
Ваша оценкаРецензии
Аноним17 сентября 2022 г.Тошнота — это обо всем…
Читать далее
Изначально, книга меня не привлекала. Это было глубокое равнодушие, ни малейшего интереса; а потом я прямо-таки загорелась идеей купить и прочесть ее. И я этому резкому, неясно откуда взявшемуся желанию очень рада и нисколько не жалею.
О философии Сартра я ранее слышала немного и в общем-то, мнении, какие я слышала были самые разносторонние. Что привлекло меня — так это слог.
Наконец, когда я начала читать книгу, во мне она ничем не отзывалась. Однако уже к середине я читала запоем.
Абстрактность в книге поразила меня. Я мыслю и думаю зачастую образами, поэтому читать было удовольствием.
Книга пробуждает внутренние конфликты. Думаю, особенно она затронет пограничников.
231K
Аноним12 мая 2017 г.На людей надо смотреть с высоты. Жан-Поль Сартр.
Читать далееТак начинается, выстраивается, выдерживается и закольцовывается сюжетная линия экзистенциальной новеллы о Поле Гильбере, который стремится победить свои страхи перед «толпой», повторив подвиг Герострата.
Хотя Герострат, несмотря на величайший запрет на его имя, не забыт, следовательно, ничего необычного нет в этой достаточно дерзкой фразе. На людей надо смотреть с высоты. Хотя, если не следовать контексту повествования, а просто иметь своим жизненным принципом эту многозначительную, короткую, но емкую фразу с глубоким иносказательным смыслом, то основная масса карьеристов, успешных бизнесменов, политиков и даже небольшой «сошки», добившейся чуть большого успеха, чем рядом стоящий, придерживается этой фразы. Удобно себя самого поставить на свой собственный пьедестал и любоваться на себя любимого.Но вернемся все же к Герострату, которого все должны были забыть навеки. Стоит ли напомнить, кто же был Герострат и что такое он совершил? «Подвиг» Герострата - не пример для подражания. Он хотел стать знаменитым. Казалось бы, банальное желание. Но в банальности его не осудить – он решил сжечь храм богини Артемиды в Эфосе, одно из семи чудес света. И сжег. Уже более двух тысяч лет прошли с момента его преступления, но его поступок все еще сверкает черным алмазом.
Наш герой Поль Гильбер имеет не настолько широкомасштабную задумку для своего подвига, из-за которого его имя должно попасть в историю черных дел. И, если попадет, то на века. Так он мечтает, придумывая для себя подвиг. Но, тем не менее, взгляд его устремлен к таким башням собора Нотр-Дам, платформы Эйфелевой башни, Сакр-Кер и седьмой этаж, на котором он живет. А он экстравагантен. Не более - не менее Эйфелева башня.Все дело в то, что он задыхается, находясь рядом с людьми. Он предпочитает замкнутое пространство, но приходится все свое время проводить в «толпе». Полю хочется их всех убить. И в то же время он их боится.
Ему стало легче, когда он купил револьвер. Он поместил его в карман, и стал выходить на прогулку только с ним. Это возбуждало.
Он никогда не жил интимной жизнью с женщиной. Он только смотрел на них в одном из отелей на то, КАК раздевается проститутка, но не прикасался к ней. Иногда ЭТО отделялось прямо в брюки, иногда дома, после возвращения, по памяти. Он менял проституток, однажды он нашел перезрелую женщину; перезрелые женщины вызывали у него большую эрекцию, так как их вид, когда они раздеты, у них более голый, чем у других. Но это дело вкуса. Грузных женщин не очень, но на безрыбье … Но однажды именно такую грузную шлюху он удивил, а удивить шлюху – это не просто. Помог револьвер. И вот тогда он очень сильно пожалел, что отпустил ее - удивленные, испуганные глаза, ее мерзкий жирный живот, он пожалел, что не сделал из этого живота решето. Много мелких маленьких дырочек. Ночью ему приснился ее пупок. С тех пор он выходил на улицу только с револьвером. Он сам стал существом из породы револьверов, гранат и бомб. Он хотел найти жертву и стать бессмертным. Жертва должна была быть эффектной. Он уже перестал думать о башнях, что-то проще. Например, он, царь и его кортеж. Бабах. Имя – на века, как Герострат. Это преступление, которое разделило бы его жизнь на «до» и «после» он вынашивал в своей голове, фантазии рождались разными и быстро умирали. Он решил пустить свою жизнь под откос с роскошью. Он покупал самые лучшие продукты, пил самое лучшее вино. Деньги вскоре кончились, начался голод, видения и страшные сны.И вот, тогда в потоке голодных видений была выбрана жертва. Выбрана уже случайно. Ярость пришла и ушла, и стрелять в кого-либо уже не хотелось. Но как же имя на века. ? Сотни писем, написанных случайным людям о своем готовящемся подвиге? И вдруг какой-то толстяк, его жирный живот. Три пули. Остальные себе. Но… вдруг тот толстяк еще жив? Вдруг. Зачем ему имя, когда он не будет знать… Пистолет не выстрелил.
