Эликсир дьявола

Гофман — признанный мастер готического жанра, но «Эликсир Сатаны» — произведение, где талант автора не спасает текст от перегрузки, хаоса и утомительного морализаторства.

Повествование построено вокруг монаха Медарда, который, выпив зловещий «эликсир», начинает стремительное падение в бездну греха, убийств и безумия. Однако сюжет слишком часто скатывается в нарочитую театральность, в которой путаются даже внимательные читатели: двойники, подмены, сны, галлюцинации, религиозные видения — всё это перемешано до такой степени, что теряется логика повествования. В какой-то момент книга перестаёт быть мистическим романом, а превращается в поток сознания.

Таким образом, Гофман, наверное, пытается исследовать тему раздвоения личности, вины и искупления, но делает это настолько гипертрофированно, что герои теряют правдоподобие. Медард — не живой человек, а кусок картона, с которым автор устраивает эксперименты: тут он убийца, тут святой, тут монах, тут безумец. Это не внутренний конфликт, это хаос. Короче смешались кони, люди и телеги...

Стиль написания романа - излишне витиеватый, перегруженный бесконечными описаниями, вставными историями и надуманными монологами. Он утомляет и сбивает темп.

Я не большой знаток и поклонник готической литературы, но, как мне кажется, «Эликсир Сатаны» - это пример того, как готическая эстетика может обернуться самоцелью. Красоты ради красот. Да, здесь есть атмосфера, таинственность, зловещесть — всё, за что любят жанр. Но в этой книге Гофман заигрался: форма поглотила содержание, религиозная мораль подавила психологию, а стремление к драме вытеснило правдоподобие. Это роман, который хочет казаться глубоким, но на деле утопает в витиеватости и надуманности.

Написано в рамках флэш-моба "Дайте две!"

Греховный род и размножался греховно.

Кровь, все дело в ней - кровь, текущая в тебе. И кровь на твоих руках...

Отведав из запретной бутылки элексира сатаны, брат Медард стал игрушкой в руках дьявола. Колеблется, словно свеча на ветру, слабое сознание - где ты теперь, кто ты?
Игрок или карта? Ты дьявольски ловкий повелитель чужих судеб или жалкий безумец? Готическая ночь царствует в мире, где бывший капуцин творит свою волю, или на дворе розовое благодушное бюргерское утро, где лишь один бледный молодой человек вызывает сострадание и тревогу своим странным поведением?
Жестокая игра дьявола с сознанием жертвы. Тебе кажется, что ты царь, а ты раб... Мнишь себя богом, а ты червь... И жестокость вовсе не в безумии, как таковом, а в минутах просветления, когда ясно видишь, что... Но минуты эти все реже... безумие все глубже... И вот он уже мир заполнился отвратительными двойниками тебя самого, они глумятся на тобой, настигают тебя даже в тюремной камере, мучают, но никто, кроме тебя, их не слышит.

Но как ни мучительно было безумие, а выздоровление еще мучительней. Враг рода человеческого смеется и водит тебя кругами. Покаялся? Предаешься самобичеванию? Напрасно только истязаешь собственную плоть - даже это может быть гордыней. Молишься в каждом встречном храме? Это тщеславие.
Медленно, сдирая кожу, никогда не будучи полностью уверенным в выздоровлении, идет брат Медард к спасению души. Лишь одно желание - увидеть ту, которую чуть не погубил, но не вожделение ли это?
И будет ли конец этому искуплению грехов греховного рода?

Страшный роман маэстро Гофмана о родовом проклятии. Страшный НЕ атмосферностью и готическим антуражем, а достоверностью описываемых процесов. Теологической достоверностью.
Берегись, читатель! Как бы не узнать тут самого себя, ведь все слишком достоверно.

Классическая немецкая литература редко меня оставляет безразличной, и этот раз не стал исключением. Честно говоря, по ощущениям после прослушивания Эликсиров сатаны я приближена к восторгу. Мне и Монах Льюиса в свое время очень понравился, а уж лучше проработанный роман Гофмана – тем более. Подозреваю, что в значительной степени на такую реакцию повлиял ряд предыдущих неудачных решений вопроса “что же почитать”, но мастерство Гофмана также отрицать невозможно.

