Романы: Идиот. Преступление и наказание. Братья Карамазовы

Князь Мышкин возвращается в Россию после длительного лечения в Швейцарии. В поезде знакомится с двумя мужчинами, один из которых рассказывает о своей любви к Настасьи Филипповне. Далее князь отправляется к дальним родственникам, которых даже не знает. Чистую и добрую душу принимают благосклонно, но и там у всех на устах Настасья Филипповна. Он видит ее портрет и поражается необычайной красотой.
Земля круглая, а у человеческой натуры тысяча граней. Достоевский взял несколько из них и вписал в своих героев. Книга написана в 1868, поменялись декорации, но суть популярна и сейчас. Добрая и святая душа князь Мышкин. Заложница обстоятельств Настасья Филипповна и полные недостатков ее поклонники Тоцкий, Ганя Иволгин, Рогожин. Тоцкий старый развратник, Ганя карьерист, Рогожин герой любовник. Все герои живые и настоящие люди. У каждого есть свои цели, мечты, проблемы. Антигерой на мой взгляд здесь именно Настасья Филипповна. Если бы герои ее не встретили, то каждый жил счастливо по своим меркам. Ее красота и метания сыграли роковую роль в судьбе всех и особенно князя. Жаль было его, возможно он мог принести много пользы обществу, если бы не случай.
Все события, слова, поступки тщательно продуманы и вносят свою лепту в сюжет, который больше напоминает пазл. Было интересно, но очень сложно читать. У меня на покорение этого Эвереста ушло все лето, а до этого я еще три месяца собиралась в путь. Для меня в книге нет недостатков, возможно было просто не очень интересно, увы знала о чем она, а у меня это замедляет скорость чтения.

Пришло время вернуться к Достоевскому.
Немного заметок о впечатлениях:
Очень бодрое начало, прям сразу все герои появляются на страницах.
Поняла драму Настасьи Филипповны, в прошлый раз мне было вообще сложно понять ее характер, и истеричность. Но, понять причины, не значит принять. Выбор все равно остаётся, и прошлое можно иногда оставить в прошлом. По-прежнему больше люблю Грушеньку, которая сумела сохранить доброту в сердце к людям.
Мне очень понравилось рассуждение об обыкновенных людях в романах писателей, Достоевский будто оправдывается, что у него такие персонажи на задворках книги, а главные герои, люди все-таки необыкновенные.
Ещё понравилась линия некоторых второстепенных героев, особенно про Птицына, что он не хочет и не будет мультимиллионером, но свой дом на Литейном и даже несколько получит. Разве ж это плохо. Мать жены взял на содержание, шурину помогает в его раздрае…
Очень понравились рассуждения, что у Епанчиных «Все не как у людей», знакомое чувство, наверное потому что у всех так, чужая благополучная жизнь всегда кажется более гладкой, чем есть на самом деле.
Бедный князь, почему нельзя жить тихо и мирно, обязательно всякие Лебедевы будут впутывать в свои интриги; когда чувствуют то, что считают в человеке слабостью
Бедная Аглая запуталась, завыбиралась; тяжело быть умной среди посредственностей: другого такого умного поди ещё найди, и чтоб ему понравиться, а с дураками не интересно.
Трудно жить среди людей.

И ныне есть еще пророки,
Хотя упали алтари,
Их очи ясны и глубоки
Грядущим пламенем зари.
Но им так чужд призыв победный,
Их давит власть бездонных слов,
Они запуганы и бледны
В громадах каменных домов.
И иногда в печали бурной,
Пророк, не признанный у нас,
Подъемлет к небу взор лазурный
Своих лучистых, ясных глаз.
Он говорит, что он безумный,
Но что душа его свята,
Что он, в печали многодумной,
Увидел светлый лик Христа.
Мечты Господни многооки,
Рука Дающего щедра,
И есть еще, как он, пророки —
Святые рыцари добра.
Он говорит, что мир не страшен,
Что он Зари Грядущей князь…
Но только духи темных башен
Те речи слушают, смеясь.

(Николай Гумилев).

Алексей Федорович, признаюсь, что я хотела Вас князем назвать (как однажды назвала Грушенька). Думаю, что Вы - пророк и это уж истинно. А удержусь от рассуждений на данную тему не от того вовсе, что я слишком уж не уверена в подобном мнении (тем более, что я в нем не одинока), а от того, что Вы мне не близки. И именно по этой причине мне сложно Вам писать, хотя я и отношусь к Вам хорошо и во многом могу понять. Но, все-таки, Вы мне не близки и потому сердце мое столкнулось едва ли не с большим препятствием, чем разум. Тем не менее, я должна Вам сказать одно хорошее словечко.

Во время прочтения романа я все пыталась понять, кто Вы такой, и, сказать по правде, столкнулась с весьма волнительным результатом. Проблема моя в том, что мне не хватает знаний для понимания некоторых фундаментальных вещей, о которых писал Федор Михайлович касательно Вас (и не только Вас) и посему я опираюсь в мнении моем более на то, что подсказывает мне сердце, на интуицию, на безграничную мою веру в Достоевского и на некоторые неоспоримые факты, которые Федор Михайлович, все же, дал нам в «Братьях Карамазовых». Конечно, я сейчас имею в виду не только убийство Федора Павловича (о нем я напишу далее).

