За миллиард лет до конца света. Второе нашествие марсиан. Град обреченный. Отягощенные злом или сорок лет спустя

Народная мудрость гласит, что врага надо знать в лицо. Оно и понятно: когда ты представляешь, кто именно тебе строит козни и вставляет палки в колеса, ты, прежде всего, можешь трезво оценить свои силы. Иногда ты чувствуешь, что сильнее, и противоборство только подхлестывает. Иногда понимаешь, что силы приблизительно равны, так что можно рискнуть. А иногда однозначно нужно свинчивать как можно быстрее, иначе дороже обойдется.
Стругацкие любят и умеют закрутить сюжет, поэтому где-то половину повести ты вместе с героями не понимаешь, что происходит. Живет себе простой ученый, занимается своей астрофизикой, и вдруг в его жизни начинают происходить странные, то есть абсолютно нелепые события. Появляется таинственный курьер с горой дефицитных продуктов. Потом сексапильная и глуповатая подружка жены. Потом сосед с загадочными текстами. Параллельно звонит невероятно взбудораженный приятель. Что-то происходит, напряжение висит в воздухе, но не понять ни что ни почему.
Потом вдруг выясняется, что открытие, которое наш ученый совершил, кого-то не устраивает. И этот кто-то предлагает главному герою срочно забить на науку и заняться обустройством теплой и удобной жизни. Короче, товарища Малянова просто-напросто хотят купить. Говорят, все имеют свою цену, но Малянов продаваться не хочет. Науку о любит, себя уважает6 и вообще ему интересно, до чего же он додумается. Ну, если человека нельзя купить, его можно запугать. И у всех есть своя ахиллесова пята, те яйца, за которые можно схватить и...
Финал открытый. Безнадежный такой финал. Ибо мир так и устроен: стремиться к равновесию и пытается уничтожить всё, что выбивается из общего ряда. И дороги две: либо в общий строй, либо прямиком на крест. Куда, понятно, не очень хочется.

Вообще довольно часто в аннотациях к этой полумистической повести АБС пишется, что она — повесть — об очередном сошествии на Землю тов. Воланда или фигуры, ему равновеликой. Но если внимательно вчитаться, то всё не так просто — чем наш ГА не воплощение фигуры того же порядка, что и именуемая в повести Гончаром, Гефестом, Ткачом или Кузнецом, а то и, того пуще, загадочно-звучным Ильмариненом, только стоящим с противоположной стороны. И тогда получается, что в книге имеют место фактически едва ли не два сошествия, сошествия двух антиподов, двух ипостасей одного и того же... Хотя и с самим Демиургом совсем не всё так однозначно, потому что вчитываешься/вслушиваешься в текст повести и из разрозненных клочков "рукописи ОЗ" вырисовывается совсем другой намёк, совсем другая картина, совсем другая сущность. Ах, эта вечная биполярность мира — правое-левое, большое-маленькое, светлое-тёмное, доброе-злое!.. Как легко в детстве рисовать одни танки чёрным карандашом и им же нарисовывать на их башнях чёрные кресты, а другие танки рисовать карандашом зелёным с красными звёздами... Да ещё чтобы зелёные танки побивали чёрных! И как всё это в реальной жизни далеко не так однозначно и не так отчётливо полярно...

Да и вообще, кто сказал, что главная фигура здесь этот самый пресловутый Птах или Хнум со своим Агасфером Лукичём? И что эта книга про их явление? Мне так кажется, что главное здесь не то, с чем и для чего они явились сюда, главное то, с чем к ним идут люди... простые люди, наши бывшие современники, жители середины восьмидесятых годов, конца девяностых годов, конца века двадцатого. Что они просят и что предлагают взамен этой самой своей бессмертной "субстанции"... И на что они готовы сами, без всяких побуждений и подстрекательств со стороны этого самого Агасфера Лукича и его патрона и босса. Вот в чём фишка — не в тех, кого мы считаем своими совратителями и соблазнителями, а в нас самих, вот таких чистеньких и беленько-пушистеньких... И главы про Флору и про поведение власть имущих и деющих, со всеми их якобы благими намерениями... разве эти главы ничего нам, нынешним и современным, не напоминают? И не заставляют задумчиво и трезво посмотреть в зеркало?.. Посмотреться сейчас, уже в веке XXI.

В общем — очередное перечитывание/переслушивание, и очередной ошеломление и взрыв души. Оценка 10/10 и, естественно, перемещение в разряд "любимые".

