Человек, который был Четвергом. Возвращение Дон Кихота. Рассказы. Стихотворения. Эссе

Очень странная книга. Понятно, что постмодернизм не может не быть странным, но этот роман странен своим крайне наивным сюжетом. Я привыкла к затейливому постмодернизму Пелевина, к его конспирологическим идеям. Здесь тоже есть заговор, тайное общество, представляющее опасность для всего мира, но воплощено это очень прямолинейно, без затей.

Создается впечатление, что роман написан ради рассуждений о порядке и хаосе, а сюжет в нем - дело десятое, его могло бы вообще не быть. Именно поэтому книга мне не понравилась. Я настраивалась на нечто грандиозное и запутанное, а получила по-детски наивную историю об анархистах и полицейских. Правда, пришлось долго размышлять, что этим хотел сказать Честертон, но меня это не утешило.

Подробнее о моих впечатлениях от романа - на телеграмм-канале ПроЧтение.

Это зарисовка, никакой не отзыв и не готовое мнение. Спойлеры.

Я когда читаю, стараюсь иметь под рукой блокнот. Если до конца этого романа я что-то и набросал, то при переходе на фантасмагорическое завершение, так и не прикоснулся к ручке. И дело не том, что я так увлекся чтением и был поглощен в своих раздумьях. Меня мучил вопрос: как мне относится к книге? Это был именно тот момент, когда можно выбирать.

Если рассматривать сам сюжет, то он увлекательный, довольно простой. Молодой поэт, Габриель Сайм, выполняет задание от полиции. И задание не совсем конкретное, надо внедриться в ряды анархистов. Анархистов, которые затеваюсь что-то страшное. У него это получается, он становится в организации на должность - Четвергом. Совет Дней Недели состоит, как не трудно догадаться, из семи членов, по каждому дню недели.

И автор не выдумывает никакой особой тайны. Мы все понимаем. А может и нет. Мы в первой трети книги понимаем, что все главные анархисты — сыщики, завербованные Воскресеньем. В этом вопросе, думаю, ни у кого не будет проблем. А вот что происходит дальше, мне трудно объяснить. Я так, как я сам плохо понимаю, постараюсь хоть что-то раскопать. Артикуляционное мышление в действии. У меня появилось больше вопросов от прочтенного, чем ответов. И это замечательно: книгу которую раскрывают с полуоборота, это менее интересная, чем книга с двойным дном.

Далее мои мысли без формы, так как они есть:

С первых строчек в глаза бросается несочетаемость, неправдоподобие. Гротеск в произведении, наряду с сатирой, на первом плане. Уродливая комичность ситуации от которой хочется смеяться, когда совсем не смешно. Мир в романе аномальный, в который не веришь — такое не может быть. Или может?

Смешно.

Анархисты бывают 2х типов: простые анархисты, они обычные преступники, и настоящие анархисты (думающие люди) — им нужен полный хаос. Думающие люди опасны.

Совет Дней Недели — семь не по количеству дней на создание Земли, а по количеству грехов. В той, или иной мере у Дней, проявляются смертные грехи. Правда не смог сопоставить их персонажам. А может они просто демонстрируют их наличия? Тогда что-то не сходится.

Воскресенье — автор просто приковал меня к этому яркому событию. Ты не хочешь на него смотреть, но украдкой пытаешься различить детали. Огромный. И не просто большой, а заполняющий всё. В начале мы видим его спину. Причем нам не трудно догадаться, что это спина, которая дала всем сыщикам по полицейскому знаку. По символу, что они чего-то достойный и имеют право. Они не понимают, от кого получают силу. Мне показалось, когда Сайм смотрит на балкон и видим спину — отражение веры человека в Создателя . Все не так страшно, когда он где-то наверху. Тебе кажется, что ты видишь его часть, и не торопишься подняться, чтобы встретиться с ним лицом к лицу. Сайм, подняв взор на лицо, Воскресенья, не смог долго смотреть в это уничтожающее тебя лицо. Кровавое воскресенье — так его называют преданные ему. Кто он на самом деле?

Воскресенье отправляет людей посмотреть, как ему верны люди в организации. Ведь это и была причина, тому что Сайма приняли в голосование на кандидатуру Четверга. Никто не спрашивал бумаг или подтверждении. Они даже не знают его, но готовы на все лишь только услышали имя главы анархистов.

Странное сочетание «организация анархистов» - чем-то напоминает церковь. Редко, кто видел главу, но все внимают к нему беспрекословно.

Мелкие анархисты не понимают, что они безбожники.

Анархия — это вера или её отсутствие? Вольнодумие это не для религии.

