Нетерпение сердца. Новеллы

Я не знаю, честно не знаю, возмущаться ли мне поступками главной героини, удивляться, или завидовать.
О боги, какая разная бывает любовь!
Страстная, горькая, яркая, безутешная, романтичная, безответная, беззаветная, спокойная, надёжная…
Остановись, Мила, опомнись, ведь только эпитетов и прилагательных можно насобирать на целый роман.
А ещё удушливая, убивающая. И, что само по себе уже страшно - не для того, кого любят, а для влюблённого.
Как в этой новелле.
Всю жизнь любить одного человека, который даже не догадывается об этом (да что там, и знать не знает о твоём существовании), это как-то бессмысленно и глупо.
Убиваться по тому, кто и понятия не имеет о твоих страданиях, что может быть нелепее?
Только родить от него сына после нескольких случайных страстных ночей.
Нездоровое, страшное даже чувство. Но любовь ли это?

Но обвиняет. Каждой строчкой, каждым словом: «Виновен!»
Не представляю, как можно жить, получив такое письмо. Ничего ведь не изменить. Жизнь не перекроишь. Нет смысла себя терзать, но как быть с памятью? И с белыми розами?

О чем новелла? Одна женщина зажралась очень сильно скучала, решила развлечься, а потом до обморока боялась спалиться. Ну это так, если вкратце.

Но Цвейг - он на то и Цвейг, чтобы суметь расписать эмоциональное состояние вышеупомянутой дамы до мельчайших подробностей, со всеми его нюансами, буквально "засунуть" читателя в ее шкуру (даже если читатель никогда не изменял мужу, если у него вообще нет мужа и даже если он не женщина).

Ирена - молодая женщина, чья жизнь, по общепринятым меркам, "удалась": у нее молодой преуспевающий муж-адвокат, любящий ее, двое маленьких детей, шикарная квартира, прислуга, развлечения, она полностью обеспечена, может исполнить практически любую прихоть. А еще у нее очень много свободного времени, которое она не очень-то знает куда потратить. Отсюда в какой-то момент и вырастает проблема: когда все слишком хорошо, это тоже нехорошо.

Ирене не хватает острых ощущений и она их находит самым простым способом: изменяет мужу с первым попавшимся человеком. Просто прихоть, захотела - исполнила. Не по любви или влечению, не потому, что муж - какой-нибудь старый извращенец или тиран и деспот, а просто так, из любопытства. А потом это вошло в привычку, да еще нервишки приятно щекотало чувство опасности, когда она, скрыв лицо под вуалью, выскальзывала из подъезда любовника и ловила машину, чтобы вернуться к роли респектабельной матери семейства.

Вот только однажды все изменилось. Ирена нарвалась на шантажистку. Тайна ее похождений раскрыта, некая женщина преследует ее и требует денег за свое молчание. И гордая Ирена тут же сдается под действием страха. Та, что еще так недавно просто развлекалась, сейчас отчаянно боится, что все раскроется. Она просит, умоляет, отдает все более и более крупные суммы, с ужасом думая о том, что же будет дальше... В голове у нее мутится, она не может нормально спать, есть, боится выйти на улицу. Страх завладел всем ее существом. Да еще и муж так странно ведет себя, как будто что-то подозревает...

Цвейг постепенно, шаг за шагом, погружает нас "в голову" Ирены. Заставляет бояться и переживать вместе с ней. Независимо от того, как к ней относишься.

Мне не было ее жаль ни секунды. Хотела пощекотать нервишки - пощекотала. Острые и новые ощущения? Вот они, пожалуйста, наслаждайся. Ты же этого и хотела? Зато теперь тебе не скучно жить, разве нет? Что же ты сразу сдалась, упала духом, даже лицо свое контролировать не можешь перед домочадцами, не бледнеть и не краснеть ежесекундно, не рвать судорожно бумагу и не вздрагивать от каждого шороха? Где твоя светская выдержка или хотя бы гордость, в конце концов?

Концовка была для меня немного неожиданной (хотя, подумав, я даже вспомнила, что давно словила в какой-то рецензии спойлер. Но это было реально давно и я успела благополучно про него забыть).

А Цвейг хорош, да. Умеет всю психологическую подноготную вывернуть, этого у него не отнять.

