Вы злоупотребляли его добротой?
мать: - Мы никогда не просили у него ничего. Он сам всё предлагал. Работал как муравей. Мы были ему очень признательны. Для него это было очень важно.
ВВН: - Вы заметили, что у него не было личной жизни?
мать: - Конечно. Но разве мы были в этом виноваты? У Грегора была своя комната. Мы очень хотели внуков. Мы могли бы жить и более скромно, отказаться от прислуги. Хоть у меня и астма, но я бы могла прибирать сама.
ВВН: - Как же Вы могли бросить такого замечательного ребёнка, когда он заболел?
мать: - Мы терпеливо ждали. Но поймите, мы уже ничем не могли помочь ему. Это уже не был наш Грегор.
ВВН: - Почему вы не пытались с ним поговорить, поддержать?
мать: - Мы не понимали друг друга. Мы говорили на разных языках. Это произошло задолго до превращения в насекомое. К тому же, я не могла видеть его в таком состоянии. После того, как я увидела его в день передвижения мебели, я не могла спать неделю. Видеть, что твой ребёнок превратился в страшного инвалида и не иметь возможность облегчить его страдания - пытка для любого родителя. Это очень больно.
ВВН: - Что, однако, не помешало Вам поехать на пикник в день смерти Вашего чада
мать: - Жизнь должна продолжаться. У меня есть ещё один ребёнок, моя Греточка. Мне нужно выдать её замуж, чтобы хотя бы она была счастливой. Это всё, чего я хочу в этой жизни. Тем самым я, возможно, искуплю свою вину перед Грегором, свою вину перед Богом.
ВВН: - Разве Ваша любовь не уменьшилась, когда Вы поняли, что Грегор не сможет обеспечить Вам достойную старость? Ни достойную финансово, ни спокойную и презентабельную общественно?
мать: - Ах, что вы такое говорите!
БА: - Протестую. Обвинитель переходит все человеческие границы.
С: - Принято
ВВН: - Вы желали его смерти?
БА: - Протестую, обвинитель давит на подсудимую
С: - Протест отклоняется
мать: - Я отвечу. Я уверена, что Грегор очень мучился. Я знаю, что для него это было ещё большим избавлением, чем для нас. Ему стало легче.
ВВН: - У меня всё

С: - Защитник?
БА: - Госпожа Замза, расскажите о своих страданиях!
мать: - Понимаете, это не просто больной ребёнок, смертельно больной. Это крушение всего мира, в котором я жила. Не только настоящего и будущего. О, это было бы лишь полбеды. Прошлое! Возможно, я в чём-то виновата, возможно, я недодала чего-то моему мальчику. Его болезнь не только лишила меня дальнейшего счастья, но и забрала счастье прошлое. Я вспоминаю моего Грегора ещё ребёнком, играющим с паровозиком. Возможно, уже тогда в нём сидел этот монстр. Все воспоминания прошлого окрасились для меня теперь траурными цветами. Всё моё материнство. Я не только потеряла сына, но и саму себя.
БА: - Спасибо, госпожа Замза, возьмите платок. У меня всё.

ВВН: - Обвинение вызывает господина Замзу. Назовите своё имя!
отец: - У меня нет имени. Можете называть меня Герман Замза.
ВВН: - Вы с самого начала были враждебно настроены по отношению к изменившемуся сыну. Почему?
отец: - Грегор, когда был собой, выплачивал мой долг, содержал нас. Он вёл себя как настоящий мужчина. Я был горд им. Но затем он потерял человеческое лицо. Каждый человек на земле представляет не только себя, но и свою семью. В виде насекомого Грегор позорил нас, бросал тень на нашу фамилию, чернил наше доброе имя.
ВВН: - Не Вы ли очернили своё имя прогорев на сомнительной махинации за пять лет до этого? Разве Грегор не пытался обелить его? Он работал не покладая рук, как будто у него их шесть
отец: - Он выполнял свой долг
ВВН: - Почему Вы заставляли его так много работать? Почему скрыли, что у Вас были деньги, что Вы не полностью прогорели, что Вы откладываете даже и с приносимых им денег?
отец: - Я откладывал на чёрный день. И, как видите, не зря
ВВН: - Грегор мог завести семью, заниматься творчеством. Он любил выпиливать по дереву. Вместо этого он работал день и ночь.
отец: - Творчество - это не занятие для мужчины, кормильца. Мужчина должен работать, носить сюртук, золотые пуговицы.
ВВН: - Вы убили его брошенным яблоком. Как Вы могли поднять руку на беззащитное насекомое?
отец: - Я должен был защитить жену и дочь. Я снова стал главой семьи. Это моя обязанность.
ВВН: - Но Грегор не угрожал им. Он был безобиден.
отец: - Мы не знаем наверняка. Душа насекомого - потёмки. Я только защищал свою семью.
ВВН: - Но ведь Грегор тоже Ваша семья!
отец: - Грегор - да! Но не это насекомое
ВВН: - Вы отказались от сына!
отец: - Он делал несчастными жену и дочь. Я только защищал свою семью.
ВВН: - У меня всё.