Великий Сартр не дает оценок и комментариев поступкам своего «героя». Он сам эпатирует читателя, иронизирует и насмехается. Слишком очевидное всегда неуловимо.236,9K
Аноним19 июля 2011 г.Читать далееЭто - конец Рокантена, доведённого самоотстранением до самой отчаяной безнадежности или героя "Записок из подполья", выглядящего оригиналом, с которого списан духовный портрет героя "Герострата".
От влияния Достоевского: узнаваемости в сюжете, настроении, авторском стиле изложения - захватывает дух.
Это - последний прочтённый мной и признанный многими лучшим из сборника новелл "Герострат" (в современном Сартру издании - Стена (Le Mur). ) . Мне же рассказ показался самым весёлым из-за вторичности и никак не превзошедшим "Стену", "Комнату" и "Интим". Но прочесть, однозначно, стоит. Это - интересный, живой, пока ещё не сухо-академичный Ж.П.Сартр.232,3K
Аноним16 июня 2013 г.Читать далееНет, это не совсем рецензия. Даже вообще не рецензия. И вовсе не цитирование понравившихся умилительных моментов. Это попытка составить дневник ощущений Антуана Рокантена. И предназначается он только тем, кто читал этот роман, в противном случае всё это может сформировать неверное понимание душевного состояния героя (цитаты идут по порядку - с начала произведения и до конца).
То, что произошло во мне самом, четких следов не оставило. Я увидел нечто, от чего мне стало противно... <...> В общем-то ясно: я почувствовал страх или что-то в этом роде.
В конце концов, может, это и впрямь был легкий приступ безумия. От него не осталось и следа. Сегодня странные ощущения прошлой недели кажутся мне просто смешными, я не в состоянии их понять. Нынче вечером я прекрасно вписываюсь в окружающий мир.
Со мной что-то случилось, сомнений больше нет. Эта штука выявилась как болезнь, а не так, как выявляется нечто бесспорное, очевидное. Она проникла в меня исподтишка, капля по капле: мне было как-то не по себе, как-то неуютно – вот и все. А угнездившись во мне, она затаилась, присмирела, и мне удалось убедить себя, что ничего у меня нет, что тревога ложная. И вот теперь это расцвело пышным цветом.
Стало быть, за последние недели произошла перемена. Но в чем? <...> Думаю, что изменился я, – это самое простое решение. И самое неприятное. Но все же я должен признать, что мне свойственны такого рода внезапные превращения.
Теперь я не думаю ни о ком; я даже не ищу слов. Это перетекает во мне то быстрее, то медленнее, я не стараюсь ничего закреплять, течет, ну и пусть себе.
А теперь меня повсюду окружают вещи – к примеру, вот эта пивная кружка на столе. Когда я ее вижу, мне хочется крикнуть: «Чур, не играю». Мне совершенно ясно, что я зашел слишком далеко. Наверно, с одиночеством нельзя играть «по маленькой».
В этом все и дело – я тихо погружаюсь на дно, туда, где страх.
Я утратил свободу, я больше не властен делать то, что хочу.
Предметы не должны нас БЕСПОКОИТЬ: ведь они не живые существа. Ими пользуются, их кладут на место, среди них живут, они полезны – вот и все. А меня они беспокоят, и это невыносимо. Я боюсь вступать с ними в контакт, как если бы они были живыми существами!
(смотрит в зеркало) Я знаю, мне хватит четверти часа, чтобы дойти до крайней степени отвращения к самому себе.
<...> И несмотря ни на что, этот призрачный мир мне знаком. Я не то чтобы УЗНАЮ его подробности. Но все вместе вызывает у меня ощущение «уже виденного», от этого я тупею и меня потихоньку клонит в сон.
Нет охоты работать, все валится из рук – подожду, пока стемнеет.