Небольшое отступление в сторону от самой повести. Книги братьев Стругацких тем и хороши, что не дают никаких ответов, а многие из них даже не ставят и вопросов. Все вопросы читающий ставит сам, сам и непосредственно перед самим собой. И сам же вычленяет главное и второстепенное, сам решает, каков тут вопрос, и каков может быть ответ. Ответ не всеобщий и универсальный (как универсальная таблетка "здоровья" или "счастья"), а ответ, который выбрал лично он, Читатель. И это признак уважения писателей к своим читателям. Уважения и доверия.

Извините за пафос :-)

Читала с огромным интересом ровно до половины. Наверное, иначе и не могло быть, потому что разбирало любопытство: что за Эксперимент такой, что за Город и все в этом духе. Опять же, персонажи очень необычные и совершенно разные, как по характеру, так и по другим данным: национальности, внешности, возрасту, жизненным ценностям. Как и почему они попали сюда, почему из разного времени? Какая роль у Наставников? А что потом ждет героев, после участия в этом Эксперименте или он вечный? До последнего надеялась, что найду ответы на эти вопросы. Ну, или, хотя бы, на часть. Потому что, если идея поселить рядом людей разных национальностей и социальных слоев мне еще как-то понятна, то план постоянной смены профессии - не очень. Что авторы хотели передать, рисуя не очень-то и радостные реалии городской жизни? Закрадывались мысли о том, что читаю не об Эксперименте, не о некоем таинственном Городе, а о жизни после смерти. Была еще мысль, что герои перед какими-то важными событиями в своей настоящей жизни мысленно попадают в этот воображаемый таинственный город, набираются там определенного опыта, мудрости, которые и используют потом, вернувшись в то время и в то место, откуда их забросило в Город. Таким образом, фактически людям предоставлена возможность прожить как бы две жизни, вернуться в прошлое с большим опытом что ли и т.д. В любом случае, пока герои тесно общались, разговаривали, что-то выясняли, решали проблемы, мой интерес не ослабевал. Но когда вопросы начали множиться, а ответы все не поступали (даже на элементарные вещи типа нашествия павиан или содержимого папки), плюс ко всему события стали казаться какими-то сумбурными, а действия - малопонятными, я испытала что-то типа разочарования. Я не ждала, конечно, что авторы все разложат по полочкам, но одно дело - заставить читателя понять общий философский смысл (который, как мне кажется, я в итоге уловила) и фантазировать на тему Эксперимента вообще, а другое - создать сюжетную линию и не закрыть ее. В любом случае, произведение сильное. Возможно, мне просто надо его перечитать спустя какое-то время и все вопросы отпадут сами собой.

Вот и добрался я наконец до самого загадочного романа братьев Стругацких, который создавался в первые семь лет моей жизни (1968-1974), но увидел свет лишь в 1989, когда вовсю бурлила перестройка и близок был крах Союза. Не то чтоб роман этому способствовал, но предрекал уж точно. Авторы сразу же погружают нас в незнакомый и в то же время узнаваемый парадоксальный агонизирующий мир, предоставляя самим разбираться, что к чему. Что это за эксперимент, который невозможно понять, но необходимо принимать как есть и просто верить? Эксперимент, в который люди попадают из разных годов и стран, но при этом оказываются в одной временной, географической и лингвистической плоскости. Эксперимент, где отказ от права на труд карается по закону, где наряду с людьми действуют невиданные твари, блуждающие здания и памятники, где всё находящееся за пределами города покрыто тайной и в то же время является пройденным этапом, даже этапами, подобно базе сыгранных партий. Да и сам мир подобен шахматной игре в пределах доски, выход за которую невозможен. Но непонятно, кто ведёт эту игру, ибо самим фигурам и пешкам правила и цели неведомы.

Между тем у каждой из них есть свой персональный наставник, вроде воображаемого друга или альтер-эго, который не столько помогает разобраться в обстановке, сколько убеждает продолжать игру и может лишь поздравить с прохождением очередного круга ада. Да, это ад, но ад реальный, создаваемый самими участниками. Ведь и правила тоже «не догма, а руководство к действиям».