Грустная, конечно, история. Вот только сочувствия у меня почему-то никто особо не вызвал. Жалко? Да, чисто по-человечески, наверное, жалко. И девочку-инвалида, и ее несчастного отца, и ставшую заложницей ситуации кузину, и даже старого лакея жалко. Но жалко ровно до определённого момента, до того, как эгоизм участников описанных событий начинает расти в геометрической прогрессии.
Все понимаю. И что все хотят добра бедняжке Эдит, любят ее, волнуются, переживают, страдают вместе с ней. И судьбы Эдит врагу не пожелаешь (хотя по большому счету бывают судьбы гораздо страшнее). Но одно дело – радовать болезную, развлекать ее, помогать, поддерживать, и совсем другое – идти на поводу ее капризов и истерик. А дальше больше - любимого человека на тарелочке с голубой каемочкой преподнести. Причем преподнести явно против воли, воспользовавшись его слабохарактерностью и повышенной совестливостью.
Главного героя тоже, кстати, жалко, хотя, как по мне, виноват он не в том, что сбежал, обрекая на страдания и драматическую развязку влюбленную девушку, а в том, что сделал это поздно, когда все уже зашло слишком далеко. Видел же он, что его используют. Используют не со зла, из лучших побуждений, во имя высокой цели, но тем не менее происходящее очень сильно напоминало моральное изнасилование.
Нельзя ждать, нельзя требовать от человека больше, чем он может дать. Сострадание, дружбу, компанию – все это молодой человек предлагал по собственной воле, даже не задумываясь, не делая над собой усилий и даже получая удовольствие от своего нового знакомства. Но когда стало понятно, куда ветер дует, нужно было остановиться, проявить твердость, невзирая ни на убеждения близких Эдит, ни на жалость. Тем более, что оценивал-то Антон все правильно, и все равно позволил эмоциям взять верх над разумом, а в результате только усугубил трагедию.
А вообще роман, конечно, очень сильный. Так грамотно повышать эмоциональный накал происходящего, так глубоко и детально препарировать характеры может только настоящий мастер. Да и стилистика Стефана Цвейга не может не радовать. Нечасто в классических произведениях можно встретить многословные описания и размышления, идущие чуть ли не потоком, которые читаются на одном дыхании, настолько они изящны и комфортны.
Прочитала с удовольствием, и история зацепила, хотя для главного героя хотелось бы немного другого финала. Не так уж он был и виноват, хоть и виноват.
И, кстати, перильца на террасе старик Кекешфальва мог бы и нарастить, раз уж были у них в семействе прецеденты, связанные с преждевременным избавлением от страданий.

За что я люблю Цвейга, так это умение в крайне малом количестве слов передать невероятную гамму чувств. От неуемной радости до бесконечной грусти. Вот и этот рассказ такой же. Несмотря на то, что он пронизан меланхолией насквозь, чувства в рассказчице и её возлюбленному постоянно меняются.
Что мы имеем. Вена, начало 20 века. Некий писатель вернулся домой и получил письмо от незнакомки. Эка неведаль! Но письмо не простое, а от женщины, которая беззаветно любила его долгие годы, родила от него ребенка, но всякий раз встречаясь с ней, он её не узнавал.
Сначала девочка-подросток 13 лет, потом юная воздыхательница, потом содержанка (но у другого мужчины!). Героиня всякий раз менялась, но оставалась по-прежнему любовь к своему герою.
И вот теперь она умерла, умер и их ребенок; а после этого что-то умерло и в душе писателя.

Хочется сказать, что эта книга из числа тех, которые каждому непременно нужно прочитать в юности и сделать выводы на всю жизнь.
Это будет совершенно правильно и абсолютно напрасно.
Учимся мы только на собственных ошибках, набиваем собственные синяки, но выводы делаем далеко не всегда и часто забываем о сделанных.

Не знаю, были ли в двадцатипятилетней жизни Антона Гофмиллера правильные книги и мудрые советчики. Наверное, не было. Да если и были бы, вряд ли кто-то или что-то удержало бы его от «души прекрасного порыва».