Книга вызывает абсурдный смех. Она медленно нас прощупывает на самоиронию. Анархия и религия, в моем понимании не совместимы. Закон и свобода без власти.

Жалость у Сайма в голове: «Они не ведают, что творят». И, сперва считая их преступниками, понимает, что они лишь пешки. И они даже милые в своих потугах быть плохими. Как дети не понимают всю серьезность ситуации.

Анархистом может быть только человек, у которого есть время и средства думать. Словно говоря, что не может простой народ стать анархистом (неверующим). У него слишком много других забот.

Самое главное: можем ли мы винить Создателя в всех бедах? Никто не счастлив, а несчастнее всех Он.

«Можете ли пить чашу, которую Я пью?» - Словно Воскресенье имеет ввиду, что такого страдания, как он никто не сможет осилить.

Никто ничего не решает, все мы марионетки. Нам навязывают, мы обвязываемся.

Дальше я устал. Может и нет смысла в этом всем. А сейчас у меня ощущения полного не попадания в книгу. Значит перечитаем.

Читаем хорошие книги.

Зло не всегда скрывается за личиной праведника- образца праведности и благочестия,или сенатора,врача или учителя,епископа или поэта.Оно здесь, среди нас ,совсем рядом на поверхности и не скрыта от посторонних глаз,в любую секунду готовое откликнутся на призыв к нему.Вот оно уже сманивает и завлекает тебя на свою сторону,лишь только ты решил высмеять его и отнестись к нему не с должной серьёзностью,недооценив его.Возможно ты уже творишь злое,выполняя как тебе кажется благую цель.И не всегда в темноте и мраке находится что то зловещее.Потом ты может и сворачиваешь на верный путь пытаясь разглядеть и найти зло,там где его нет,а может это была всего лишь проверка нашего загадочного и непостижимого(воскресенье),который проверяет людей всю их сознательную жизнь,посылая на их долю различные испытания,смотря на их готовность служить ему.
Так и наши герои в романе проживают свою жизнь в постоянном выборе между добром и злом,живя ещё здесь среди людей,но уже испытывая в зависимости от выбора либо адские муки,страдая и мучаясь, или же счастье при выборе стороны добра.

— Вид у него бедный, — заметил доктор Булль.
— Вот именно, — ответил полковник. — Потому он и богат.
Может быть человек беден в смысле материальном,но богат в духовном,потому что он обрел и познал Бога, будучи без страсти сребролюбия.

— Вы очень хороший человек, — сказал он. — Вы способны верить, что нормален кто-то, а не вы.
Считать себя не нормальным,а других нормальными в духе самоуничижения,так знакомого верующему в Бога человеку.
— Я не знаю занятия, для которого достаточно одной готовности.
— А я знаю. Мученики.
Если у тебя есть предпосылки для мученичества,у тебя есть и храбрость и всё что нужно для этого подвига,то может быть действительно, чтобы претворить это в жизнь тебе не хватает всего лишь одного готовности.

Роман мне был интересен,в нем есть и философская составляющая,интересный сюжет с неожиданными поворотами,правда некоторые я предугадывал,перебирая в голове варианты дальнейшего развития.И скорее всего роман намного сложнее устроен и автор скрыл смысл ещё глубже, чем кажется. Быть может рецензия выглядит как абсурд,но по другому видимо у меня не получилось. В романе присутствуют аллегории и аллюзии.История рассказана замечательно,у Г.Честортона на мой взгляд не нудное,интересное повествование.

Как вы не понимаете, что все на свете прячет от нас лицо? Если бы мы смогли зайти спереди…

Гилберт Кийт Честертон плодовит и многоипостасен. Журналист, эссеист, писатель, мыслитель, он оставил после себя богатое и до конца не осмысленное наследие, уместить которое можно в добрую сотню книг. Причём «добрая» здесь – не только фигура речи: творчество Честертона воплотило в себе его характер – доброжелательный, весёлый, человеколюбивый. В начале XX века он был заметен не только, как сказали бы в наше время, в медиапространстве, он был частью и повседневной жизни Лондона, что подразумевает демократичные стиль и круг общения, выпивку и жаркие беседы. Демократичность как черта характера не позволяла ему видеть что-то зазорное в развлекательности литературы и часто становящейся её следствием популярности, иначе цикл детективных рассказов об отце Брауне, до сих пор сохраняющий имя Честертона на слуху и у неискушённой читательской аудитории, просто не появился бы на свет.