Но выигрывает ли? Можно ли считать выигрышем прохождение очередного круга ада, если ты всё равно остаёшься в аду? Поэтому всегда есть выбор, вроде двух таблеток для увязшего в матрице: либо оставаться на нижнем уровне и не рыпаться вместе с восточным философом дворником Ваном, либо двигаться по карьерной лестнице к пониманию вместе с полным энтузиазма главным героем Андреем Ворониным, прошедшим по цепочке мусорщик-следователь-редактор-советник и возглавившим экспедицию за грань неведомого, или Фрицем Гейгером, неуклонно реализующим свои диктаторские замашки. Можно, правда, отдаться течению, оставаясь как бы сторонним наблюдателем вроде Изи Кацмана… А смысл? Ни самому воспользоваться обретённым знанием, ни другим опыт передать. Хотя такая попытка и предпринимается. А таблеток-то оказывается не две, а три. В кухонных спорах истина не только рождается, но живёт и умирает. А в храме жизни (или смерти) можно быть либо строителем, либо жрецом, либо потребителем. Выбор за нами!

В романе же смыслов много — трактуй любой, проводи параллели и делай выводы в меру своей веры и понимания. Как слепые мудрецы в старинной притче оценивали на ощупь слона по хвосту, ноге или хоботу. Как оценивали Эксперимент сами его участники. Книгу стоит прочесть, и не только прочесть, но и возвращаться к ней.

Я знакома с творчеством братьев Стругацких уже давно, читала их книги практически всегда по хронологии выхода. Весьма отчётливо прослеживается их творческий путь: от веры в светлое будущее и идеи коммунизма к тотальному разочарованию. Это был долгий и непростой путь принятия действительности, переходящий даже в пессимизм и мрачные предсказания.

"Град обреченный" является сжатым и вполне осознанным повтором этого пути в миниатюре, дополненное выводами и лучом света в тёмном царстве. И это путь предстоит пройти, как водится у Стругацких, простому русскому парню Андрею. Весь спектр отношения человека к системе в разных её формах, своём месте в ней и в жизни в целом за несколько сравнительно недолгих этапов. О главном герое хочется сказать, что человек он откровенно... так себе. Не признающий своих ошибок, лицемерный, достаточно злобный и при этом трусливый. В общем, с гнильцой человек, не тот, кого хочется видеть главным героем - ему не хочется сопереживать. Но возможно, отчасти это позволяет смотреть на ситуацию более беспристрастно, без симпатии к персонажу, больше обращая внимание на происходящее с ним и вокруг него, чем на него самого.

Разумеется, произведение наполнено метафорами и образами, способными запутать читателя и в то же время более остро обозначающими значимые аспекты повествования. Будь то павианы, Красное здание или Хрустальный замок - все они несут в себе определённый смысл, вехи, которые стоит отметить.

Довольно сложное и неоднозначное по своему посылу произведение.

В наш век бешеных скоростей и избытка информации полезно иметь "якорь", позволяющий не глазеть на мелькающие культурные пейзажи, не рискнуть уйти на донышко совместно с сиюминутной модой. Что-то вечное, мудрое, позволяющее притормозить и задуматься. Якорные авторы для меня, свято и бескорыстно верящей во все хорошее, в в том числе и братья Стругацкие.

Стругацкие никогда не утруждали себя точкой в конце романа. Для них всегда была естественна открытость, способствующая раздумьям. Можно даже сказать резче - родовспоможение сомнений. Может именно поэтому и жанр был ими выбран - фантастика. Сомнения и непонимание - такая среда формировалась ими уже для внутреннего сюжетоустройства. Дезориентировать читателя в начале и расшатать его представление. О жизни и смысле, в том числе.
“За миллиард лет до конца света” - это притча о творчестве. О том как искру, которую нам даровал Творец, может гасить не только сам человек, но и сама Вселенная. Бедняга Малянов и остальные, первые ласточки грядущих катаклизмов. Всемогущий разум, к которому когда-нибудь приведут их открытия, нарушит систему мироздания. Микроскопические открытия несущие конец света. По сути нет разницы каким способом гасят искру - чувством самосохранения, приходом рыжих или тонтон-макут...

Впрочем, и сама Вселенная с интересом наблюдает за авантюристами и стоиками. Позволяя вечеровским формулировать свои законы и надеяться на то, что "всех не перевешаете". Дама капризная, но не глупая - наступит же однажды момент, когда и её придется спасать. К вечности Разум и Вселенная идут разными путями.

Рукопись, найденная при странных обстоятельствах - это романтичная завлекаловка, как письмо из прошлого или бутылка, обросшая ракушкой и содержащая в себе полуистлевший листок с нечитаемыми письменами. Эта странность позволяет многое - и холодильник, наполняемый неведомым по щедрости и стоимости заказом, и вечные обрывки историй, про то же дерево, внезапно выросшее посреди двора. Фантастические предположения о силе, противостоящей исследованиям, это уже балласт для самого сюжета, тот самый якорь.