Высокая миссия, возложенная на Вас старцем Зосимой, пошла вовсе не по предначертанному сценарию. Не остались Вы с братьями вашими, не уберегли их от катастрофы, разразившейся в доме Карамазовых. А для того ли приходили? Чтобы повидать могилу матери. А далее уже в огромной Вашей вовлеченности в общение с Зосимой многое творилось и думалось.

Размышляя о Вас и Зосиме, как не припомнить слова о сути старчества. Признаюсь, они меня поразили.

Итак, что же такое старец? Старец – это берущий вашу душу, вашу волю в свою душу и в свою волю. Избрав старца, вы от своей воли отрешаетесь и отдаете ее ему в полное послушание, с полным самоотрешением. Этот искус, эту страшную школу жизни обрекающий себя принимает добровольно в надежде после долгого искуса победить себя, овладеть собою до того, чтобы мог наконец достичь, чрез послушание всей жизни, уже совершенной свободы, то есть свободы от самого себя, избегнуть участи тех, которые всю жизнь прожили, а себя в себе не нашли.

Это испытанное и уже тысячелетнее орудие для нравственного перерождения человека от рабства к свободе и к нравственному совершенствованию может обратиться и в обоюдоострое орудие, так что иного, пожалуй, приведет вместо смирения и окончательного самообладания, напротив к самой сатанинской гордости, то есть к цепям, а не к свободе.

Проповеди Зосимы, безусловно, были проникнуты самым искренним и правильным религиозным чувством и подлинным пониманием того, какой должна быть христианская вера. На примере старца, Федор Михайлович показал, каким должен быть истинный служитель, способный поселить в сердцах и умах людей братскую любовь друг к другу без которой немыслимо спасение рода человеческого . Он не изобрел какого-то иного собственного христианства, он лишь отделил свет от тьмы, зерна от плевел, показал и рассказал (через Зосиму) какой должна была быть христианская вера. Но только к чему это привело? Надвое раскололся мир в романе: с одной стороны -трагедия семейная, с другой- трагедия веры. И с удивлением читатель видит, что даже в пределах монастыря неверие и недоверие не искоренены, а напротив, царствуют. Каково же было наблюдать реакцию иных на тлетворный дух после смерти Зосимы. Нашлись те, кто возрадовался от неверия, но были и те, кто при вере возрадовался падению старца, ибо у нас любят иногда падение праведника. Ваша реакция на событие сие была воплощением непринятия того фарса, что разыгрался в монастыре после смерти Зосимы. Вера Ваша не была поколеблена, а лишь только негодование справедливое воцарилось в душе. Вы не перестали веровать, но только опечалились тем, почему Он допустил такое.

Думается, далее не избежать мне и пары хороших словечек о Ваших братьях. Прежде скажу об Иване Федоровиче. Удивил он меня, и выбор души его (вполне свершившийся) думаю, удивил и порадовал Вас. Сколько метаний было в душе его, сколько сомнений и страданий, что стоило бы подивиться. Едва рассудка не лишился Иван Федорович. Простой ли он человек? Без сомнения, не простой, а меж тем, он - человек и думая о нем, я прихожу к выводу, что именно в том то и состоит его главнейшая суть. Вечные метания меж верой и безверием и вечный вопрос «Како веруеши али вовсе не веруеши?»

Касательно Ивана Федоровича важнее всего будет припомнить несколько его особенных сочинений. Проследить, скажем, как его статья о церковном суде связана с его же поэмой «Великий инквизитор». И как они «дополняются» сочинениями также особенными и важнейшими в романе – с «Легендой о рае» и «Геологическим переворотом». Все эти сочинения объединены единой смысловой сутью и единой же целью, а также имеют еще одну важную особенность - все они (кроме статьи о церковном суде) никогда не были записаны, а воспроизводились практически как импровизация в момент их непосредственного рассказывания. Самые гениальные и великие произведения Ивана (включая «Великого инквизитора») рождались именно в виде беседы с теми, на кого были направлены основные цели этих сочинений.

Иван Федорович оказался человеком крайне мучимым своим главным вопросом (справедливо тогда это заметил о нем Зосима) и его речь на суде, а также поведение после последнего свидания со Смердяковым, явно наметили происходивший в душе этого великого страдальца перелом.

Дальше...

Брата Вашего Дмитрия Федоровича мне не всегда просто было понять и часто чрезмерная его эмоциональность попросту сбивала с толку и даже раздражала. Такой уж это человек- с невероятно сильной связью с землей, притом именно с родной землей. Потому я и уверена, что ни в какую Америку, он, конечно, никогда не сбежит и Вы тоже об этом всегда знали. Вся его душа полна души народной, он словно бы вобрал в себя сам дух русского народа, с его безднами (как верхними, так и нижними), с его благородством (за которое и полюбили Дмитрия Грушенька и Катерина Ивановна) и с его же слабостями, эмоциональностью и безудержностью. Да и роль Карла Мора досталась ему вовсе не зря.