С: - Защитник, Вам есть что спросить у подсудимого?
БА: - Да, ваша честь. Скажите, господин Замза, вам тяжело было видеть своего сына в таком виде? В первый раз Вы даже разрыдались
отец: -  Да, это случилось при управляющем конторою Грегора. Это был ужасный позор. Я всегда мечтал, что мой мальчик пойдёт по моим стопам. Он был таким способным. Из него получился бы прекрасный чиновник.
БА: - Почему же Вы не хотели, чтобы Грегор занимался творчеством?
отец: - Я всегда говорил, что человек должен кропотливо работать, грызть землю, но Грегор с детства был очень мечтательным, всё витал в облаках. Я учил его, что "рожденный ползать летать не может". Я не позволил ему в детстве заниматься музыкой.
БА: - Вы хотели убить Грегора яблоком?
отец: - Нет, что Вы! Только отогнать.
БА: - Но затем вы хотели отделаться от него?
отец: - Да, наверное. Только ради Греты. Нас с женой хватит ещё не надолго. Пока я жив, я смогу прокормить себя и Грегора, как кормил его в детстве. Но что будет, когда я умру? Я не хотел бы, чтобы он стал обузой для Греты. Ей нужно строить свою жизнь. Она - всё, что у меня осталось.
БА: - Спасибо, господин Замза. 

ВВН: - Обвинение вызывает Грету Замза.
Скажите, Грета, почему вы плакали в утро превращения? Вы знали, что произойдёт трагедия?
сестра: - Знала. Я жила в постоянном страхе. Мы слишком зависели от Грегора. Я давно замечала, что с ним что-то происходит, и в то злополучное утро мне не нужно было видеть его, чтобы понять, что случилось несчастье.
ВВН: - Если Вы так чувствовали брата, почему же не поддержали его, когда он превратился в насекомое?
сестра: - Я поддержала. Я оградила его от родителей, которые не были достаточно деликатны и могли задеть Грегора своим отвращением.
ВВН: - Но вы и сами выказывали отвращение. А со временем и вовсе пренебрегали взятыми на себя обязательствами сиделки.
сестра: - Долго это было терпеть нельзя. Никто не смог бы так жить больше двух месяцев. К тому же я должна была начать работать и у меня уже не было времени и сил, чтобы ухаживать за Грегором.
ВВН: - Почему Вы никак не показали, что любите его.
сестра: - Я думаю, что он не перенёс бы жалости.
ВВН: - Со временем Ваша новая обязанность и болезненная ситуация в семье сделали Вас доминирующей фигурой в доме. Почему Вы не использовали Вашу возросшую власть, чтобы помочь Грегору?
сестра: - Как? Показать его ветеринару? Я терпеливо ждала, когда он выздоровеет, но ему становилось только хуже.
ВВН: - Вы были рады занять место Грегора как любимца семьи?
сестра: - Не скрою, мне всегда было обидно, что мной пренебрегали. Родители гордились сыном и совсем не замечали моих достоинств.
ВВН: - То есть, у вас был даже мотив. Вы знали, что Грегор собирался устроить Вас в консерваторию?
сестра: - Да, знала.
ВВН: - Как Вы могли предать его после всего, что он для Вас делал?
сестра: - Я сделала для него всё, что смогла. Я прибирала и приносила еду. Моя совесть чиста, я отплатила ему заботой за его заботы.
ВВН: - Вы не дали ему даже смотреть в окно. Он должен был постоянно сидеть под диваном! А ведь ему нужен был свет, воздух. Он мог бы даже улететь.
сестра: - Он бы никогда не улетел. Вы не знали Грегора!
ВВН: - Но в жуках я разбираюсь лучше чем Вы! У меня всё.