Как ускорить прогресс с наименьшей угрозой для равновесия? Как преобразовывать природу человека? Как развить стремление к познанию? Как совместить интересы общества и индивидуума? Какие проблемы планетарного и вселенского масштаба возникнут и что же с ними делать, наконец?

Художественная литература периодически впадает в крайности - то она отрекается от рационализма и веры в прогресс, то заполняет пустоты мистицизмом и прочими сакральными знаниями.
Стругацкие же рационалисты-стихийники! Им все эти метания нипочём. Их любят не по идейным соображениям. За мастерство и человеческие характеры. За энергичный язык и юмор. За тайну и принцип неопределенности.

Есть такие произведения и авторы, рецензируя которых чувствуешь особую ответственность. Стругацкие для меня – как раз одни из таких авторов. Боишься написать какую-нибудь чушь, сморозить глупость, сказать что-нибудь не то. Но вот про «Град обреченный» написать всё-таки стоит – иначе попросту не удастся уложить в голове мысли и эмоции от прочитанного. Так что приготовьтесь к откровенной чепухе, сумбурным мыслям и очевидным наивностям – мне просто надо попытаться понять.

Дальше...

Заметка на полях номер раз: «Посоветуйте что-нибудь самое фантастичное у Стругацких?». Сразу хочу оговориться, что АБС для меня никогда не были писателями-фантастами. Хотя бы потому, что фантастика у них – не самоцель и не первый план произведений, а скорее способ отображения реальности, нечто вроде басен во времена Крылова. Возможно, я просто читала всё время что-то не то. «Град» в этом плане скорее роман-антиутопия. Но и его место действия воспринимается как параллельная, но реальность – вроде бы ничего фантастичного, ничего такого, что выходит за рамки восприятия действительности. Ну да, остаются вопросы. Много вопросов. Но в конце концов просто махнёшь на них рукой: Эксперимент есть Эксперимент.

Заметка на полях номер два: «Не стоит читать аннотации на обложке, или небольшая история об обманутых ожиданиях». На моём издании в аннотации задаются риторические вопросы. Не премину на них ответить для себя, пытаясь всё-таки определить жанровую принадлежность (беда в том, что «Град» слишком многогранен, потому жанр его однозначно определить вряд ли удастся) романа. Философская притча? Да, пожалуй, особенно в пятой и шестой частях произведения. Антиутопия? Очень может быть. По крайней мере, многие признаки жанра присутствуют. Роман взросления? Хм… Возможно, у нас с автором аннотации несколько разные представления о романе взросления. Некая отрывчатая, ступенчатая структура произведения, где герой пробует разные способы самоидентификации себя в обществе (браво, товарищи Стругацкие! Великолепный ход!) сперва натолкнула меня на мысль, что ГГ из товарища, который откровенно раздражает своей душевной простотой и идеологической замутнённостью сознания, вдруг к концу что-то осознает и поймёт и станет милым пусичкой, который вроде как исправится и перестанет быть моментами откровенным мудаком по отношению к окружающим. Но нет, ожидаемого «пути исправления» в том виде, в котором он представлялся мне, не было. Безусловно, к концу повествования герой очень вырос над собой. Но что-то вот… В конце либо зияет большой знак вопроса, который мешает уверовать что ли в духовное взросление Андрея. Либо есть что-то ещё, обо что я запнулась и никак не могу понять…

Заметка на полях номер три: «О понимании». Боюсь, что при всём том, что Стругацкие определяются мной как авторы, актуальные во все времена, есть многие моменты, которых я могла попросту не понять. Я не застала того времени, о котором пишут братья и судить о нём могу только по рассказам старших родственников и каким-никаким собственным знаниям. Потому я и задаюсь вопросом: а понятны ли мне все отсылки авторов в романе? Не упустила ли я чего-то важного, столь очевидного для людей «того» поколения, что могло ускользнуть от меня? Не поняла ли я что-нибудь не так, не вложила ли в прочитанное другой смысл, отличный от того, который вкладывался авторами?