Во время суда над Дмитрием мы видим последнее замирание у последней черты. Все верят, что он убил и все рады тому, но меж тем иные (и очень многие, по примеру Лизы) мечтают, чтоб Дмитрия оправдали, утвердив таким образом апофеоз беззакония и аморальности. А убил ли брат Дмитрий, али нет, разве в том суть для них? Они о том и не думают. Что мы видим на примере Скотопригоньевска из событий, рассказанных в романе? Момент Апокалипсиса, ту самую Русь, которая затуманилась и плачет по старым богам и готовится к приходу новых. Слышите? Они уже идут: Ракитин (который вовсе не так прост и безопасен, как кажется) и Коля Красоткин с его мальчиками. «Новые» люди уже на подходе и они пустят своего Ивана Царевича, когда придет время. Принято считать, что должно было последовать продолжение, что судьбы братьев Карамазовых еще не определены до конца, что некое главное событие последует далее. На стороне белых или красных окажутся братья? Опять, разделятся, конечно, в своем извечном недоверии к друг другу и к вере друг друга. И кабы знать, на какой стороне в этот момент будете Вы. О, это - центральный, главнейший вопрос.

Скажу и о Смердякове. Знаете, каким бы он не был, а однако же жестоко Вы (братья Карамазовы) с ним обошлись. Вы все до единого его ненавидели и презирали. Ваш брат Иван Федорович люто злился на Смердякова и с отвращением глядел на кровного брата, называя его идиотом, мерзавцем, смердящей шельмой, банной мокротой и вонючим лакеем. И не от того ли Иван Федорович так перепугался, когда понял, что Смердяков его ловко для своих целей использовал? Не только и не столько от того, конечно, но и эта мысль малость была в его голове, это уж наверно. А Дмитрий Федорович? Он использовал грубо и нагло Смерядкова в своих целях наблюдения за домом отца, угрожал убить и за человека не ставил. Ни разу ни один из вас и не подумал, чтобы его братом назвать. Ни разу, никто. А ведь раньше, чем не сделаешься в самом деле всякому братом, не наступит братства. И Вы, Алексей Федорович, ни разу не остановили Ваших родных, когда они, озлившись, поливали помоями лакея, тяжко оскорбляя того. Вы, видимо, думали, что Смердяков не восприимчив был к таким вещам. А меж тем, нет. Он же сам говорил, что предпочел бы на свет не появляться вовсе, лишь бы только не слышать в свой адрес всех этих страшных слов о том, что он вышел из банной мокроты и произошел от смердящей. Не думайте, что я хоть в какой-то мере пытаюсь его оправдать, мне и самой этот человек крайне неприятен. Но, все же, любопытную роль он сыграл в этой истории.

Федор Карамазов был не просто убит, он был именно осужден, его покарали и вполне справедливо. Событие это, ставшее центральным эпизодом всего романа, безусловно, имеет огромнейшее значение и не только с точки зрения восстановления справедливости и демонстрации сути и ужаса семейной трагедии Карамазовых, которая находит свое отражение на самых разных смысловых пластах романа (от психологических до социальных), но и с точки зрения того, что событие данное раскрывает сущность каждого из братьев ваших и Вашу сущность тоже. Часто мы можем путаться, пытаясь понять Вас, потому как герои Федора Михайловича никогда не бывают просты и ограничены. Их души и характеры всегда в движении, их выбор, их жизненная позиция, их внутренние психологические и духовные кризисы, все это – совокупность сложнейших переменных. И только такие вот ключевые события, как смерть Зосимы или убийство Федора Павловича (в рамках романа «Братья Карамазовы») и открывают нам некие основные черты, суть, стержень героя и мы можем увидеть ваши лица в неискаженном виде. Это крайне ценно.

Алексей Федорович, поймите меня, о главнейшем писать очень трудно и в данном случае стоило бы сделать это в духе изложения по пунктам, но не могу же я в письме опускаться до такой банальности. Посему, я просто скажу Вам, что все, что должно было свершиться, свершилось верно. Сами припомните, как в ту ночь, целуя землю, пали Вы слабым юношей, а встали твердым на всю жизнь бойцом. Стало быть, все предшествовавшие события произошли именно в нужный момент и с определенной целью.

Скажу хорошее словечко и о женских героинях романа. Что касается Катерины Ивановны, то не зря она носит свою высокую фамилию, ох не зря. Показал нам Федор Михайлович во всей красе образ святой спасительницы-благодетельницы и результаты ее попыток спасти всех вокруг тоже ярко продемонстрировал. На том и закончу о ней, ибо не имею желания что-то особое прибавить. Скажу лишь, что она в величии своем, и правда, временами прекрасна.

Аграфена Александровна тоже мне не слишком близка и я немало поломала себе голову, прежде чем сумела уж догадаться, кто она такая в этом романе. Спасибо за рассказ о луковке. Вы спасли Грушеньку, Вы ей луковку протянули и это важно. Вы ее душу на свет вывели и, думается, она спасется. Чувство ее к Дмитрию и ее же ревность, вспыхнувшие с такой силой в этой мятежной и неспокойной душе, весьма впечатлили меня. Эта женщина действительно изменилась из-за событий, произошедших с ней. Ее бесконечное раскаяние в содеянных грехах и глубокое понимание степени ее нравственного падения, переживания из-за недостойной ревности и чрезмерно эмоционального поведения - все это показывает в ней истинно раскаявшуюся в своих грехах блудницу, которая получила свое спасение прежде всего благодаря вашей любви и сопереживанию.