БА: - Грета, как вы относились к Грегору?
сестра: - Я любила его больше всех на свете. Я не могла его не любить. Он столько делал для нас. Для меня... Но иногда это очень тяжело чувствовать, что ты всё время кому-то обязан. Из-за его неослабевающей опеки у меня не было в семье права голоса, я оставалась ребёнком. Что если я не хочу учиться в консерватории? Как ему об этом сказать? Его бы это очень разочаровало. Делает ли это меня неблагодарной сестрой? Понимаете, жертвенность - это сила, которую многие вольно или невольно используют для достижения своих целей. Я хотела иметь свою собственную жизнь. Я предпочитаю работать продавщицей.
БА: - Вам тяжело было видеть во что превратился Ваш брат?
сестра: - Да. Понимаете, дело далеко не только в отвращении физическом. Гнилая еда, слизь на стенах - это только вершина айсберга. Самое страшное - это видеть существо, которое ты боготворил, бегущим под диван при звуке открываемой двери. Я не хочу помнить его таким, это неправильно. Я убедила себя, что это уже не Грегор. Я буду помнить его сильным прямостоящим человеком.
БА: - Спасибо, Грета. У меня всё.

С: - Прежде, чем присяжные удалятся для вынесения приговора прокурор и адвокат могут сказать им короткие напутственные речи.

ВВН: - Господа присяжные! Вы видите, как легко обвиняемые уговорили себя, что их жестокое поведение по отношению к заболевшему Грегору является вынужденной мерой и даже выставляет их любящими людьми, заботящимися об остальных членах семьи. Это круговая порука. Не попадайтесь в эту ловушку! У жуков есть крылья, но эти паразиты, которые никогда бы не смогли взлететь сами, тщательно закрыли все окна и бомбардировали крылья Грегора яблоками.

Грегор был одинок в своей семье до превращения, но стал совершенным изгоем после случившейся метамарфозы. Как незнание закона, не освобождает от ответственности, так и душевная нищета не может освободить от расплаты. Если в Вас самих есть душа, пусть она воспарит над бытовым эгоизмом этих людишек!

БА: - Господа присяжные! Грегор Замза всю жизнь жертвовал собой ради семьи. За это он заслуживает нашей любви, но в то же время, нельзя не признать, что всем трём членам его семьи стало гораздо легче после его смерти. Каждый из них начал работать, обрёл себя, друг друга. Мы живём в начале двадцатого века, который обещает быть временем благоденствия и терпимости. Прошли античные времена человеческих жертвоприношений. Каждый из вас согласится, что Грегор Замза не должен был расплачиваться своей жизнью за счастье своей семьи. В конечном итоге все четверо пострадали от этого. Как же в такой ситуации мы можем осуждать семнадцатилетнюю Грету Замза за то, что она не захотела променять лишь только начинающуюся жизнь с её светлым будущим: браком, детьми и другими радостями, на вечную заботу о жуке? В преломлённой и извращенной нашим обществом морали, мы требуем от девушки и её пожилых родителей той же самой жертвы, которая привела к обсуждаемой здесь трагедии. И это уже не говоря о том, что эта жертва полностью бы нивелировала всё то, ради чего жил и умер Грегор Замза. Не уничтожьте всё то, что было так важно Грегору! Его семья прямо или косвенно стала причиной смерти его тела. Но его душа на небе ликует, видя свою семью счастливой. Эти люди не могли понять ни Грегора-человека, ни Грегора-жука. Но разве неспособность понять другого есть преступление? В таком случае мы все рано или поздно окажемся на скамье подсудимых.
С: - Уважаемые присяжные!
Вы можете удалиться для вынесения вердикта.