(в кафе) И вот тут меня охватила Тошнота, я рухнул на стул, я даже не понимал, где я; вокруг меня медленно кружили все цвета радуги, к горлу подступила рвота. С тех пор Тошнота меня не отпускает, я в ее власти. <...> Тошнота не во мне: я чувствую ее там, на этой стене, на этих подтяжках, повсюду вокруг меня. Она составляет одно целое с этим кафе, а я внутри.
(в кафе ставят его любимую песню) А случилось то, что Тошнота исчезла. Когда в тишине зазвучал голос, тело мое отвердело и Тошнота прошла. В одно мгновенье; это было почти мучительно – сделаться вдруг таким твердым, таким сверкающим. <...> Я ВНУТРИ музыки. <...> Боже мой! Вот в чем главная перемена – в моих движениях. Взмах моей руки развернулся величавой темой, заструился сопровождением голоса Негритянки; мне показалось, что я танцую.<...> Я стискиваю стеклянную кружку, я смотрю на Адольфа – я счастлив.
Я уже не отличаю настоящего от будущего, и, однако, что-то длится, что-то постепенно воплощается...
Никогда еще я не испытывал с такой силой, как сегодня, ощущения, что я лишен потайных глубин, ограничен пределами моего тела, легковесными мыслями, которые пузырьками поднимаются с его поверхности. Я леплю воспоминания из своего настоящего. Я отброшен в настоящее, покинут в нем. Тщетно я пытаюсь угнаться за своим прошлым, мне не вырваться из самого себя.
Не пойму, почему мне так грустно и я так устал. Даже если и вправду у меня никогда не было приключений, что из того? <...> Без всякого видимого повода я вдруг понял, что обманывал себя десять лет. Приключения бывают в книгах <...> не в том дело, что у меня не было приключений, – это мне все равно. Я хочу знать другое – МОГЛИ ЛИ они быть вообще.
(бредёт по вечерним улицам) И сердце моё наполнилось великим предчувствием приключения.<...> (уже после)
Ничто не изменилось, и, однако, все существует в каком-то другом качестве. Не могу это описать: это как Тошнота, только с обратным знаком, словом, у меня начинается приключение, и когда я спрашиваю себя, с чего я это взял, я понимаю, в чем дело: Я ЧУВСТВУЮ СЕБЯ СОБОЙ И ЧУВСТВУЮ, ЧТО Я ЗДЕСЬ; ЭТО Я прорезаю темноту, и я счастлив, точно герой романа.
А где бы я стал хранить свое прошлое? <...> У меня есть только мое тело, одинокий человек со своим одиноким телом не может удержать воспоминания, они проходят сквозь него. Я не имею права жаловаться: я хотел одного – быть свободным.
Так вот что со мной такое – я всего-навсего старый псих.
Меня охватила самая настоящая паника. Я уже не соображал, куда я иду. <...> «Куда идти? Куда? " – тоскливо повторял я. Случиться может все.
Вещь – это я сам. Существование, освобожденное, вырвавшееся на волю, нахлынуло на меня. Я существую. <...> Мысли – вот от чего особенно муторно… Они еще хуже, чем плоть. Тянутся, тянутся без конца, оставляя какой-то странный привкус. А внутри мыслей – слова, оборванные слова, наметки фраз, которые возвращаются снова и снова: «Надо прекра… я суще… Смерть… Маркиз де Роль умер… Я не… Я суще…» Крутятся, крутятся, и конца им нет. Это хуже всего – потому что тут я виновник и соучастник.
Это я, Я САМ извлекаю себя из небытия, к которому стремлюсь: моя ненависть, мое отвращение к существованию – это все разные способы ПРИНУДИТЬ МЕНЯ существовать, ввергнуть меня в существование. Мысли, словно головокруженье, рождаются где-то позади, я чувствую, как они рождаются где-то за моим затылком…
Так вот что такое Тошнота, значит, она и есть эта бьющая в глаза очевидность?
Я среди Вещей, среди не поддающихся наименованию вещей. Они окружили меня, одинокого, бессловесного, беззащитного, они подо мной, они надо мной. Они ничего не требуют, не навязывают себя, просто они есть.
я задыхаюсь, существование проникает в меня через все поры, через рот, через нос, через уши…
Тошнота не прошла и вряд ли скоро пройдет, но я уже не страдаю ею – это не болезнь, не мимолетный приступ, это я сам.