Помню, что эта книга появилась в моем списке “хочу прочитать” после Песочного человека и одной статьи, посвященного анализу этого произведения, где затрагивалась двойственность и в связке с ней упоминался роман Эликсир сатаны. Ну что сказать, раздвоение личности раскрыто отлично, а бонусом еще и религиозные мотивы, да и в целом закопаться в мыслях от прослушиваемого можно более чем легко, уж шибко продуктивна на размышления темы борьбы добра и зла и прочие сопутствующие: безумие, отчаяние, страх, похоть и т.п.

Слушать все это было невероятно интересно (но есть нюанс: с аудиокнигой сложнее составлять ментальную карту, кто с кем когда нагрешил и кто сейчас все эти люди). Всего за два вечера я дошла до финала истории и не разочарована. Чтение Гофмана обязательно планирую продолжать.

...И да простит меня высокоуважаемая публика, но сегодняшняя моя речь с незримой трибуны будет взывать отнюдь не к лучшим чувствам читателя. Как мне хотелось бы сказать, цитируя несуществующие речи одного реального гения - «Музыку я разъял как труп» - и заявить, что я познала все сущности и секреты, сокрытые в этом романе. Но, увы, я не в силах изобразить из себя искусного анатома, который выудит из данного талмуда всего его тайны и преподнесет их торжественно публике - «Вот, смотрите, ничтожные, что заложил сюда гений, смотрите — и не говорите, что не видели».
Нет, увы, мой скромный ум не отличился остротой скальпеля и не вскрыл то, что, возможно, сокрыто под строками. А потому - могу говорить лишь о том, что поведал мне текст.
И поведал он мне столь немногое, что речь об этом подобна вырезанию картонных фигурок из икон — деянию, которое превращает образ в куклу. Ибо, рассчитывая на увлекательный мистический роман и драму, вскрывающую тайны человеческого сердца, показывающую тонкие грани того, что ваш духовник называл бы дьявольским искусом, я прочла лишь унылое нравоучительное повествование, приправленное странными лирическими отступлениями, которые в отличие от настоящих приправ не столько сгустили, сколько разбавили вкус данного блюда.
Но пройдемся подробнее.
Роман — жизнеописание монаха Медарда, в сердце которого всю жизнь идет борьба между богом и дьяволом. Но его борьба отличается от борьбы таких скромных грешников как мы, в той же степени, как бои на арене Колизея от мальчишеских драк во дворе родного дома.
Медард то возносится на вершины святости, то падает в самые бездны преступления. Его падение не начинается с мелких проступков, или потакания слабостям. Из невинного благочестивого юноши он почти моментально превращается в бессердечного злодея и убийцу. И на протяжении всего повествования он снова то раскаивается с рвением будущего святого, то мыслит как закоренелый и страшный грешник. Подобные метаморфозы объясняются поначалу влиянием мифического дьявольского эликсира, а после — не сочтите это вульгаризмом - но столь безжалостной вещью как генетика. Проклятый род, преступления, требующие искупления, кровосмесительные связи и.. бесконечные призраки безумия, которое, в итоге, оказывается вовсе не безумием. Как бы то ни было, но столь резкие перепады лишают историю героя того гибельного очарования, которое присуще истинному и тонко описанному пути падения. Того реализма, который подкупает, когда вкушаешь описания мелких соблазнов, страхов и желаний, которые шаг за шагом ведут человека к бездне. Ибо — зачем же читать о падении, если не для того, чтобы ужасаться близости пропасти у ног каждого из нас? Здесь же герой прыгает в пропасть с размаха и с откровенным удовольствием — так, что вся его предшествующая благость слетает с него столько же легко, как и монашеская сутана. И с момента падения его персона становится столько же плоской и неинтересной, сколь и мораль средневековых сказок. Его судьба уже понятна и предопределена, все дальнейшие изменения легко предсказуемы. Его душа не несет нам никаких тайн, и сопереживание больше не коснется вашего сердца.