P.S. В деле были частично использованы (весьма вольно) следующие материалы:
1) Лекция В.В. Набокова
2) Лекция М. Жука (!!!)

Я пыталась. Я честно пыталась понять эту книгу. Я недоумевала, зачем Кафка, к которому я отношусь со всем уважением, писал этот скучнейший, затянутый и при этом толком ничем не завершившийся роман. Возьмись я за эту книжку раньше «Превращения» и «Процесса», точно бы возненавидела писателя на веки вечные.

«Замок», при всей нелепости повествования, напомнил мне длинные соцреалистические романы. Это те романы, в которых 500-1000 страниц, множество действующих лиц, тонна бессмысленных описаний – но, черт возьми, никакого сюжета. Сюжет – это не бег персонажа из гостиницы в школу, потом – в чужой дом, и снова – в гостиницу. Сюжет предполагает развитие конфликта и изменения персонажей, которые в этом конфликте участвуют. В «Замке» конфликт был заявлен, но все 400 страниц я, читатель, топталась на месте, меня словно позвали на экскурсию по красивейшим местам Москвы, а в итоге повели смотреть район Котельники. Во многом «Замок» Кафки повторяет его же «Процесс»: то же разоблачение безликого чиновничества, омерзительное восхищение властью у черни, невозможность добиться справедливости, обреченность обычного человека в столкновении с безжалостной бюрократической машиной. Проблема как раз в том, что «Процесс» эти темы раскрывал лучше, лаконичнее, намного смешнее и жестче, более того – «Процесс» имеет закономерный финал, а «Замок» обрывается на полуслове.

К. – персонаж откровенно неприятный. Кажется, ничего плохого не сделал, но вот раздражал он меня буквально во всем. Поразительно, что именно на него вешаются чуть ли не все местные девушки. К. вызвали в Деревню близ Замка, но стоило ему возникнуть, как в канцелярии решили, что ошиблись и землемер здесь не нужен. Логичнее было бы развернуться и уйти – ну есть же, наверное, другие Деревни близ Замков, зачем оставаться в месте, в котором ты не можешь приложить свои силы? Но К. невероятно упрям. Он хочет во что бы то ни стало пробиться в Замок, к начальству, и доказать… собственно, что доказать? Что ему обязаны дать должность землемера? Что он, такой хороший, а эти сволочи в канцелярии – плохие, ошиблись, вызвали зря человека? Наверное, К. и сам не знает, чего он хочет от высшего начальства. Он терпит отвратительное отношение в Деревне, сходится по случайности с местной девкой, берется за работу, которая для него унизительна. Но зачем, зачем? Что он хочет доказать себе и другим? Или это такая аллюзия на выбор жизненного пути, а К. – это условный Билл Гейтс, которого ничего, кроме этого выбора, не интересует? Но я бы не сказала, что К. делает выбор осознанно. Им движет не любовь к работе землемера (я хочу работать именно землемером, отстаньте!). Им движет тупое упрямство, которое не имеет ничего общего с ощущением своего предназначения.

Местные, что уж там, ничуть не лучше К. Все пребывают в экзальтированных чувствах. Все обожают и боятся… нет, даже не начальство в Замке. Обожают и боятся даже мелких служащих, всяких секретарей и посыльных. Кажется, всех в романе поразила страшная болезнь – рабское благоговение. Особенно это раскрывается в истории Ольги – о том, как ее сестра Амалия отказала в интимной встрече какому-то мелкому работнику из Замка; в итоге «позор» за этот отказ лег на всю семью. Как посмела отказать аж самому посыльному/писарю/дворнику из Замка! Унизить, растоптать, чтоб глаза не смела на честных людей поднимать, паскуда! С одной стороны, смешно, но… как-то это слишком уж неприятно. Все мы, в той или иной степени, сталкиваемся с властью – начальников, полицейских, налоговых органов и проч. Но мы, к счастью, не любим тех, кому позволяем иметь эту власть. В «Замке» же у людей нет ничего вне преклонения и обожания к Замку и его обитателям.