Лиза Хохлакова, признаюсь, меня удивила еще и при первом чтении романа. И Вас она тоже удивила, думается мне. Странное она создание и весьма пугающее. Довольно неожиданным для меня стали ваши причудливые отношения и даже вероятность возможного брака, о перспективе которого в финале романа ничего не было сказано, посему не стану предполагать разошлись бы ваши пути али нет. Невероятная злость и жестокость этой девушки, ее сложный, неоднозначный и глубокий внутренний мир, странности ее поведения при осознании ее же юного возраста наводят на весьма любопытные размышления, о которых, впрочем, стоило бы написать другое письмо.

Алексей Федорович, на этом заканчиваю свое послание, ибо не имею ничего добавить сверх того, что уже изложила. Давеча я думала о том, что писать Вам будет очень сложно и не ошиблась. Но, все же, письмо написано и думается, я сумела в нем передать хоть малость от того, что намеревалась.

Ольга (Beatrice_Belial)

Федор Михайлович гениален как всегда! Как же замечательно пишет Достоевский как красиво ведется повествование с оттенком той эпохи. Настолько четко он доносит до читателя образы и характеры героев! Все они имеют собственный оттенок, и каждый их поступок наделен определенным мотивом! Очень мне интересно читать этого автора - он пишет именно так, как я люблю: легко и доходчиво, хотя иногда описания того или иного простираются на десяток страниц. Надо отметить, что эти самые описания, пускай они и длинны, не портят целостности картины. Не знаю как лучше предать мысли, чтобы не возникало ощущения школьного сочинения "Идиот"! Название конечно сразу же дает не слишком приятное впечатление о предстоящем чтении, но роман отличный.
Достоевский не просто писатель, который рассказывает нам о событиях, но очень хороший психолог и аналитик. Так он писал о "Идиоте": "Идея романа - моя старинная и любимая, но до того трудная, что я долго не смел браться за нее. Главная мысль романа - изобразить положительно прекрасного человека. Труднее этого нет ничего на свете, а особенно теперь." Писателя все время крайне интересовала тема человека, а скорее что правильно человек делает, а что нет, в самых острых ситуациях своей жизни. Вечные темы, вроде как борьба добра и зла в человеке, взаимоотношения родителей и детей, любовные треугольники, простые человеческие страхи и иные потайные закоулки человеческой души.
Давно мне не попадалась в руки настолько сложное со всех сторон произведение. Вчера дочитала и теперь нахожусь под впечатлением. Столько трагизма и столько исковерканных человеческих судеб, что я дочитывала со слезами на глазах. Не просто дочитывала, я читала так всю книгу! Мне понравилось, что автор описал в своем романе множество таких разных, но тем не менее ярких и уникальных личностей. И так они гармонично сливаются в одну сюжетную линию, при этом каждый имеет непосредственно и свою историю. И еще, я заметила, что в каждом отрицательном герое можно найти что-то положительное, а в каждом положительном герое заметить пакостные его стороны. Конечно основной персонаж князь Лев Николаевич Мышкин, или тот самый "идиот"! Действительно на первый взгляд ненормальный - ему так в глаза и говорят многие, не боясь его гнева - у него и желания не то что гневаться, но просто сердится нет и никогда не было!!! По мне, то некоторые поступки Льва Николаевича иногда и смахивают на идиотские, но вот ход мыслей и их изложение далеко неглупые, а порой даже поражают своей глубиной и мудростью. Не проникнутся симпатией к этому персонажу сложно, лично меня он часто умилял и расположил к себе, как впрочем и многочисленных персонажей романа. Он настолько открыт для людей, что проникаешься к нему всей душой, переживаешь вместе с ним! Четыре года, наш "идиот", был на лечении в Швейцарии, только вернулся в Россию и тут же влюбился в первую красавицу Настасью Филипповну. Он простоват, говорит только лишь правду, делает по-совести, боится кого-либо обидеть, необычайно добрый молодой человек! Человек чести! Все эти качества присущи идеалу, а совсем не идиоту!!! Если бы все были такими "идиотами", то наш мир был бы дружелюбный, правдивый и... идеальный).... В него, в такого дурашливого влюбляются две красавицы - Настасья и Аглая, вот вам и ненормальный!!! Он настолько добрый и чистый человек, что его не возможно не полюбить с первых страниц романа. Как же его любят дети в Швейцарской деревне, а дети никогда не лгут!!! На меня глубочайшее впечатление производит рассказ князя о казни, он просто пробрал меня до глубины души, кажется я сама прожила этот путь на эшафот. Он готов положить собственную жизнь, любовь, только чтобы Настасья Филипповна не сошла окончательно с ума и не покончила с собой. Это такой человек!!! Такая личность!!! уж лучше быть таким "идиотом", чем серой массой озлобленных и ничтожных людей. Это история о святом человеке, который попал в реальность и о том как он успешно в ней укрепился. Самое главное, что все события максимально приближены к реальности, те черты характера которые выносит Достоевский, актуальны и в наше время! Автор отлично умеет показывать, какое ужасное и циничное может быть общество. В этом, для меня, особая ценность романа «Идиот»... Эту книгу нужно читать не один раз в своей жизни, в каждом возрасте она приносит новые понятия и впечатления. Ни одного мыслящего человека не оставит равнодушным.