Но, досточтимые читатели, вы будет правы, напомнив мне, что при самом скучнейшем герое вас могли бы завлечь хитросплетения сюжета. Всякий наблюдатель моей жизни так и мог бы подумать, глядя как я читаю этот роман до пяти утра, будучи не в силах оторваться. Но — увы, не отрывалась я лишь по той причине, что иное зелье лучше выпивать залпом.
Поэтому не обольщайтесь надеждой, что здесь вас ждут таинственные приключения и душевные колебания. Да, поначалу нас увлекает дорога, но — чем дальше, тем больше мистический роман превращается в унылое любовное повествование, где все Франциски и Аврелии так перемешались между собой, что потеряли свои лики. И ты, невинный читатель, обречен на то, чтобы постоянно воскрешать в памяти генеалогию никому не нужного рода, поскольку иначе погрязнешь в именах и родственных связях и окончательно потеряешь здравую мысль на том моменте, когда узнаешь, что мать юной Аврелии прятала в покоях портрет очередного Франциска. О, сколько можно?! - воскликнешь ты в этот момент, но твои испытания лишь начнутся, поскольку впереди тебя ждет подробное жизнеописание всего проклятого рода.
И да простят меня те, чье сердце трепещет при имени Гофмана, но я отдам долг и вам. Конечно, тем, кто претерпел муки, будет дано и свое причастие. Прекраснейшие описания безумных кошмаров - это во истину ожившие картины Босха. И не менее прекрасные второстепенные персонажи вроде шута-парикмахера Бельканте, который совершенно незаслуженно низведен до обслуживающей роли.
Но все же основные действующие лица похожи на ряд масок, которые олицетворяют собой либо соблазны и пороки, либо — добродетели и надежды. И, смею уверить дорогой читатель, другого значения и смысла они не имеют. Потому им невозможно сочувствовать, за них невозможно страшиться, их невозможно любить.
Отдельно печалит мое сердце странность с мистическим обаянием истории, ибо идет она так, словно бы автор сам не мог определиться — что было обманом, а что — истинным чудом. Гофман с одних вопросов ловко снимает флёр мистики, объясняя их прозаически - «а это был не призрак, а всего лишь чудом спасшийся из пропасти брат-близнец». И я бы сама рукоплескала автору, если бы тот же фокус он проделал и с прочими потусторонними явлениями. Но — увы, главный призрак остается призраком, дьявол — дьяволом, а святые — святыми.
Финал и мораль данного пути столь предсказуемы и ясны с первой главы, что невольно задумываешься о том, зачем же идти все эти страничные мили, сбивая босые мысли об углы тупых поворотов? И все же идешь терпеливо, с покорностью того самого раскаявшегося грешника, поскольку веришь, что это лишь прелюдия, что мастер еще удивит тебя нежданным открытием, что эликсир дьявол окажется приворотным зельем или просто перебродившим вином… И ты ждешь, но — увы, ничего не происходит. И в конце ты приходишь к тому финалу, который был очевиден с самого начала.
За сим мне остается воззвать лишь к чувству читательского самосохранения, которое позволит вам избежать бесконечного повторения этого пути, в котором вы не обретете ничего больше, чем повторения десяти извечных заповедей, а также напоминания о том, что и дьявол хитер и всегда стоит за вашим плечом, а тщеславие — его любимейший грех.
Аминь.