Возможно, из «Замка» вышел бы отличный роман, реши Кафка его дописать. Но, если верить открытым источникам, Кафка как раз забросил роман, о чем сообщил в письме своему другу Максу. Может, счел его неудачным? Или разочаровался в замысле? Но, по моему мнению, «Замок» не дотягивает до уровня своего создателя. В «Замке» решительно ничего не происходит; главный герой К. не то что не меняется, он вообще почти не реагирует на окружающий мир; показываемый в романе мир статичен, ты не веришь в него (а в мир «Процесса» или «Превращения» веришь), второстепенные персонажи похожи на марионеток. Одиночество человека? Необъяснимость его положения? Пожалуй. Но, опять же, К. – не тот персонаж, что может вызвать интерес и тем более сочувствие. Может быть, образ Замка? Что он такое – этот Замок? При желании можно разное навертеть, если у вас есть воображение. Но в романе значение Замка толком не раскрыто. Любите дописывать за автором – пожалуйста. Но я лично так устала от этой книжки, что не собираюсь строить теории. «Замок», как мне кажется, стоит читать лишь большим поклонникам Кафки. Если вы обожаете Ф.К., все уже у него прочитали и не насытились, то эта книга для вас. В ином случае проходите мимо. И тем более бегите от «Замка», если вы боитесь оборванных на середине книг.

Эта новелла (или повесть, как иногда ее классифицируют) далась мне тяжеловато. Внезапное превращение Грегора Замзы в насекомое вызвало смесь эмоций: жалость, да, но в то же время и отвращение (я тот еще инсектофоб). Подробное описание изменившегося облика, потребностей Грегора усилили этот эффект вдвойне. Но поразительно, как постепенно отвращение отступило на второй план, а сочувствие стало доминировать. Весь спектр негативных эмоций перекинулся на семейство Грегора.

Грегор (имя, кстати, с древнегреческого переводится как "бодрствующий", а новелла начинается со сцены пробуждения) после банкротства отца посвятил себя обеспечению семьи: работал не покладая рук, всю выручку отдавая родным. Но мечтал однажды снять с себя это бремя. Желание сбылось, пусть и совершенно непредсказуемым образом. Изменившийся Грегор, словно младенец, пытается приспособиться к миру, оставшемуся прежним. Мир в лице родных встречает его ужасом и насилием. Гротескна и характеризующа сцена явления Грегора родным: вот он, омерзительное насекомое, вываливается из комнаты и силится собрать конечности под собственным же портретом. Сравнение лишь подчеркивает чудовищность трансформации. Хотя отношение родных ранит Грегора, он смиряется и понимает их реакцию, даже больше - всячески старается сгладить ситуацию, причинить как можно меньше неудобств и душевных страданий.  Отец Грегора ненавидит, мать - сторонится и боится. Поначалу на его стороне сестра, которая пытается заботиться о нем и облегчить условия его нынешнего состояния, но и она объята ужасом и отвращением. Вся семья в финале предает Грегора (или, можно сказать, память о Грегоре), но особенно печально предательство именно сестры.

Автобиографизм новеллы очевиден. Герман Кафка, отец Франца, сам был коммивояжером, после построил бизнес, открыв галантерейный магазин и ожидал, что Франц станет приемником его дела. Отношения их были непростыми, Кафка признавался, что отец пугал его; как и Грегор, Кафка был вынужден заниматься нелюбимым делом; этот травматический опыт явно находит отголоски в новелле.

Любопытно и чувство вины, которое испытывает Грегор. Конечно, очевидная интерпретация - эта вина Грегора перед семьей за то, что больше не может помогать им, вина за то, что так и не успел помочь сестре поступить в консерваторию. Но можно прочесть здесь и экзистенциальную вину (вину перед самим собой). Грегор, всю жизнь отдавший удовлетворению чужих нужд, тем самым предал самого себя, не реализовавшись как личность. В этом русле превращение в насекомое может рассматриваться либо как некая высшая кара, либо как проекция внутреннего состояния неудовлетворенности (ко всему прочему Грегора еще и постоянно запирают в комнатах = неудовлетворенность и невозможность сбежать и что-то изменить). Единственным способом освобождение от оков гнетущего жизненного уклада становится смерть.