Не припомню на своей памяти книги, по ходу чтения которой у меня были бы такие ожесточенные внутренние споры, а текущая оценка так часто менялась на диаметрально противоположную.
С началом романа у меня совсем не задалось. У Достоевского непростой стиль повествования, очень длинные предложения на полстраницы и абзацы в несколько страниц, в которых начало мысли легко затерять в куче сопутствующих объяснений. Чем-то смахивает на стиль Бальзака, тоже достаточно сложный для восприятия. Но человек такой феномен, что ко всему приспосабливается. Вот и я после первой трети книги приспособился и дальше пошло гораздо легче.
Автор с ходу макает читателя с головой в рассуждения о религии. Понятно его отношение к этому вопросу. Особенно после того, как погибают физически или духовно все персонажи, отрицающие Бога - Федор Павлович, Смердяков и Иван Федорович. Только в вере он видит спасение души человеческой. Через спасение души же видит и светлое будущее у России. Свое отношение Достоевский презентует через отца Зосиму и Алексея Карамазова, противоположную же точку зрения через Ивана и его притчу о великом инквизиторе. Вообще, главы "Бунт" и "Великий Инквизитор" это попадание прямо в цель. Я думаю, что многих зацепили именно эти главы. Потрясающая честность. Понравилось, что автор именно всесторонне рассматривает проблемы религии. Он дает нам возможность взглянуть на религию не только со стороны праведников, но и глазами грешников. Вот только праведный взгляд уж очень утопичен, и Достоевский оказался не прав, говоря о том, что:

Не спас в 1917 году, хоть и веры было не мало в народе. Конечно, автор явно увлекся темой религии и местами целые куски текста смахивают на буклеты сектантов. Особенно претили фразы, подобные этой:

Эта фишка с виной за все человечество на самом деле крайне опасное заблуждение. Дело в том, что мир устроен таким образом, что чувство вины неминуемо потянет за собой наказание от мироздания. Чем это может кончится для человека, зависит от глубины самого чувства, а на деле запросто реализуется или через болезнь, или через несчастный случай. Очень пакостная вещь - чувство вины. Потом все удивляются, почему хорошие люди страдают по жизни от всяких напастей больше, чем бессовестные негодяи и подлецы. Но тут уж у нас свобода совести, поэтому каждый выбирает шапку по себе.
Хотелось бы еще отметить героев книги. Это старая добрая традиция русских классиков - прорисовывать персонажи до мельчайших подробностей так, что даже третьестепенные герои типа Хохлаковой или Перхотина выглядят вполне себе полноценными личностями, а не блеклыми тенями. Так вот, все герои очень яркие, многогранные, объемные, но уж больно истеричные. Складывалось такое ощущение, что все они находятся в высшей степени какой-то экзальтации, буквально на грани помешательства. Вот и получается такой парадокс, что герои у Достоевского получились "настоящие", но "нереальные". Я хоть и не могу объективно судить о нравах, привычках и поведении людей того времени, но очень сомневаюсь, что в реалиях люди настолько сильно истерили.
Конечно, нужно сказать и о финале книги.

Это сказано сразу про всю Россию целиком. Ведь в каждом русском, говорит Достоевский, присутствует эта "карамазовщина". И вот два пути: первый - понять и простить, проявив христианскую добродетель и сделав тем самым правильный выбор, а второй - осудить, тем самым совершив ошибку. Намек более, чем прозрачный. Вот только мы зачастую ненавидим сами себя, где нам уметь полюбить ближнего. А чаяния Федора Достоевского хоть и прекрасны, но очень утопичны, ведь история доказывает нам, что движемся мы по пути, предсказанным Великим Инквизитором.

Человек он умный, но чтоб умно поступать — одного ума мало.

Как говорится, все мы крепки задним умом, но чтоб вот сразу правильно поступать - это нет. Как легко нам бывает ошибиться, сделать неверный выбор, опрометчиво шагнуть не в ту сторону... Как часто мы считаем, что один поступок может изменить нашу жизнь, сделать ее лучше, а в итоге или ничего не менялось, или все становилось намного хуже, чем раньше. А еще чаще мы мним, что мы являемся не совсем обычными людьми, людьми, рожденными для великих свершений, как Наполеон или Гитлер, но великие свершения для каждого свои - для кого-то великим свершением будет захватить мир, а для кого-то - воспитать хорошего ребенка. Нельзя ведь всех под одну гребенку, нельзя, потому что все разные.