ДП-2021, "Тысячелетний баклан"

Ох, за сутки «скушала» книгу. Остановиться невозможно. Крайне люблю христианскую мистику того времени, и анализ человеческой души, которая сталкивается с искушениями.
В этом произведении все смертные грехи собраны в один пучок. Борьба добра и зла будет вечной. За этой борьбой хорошо наблюдать, читая об этом книгу и страшно, когда ты сталкиваешь с этим в реальности, это просто ужасно.
Лучше бы без борьбы. Можно быть просто добрым и безгрешным?
Как это страшно, но нет. И человеческая душа – это полигон борьбы между светом и злом, Богом и дьяволом. Порой легко стать игрушкой в руках темных сил и продолжать думать, что твои поступки – это твой личный выбор.
Мне иногда жутко становилось от тех сцен, которые описывались в книге. Такая страшная бесовщина. Книгу пришлось дочитывать глубокой ночью, так читала при включенном свете, хотя мой электронный ридер с подсветкой, и в дополнительном освещении я не нуждаюсь. Но не в этот раз. ))
Произведение столь динамично и реалистично, что порой казалось, ты сам принимаешь участие в той дьяволиаде. Я все время думала над поступками Медарда. Как? Как он это мог совершать? А страх перед Богом? Ведь он столько лет прожил в монастыре и, как мне кажется, должен был у него выработаться страх перед Всевышним.
А тут такой «поворот». Его поступки и жизнь вне монастыря стала в разы хуже тех, кто жил мирской жизнью. Похоть, убийство, злость. Ужас, если честно.
Автор совершил гениальное «путешествие» в человеческую душу, ее потаенные уголки.
А может монах не был одержим дьяволом, а всего лишь сошел с ума? Как тонка грань между духовным миром и человеческой психикой. Когда диагноз должен давать психиатр, а когда священнослужитель.
Как воцерковленный человек я понимаю, о чем говорю. Когда у меня была депрессия, мне приходилось обращаться и к психологу, и к священнику, т.к. причины депрессий могут быть разные и лечение, естественно, тоже разное.
Иногда такое состояние, как было у Медарда, бывает тогда, когда случается фанатизм по отношению к Богу (некоторые атеисты называют это «православие головного мозга», в контексте данного произведения разумней сказать «католицизм головного мозга»), а потом резкое охлаждение по отношению к Творцу в частности и религии в целом.
Поэтому священнослужители рекомендуют всем придерживаться умеренности, даже по отношению к Богу. Как говорят: «Лучше недомолиться, чем перемолиться». И это истинная правда.
Жуткое и прекрасное произведение одновременно. Любимая моя готика. Хотя литературные критики относят его больше к зрелому романтизму. Но мне кажется, что это ярчайшая готика. ))
Произведение дает толчок не только оценить человеческие поступки со стороны и ужаснуться им, но и заглянуть в себя, присмотреться – насколько много в тебе «темного».
Порой так сложно устоять перед волшебным эликсиром, потому что запретный плод всегда сладок.
Сюжет романа навеян Гофману романом «Монах» Льюиса. Я читала несколько лет назад «Монаха» и хочу сказать, что гофманский роман значительно мрачнее и глубже, пищи для размышлений он дает значительно больше.
Мой внутренний литературный эстет остался абсолютно доволен.

П.С. Читала роман в рамках игры в классики.

Все смертные грехи в одном флаконе. Кровь убитого и убийцы смешивается с пороками и превращается в дурманящий эликсир, который предлагает нам сам Сатана. А есть еще таинственный Художник, которому открыты все тайные помыслы и стремления, он носит фиолетовый плащ и заглядывает в самые дальние уголки вашей души. И девушка, своей невинностью равная святой Розалинде. И порочный граф, желающий спрятаться под рясой монаха и обосноваться в постели чужой жены. И аббатиса, которая знает страшную тайну, но молчит о ней. И загадочный Пилигрим, приходящий, когда ему вздумается, но ни один его приход не бывает бесцельным. И сумасшедший отшельник, вернее, он тоже монах, но путает себя то с графом, то с братом Медардом.

А бедный Медард несется все дальше и дальше, погружаясь в безумие, и утягивая в него за собой всех, с кем сталкивается на своем пути. Он уже настолько увяз во грехах, что, кажется, спасения быть не может. А хуже всего то, что и греховность свою он не видит, не замечает. А как невинно все начиналось. Подумаешь, малюсенький глоток из бутылки. И на вкус то оказалось обычное вино (хоть и очень хорошее), а вовсе не дьявольский эликсир. Но как теперь быть? Освобождает ли опьянение от ответственности? Виновен Медард во всем, что совершил? Ведь не он сам, но Сатана повелевал им и его поступками. И как быть с двойниками, от которых порой начинает рябить в глазах, потому что уже не понимаешь, кто там и кем притворяется... и кто на самом деле совершал все ужасные преступления. Зачем судьба (да и судьба ли это?) подтасовывает свои карты так, чтобы даже сам Медард усомнился в своих поступках и уверовал в то, что это все его двойники натворили?

Извечная борьба добра со злом приобретает здесь невероятный размах. Даже покаяние и смирение в итоге может обернуться тщеславием и гордыней. Дьявол дышит тебе в спину и никогда нельзя быть уверенным в причине своих поступков. Голова кругом. Таинственный эликсир превращается в жгучий яд, священники оборачиваются демонами и даже сам Папа Римский не устоял против соблазнов. И неужели дело все в старом родовом проклятии? Сумел бы Медард избежать такой тесной дружбы с Сатаной, если бы не скрывало его прошлое всех этих страшных тайн?

