Виктор Пелевин. Собрание сочинений в 3 - х томах. Том 3. Generation `П`. Рассказы

Это необычный опыт прочтения книги, и теперь сложно отразить послевкусие. С одной стороны, красивый слог, удивительно глубокие фразы, юмор, с другой - не собирается целостная смысловая картинка, остаётся ощущение пустоты за интересной формой. Сам автор говорил, что действие романа происходит в абсолютной пустоте. И, видимо, эффект пустоты и есть гениальная задумка. Но я как-то люблю другие книги, призывающие к размышлению, дающие тебе некое "моральное зерно". Здесь же очень сложно включаться в постмодернистские игры, много странного и непонятного. Ну вот о чем я могу задуматься после прочтения: что это вообще было?!Попытка передать иллюзорность человеческого существования, у каждого человека своя реальность, что реально, а что сон, есть ли вообще эта реальность...

Бывает ли у вас такое ощущение, что книга, которую вы держите в руках, уже после нескольких страниц кажется большой творческой удачей?

«Чапаева и Пустоту» я читал после Generation 'П' на первом курсе университета, после того существенного удара по мировоззрению, которое нанес мне Вавилен Татарский. Я помню свой культурный шок от той вольности, с которой Пелевин обращался с историческими фигурами. Она казалась мне слегка за гранью, острой литературной игрой. С тех пор я однозначно постарел и стал более циничен, чем-то особенным она мне больше не кажется.

Бумажную книгу у меня кто-то заиграл, я решил восстановить баланс, купил томик 1999 года издания с такой же обложкой, что была у меня. И перечитал.

То, что казалось раньше пощечиной общественному вкусу, теперь выглядит как пиар, продвижение знаковых фигур, сознательное выпячивание их автором, который не хочет, чтобы их забыли. Чапаеву с Унгерном Пелевин дал второй шанс. Ну и Котовскому заодно.

Меня радуют обнаруженные мной в этот раз в тексте мостики к другим произведениям Пелевина. Из маленького эпизода с графом Толстым и замерзшим Стиксом родился потом t , изданный в 2009 году, а из упоминания Ордена Желтого флага – одна из книг Смотрителя (2015). Да и товарищ Бабаясин пробегает, тот самый, из «Дня бульдозериста» (1991). Вот интересно, в голове у Пелевина существует метатекст, он помнит все детали своих книг, или он периодически перечитывает «Чапаева и Пустоту»?

Странно, но в этот раз я почувствовал в рассуждениях Чапаева об иллюзорности мирозданья какие-то гриновские нотки, которые несколько раз пытались проникнуть на страницы Бегущей по волнам . Возможно, что это элемент той блестящей игры Пелевина, этого стэба-стилизации, которым насыщены главы о Москве 1918 года. С Брюсовым и Алексеем Толстым во главе.

В этот раз я обратил внимание и на художественные вкусы автора. Он как минимум трижды говорит о музыкальных произведениях (Моцарт, "Журавли" и "Ой, то не вечер...") и один раз о картине. Дейнеку я полюбил куда позже первого прочтения "Чапаева и Пустоты", поэтому тогда мне авторские аллюзии ничего не сказали, а теперь "Будущие летчики" сразу возникли у меня в голове.

А.А. Дейнека, "Будущие летчики", 1938

При каждом прочтении я чувствую, что мне нравятся именно эпизоды в условном 1918 году, а не мутные реалии 90-х, то и дело врывающиеся в повествование и отнимающие непропорциональную его часть. Но каждый раз я поражаюсь – как они аутентичны, какой это антидот от наивной детской ностальгии!

Вероятно, это есть тот самый наш особый путь развития, от смуты к смуте.

Отвратительное чтиво. Нет, правда. Какой-то претенциозный закос под "гениального" Коэльо и иже с.
И "Чапаев и пустота", и "Омон Ра" - одинаково неприемлемы для меня. Что делают они в филфаковских списках литературы, я не представляю.
Псевдоинтеллектуальность меня никогда не привлекала. Облеченная в столь неприятную (с точки зрения языка) форму она привлекает меня еще меньше. Жаль лишь потраченного времени. И если на зачёте мне попадётся Пелевин, я просто расскажу всё, что я о нём думаю.
Ну правда, как это отнести к хорошей литературе? Если сравнивать с Донцовой - конечно...

