Полное собрание сочинений: 18 томов в 20 книгах. Том 1

Одна из первых повестей Достоевского в какой-то мере мне кажется отображает основные мотивы его более поздних произведений, а именно проблема маленького, затравленного человека. Где-то в мире 19 века в бескрайней, заснеженной квартире живет маленький чиновник Голядкин, живет тихой и как ему кажется добронравной жизнью, но вот случается нечто что пошатывает мир Голядкина. В один день он встречает своего двойника, не только по внешности, но и по имени, фамилий и отчеству и тот сначала втеревшись в доверие к «оригиналу», начинает постепенно замещать его и в жизни и на службе. Будучи человеком 19-го века и к тому же крайне деликатным Голядкин долгое время лебезит и никак не может поверить в происходящее, до последнего он надеется, что все наладится и двойник поймет, что он невежливо задвигает Голядкина, но тот действует как все наглые люди.
Интересен язык повести, с множеством речевых оборотов и недоговорок, повторений и акцентов на несказанном, сразу и безоговорочно понимаешь, что автор, даже в начале своего творческого пути в полной мере обладал даром слова, хотя многие современники упрекали Достоевского за излишнюю растянутость произведения.
Но в целом повесть не понравилась, хотя плохой я ее тоже не могу назвать, еще не тот Достоевский, произведения которого мне нравятся своей глубиной и психологизмом.

Моё общение с Достоевским всегда протекает ужасно медленно и мучительно: то Преступление и наказание с температурой под 39 со странной электронной музыкой на фоне и отчего-то полным эффектом присутствия, то чтение Идиота исключительно на рассвете при тщетных попытках уснуть, то Униженные и оскорблённые, из которых я отчего-то помню только спасение девочки.
Двойник не стал исключением, в новинку было только полное ощущение того, что в руках у меня совсем не Достоевский, а самый что ни на есть Гоголь. Но Николай Васильевич в моих глазах никогда не был таким гиперболистом, каким предстал Достоевский: доведённые до гротеска низкие\беззащитные и\или страдающие люди, без просвета и надежды на благополучный исход, без даже иллюзий на свет в конце этого душного, тесного и неприятного тоннеля его произведений.
Раздражение - всё, что я обычно испытываю по отношению к героям: от слов и поступков до банального нежелания или неспособности ими увидеть (кажется такому умному тебе) вполне очевидные вещи. Для восприятия чего-либо приходится практически переступать через жуткое нежелание продираться и дальше сквозь "и неизвестно ничего? — покамест еще нет-с. — а послушай... того... оно, может быть, будет известно? — потом, разумеется, может быть, будет известно-с."
Проблема такой преувеличенной передачи всего самого неприятного и низкого в характерах (чем грешили многие, почему-то вспомнился Горький) здесь же отчего-то вылилась во мнительность не только в Голядкине, но и уже во мне: мозг подсказывает, что Яков Петрович, кажется, несколько не в себе, однако верить в это совершенно отказываешься: здесь все и каждый (!) не в себе.
Стоит отдать мастерству Достоевского должное: в Двойнике я впервые прочитала с такой точностью переданный поток человеческих мыслей - абсолютно нескладный монолог с только лишь самому человеку понятными причинно-следственными связями (от слов "Ведь вот: как поступить, господи бог мой? И нужно же было быть всему этому!"). Такие фрагменты обычно не прочитываются внимательно, они проглатываются и проходят где-то фоном ровно так же, как, полагаю, эти мысли пролетали бы в голове у вечно переживающего Голядкина-старшего. Настолько близко литература до Достоевского к изображению мысленного процесса не добиралась, и вот здесь-то он обошёл всех на пару шагов вперёд.
Психологически тонко, с несколько даже несвоевременным для 1846 года сюжетом, актуальным ближе к 21 веку (Бойцовский клуб и все-все-все) - это, безусловно, заставляет признавать дар Достоевского. Но как же тяжело, как же мучительно сложно не утонуть в этом потоке сознания.

Очень характерное произведение для Достоевского. Многое из того, с чем у меня ассоциируется его творчество, здесь представлено в концентрированной форме. Это не имеющая шансов прекратиться депрессия, близкая грань сумасшествия, скрупулёзное, многократно возобновляемое описание переживаний героев и, конечно же, серый, холодный Петербург. В начале повести, при описании бала у Олсуфия Ивановича, у меня была надежда, что вдруг, вопреки всему, «Двойник» окажется произведением остроумным, легко воспринимаемым, возможно даже остросюжетным, однако сразу же, после того как главного героя вытолкали из дверей, Достоевский снова стал тем, каким мы его любим. ИМХО, Фёдор Михайлович предметам, которые с творчеством связаны постольку поскольку – общественным отношениям, психологии, политике иногда жертвует своё писательское мастерство, по которому с ним может сравниться разве что Гоголь.

Грустная история о человеческих пороках.
Миллионер, который живет как бедняк, и ограничивает свою семью во всем.
Окружение миллионера, которое общается с ним, в надежде женить своих родственников на его дочери.
Искренне жаль Евгению. Она выросла чистой и благовоспитанной девушкой, никогда не жаловалась на скупость отца, была набожна и трудолюбива. Но богатство ее отца скорее разрушило ее жизнь, чем принесло ей счастье. Наверно, сложно жить, когда откружающие тебя "друзья" с тобой, только чтобы завладеть твоими деньгами. А каждое твое действие обсуждается всем городом.

Очень красочно и подробно описываются герои и их быт. Автор очень подробно прорисоывает характеры героев, и их логику.