Но, конечно же, контекст этой новеллы шире, нежели просто автобиографический опыт автора. Темы одиночества, неприятия инаковости, власти - универсальны и выходят за рамки судьбы Кафки/Грегора. Подавляющее одиночество человека в мире, который не принимает его - вот основной мотив новеллы. Мир оказывается в новелле жерновом, который безжалостно уничтожает человека и стирает личность. Трансформация Грегора, ужасная по своей природе, в то же время проливает свет на парадоксальную истину: даже став насекомым, он сумел остаться человеком, а мир и населяющие его люди оказываются миром паразитов, жестоких, отчужденных, не способных на сочувствие и любовь.

Кафка опять погружает читателя в абсолютно абсурдный мир, разрождающийся в данный момент, в момент чтения. Никакого интуитивного хода событий нет, есть главный герой К, есть здесь, есть сейчас и есть абсурд (он понимается в широком смысле и включает в себя и сюрреализм, и законоы вселенной, и второстепенных героев).

Что интересно в Замке, главный герой, как и читатель, хоть и имеет свой взгляд на жизнь, принципы и образ действия, но попадает в совершенно неизвестную ему ситуацию, а все остальные участники истории очень хорошо знакомы с ситуацией и со своими обязанностями. Читатель и главный герой, как в квесте в какой-нибудь рпг, вместе бродят по локации, собирая отрывочную информацию о персонажах от других персонажей и узнают, как действовать дальше.

Вроде бы главный герой абсолютно адекватный человек, то же самое можно сказать и об окружающем его мире, но вот складывается ощущение что адекватности у них разные, и не подходят друг к другу. Поэтому К не понимает остальных, а остальные не понимают К. Из этого получается просто прекрасная, интересная, увлекательная, непредсказуемая история.

Ну как же так, как же так роман не окончен? Прямо на середине строчки, на самом инересном месте (да тут любое место было бы самым интересным), и всё, конец.

Новелла читается за несколько часов, однако, не совсем легко. С самого начала меня накрыла черезмерная детализация Кафки: целых двадцать страниц несчастный Грегор Замза пытается встать с кровати, приноровляясь к собственному облику. И так все повествование идет. Я уставала от такого языка, да и временами было скучно читать эти детальки. Пока я не втянулась. Вскоре стало ясно: такую скурпулезную манеру Кафка использует, чтобы в полной мере показать тот кромешный ужас, с которым сталкивается герой. Со временем я свыклась и занырнула в эти сети деталей...
Итак, каково же в сущности быть рабом труда в собственной семье?! Как такое вообще возможно, чтобы молодой парень в прямом смысле пахал, обеспечивая один всю семью? При этом его еще собственные родители в наглую гонят на работу! А он настолько их всех любит и хочет им только самого светлого будущего, что, не жалея сил, забыв о собственной жизни, слушается и пропадает на работе сутками. Такой он, мягкотелый, но человечный от своей жизни Грегор Замза

Отец же был хоть и здоровым, но старым человеком, он уже пять лет не работал и не очень-то на себя надеялся; за эти пять лет, оказавшиеся первыми каникулами в его хлопотливой, но неудачливой жизни, он очень обрюзг и стал поэтому довольно тяжел на подъем. Уж не должна ли была зарабатывать деньги старая мать, которая страдала астмой, с трудом передвигалась даже по квартире и через день, задыхаясь, лежала на кушетке возле открытого окна? Или, может быть, их следовало зарабатывать сестре, которая в свои семнадцать лет была еще ребенком и имела полное право жить так же, как до сих пор, – изящно одеваться, спать допоздна, помогать в хозяйстве, участвовать в каких-нибудь скромных развлечениях и прежде всего играть на скрипке.