Цитата:

Впечатление: Книгу взяла читать на лето, так как Пелевин для меня это кот Шрёдингера ;)
Эту Повесть мне порекомендовали почитать у него, так как она была заявлена, как утопия, и скажу я вам она мне понравилась.
Я сначала ошалела от объема, скачивала книгу аж два раза, так как не ожидала в ней увидеть всего 80 страничек.
Второе- это обратный отсчёт глав- интересный приём.
Третье- порядочная утопия вышла: жизнь это поезд в котором ты пассажир, но ты не должен знать, что ты пассажир, тогда ты сможешь этот поезд покинуть! Хотя шанс на «нирвану» (крыша поезда) все же остаётся.
Тонкая аллюзия на жизнь человеческую, только это не театр, как у Шекспира, а пелевинский поезд (скажи десять раз быстро поезда- поезда-поезда ;))
Желание ещё читать повести Пелевина.

О чем книга: Поезд «желтая стрела» движется до разрушенного моста, но пассажиры об этом периодически забывают. Каждому из пассажиров выделяют его место в вагоне, кто-то периодически умирает, освобождая места для «льготников» из других вагонов. В поезде живут семьи и пенсионеры, дети и спекулянты, но никто не может по собственному желанию сойти с него.

Читатьне читать: читать

Цитата:

Впечатление: Эта книга мне понравилась меньше, чем SNUFF. Но дала возможность обсудить с коллегой творчество автора и получить мне ещё пару книг для чтения :)
Здесь согласна с коллегой, что произведения у автора крутые, но они актуальны в своё время.
Для меня тема девяностых не очень актуальна, хотя я в них выросла, но рассуждения о жизни, зерне истины- вот это уже интересно, но
В общем, для меня это проходное произведение, буду дальше изучать автора.

О чем книга: Роман показывает нам девяностые когда, когда персонаж Татарский идёт из ларька работать в рекламное агенство, что двигать в массы иностранщину. Красной нитью через произведение идёт становление персонажа и не только за счёт простого развития.

Читать/ не Читать: Читать в общем потоке
Экранизация: фильм 2011 года

В 90-х годах прошлого века у этой книги был заслуженно-феноменальный успех. Да и сейчас я считаю этот роман одним из лучших российских романов последних 30-и лет.

Я как-то был уверен, что хорошо помню этот роман, но пробежавшись буквально недавно, убедился, что где-то с середины и до конца книги - да, примерно помню, а вот начало почему-то фактически оказалось в неком тумане...

Тем интереснее было перечитывать как раз начало романа, и при этом перечитывании, кстати, всплыли вдруг некоторые вещи (и фрагменты), на которые я тогда, в первое прочтение не обращал, видимо, внимания. Например, эпизод с давнишним приятелем главного героя Петра Пустоты фон Эрненом, который, в новых "революционных" условиях превратился в "пламенного" большевика Фанерного (игра слов: фон Эрнен - Фанерный), которого по ходу повествования приходится "ликвидировать". Или вот ещё - оказывается наш герой успел и эскадроном красной кавалерии покомандовать...

Надо будет как-нибудь через некоторое время перечитать и окончание, наверняка тоже что-нибудь "всплывет"-вспомнится.

Произведение весьма специфическое, с уклоном в дзен буддизм и солипсизм, которые мне по боку, поэтому, наверное, для меня книга скучновата однотипностью не логичного повествования, отсутствием сюжета, отсутствием переживаний за главного героя, потому как с ним безнаказанно может происходить любой бред. Ну, хоть дочитала до конца. Но всё же было прикольно, забавно, местами даже красиво.

Надо сказать, сильно подпортил впечатление от книги эпизод с концертом самодеятельности бойцов-ткачей, где автор просто опустился до детсадовского уровня в желании выставить красноармейцев отвратительным быдлом.

Итак, главный герой, Пётр Пустота, ничему особо не удивляясь, поочерёдно оказывается то в бредовом мире психушки нашего времени, то в бредовом мире гражданской войны, где он, известный поэт-декадент, случайно попадает комиссаром к гламурному и просветлённому Внутренней Монголией, Чапаеву, что совсем не мешает тому потреблять стаканами самогон. Анна-пулемётчица здесь племянница Чапаева и такая вот красавица:

И естественно возникла лав стори со стороны главного героя.

Приведу фрагменты которые, думаю, дадут некоторое представление о книге:
"... – Моя фамилия Чапаев... Сегодня я отбываю на восточный фронт, где командую дивизией. Мне нужен комиссар.

... дверь распахнулась, и я увидел Чапаева. На нем был черный бархатный пиджак, белая сорочка и алая бабочка из такого же переливающегося муара...

... – У вас случайно нет такого знакомого с красным лицом, тремя глазами и ожерельем из черепов? – спросил он. – Который между костров танцует? А? Еще высокий такой? И кривыми саблями машет?
– Может быть и есть, – сказал я вежливо, – но не могу понять, о ком именно вы говорите. Знаете, очень общие черты. Кто угодно может оказаться.