Заметка на полях номер четыре: «Немного о героях». Один из самых сложных вопросов – взаимоотношения с героями. И с главным героем в первую очередь. Да и герой ли Андрей Воронин вообще? Может, скорее, антигерой? Не персонаж, нет, поскольку обладает ярко выраженным характером. Впрочем, в «Граде», кажется, и вовсе нет персонажей: даже самый эпизодический герой чёртекакого плана – уже личность, уже самостоятельный персонаж, пусть даже в паре упоминаний, но наделённый авторами собственным «Я» и запоминающимися чертами. Как Стругацким это удаётся? Просто мистика какая-то, не иначе! Итак, Андрей. Читаешь и хочешь, чтобы что-то в нём изменилось. Не сопереживаешь ему, потому что кажется, что сопереживания твои ему – как собаке пятая нога. Но и безучастным быть не можешь хотя бы потому, что все происходящие события воспринимаешь через Андрея Воронина. А в конце романа ты просто тупо смотришь в стену, потому что не можешь никак понять, как же тебе относиться к описанному. И за пятьсот с лишним страниц ты так и не определился в своих отношениях к главному герою. И это всё как-то странно, потому что какие-то отношения с героями у тебя всегда есть, а здесь – как-то нет. Так бывает вообще? Может, с тобой что-то не так?

Заметка на полях номер пять: «Об отсылках». Пожалуй, тут у меня два главных вопроса. Красное Здание. Насколько может быть, что под зданием, в которое заходят люди и исчезают там, подразумевался некий обобщённый образ всяких лубянок и застенков КГБ? Или это просто странные ассоциации? Может быть, Здание – это и есть совесть, учитывая обстоятельства, в которых оно является Андрею? И последняя часть, «Исход». Насколько она относится к библейскому Исходу? Или авторы вовсе ничего такого не подразумевали?

Заметка номер шесть, последняя и самая сложная: «О чём роман?». Если быть откровенной с самой собой в первую очередь, то у меня, пожалуй, только один ответ – «Не знаю». Но это «не знаю» - точно не из области «я ничего не понял». Да, «Град обреченный» гораздо больше ставит вопросов, чем даёт ответов на них. Да, роман многогранен и довольно сложен для восприятия. Возможно, требует ещё одного прочтения через несколько лет. Роман о разрушении идолов, о развенчании культа личности? Может быть. Роман о взрослении? Да, пожалуй. Роман о строительстве внутреннего храма? Да, хотя и слишком пафосно и высокопарно, на мой взгляд. Можно долго продолжать задавать эти риторические вопросы о главной теме романа. Но так ли надо дать однозначный ответ на вопрос «О чём?». О многом. Для каждого – о своём. И может быть не так уж стыдно и плохо – не суметь для себя дать однозначного ответа…

Роман “Град обреченный” (1970-1975) — единственное произведение авторов, написанное ими без всякой надежды на публикацию. Не думая о цензуре и никуда не торопясь, братья писали этот, самый любимый свой роман только так, как хотели. И получилось увлекательное потрясающей силы повествование о загадочном городе, где над всеми людьми проводится некий зловещий и непомерно затянувшийся Эксперимент. Роман был впервые опубликован полностью в 1989 г. и тогда представлялся емкой метафорой построения социализма. Сегодня мы понимаем, насколько все это глубже на самом деле. А читать книгу по-прежнему все так же интересно!

Могу себе представить лицо цензора, который прочитал бы этот роман в 1975 году. (Сижу фантазирую) Глаза на выкате от праведного гнева, сам весь пунцовый, одной рукой судорожно развязывает галстук, во второй зажат бутылек валидола. Мыслимое ли дело написать такое! Тут тебе и мат, и шлюхи, и секс, и издевательство над бюрократическим аппаратом, и секретарши с задранными юбками, (тьфу, срамота!), и темные личности с антисоветскими разговорами, и политический переворот. А что это за павианы на улицах города? Вы на что намекаете? Нет, нет, товарищи! Глаз советсткого человека никогда не должен увидеть эту пошлятину! А ведь как все хорошо начиналось! Вот Андрей этот ваш. Идейный товарищ, побольше бы нам таких ребят на стройку коммунизма. А говорит-то как! Заслушаешься! Я вот тут себе даже в блокнотик выписал, на партсобрании пригодится. Так, где это у меня... А вот!
Есть только одно дело на земле, которым стоит заниматься - построение коммунизма!
Или вот еще..
Мало ли какую форму принимает эксперимент (ну, это я потом заменю), а содержание у него может быть только одно и конечный результат только один - установление диктатуры пролетариата в союзе с трудящимися фермерами. (заменить на колхозников, а то американщина какая-то получается)
А потом понесло вас не в ту степь!

Еще один роман Стругацких на все времена. Поднятые в книге вопросы вечны, а ее фантастическая часть со временем не становится наивной. Это ли не признак классики - оставаться актуальной, когда бы не была написана книга.