Достоевский у меня всегда читается сложно, но удовольствие, которое я получая от чтения его книг ни с чем иным не сравнимо. Его дождливая мрачность и серость, его герои, в умах которых он ковыряется, словно в тарелке с лапшой... Нет писателя, который был бы лучшим психологом, чем Федор Михайлович. Вот если бы я вдруг решила пойти к психологу, то, несомненно, выбрала бы именно Федора Михайловича, правда. Вот берешь его книгу, погружаешься в мятущиеся души героев, что напоминают заблудших овечек, и начинаешь немного лучше понимать самого себя.

А в "Преступлении и наказании" мне более всего прочего понравилась концовка. Все было настолько мрачно, что казалось, тучи уже никогда не исчезнут, но в конце читателю дарят лучик света, который, словно прожектор, освещает будущее героев, говоря, что все еще может быть хорошо, что все еще может измениться. И, знаете, это вселяет надежду и на то, что в реальной жизни такой лучик обязательно рано или поздно появится на горизонте, что осветить дорогу.

Почему-то на произведение Федора Михайловича Достоевского у меня получаются довольно странные рецензии... Наверное, это потому, что в случае с Федором Михайловичем, надо читать не рецензии на его книги, а сами книги. Обязательно.

К этой книге пробирался тёмными окольными тропами со школьной ещё поры. Т.е. что-то порядка полувека. Думается, что просто необходимо было созреть для максимального её понимания и приятия. И убеждён, в особенности сейчас, что роман вряд ли годится для изучения его в рамках школьной программы по литературе. Хотя… С другой стороны, откуда тогда появятся сведения о книге, чтобы после полувекового ожидания она наконец попала в моё читательское меню уже с полным пониманием того, что меня ожидает…

Сразу скажу, что теперь оцениваю этот роман на полновесные пять баллов (по пятибалльной системе). Хотя в средней школе считал его скучным, затянутым, малоинтересным. Впрочем, об этом можно было отдельно не писать, ведь оценка видна и так.

Дальше...

А ведь в книге Достоевский показал нам историю падения и затем возрождения не только Родиона Раскольникова. А Сонечка Мармеладова — пример высшей жертвенности — тут вам и падение и тут же и возвышенное. А Мармеладов, который пьянствует, ставя на грань существования жизни своих детей, всё понимает, но не может противостоять этой пагубе — запойному алкоголизму. А история Свидригайлова, за которым числится не одно преступление, и который, в конце концов, приговаривает сам себя. Пытаясь при этом сначала хоть как-то смягчить степень своей виновности и искупить свою вину заботой о младших Мармеладовых и о похоронах Катерины Ивановны.

А ещё мы имеем в книге и некие философские рассуждения, ставшие целыми философско-социальными идеями. Ведь есть же здравое зерно в мыслях Раскольникова о разделении общества на волков и агнцев. Да и мысли Свидригайлова тоже вполне интересны и живучи, как бы к ним не относились.

Конечно, написанный в 60-х года XIX века роман стилистически соответствует своему времени. Да ещё особенный достоевский стиль сюда примешивается, делая роман настоящим тяжеловесом в нескольких смыслах этого слова. Однако если подойти к чтению этой книги осознанно, не имея целью развлечь себя, то книга вдруг разворачивается перед тобой во всём своём мрачном великолепии.

Добавлю только, что сам слушал книгу в аудиоварианте, при этом искусстве чтеца добавляло художественности и украшало процесс восприятия.

Скотопригоньевск сотрясло страшное: был убит Фёдор Павлович Карамазов, человек широко известный в местных кругах, но не сказать что уважаемый. «Он был только злой шут, и больше ничего», – лучше его, пожалуй, и не охарактеризуешь, хотя это со стороны его проделки могли пусть и раздражать, но при этом не особо заботить, но каково приходилось тем, в чьё личное пространство впивались эти гнилые чёрные зубы? Этот дрянной человечишка со вкусом проходился по чужим жизням, марал всё, к чему прикасался, заботясь в процессе лишь о собственных наслаждениях, ни о ком он не думал и ни о чём не заботился, да и не пугало его возможное возмездие, ибо кто ж ему что сделает, в рай и ад он не верил, в бессмертие – тоже, так что... И будто мало ему было этого, он ещё и всем остальным жизнь портил своими воплями и скандалами, этой постоянной игрой на публику, и вот это вот «ему хотелось всем отомстить за собственные пакости» замечательно передаёт саму его суть: шут-то он может и шут, но все потом получат за то, что он из-за собственной ошибки в лужу сел. Гиблое это дело – сосчитать, сколько людей пострадало от загребущих рук этого бестолкового сластолюбца. Первая жена, вторая жена. Целый гарем, состоящий из приходящих и уходящих. И, конечно, три сына, о которых он думать не думал, ну есть они и есть, что с того, не его, понимаешь ли, забота. Мальчишки были брошены на произвол судьбы. Одна семья, другая. Их воспитанием занимались разные люди, они буквально переходили из одних рук в другие, и сам этот факт отдаёт трагедией, потому что подобного детства никому не пожелаешь. И вот они выросли. Разными выросли, это сразу стоит отметить. То, что после всего этого вся семья Карамазовых внезапно воссоединилась, вызвало... удивление. Случайно аль нет?.. Много чего произошло за эти дни, много. А затем – убийство. Открытая дверь, окровавленный пестик от ступки, разорванный конверт. Городок всколыхнулся, но не столько от самого факта убийства, сколько от того, кто за этим убийством якобы стоял, ибо абсолютно всё указывало на одного из сыновей. Patricidium! Вот только так ли это?..