Эдит фон Кекешфальва. Юная девушка, хрупкая, бледная, с горящими глазами и обездвиженными ногами.
Запертая в сказочном замке, окруженная богатством и роскошью, заботливо оберегаемая близкими и слугами. И такая беспомощная, такая одинокая в своей золотой клетке.
Ну что стоит подарить ей радость общения, рассмешить, занять беседой, увлечь азартом игры?
Скажете, это ничего не стоило молодому офицеру – кавалеристу, он ведь ещё и в прикупе? Приветливый дом, где все ему рады, деликатесы на столе, игристое вино в бокале. И вот уже в кармане золотой портсигар, и вот …
Но нет, никакого умысла не было, правда, не было!
Только благие намерения. Только они.

А у кого намерения не были благими?
У отца, предвосхищавшего каждое желание больной дочери?
У врачей, даривших надежду на исцеление пациентки?
У кузины, у прислуги, опережавших не только просьбы девушки, но даже намеки на них?

Ад первой мировой войны, в котором честно горел четыре года Антон Гофмиллер, не выжег из его памяти мысли об аде, в который угодила по его милости Эдит.
Ад неразделенной любви или тот, библейский, в который попадают совершившие великий, смертный грех? Чьи небеса жарче, чьи муки сильнее…

Мог ли быть иным конец у этой истории?
Конечно, всё могло и должно было быть иначе.
Чуть больше решительности у Антона, хотя бы толика реализма у отца, поменьше избалованности у Эдит.
А ещё если бы не опаздывал поезд и быстрее стучал телеграф.
И наконец, если бы сербский юноша со странной фамилией Принцип не выстрелил в престолонаследника эрцгерцога Франца Фердинанда…

Всё было бы иначе.
Но тогда не было бы и этой истории о нетерпении сердец и ведущих в ад благих намерениях.

В самом худшем, что случается на свете, повинны не зло и жестокость,
а почти всегда лишь слабость
"Нетерпение сердца" Стефан Цвейг

« Вот так дела!
Есть над чем подумать после Вашего рассказа, дорогой мой Антон Гофмиллер.
Как в жизни все необъективно, как несправедливо.
Вы, Антон, рассказали мне всё как на духу об отношениях с этой несчастной девушкой Эдит, которую вы жалели и боялись обидеть, навредить ей.
Вы ведь в ней никого кроме калеки и не видели?!
Теперь я могу составить мнение о трагическом событии, основываясь не на стороннем наблюдении, а на ваших переживаниях.
И вот ведь в чем парадокс и печаль - мы иногда очень несправедливы к людям, мы многим портим жизнь своим общественным мнением, осуждением или напротив потаканием и поощрением. А ведь зачастую совсем не знаем всей сути обстоятельств, не знаем настоящей мотивации поступков.
А истина ведь в том, что чужая душа потемки.
Вот смотришь на Вас, Антон, со стороны и думаешь – какой замечательный человек, добрый, внимательный, сострадающий и готовый помочь в любую минуту, отзывчивый и отважный.
А-ха-ха))
А Вам не смешно?
Теперь то я знаю, что все совсем не так. Вы трус, батенька, слабак и трус!
Вы воевали. Да, я помню.
Не боитесь лезть под пули?!
Но боитесь общественного осуждения, живете с оглядкой на чужое мнение, Вы слабый оттого, что не решительны, трусливы потому, что не можете ответить за свои поступки. А уж чтобы исправить ошибки - это вообще не про вас. Куда проще сбежать и спрятаться.
Ладно, Вы и сами все о себе знаете. Это обнадеживает, но вот признать и согласиться, покаяться перед свидетелями не хотите.
Не можете?
А это тоже от малодушия, не так ли?!
Ладно, совсем не осуждать Вас я собиралась.
Скорей понять хочу.
Я же знаю, Вы хотели как лучше.
Это было глупое стечение обстоятельств?
Но ведь у госп. Кекешфальва тоже было подобное стечение, но он выбрал путь раскаянья и самопожертвования, а его всю жизнь считали обманщиком. Ну и Бог с ним, с обществом. Разве не важней жизнь в согласии и мире с собой?

Это хорошо, что Вы покаялись. Это большой урок для меня, есть о чем поразмышлять.
Определенно, перед тем, как решиться оказать помощь надо определиться с правильным направлением, не ошибиться и не перепутать - набраться терпение, что бы не наломать дров от нетерпения, не жалеть и сострадать, а реально помочь и поддержать, направить и настроить, предать сил. Ну, коль не способен на подобное, так проходи мимо - это будет благоразумнее. »
тихо сам с собою я веду беседу

Буду в гордом одиночестве, но книга мне не понравилась. Не мой автор однозначно, я очень устала от этой истории.

