Собрание сочинений в 5тт.

Достоевский полагал, что если бога нет, то все дозволено, а  раз дозволено,  то можно и духом пасть, отчаяться. Но человек есть тайна, от себя самого тайна. Не верит ни в черта, ни в дьявола, тем не менее что-то его останавливает. Не дозволяет. Бога нет, страха нет,  а - нельзя. Тот,  кто преступает,  тот и с богом преступал, поклоны бил и всё равно преступал. Когда вера религиозная схлынула,  думали,  наступит вседозволеность. Не наступила. Необязательно, значит,  что неверующей душе запретов нет. Всегда они были, запреты,  во все времена,  они-то  и роднят поколения, народы, всех, кто когда-то плакал и смеялся на этой земле.

Что же это такое,  что за сила удерживает человека, не позволяет сдаться перед злом, впасть в ничтожество, потерять самоуважение, запрещает пускаться во все тяжкие, пресмыкаться, подличать?

Вот вопрос вопросов.

Злой рок лишал его то родины, то сына, то свободы и, наконец, честного имени. Любое из этих лишений было убийственным, раздавливало и душу, и ум. Почему? за что? - вопрошал он, как вопрошал во все века человек,  будучи не в силах найти свою вину. За что, о Господи? -  теряя веру обращал он взор в сияющее синее небо. Все зло, был убеждён он, шло от политики,  от которой он бежал, ограждая свою жизнь наукой. Он хотел заниматься одной наукой, жить в её огромном прекрасном мире, где чувствовал свою силу. А политика настигала его за любыми шлагбаумами, за институтскими воротами. Нигде он не мог спрятаться от неё.

Зубр был противником прорывов,  открытий.  озарений,  сенсаций, переворотов. Он считал, что важнее систематическое развитие науки,  которое естественным образом приведёт к переворотам.  Не надо гнаться за единичными актами. Нужна вся череда событий,  которая приводит к количественному скачку. Для него самого характерны не открытия,  скорее он определял развития науки. Были у него и крупные открытия.  но все же он был,  скорее не открыватель,  а пониматель. Первый понимал и объяснял всем. Это был огромный талант обобщения.

- Задача научного исследования в этом вечно текущим и таинственным мире - находить закономерное и систематическое.

- Наука - это привилегия для очень здоровых людей. Слабы могут в ней только прозябать. Например,  Вавилов,  сколько экспедиций выдержал.

Его спросили:

- А если заболел?

Он решительно ответил:

- Не замечай!

Зубр трубно возвещал, что Лысенко -  это Распутин, и это тот год, когда Лысенко опять вошёл в фавр.

Ясно было, что он не изменил своей манере:  ругал что хотел,  вёл себя так, как всегда вёл -  и в Германии, и в лагере,  и в уральской ссылке,  и здесь,  на воле. « Вольность»-  это слово, которое подходит ему больше,  чем «свобода». Вольность требуют простора,  пространства,  полей. распаха неба и распаха души. Это более русское  понятие, чем свобода.

Он не боролся за свои убеждения,  он просто следовал им в любых условиях. У него выходило,  что всегда можно быть самим собой. Ничто извне не может помешать этому. Всё дело в препятствиях внутри человека, их больше,  чем снаружи.

Судьба Менделя напоминает судьбу Дарвина,- возглашал Зубр.- Дарвин ведь не создал эволюционное учение,  как это часто необоснованно считают популяризаторы,  это учение было известно задолго до Дарвина… Гениальность Дарвина была в том, что он первым увидел в природе принцип естественного отбора,  естественный механизм эволюции живых существ. Гениальность Менделя не в том. что он открыл закон наследственности,  эти законы порознь были известны до работ Менделя…Гениальность его было в том,  что он первым в биологии проводил точные и продуманные опыты…