«В этом весь ваш карамазовский вопрос заключается: сладострастники, стяжатели и юродивые», – и вопрос веры в данном случае играл наипервейшую роль. Дмитрий в бога как бы верил, но лишь тогда, когда ему это было удобно, сам же он был тот ещё разгильдяй и король драмы, что, впрочем, не мешало ему вопить о том, что он-де рыцарь чести (забавно, что батюшка его тоже называл себя рыцарем; таких “рыцарей”, конечно...). Иван в бога не верил, был образованным юношей, замкнутым и как бы скрытным, и все его мучения были оттого, что он пытался понять, в чём вообще смысл всех тех страданий, которые обрушиваются на голову пусть не взрослых, но детей, и, если бог и правда есть, то как он может это допускать. Алексей в бога верил всем сердцем, и... а всё, больше сказать о нём нечего, ну вот разве что он выставлялся чуть ли не святым духом (тут должен быть тяжёлый вздох, но, учитывая то, что должно было ждать его в продолжении...). Разные, да, пусть и едины карамазовским духом. Ещё в детстве мне нравилась теория, что братья – это сам писатель в разные периоды его жизни, сейчас, конечно, дума эта несколько побледнела, но всё равно занятно выходит. Что раздражало, так это вся эта тема наследственности. Опять же, понять можно. Но – тема религии... Ну то есть старшего простим за его мерзкое поведение и кражу денег, ибо он кричит о святом и вообще он мученик, но среднего при этом приравняем к его мерзопакостному отцу, ибо он-то в бога не верит, ну а то, что он довёл себя до горячки из-за мысли, что косвенно он был виновен, спишем. Ну... ладно. В данном случае надо быть как Алёшенька, судя по всему: ходим, смотрим и слушаем, верим, любим и терпим (иногда плачем). Вы знаете, старшенький точно их батюшку не убивал! Откуда он это знает?.. «по выражению его лица». Эта фраза, она просто восхитительна. И я даже не иронизирую. Как говорится, «какие страшные трагедии устраивает с людьми реализм», да. Но старшенький и правда не убивал (случайность, надо думать, в другой раз точно бы убил, ну а слуга и служанка?.. но нет, забудем, ведь он же покаялся!.. как удобно). Но кровушка карамазовская тут была-таки замешана. Ибо...

«С умным человеком и поговорить любопытно», – величайшая цитата, однако. Смердяков фигура интересная, пусть и вызывающая отвращение, но всё же в несколько ином, чем тот же Фёдор Павлович, плане. Нам сразу дали понять, что человек он, мягко говоря, неприятный, ибо кошек любил вешать; что тут скажешь... Но – эти его разговоры с Иваном, сколько в них... не блеска, но смысла, и на долю секунды и правда ведь уверуешь в ту безумную теорию, что убийца-то и не он вовсе, а тот, на кого ни разу за всё расследование и пальцем не было показано (в тридцать три его года всё раскроется: убийство отца, веры, юных душ, царя... ох и увлекло меня тогда это пространное). Но – всё равно. Сейчас почему-то всё равно. Всё-таки этот роман в первую очередь не детектив, а исследование внутреннего, и да, «странно бы требовать в такое время, как наше, от людей ясности» (а когда время было иным, интересно...). То же самое можно сказать и про других персонажей. О, это был великолепнейший калейдоскоп характеров. Достоевские дамы как обычно до смешного карикатурны, по одному шаблону вырезанные, их единственно что жалеешь, пусть и исходят все от злобы: Грушенька с юности была срублена, Катерина Ивановна горела внушаемой обществом идеей о жертвенности, про Лизу и говорить нечего... С другими поинтереснее. Тот же Зосима, образ которого вроде как и положительный, но чувствуется ведь некая подковырка, да и та зависимость, в которую он обратил Лёшу, нормальностью вообще не отдаёт. А Красоткин с этой его “взрослостью” в тринадцать – почти четырнадцать! – лет, когда говоришь заумными словами, а сам в лошадки играть хочешь? Это было одновременно смешно и трогательно. Забавно, как воспринимаешь их всех сейчас. Помню, как по каждому проходилась своим быстрым пером, чуть ли не таблицы чертила; ох, наивное летнее дитя... Сейчас понимаешь, что «в большинстве случаев люди, даже злодеи, гораздо наивнее и простодушнее, чем мы вообще о них заключаем, да и мы сами тоже», и как-то и рассуждать уже и не хочется. Хотя интересно, конечно, что их всех ждало в будущем, ибо столько намёков, столько линий, столько набросков...