Впрочем, иногда говорят о произошедших с писателем в последние десятилетия переменах. Он переехал из Лондона в Биконсфилд, во время Первой Мировой он пережил тяжёлую болезнь, увлёкся путешествиями и начал несколько выпадать из общественной жизни. Но, пожалуй, важнее внутренняя перемена – обращение к христианству с последующим принятием католичества. Он теперь хочет не только развлекать, но и проповедывать; не случайно отец Браун едва ли не в каждом рассказе изрекает какую-нибудь моральную максиму. Делают это и другие персонажи, и сам Честертон, и это моральное и социальное увещевание, и тем паче воплотившиеся в трактатах теологические размышления, несколько ослабили интерес к нему современников. Массам потребно развлечение, а не поучение, и они быстро находят себе новых кумиров, модных и актуальных.

Честертон не особо стремился быть модным, он серьёзно увлёкся Средневековьем, и именно в этой эпохе ему всё чаще виделся воплощённый идеал культуры и социальной организации, более простой и честный, чем в беспокойном XX веке. И хотя поздний Честертон придерживался невысокого мнения о моральной чистоте политической борьбы, он состоял в обществе, всерьёз рассматривающем Средние века как модель для усовершенствования современной Британии. Вероятно, ощущение себя книжником-мечтателем, не вполне понятым своим временем и не идущим с ним в ногу, и заставляет Честертона избрать в качестве центрального образа последнего романа знаменитого Дон Кихота. Такого же «отставшего от века» романтика классического Средневековья с его возвышенными идеалами, как и сам писатель.

Впрочем, кто из персонажей «Возвращения Дон Кихота» выступает современным аналогом героя Сервантеса, понятно далеко не сразу. Кандидата три. Дуглас Мерелл – талантливый и умный выходец из хорошей семьи, представитель высших кругов британского общества, делавший карьеру в политике и даже прочившийся на пост премьер-министра, но не вполне вписавшийся в жёсткие законы среды. Он демократичен, как сам Честертон, запросто общается с простолюдинами, проводит много времени в барах и других сомнительных заведениях. Главный его поступок случился, когда Мерелл отправился на поиски особых красок для рисования и обнаружил, что изготовляющий их старый химик живёт в нищете. Индивидуальное мастерство уже не в моде, и крупный промышленный и торговый капитал формирует усреднённый рынок, с которого ищущие уникальности одиночки отчуждаются, как товар в капиталистической экономике. Более того, попытка сопротивления приравнивается к безумию, и над старым мастером установлен врачебный контроль, отличимый от полицейского надзора только тем, что не ограничивается телом, стремясь контролировать и душу. Мерелл помогает химику, побеждает огромного великана – машину власти, хотя делает это не в последнюю очередь ради дочери преследуемого мастера: одного взгляда на неё хватило, чтобы превратить в прекрасную даму, ради которой хочется совершать подвиги.

Другой претендент – Джон Брейнтри – молодой синдикалист, один из вожаков объявивших забастовку рабочих угольной промышленности (той самой, что перерабатывает уголь в том числе в краски). Он полагает, что средства производства должны принадлежать тем, кто ими непосредственно пользуется, а капитализм, основанный на присвоении результатов труда рабочих, несправедлив. Тем не менее, Брейнтри наряду с другими персонажами из высшего общества обретается в аббатстве Сивуд, принадлежащем крупному воротиле угольной переработки, и эти персонажи всячески пытаются ему показать, что, будучи весьма начитанным и образованным, он гораздо более органичен среди элиты, нежели среди рабочих. И этим наделяют Джона чертами Дон Кихота, благородного рыцаря, борющегося ради народа против ветряных мельниц.

В величественном и богатом аббатстве, где у его родовитого владельца часто гостит премьер-министр и остальной «истеблишмент», и разворачиваются основные действия романа. Стержневым событием выступает постановка пьесы на средневековый сюжет, и герои озабочены поиском актёра на роль второго трубадура. Прочимый на неё Брейнтри отказывается, и предложение поступает библиотекарю аббатства, фанатично увлечённому историей хеттов. Однако погрузившись по такому случаю в историю Средних веков, библиотекарь Херн обрёл новую страсть и вжился в образ настолько, что получил уже роль короля Ричарда Львиное Сердце, а после успешной премьеры отказался снимать костюм, удивляясь тому, что его вообще можно снять. Так появился самый реальный кандидат «в Дон Кихоты», который настолько вжился в милую сердцу историю, что перестал замечать грань между книжным миром и реальностью.