Именно так рассуждает мудрый юноша. Может что-то в этом и есть. Но ведь с бедностью нужно бороться вместе. А Грегор, обеспечивая жизнь семье (в которой как минимум двое людей работоспособны), сам скачивался в пропасть... А скатившись, оказался на самом дне, никому не нужным уродом. И даже будучи в своем новом облике, прежде всего парень не желает мешать семье, он готов был зачахнуть сам, лишь бы не мешать им. Стало быть, в своей семье он оказался зверьем или домашней птицей, выращеваемой на праздник. Он был пахарем в самом прямом смысле этого слова. И больше всего от бедности пострадала не любимая семья, а сам трудоголик, Грегор. Но при всем своем образе жизни он сохранил главное - Человечность, а его родители и сестра Гретта давно уже не имели этого качества. И именно поэтому Грегора постигла столь горькая участь в конце.
Оказалось, что бедный парень, мудрый сын, любящий брат и не знал своей семьи до конца. Да и семьей назвать этих людей сложно. Впрочем и людьми-то их я называть не могу... Вот они-то как раз - самое, что ни на есть меркантильное стадо животных. Это им надо было повторить судьбу своего сына и брата, который так им нравился, пока тихонько, не мешавшись в их существование, обеспечивал им жизнь и досуг. Он слишком жестоко поплатился за свою простоту, мягкотелость, искреннюю любовь и слепое желание уберечь семью от бедности...

Вторая ступень познания Кафки – «Замок». После прочтения «Процесса» у меня в голове отметилось, что оно странно и вполне хорошо, только потреблять стоит дозировано, иначе будет больно мозгу и читательскому аппарату (что есть вещи разные) – и первый, и второй могут навернуться.

На этот раз герой, некий К. (Йозеф, скажи, что это какая-нибудь часть тебя, да хоть бы и на том свете!), направляется в Замок, чтобы устроиться на работу в качестве землемера. Однако проблемы у него возникают примерно те же – сложное устройство вкупе с тупой и бесполезной бюрократией не дают ему даже приблизиться к Замку, перед которым жители Деревни так преклоняются, что его сразу овевает почти мифическая аура. А заодно убеждают К., что ему не понять величия и значимости Замка, отчего у меня возникли ассоциации с церковными структурами, как будто К. пришел устраиваться в замок не какой-нибудь, а ватиканский.

Роман читался тяжелее, чем «Процесс». В последнем бывали и забавные моменты, и хотя сочувствие к герою имелось, можно было пусть горько, но усмехаться тупости государственных аппаратов. Здесь же отношение к К. заведомо высокомерное и грубоватое – кто он такой, чтобы не то что попасть в Замок, а говорить о нем? – а Замок слишком недосягаем, чтобы маячила хоть какая-нибудь надежда подступиться к нему. При желании можно было представить, как проблема решается с помощью огнестрельного оружия, но здесь и такой выход был бы тупиковым – это не поможет найти дорогу в Замок. Мрак и закольцованная безнадега, несмотря на проблескивающие маячки в виде Фриды и Ольги, намекающие на возможность вполне обыденной жизни – все равно так или иначе тень Замка нависает над К. и всей округой. Деревня ощущается как зачумленная.

Жаль, что роман остался незаконченным. Впрочем, судя по тому, что пишут о вероятных концовках, меня бы финал все равно не удовлетворил, при том что желанная мной концовка для Кафки невероятна – это вселило бы в читателя оптимизм, чего в столь странной, но жизненной прозе быть не должно.

Книга оставила гнетущее впечатление и сразу дала понять: сколько ее ни перечитывай, каждый раз будешь смотреть на происходящее немного по-другому. Такой это текст: мутный, полуиллюзорный, тяжело переваливающийся с бока на бок и переливающийся всеми оттенками серости.

Независимо от того где мы рождены, на нас влияет культура того общества в котором мы живем и этого никак не изменить. Таким образом преступления в одном обществе могут быть вполне нормальными явлениями в другом и когда человек попадает из одного в другое, он может быть шокирован происходящим, как главный герой данного короткого произведения.

Рассказ цепляет за живое, сразу вспоминается история и проводятся автоматически параллели с реальным миром. Часто люди считали жестокость нормой, даже в советское время когда казнили соседей люди считали, что это нормально, что они заслужили, а так ли это никто не разбирался, ну и способы были тоже не всегда нормальными. Это я уже молчу о более давнем прошлом, в средневековье вообще такие изощренные пытки были, что вообще не понятно как здравомыслящие люди (наверное таких не было) могли к ним прибегать.
В общем, несмотря на весь ужас в рассказе, он меня не сильно зацепил, возможно не хватило объема для эффекта.