Что и не изменилось за эти годы, так это отношение к авторской позиции. В третий раз читать роман было интереснее по той причине, что видятся уже все эти хлёсткие удары, упоминания реального и многочисленные отсылки, и да, некоторые моменты приобретают совсем иной смысл. Мне многое понравилось. Сказанное про женские болезни, например, что всему виной были побои, тяжёлые роды и несчастная жизнь. Про то, что простому народу, страдавшему от тяжёлого труда и бесконечной бедности, были жизненно необходимы все эти “чудеса”, которые им тот же старец предъявлял. Да и вообще всё жизненное было описано хорошо, тут возразить нечего. Что касается остального... Наверное, я просто другого склада человек. Мне сложно понять позицию, что, дескать, вера в бога нужна только лишь для того, чтобы держать народ в узде, ведь в ином случае он сорвётся, и помчится тройка удалая, и понесётся... Но разве ж это истинная вера? Все эти речи про науку, свободу, революцию, та поэма... «Не может быть такого фантастического лица, как твой инквизитор!», – воскликнул наивный Алёшенька, ведь это просто невозможно, чтобы вера строилась не на христианской любви, а на власти и подчинении! В это прочтение меня это рассмешило; что тут скажешь... Но воспринималось всё спокойно, понимаешь ведь, почему автор действительно в это верил. Я больше сосредотачивалась на сценах, на ярких, эмоциональных моментах. Все и не упомнишь... Как Митенька вот у вдовы денег просил, а она его послала в Сибирь за золотом (как это было смешно). А пир, на котором цыганки в медвежьих шкурах танцевали? «То есть содом!», – возопил пан, ох, анекдотично. Было и грустное, тот же сказ про Илюшу и «лошадку вороненькую» и сейчас душу разворотил, а встреча с собачкой, как они все обнимались и плакали? Это было слишком печально и прекрасно. Но в первую очередь вспоминается суд, то ещё действо, со всеми этими речами и припадками. «Бестолковая карамазовщина» то была, конечно, ох бестолковая. Никто никого не любил, да и себя – тоже. Возможно, именно в этом и заключается главная трагедия?.. Ибо во что и верится, так это в веру, взращенную... не на страхе, нет. На любви.

«Приезжаю лет семь назад в один городишко, были там делишки, а я кой с какими купчишками завязал было компаньишку», – эти слова намертво врезались ещё с первого прочтения, порой то и дело вздрагивают в моей памяти, рвутся наружу, доставляют наслаждение своей звучностью... впрочем, это можно сказать и обо всём романе в целом. Вообще, это “странно и сомнительно”, как говаривала моя первая школьная учительница по литературе, что тринадцатилетняя девочка читает Достоевского, сейчас-то я понимаю, что я в те времена – как тот Коля Красоткин, пафосно рассуждающий о высоких материях. Я не рассуждала, я просто спасалась в этих огромных – во всех смыслах этого слова – романах, и это опять же странно, ибо что хорошего и ободряющего в том, что читаешь о том, что и так вокруг наблюдаешь, да и не понимаешь к тому же больше половины. Наивно это было, конечно. Возможно, в какой-то степени глупо. И, опять же, странно. Но что было, то было. И как-то так сложилось, что каждый раз, когда я бралась за сочинения Фёдора Михайловича, в жизни моей и вокруг неё происходило что-то плохое, страшное и трудное, но вопреки всему чтение приносило мне своего рода успокоение, да и легче как-то становилось, что ли, мол, ничего, пройдёт и это, ну и про отвлечение не стоит забывать, всем своим ещё маленьким сердцем я горячо переживала всё происходящее на этих страницах. Сейчас же прочтение вызвало... не равнодушие, нет, но не было уже того дикого восторга, которым я в те времена прям-таки упивалась, не хотелось уже читать вслух, а то и вовсе декламировать наизусть особо понравившиеся моменты (хотя помню же, всё равно помню, как такое забыть). Ровно было, пусть и интересно. Возможно, дело в том, что я изменилась, да и жизнь уже не там и не та... не близко. Однако эмоции после прочтения, что удивительно, исключительно светлые, хотя сказанное-то, каким мрачным, диким и грязным оно было! Но о любви теперь хочется думать. О тех самых достоевских «косых лучах заходящего солнца». В них – всё.

Любимый автор, любимая книга.
Как ни странно о любимом всегда писать и говорить сложнее, ведь если это любимое, ты не только говоришь о книге, но и о себе тоже. Боишься быть не понятым...
Братья Карамазовы, перечитываю с периодичностью примерно раз в пять лет. Каждый раз открываю для себя что то новое, каждый раз мне интересны другие вещи.
Первый раз когда читала, конечно в первую очередь была интересна, скажем так детективная и любовная сторона книги. А вот сейчас, сейчас мне был интересен брат Иван. Его отношение к религии, разговоры с чертом и борьба с Богом, я бы даже сказала его вызов который он кидает Богу. Ну и самым главным в этот раз для меня стал его разговор с Алёшей, его рассуждения о гармонии и любви к человечеству. Стоят ли слезы и страдания ребёнка человеческого блага?

В Карамазовых Достоевский прекрасно описывает наше русское общество и ту самую русскую душу, которая мечется от разумного принятия решений до сиюминутной слабости и каприза. Со всеми юродивыми, подхалимами, с истерикой ради истерики и болезненными поспешными выводами и принятиями решений.