Я свободен: в моей жизни нет больше никакого смысла – все то, ради чего я пробовал жить, рухнуло, а ничего другого я придумать не могу. Я еще молод, у меня достаточно сил, чтобы начать сначала. Но что начать?
Я говорю «я» – но понятие это утратило для меня смысл. Я настолько предан забвению, что мне трудно почувствовать самого себя. Реального во мне осталось только существование, и оно чувствует, что существует.
(снова в своём любимом кафе) Мир вне меня был так уродлив, так уродливы грязные кружки на столиках, коричневые пятна на зеркале и на переднике Мадлены, и любезная физиономия толстяка, любовника хозяйки, так уродливо само существование мира, что я чувствовал себя в своей тарелке, в своей семье.<...> Я тоже хотел БЫТЬ. Собственно, ничего другого я не хотел – вот она, разгадка моей жизни; в недрах всех моих начинаний, которые кажутся хаотичными, я обнаруживаю одну неизменную цель: изгнать из себя существование, избавить каждую секунду от жировых наслоений, выжать ее, высушить, самому очиститься, отвердеть, чтобы издать наконец четкий и точный звук ноты саксофона.
***
(слушает свою любимую песню)
Стало быть, можно оправдать свое существование? Оправдать хотя бы чуть-чуть? Я страшно оробел. Не потому, что я так уж сильно надеюсь. Но я похож на человека, который после долгих странствий в снегах превратился в сосульку и вдруг оказался в теплой комнате. Он, наверно, замер бы у двери, все еще окоченевший, и долгие приступы озноба сотрясали бы его тело. Не могу ли я попробовать?… Само собой, речь не о мелодии… но разве я не могу в другой области?… Это была бы книга – ничего другого я не умею.22112
Аноним14 января 2013 г.Единственный совет, который можно дать: если вы готовитесь к зарубежке и вдруг не прочитали Сартра раньше — не вздумайте начинать. Иначе получится, как в том анекдоте, когда студент всю ночь учил философию и не пошёл на экзамен, потому что всё бессмысленно.
Зато никаких вопросов, почему именно Сартр стал культовой фигурой для целого ряда поколений, не остаётся вообще.
22144
Аноним13 марта 2009 г.Читать далееШел по краю и - оступился.
Земное притяжение победило тебя. Ты чувствуешь, как смещается центр тяжести, и нечто неодолимое засасывает тебя в бездну.
Никакая «вся жизнь» не проносится в голове, прошлого больше нет. Нет и будущего. Страха нет – испугаться осознанно ты еще не успел. Нет ничего, кроме мучительного, тягостного осознания себя – бессильного, безвольного, бессмысленного, зависшего над чернотой набитым потрохами мешком. Мгновение тянется вечность. Вечность отвратительна.И какое-то неловкое, единственно верное движение возвращает равновесие, в последний момент твои стопы твердо опираются о землю.
Тебе не страшно. Бояться нечего – смерть ты уже пережил.
В голове только: «Я есть».---
Очень страшно – а вдруг Тошнота заразна. Вдруг она передается не через рукопожатие, поцелуй, удар в челость.
Вдруг она передается через записанные ощущения.2281
Аноним29 августа 2020 г.Читать далееОказывается, Основатель атеистического экзистенциализма ещё и в художественной манере пишет об этом самом вечном одиночестве человека и его поисках абсолютной правды в хаосе жизни.
Роман повествует нам о размышлениях человека, жившего в 1932 году, в виде записей из личного дневника. На его страницах мы видим существо, которое загоняется по любому поводу. Чувак постоянно «ловит бабочек», если вы понимаете о чем я. Собственное существование воспринимается им как полноценное и психически здоровое в том случае – когда порядок жизни идёт своим узнаваемым путем, ориентируясь по привычным дорожным знакам. Себя никто не узнал, нет?
Герой, слегка, показывает читателю свой шизофренический образ, преподнося мысли в форме рассуждений о чуждости окружающего мира. Вот в его руках знакомая вилка и вдруг, она перестаёт быть просто вилкой. Предмет становится чем-то другим, при этом оставаясь в своей узнаваемой физической форме. И таким манером герой воспринимает весь окружающий его мир. Вообще, я считаю, что наделять человека или вещь несвойственными ему характеристиками – вполне в духе человечества. Задумайтесь, как часто мы сами видим мир не таким какой он есть?
В общем, думаю, книга способна заинтересовать собой каждого читателя. Главное, что бы он был готов принять её, со всеми своими «бабочками».