Читая роман «Бедные люди» Достоевского, я представляла себе большую, темную комнату с высоким потолком. Где окна были завешены тяжелыми плотными шторами, не давая пробиться и лучику солнечного света. Посреди комнаты стоит огромный чан, и в нем бурлит какая-то смесь (до воли неприятная по запаху). Около этой чаши напротив друг другу стоит Макар Алексеевич Девушкин и Варвара Алексеевна Доброселова. На лицах их натянуты улыбки, а сами они поглядываю то в чан, то друг на друга. И что же будет дальше?! Один из них кидает шепотку грусти (посылает унылое письмо), второй добавляет немножко печали (отвечает меланхолично и апатично ) и так поочередно они кидают в этот чан томление, скуку, разочарование, зависть, отчаяние и т.д. И вот эта жижа кипит уже пуще прежнего, запах в комнате невыносимо противный, а на их лицах все те же улыбки. Брызги из чана попадают на их руки и лицо. Но! Они не отходят, им нравится это! И неизвестно, сколько бы еще это продолжалось, если бы в комнату не вошел Быков и не взял за руку Варвару Алексеевну и не вывел ее из этой душной и вонючей комнаты. Заразительна ли печаль? Я скажу, да! И это болезнь, болезнь неудачников!

К Двойнику было тяжело подойти из-за обиды на обиженного Федора Михайловича. Он человек тяжелый, отпечатавший тяжесть своей жизни слепок своего времени, в котором уже не было Бога, без которого надежда на то, что кто-то будет справедлив у догматиков не осталось. От этого его националистские и антисемитские высказывания можно пропускать мимо ушей, как допустимую самозащиту из прошлого века, в творчестве их отпечаток не так глубок. Другое дело то, что кроме сожаления к его любимым "маленьким людям", здесь есть достаточная доля отвращения к работе как таковой, так и к чванству и глупости клерков, которым таки является главный герой. Хотя героем его называть тяжко.

Раздвоение на личность и оболочку, или же заговор против всего доброго, без надежды на доброго царя и его наместников, которые никогда не узнают о проблеме, да и не удобно как-то. Та скомканность мыслей и эмоций, которая выворачивает нас, но несет по жизни Якова Петровича и все вокруг него - это тот самый Достоевский, без печати ссылки и каторги. В ней много всего от описания булочек, до рожи

По двум этим цитатам уже можно понять, почему Двойник был принят неоднозначно, два неразличимых Якова Петровича это одно дело, а Яков Петрович (первый), который спорит сам с собой, и себя убеждает и принуждает к самым жутким поступкам - это уже совсем другая категория.

От ненавистной зависти к своему альтер-эго, и от уверенность в том, что он заслуживает чего-то большего, он сконфузился до такой степени, что просто ушел от общество, а общество уже не то.
К концу все становиться настолько фантасмагоричным, что так и ожидаешь, что все закончиться как Приглашение на казнь .

Такой рассказ неоднозначный, что даже неудобно как-то писать на него рецензию. Начать с того, что я люблю Достоевского. Но – не конкретно в этом случае, ибо есть в его творчестве ряд вещей более фундаментальных как в плане содержания, так и в плане объема. Здесь же… это рассказ, после которого нужно прийти в себя. Пару-тройку дней. Потому что лично у меня от него не осталось вообще никакого впечатления, только мутный омут каких-то идущих мимо сознания странных ситуаций, замешанных на похожести двух людей, которую видит одни только главный герой.
Впрочем, он один, наверное, и видит, о чем нам пообещают тонко намекнуть в самом конце.

Наверное, это самый грустный роман из всех прочитанных (их, правда, не так много, но всё-таки) мной у Бальзака. И вот если "Утраченные иллюзии" - это переживания и местами приложенная к лицу ладонь, если "Шагреневая кожа" - это ощущение жутковатости и опустошения, то "Евгения Гранде" - это именно тоска, выгрызающая душу тоска. Жадность и скупость в самом худшем свете, и от этой картины так грустно, скользко и невыносимо, что сил нет.
Читаешь, как Евгения с матерью стараются обеспечить Шарлю все условия, и то ли грустно, то ли смешно. Ему-то всё это кажется крайней провинциальной нищетой, а им - ...
Не то чтобы я надеялась на счастливый конец, но господи. Показать читателю точные размеры пропасти, затем сделать так, чтобы он вдруг увидел где-то рядом свет, а после пнуть его в эту пропасть — казалось, нужно бы привыкнуть, но нет.
Вроде всё, с точки зрения тех людей, есть у Евгении после отца — и одновременно ничего нет. Пустота.

Любимый роман Бальзака.

Вот люблю я произведения, вызывающие эмоции, и заставляющие разговаривать с героями. "Бедные люди" именно такой роман. Написан в форме диалога двух "бедных" людей Макара Алексеевича Девушкина и Варвары Алексеевны Доброселовой. И пронизаны их письма скукой, беззащитностью, запуганностью, и каким-то стыдом за свою бедность. Причем бедность какая-то душевная, внутренняя. Макар Алексеевич жил стыдом, что кто-то увидит его нищенское положение. Варвара Алексеевна живет жалостью к себе, к положению своему горемычному, к сиротке несчастной. Они настолько свыклись с таким состоянием своей души, что даже шаг бояться сделать, чтобы все изменить. Вот прям и хочется сказать им: «Варвара, голубушка, соглашайтесь работать гувернанткой, а Вы, Макар Алексеевич, перестаньте жалеть ее и слать деньги!» Если бы другие люди не решили их проблем, так бы и писали они друг другу письма, да жаловались на свою судьбу…
«Бедные люди» - моя маленькая победа над Достоевским))) Первый роман, который прочитан до конца, не давались мне его произведения, скучно мне его было читать. Буду пытаться далее изучать творчество Федора Михайловича.