В противовес аннотации, книга нисколько меня не захватила, а наоборот, нагоняла уныние уже с первых строк, и это уныние не развеялось даже в финале.
Хотя эмоции и вызывало само повествование, но отнюдь не положительные.

Главный герой раздражал до безобразия - трус и размазня, не имеющий ни собственного мнения, ни чувства ответственности, ни мужского начала, даром, что ли с детских лет готовился к военной службе и обучался в кавалерийской школе. Эта его возвышенность и не от мира сего одухотворенность, присущая больше слабому полу, а не бывалому кавалеристу, и боязнь проявить себя, как личность, в повествовании вызывали даже некоторый диссонанс. Чего стоят чувственные качели - душевные стенания от одной мысли, что его могут использовать вопреки собственной воли и искусное усмирение коня с нещадным избиением безответного животного, на которого он изливал всю свою злость и негодование. Панический страх объясниться с женщиной глядя ей в глаза и оголтелая "смелость" под пулями на поле боя. Да и сама мотивация поступков бравого лейтенанта настолько ничтожна, что диву даешься, насколько же сам ничтожен этот человек!

Героиню жалко не из-за самой ситуации, а из-за отношения окружающих, именно родные и близкие всему причина и тому, что случилось в финале. Не этот несчастный малодушный лейтенант, сбежавший от проявления чувств бедной девушки, а именно они! Их подобострастие и всеугождаемость привели к тому, что девушка была изолирована от нормальности, родные воспевали и преклонялись перед ее ущербностью, из-за чего она и превратилась в эгоистичную истеричку и манипуляторшу, требовательную и своевольную, непременно желающую получить все по первому слову, вещь ли это или чувства другого человека.

Соглашусь, что если книга вызвала во мне такой эмоциональный отклик, то значит она достигла своего результата, но видимо сейчас не то время, когда мне нужны подобные эмоции, поэтому и поставила нейтральную оценку.

Видимо, Цвейг не мой писатель. Романы его мне кажутся скучными, и эта новелла не впечатлила.
Обеспеченная и благополучная замужняя Ирена от скуки или от нечего делать изменяет мужу. Последствия этой измены - страх разоблачения. И больше ничего. Страх животный, панический, исступленный. Неприятны были все герои без исключения. Нет в них ни глубины, ни раскаяния, один сплошной эгоизм. И финал, который был неожиданным, не улучшил мнения ни о ком. Потому что дальше еще жить со всем этим.
На этом с господином Цвейгом прощаюсь.

Прекрасно! Если большинство произведений Цвейга такие же лёгкие и интересные в чтении, пожалуй, стоит присмотреться к автору поближе. Приятный авторский слог, несмотря на обстоятельно построенные предложения, не чувствуется перегруз, скорее, наоборот, непринуждённость и изящество.

Банальный сюжет о запутавшейся в жизни замужней даме Ирене Вагнер. Ну, что взять с глупышки. Засиделась на шёлковых простынях, за накрахмаленными скатертями в соболиных мехах. Решила гульнуть на стороне, острых ощущений, видимо, не доставало. В конце концов, своей мнительностью всполошила всех (даже любовника бедного жалко), и себя в том числе. Гнетущее ощущение боязни не покидает героиню на протяжении всей книги, уж очень Ирена впечатлительной оказалась. Ведь, не зря говорят, у страха глаза велики. Мерещится мстительный муж с ножом в руке или взаправду подстерегает жену в тёмном переулке? Да и визиты некой шантажистки вполне реальны. Кажется, кровавого финала в этой мелодраме не избежать….

В целом получилась у автора поучительная история, к которой есть смысл прислушаться. И присмотреться к чужим ошибкам, не совершая своих. Каждый решает для себя, что ему дороже: семейное благополучие с любящей синицей или адреналин в крови с эфемерным журавлём. А мне почему-то вспомнилась хорошая пословица, которую частенько повторяла моя бабушка: "Не було бабі клопоту, купила баба порося". В смысле, не создавайте сами себе проблем, товарищи женщины, и не ищите приключений на пятую точку, здоровее будете, ахххаах… мда. Не всем же так везёт.