Роман достаточно изучен и зарубежными, и отечественными критиками, как одно из наиболее характерных, типичных произведений автора, дающее высокий уровень философского обобщения. Им занимались Е.Нечаева, Л.Мишина, В.Королева и прочие. Его называют «роман-лабиринт», произведение - ночной кошмар, соединение дьявольского и божественного.
Сам Гофман связывал с романом надежды на материальные улучшение, называя его «эликсиром жизни». Он начал творить первую часть в 1815 году. Сюжет, вкратце, таков. В монастыре, где находится главный герой, содержится в тайне некая шкатулка, принадлежащая самому врагу рода человеческого. В ней находятся подобранные святым Антонием бутылки с эликсирами сатаны. Отсюда и начинается поток мистики, повествование раздваивается, растраивается, ведется от лица разных рассказчиков. В основе романа, как всегда у Гофмана – противостояние добра и зла, дьявольского и божественного.
Можно бесконечно рассуждать, чего более в «Эликсирах Сатаны» - элементов готики или романтики, элементов двойничества (Медард - граф Викторин, Аврелия - святая Розалия) или психологизма, смешанного с психопатологией. Ясно одно: роман сильный, необычный, с элементами христианства (католицизма), сюрреализма, мистики.

Мне удивительно не везло с готической английской литературой, она мне кажется очень скучной и прямолинейной (прости Эдгар Аллан По и Мэри Шелли). Поэтому я решила попробовать немецкую. И с одной стороны мне понравилось, это было довольно интересно читать, да и сюжет закрученный. Но с другой, по здравому размышлению, это история брата Медарда с явным ананкастным расстройством личности (прям как по учебнику писал Гофман, со всеми признаками и этапами) и его "двойника", а точнее сводного брата Витарина. И как не пытается Гофман сделать из него мистического двойника, это всего лишь сводный брат, упавший в водопад и хорошенько так повредивший голову( черепно-мозговая травма в средневековье это уже грустно, а уж с теми деформациями сознания, что у Витарина это вообще караул). И если опустить все нагнетания, предчувствия и кидания из крайности в крайность Медарда (очень уж похожие на психопатологические репереживания, характерные для больных ананкастным расстройством) то мы видим хитросплетения двух психологически больных людей, с периодическими случаями навязчивых состояний в эпоху средневековья. А тогда психологически больной мог быть принят и за святого, и мученика, и терзаемого Сатаной и даже за рок господа (уж события замка Ф это явно показывают.) Да и знание каждого до мельчайших подробностей событий жизни другого, не является мистическим проявлением, а объясняется их периодическими встречами (дом охотника, тюрьма) и приступами помутнения от встреч друг с другом (один считал другого дьяволом, Сатаной, двойником и прочей чушью, и от стресса и нервного возбуждения впадал в состояния бреда и беспамятства). Автор сам в Главе тюрьмы очень точно описывает эти помутнения и повторения своих историй как молитв(собственно все те же психопатологические репереживания). А уж подвод к проклятому роду, так вообще выглядит смешно. Избалованные аристократы добиваются своего любыми путями, эка невидаль. А в половине случаев, если бы им открыли их кровное родство никаких проблем не было. Потому что, извините, Франц не может жениться на Аврелии, потому что не хочет герцог. Так, молодым и влюбленным это не аргумент. Да и психологические болезни к сожалению, часто передаются по наследству. А уж история с эликсиром Сатаны... Психологическому больному дали крепкий алкоголь, перед этим промыв мозги страшными преданиями и легендами (это я про брата Медарда). И о чудо, он их всех увидел наяву. Вы шутите?

В общем и целом, двоякое ощущение после прочтения. Написано хорошо, но считать психологические болезни проявления божественного очень кощунственно.

— Это все? Разве не слишком просто?
— А разве ты не ищешь того, что сделает тебя счастливым?
— Может быть, но я не знаю, как этого достичь. Иногда кажется, что я хожу по кругу, не находя выхода.
— Тогда откройся. Позволь себе мечтать и не бойся ошибок. Иногда именно через них мы находим путь.
— Легко сказать. Но что, если я боюсь ошибиться? Что, если я потеряю себя?
— Потерять себя — это не страшно. Страшно не пробовать. Каждый твой шаг — это шанс узнать что-то новое о себе и о мире.
— Даже если это будет больно?
— Боль — это часть пути. Она учит нас ценить моменты счастья.
— Но что, если я не справлюсь?
— Тогда ты поймешь, что можешь. И это тоже будет ценным опытом.
— Спасибо.