А теперь немного конкретики!
В книге Автор наглядно показывает читателю тот факт, что человеческое существо нуждается в самопонимании и принятии себя со своими желаниями и возможностями. Когда мы не чувствуем волю своей души, наш разум и тело способны жить неосознанно и двигаться по инерции в поисках чего-то там. Идя туда – не зная куда, ища то – не зная что. Герой страдает от того, что он в безрезультатном поиске себя. И имеет множество страхов, относительно того, что ему придётся бросить все что он уже имеет – ради чего то нового и неизвестного.Не хочу умничать по поводу темы одиночества в книге, но скажу, что герою оно нравится. Как и всем нам, в разной степени. Одиночество - это зона его комфорта, а тут вдруг герой стал бояться одиночества.
Автор описал в своей книге не просто конкретного человека и даже не самого себя, а человечество в целом.
Герой кажется мне вообще обезличенным. Я до сих пор не знаю его имени, но имею: массу впечатлений, информации, соображений по поводу описанной судьбы героя и его восприятия жизни. Я не имею эмоционально окрашенного отношения к герою, ибо смотрю на него как натуралист на бабочку в её ареале обитания.Резюмируя, скажу так:
- Читается просто, если не вдумываться в содержание, но если ловить смысл в каждом слове, то придётся попотеть, ибо сознание спотыкается об это каждое слово и сразу тянет поразмышлять.
- К книге едва ли применим термин «скучно», но назвать её «увлекательной» было бы кощунством, ибо это скорее философские этюды меланхолика.
212K
Аноним13 марта 2020 г.Так вот что такое Тошнота, значит, она и есть эта бьющая в глаза очевидность?
Читать далееО сюжете
Сюжет вообще- то престовляет собой размышлении героя об жизни, но через призму ТОШНОТЫ. Которая по моему взгляду является синонему душевной болезни, которая точит ГГ героя изнутрии. А так вобщем на станице мы видим повседневную жизнь без каких - либо прекрас. Здесь на первом плане мысли. И они пугают, от них тошнит. Но как это все похоже на правду, которую мы не хотим видить.
О персонажах.
Моё мнение все персонаже отвратительные. Как ГГ так и второстепеные на заднем плане. Они уродливый своим нутром. Они обезценивают все и всякого. Живые мертвецы, которые не знают куда себя деть в своей собственной жизни.
Но ведь я могла бы думать о тебе просто как о некоем абстрактном свойстве, о своего рода мерке. Ты должен быть благодарен, что я каждый раз вспоминаю при этом твое лицо.Такая цитата характеризует одного из главных персонажей Анни. Именно так она обращаться к тому, которого некогда любила.
О слоге.
Богатая политра языка. Весь текст можно разабрать на цитаты. Сравнения как тошнотворные, так же и восхитительные под карандаш.
Кому читать. Смогу осилить не все. Книга "особая" и не лёгкая.
Любителям литературного языка и ценителю данного данра
Кто любит не торопливо чтивовсё212,4K
Аноним7 июля 2015 г.Читать далееСложно писать об этой книге. Сложно подобрать слова и связать их в единую цепочку повествования. Моего интеллектуального развития не хватит для анализа этого романа. Понимаю одно, что буду перечитывать много раз, потому что хочу услышать то, что мне говорит автор.
Впервые я чувствовала, что автор меня понимает, что он говорит со мной и разделяет мои взгляды. Я полюбила эту книгу, она суть жизни людей. Она для тех, кто еще не сделал свой жизненный выбор (но помни, чтобы ты не выбрал, ты будешь жалеть), она о том, что человек создает себя сам (не пытайся списать свое поведение на влияние общества), она о существовании (мы СУЩЕСТВУЕМ, я СУЩЕСТВУЮ). Она об одиночестве и свободе, она о многих из нас.
Многие знавали ТОШНОТУ. ОНА приходила и ко мне, и к ДРУГИМ. Мы все ее ощущали.Советую к прочтению банально потому что это произведение знаковое. Его любят и ругают, его пытаются понять и называют чушью. Да и знакомство с экзистенциализмом и его представителем Сартром будет полезно.
Что-то невнятное написала, но эту книгу я чувствую именно душой, слов недостаточно.
Не ждите от книги большой динамики или насыщенности событиями. Книга размеренная и наполненная большим количеством мыслей, вашему мозгу некогда будет отдохнуть.
21146