Когда такие люди получают в руки настоящую власть, они начинают преобразовывать реальность в соответствии со своими «вычитанными» идеалами. И Херн получил её, в чём проявилась интересная особенность некоторых произведений Честертона: с какого-то момента вполне реалистичное повествование начинает едва заметно скатываться в фантасмагорию. Впрочем, не до конца последовательный реализм едва ли является проявлением недостатка мастерства писателя, скорей, это способ моделирования гипотетической ситуации. В «Возвращении Дон Кихота» была смоделирована ситуация воплощения в современной Англии средневекового общественного идеала.

Всё началось как шутка, игра, хотя и с прагматической подоплёкой: некоторые знатные особы полагали, что реанимация средневековых порядков должна усмирить этих несносных бунтовщиков-синдикалистов, грозящих опрокинуть старинные устои английского общества с его разделением на господ и всех остальных. И даже премьер-министр попал в ловушку своих упрощённых представлений о Средневековье, полагая, что главное его содержание – это беспрекословная социальная иерархия. Так Майкл Херн стал новым королём, и ему пришлось вызвать Брейнтри на королевский суд. И бывший библиотекарь сумел к нему подготовиться: книг по праву в аббатстве оказалось достаточно.

Каким же оказался вердикт суда? Здесь Честертон сполна воспользовался созданной им самим возможностью показать, что Средневековье может быть созвучно современным чаяниям рабочих масс. Да, ученик должен был подчиняться мастеру, но мастер своим искусством доказывал, что его есть за что почитать. Этот статус не переходил по наследству, он присваивался, если претендент создавал свой «шедевр», своего рода квалификационную работу высочайшего уровня. Тогда средства производства действительно могли переходить в его собственность. И вот новый король спрашивает ожидавшую расправы элиту: где же произведённые вашими руками шедевры, как можете вы подтвердить своё мастерство, коли требуете права собственности и подчинения вам? Честертон не был марксистом, но смог выявить эксплуататорскую сущность капитализма чрезвычайно ярко, причём не в сравнении с туманным будущим, а в сравнении с конкретным прошлым.

Кстати, Херн лишил угольных магнатов и возможности прикрыться дворянскими титулами. Средневековое право предусматривало такую лазейку, но выяснилось по книгам, что предки премьер-министра и лорда Сивуда лишь несколько поколений назад присвоили себе титулы. Так элита оказалась голой, утопический эксперимент обернулся против неё самой, приведя к краху, а синдикалист Брейнтри лишь выиграл. Херн же вскочил на лошадь и отправился, как Дон Кихот, колесить по стране. В оруженосцы ему пошёл Дуглас Мерелл, но позже они поменялись местами, и именно Дуглас стал подлинным и окончательным рыцарем печального образа. Почему? Например, потому, что свой главный поступок он совершил из-за любви, хотя из благородства не стал чем-то обязывать дочь химика. Да и вообще, если Мерелл смог победить хотя бы одного современного «великана», ныне предстающего в виде элемента техногенной расчеловечивающей системы, разве не он достоин продлить путешествие благородного Дон Кихота в веках? Скажете, мало сделал? Но Майклу Херну после путешествия по Англии стало казаться несомненным, что «общественную пользу приносит лишь частная борьба».

Честертон не говорит прямо, но концовка даёт понять: построение утопии не увенчалось и в принципе не может увенчаться успехом. Причину этого раскрывает одна из героинь: когда-то аббатство строилось для его истинного Хозяина, и всё, что делали люди здесь, они посвящали Ему, и у них всё получалось. А нынешние обитатели, эти напялившие маски артисты, позабыли о подлинном Владельце, и их действия потеряли конечный, выходящий за пределы имманентного смысл. «Добро ушло отсюда», и потому у современных обитателей аббатства есть лишь «развлечение», но нет «радости». Вероятно, отдающий горечью финал романа можно интерпретировать как скепсис Честертона относительно построения нового Средневековья в условиях зашедшей слишком далеко секуляризации европейской культуры. Если нет сакрального центра, организующего отдельные элементы социальной реальности, получится не упорядоченная и органичная система, а имитация, скатывающаяся в хаос. Слишком прочна современность, и думать можно не о возвращении утраченного идеала на уровне социальной макросистемы, а только о себе самом. «Общественную пользу приносит лишь частная борьба», говорит английский мыслитель и проповедник: только ты, в своей душе и добродетельной жизни, способен возродить средневековые идеалы чести, благородства и достоинства.

Планируя знакомство с данным произведением, я понятия не имела, что меня ожидает. Оно и к лучшему. Ибо вихрь абсурдных событий, сначала подхватив мой разум и станцевав с ним очень быструю по темпу веселую джигу, а после, благополучно куда-то улетев, оставил меня в довольно приподнятом, немного неадекватном настроение. В общем, я получила еще одну сказку, и вновь, как мне кажется, со слегка буддистским подтекстом (хотя, возможно, у меня мания преследования, ибо данный подтекст в последняя время нахожу почти у каждого автора).
Сюжет линеен и одновременно сумбурен, предсказуем и в тоже время, как обухом по голове… Анархия же… Хех, мать порядка ))
И особо хочется отметить стиль написания, ибо тут всё как я люблю – богато, красиво, слегка забавно, не без странностей… И так и хочется покромсать на цитаты (что я и сделала, хотя мне не особо это свойственно).
Одной из цитат, покоривших меня с первого взгляда, была следующая

Правда со второго взгляда оказалось, что моё подсознание решило подшутить и в последнем слове поставило лишнюю букву И… Мой вариант мне конечно нравится больше, но Честертону спасибо за восторженное состояние на скучнейшей паре в университете!
Осознаю, что данная фраза вряд ли так крепко акцентирует на себе еще чьё-либо внимание, посему и делюсь… А по поводу остального, поселившегося в моём личном цитатнике и голове, могу сказать только одно – “Удачного путешествия!”.

Захватывающе и непонятно!

И вот под этим лозунгом проходит все повествование - философские рассуждения о добре и зле, о мироздании, о любви. Сюжет не оставляет равнодушным с самой первой главы - полицейский становится законно избранным Четвергом Центрального Совета Анархистов. При этом он дал слово чести, что не заявит в полицию на это Общество Динамитчиков.

Тайный заговор против монарших особ двух держав - России и Франции - вот-вот будет реализован! Гэбриел Сайм считает своим долгом остановить кровопролитие, но на деле выясняется, что Совет Анархистов почти полностью состоит из замаскированных и переодетых сыщиков! Но все-таки почти... Тот, кто объединил вокруг себя мятежных борцов остается загадкой, которую оказывается непросто разгадать. Ее вообще невозможно разгадать!
В последней главе творятся уму непостижимые вещи: тайные записки, костюмированный бал, облаченный Господом Богом таинственный Председатель...
До последнего ждала разоблачения, ну, например, как у Агата Кристи. Десять негритят. , ан нет! Все запуталось еще больше...
В общем, читайте, наслаждайтесь Честертоном!

Уже начало книги настраивает на нужный лад. Вступительное стихотворение просто великолепно. Дальше - больше. Эта книга - настоящая загадка от начала и до конца. Даже прочитав ее до корки, даже два раза, даже изучив все сноски, можно так и не понять - что же нам хотел сказать своим произведением автор.
Изначально оно напоминает гротескный детектив, где все оказываются совсем не теми, за кого себя выдают. Или же, наоборот, теми самыми. Но они так настаивают на этом - что в это просто никто не верит. Понимаю, звучит запутанно, но что уж тут поделать.
Сама книга читается очень легко и быстро. В ней много умных мыслей (для любителей выписывать цитаты), огромное количество неожиданных поворотов, да и главные герои колоритны и необычны.
Вы, наверное, спросите, почему же оценка 4 а не 5? Все просто - концовка мне показалась недостойной самой книги. Если автор на протяжении всего произведения рассказывал нам детектив, то в конце начинается мифология, религия и аллегория. В итоге сама книга так слабо соответствует своей концовке, что это даже слегка подпортило общее впечатление... Но, несмотря на это - читать книгу необходимо всем. Она замечательная.
К тому же, судя по рецензиям, многие считают концовку хорошей, если не замечательной. Так что может понравиться и вам.

Ну что ж, думаю это одно из тех произведений, которые я не понял. Решил начать этот роман, чтобы отвлекаться в свободные минуты на работе, можно ли было выбрать более неподходящий для этого роман, вопрос открытый. Данное произведение ни в коем случаи нельзя читать беспечно, отвлечешься на секунду и уже творится совершенно непонятная анархия. "Анархия", кстати говоря, достаточно хорошее, на мой взгляд, слово, чтобы описать эту книгу. Что по структуре, написано красиво, эти 170 страниц я читал и перечитывал (я часто терял нить повествования) и всё это время наслаждался красивыми описаниями, есть философские вставки, хоть их и не много. Говоря о сюжете, то в моменте он стал для меня достаточно предсказуемым, я терялся в деталях, но общая структура стала ясной примерно к 50 странице, но это и не особый минус. Сложно как-то складно определить окончательное мнение, книга безусловно интересная, в будущем я даже перечитаю её, но уж сильно на любителя. Если и начинать её читать, то в абсолютной тишине, имея 2-3 свободных часа.