... – Все, что мы видим, находится в нашем сознании, Петька. Поэтому сказать, что наше сознание находится где-то, нельзя. Мы находимся нигде просто потому, что нет такого места, про которое можно было бы сказать, что мы в нем находится. Вот поэтому мы нигде.

... – Давайте, Василий Иванович, по трезвянке поговорим. Я же не философ. Лучше выпьем. – Был бы ты философ, – сказал Чапаев, – я б тебя выше, чем навоз в конюшне чистить, не поставил бы. А ты у меня эскадроном командуешь.

... - У нас встреча с Черным Бароном, – ответил Чапаев... - Это защитник Внутренней Монголии. Про него говорят, что он инкарнация бога войны. Раньше он командовал Азиатской Конной Дивизией, а сейчас – Особым Полком Тибетских Казаков.

... – Тогда подумайте вот о чем, – сказал барон... - Чтобы оказаться в нигде и взойти на этот трон бесконечной свободы и счастья, достаточно убрать то единственное пространство, которое еще остается, то есть то, где вы видите меня и себя самого... – И сделать это нужно до того, как Чапаев использует свой глиняный пулемет. Потом, как вы знаете, не останется вообще ничего, даже «нигде».

... – Вот и все, – сказал Чапаев. – Этого мира больше нет.
– Черт, – сказал я, – там ведь папиросы остались…

... – Надо же чем-то занять себя в этой вечности, – сказал он. – Ну вот мы и пытаемся переплыть Урал, которого на самом деле нет. Не бойся, Петька, ныряй!"
Урал - Условная Река Абсолютной Любви. После сознательного уничтожения мира в ней самое место:)

Книга кончается тем, что Пётр Пустота вместе с Чапаевым в его уютном, комфортабельном броневике (с двумя диванами, столиком, ковриком и картиной) едут из Москвы нашего времени во Внутреннюю Монголию. "Я кивнул, повернулся к двери и припал к глазку. Сначала сквозь него были видны только синие точки фонарей, прорезавших морозный воздух, но мы ехали все быстрее – и скоро, скоро вокруг уже шуршали пески и шумели водопады милой моему сердцу Внутренней Монголии." Так и напрашивается такая концовка: - Всё, приехали. - сказал Чапаев и главный герой проснулся с работающим телевизором:)

Это первая книга Пелевина, которую я прочитал. Говорят, лучшая у него. Не знаю. Потом «Generation П» буду читать, сравню.

Я не застал девяностые, и поэтому понятия не имею, что должен был увидеть, какие отсылки и характерные черты уловить, что вспомнить и когда поностальгировать. Ну и, разумеется, в чапаевские времена тоже не жил. Посему моментов, а-ля «о, я помню-помню, точно, было-было, ха», не было. Да и к чему это. Возраста нет. И этого «нет» тоже нет, на самом деле.

Сам же Виктор Пелевин говорит, что это единственный произведение в мировой литературе, действие которого происходит в абсолютной пустоте. Хм. Да, именно абсолютной. Потому что если бы он написал: действие романа происходит в пустоте – был бы не прав, потому что и пустоты нет. Следовательно, пустота абсолютная. Вообще ничего нет. Нигде, то есть. И «нигде» нет.

Критики утверждают, что это первый дзен-буддистский роман. Возможно. Оспаривать не стану. По ходу произведения Пелевин постепенно вкрапляет дзен-буддистский катехизис, основные положения этой религии, объясняя их на довольно абсурдных примерах. В общем, это и до меня перемусолено-перемурыжено по девяносто раз.

Пётр Пустота. Поэт-декадент. Красный комиссар в дивизии Василия Чапаева. Лихо катается на рысаках Котовского. Считает Анку-пулемётчицу идеалом красоты. Читает революционные стихотворения народу. Ведёт закадычные беседы на странные темы с Василием Ивановичем. Пытается ПОНЯТЬ, но ничего не выходит.

Пётр Пустота. Пациент психиатрической лечебницы. Утверждает, что воевал бок о бок с Чапаевым. Слушает истории соседей по палате. Мгла, женоподобный мужик и Шварценеггер; алкаш и японская корпорация в России, участники которой болеют за «Динамо»; наркоманы у костра, ведущие беседы о том, как получать вечный кайф. Уверяет Тимура Тимуровича, лечащего врача, что он – Петька – совершенно здоров, и ему не нужно обследование.

Две эти истории слились в одну. Пётр не может понять, что ему снится: дурка или чапаевский дивизион. Тимур Тимурович говорит, что дивизия Чапаева, а Василий Иванович – и то и другое, нужно окончательно проснуться. Но как? Неясненько-с.

Пелевин слегка озадачил меня своей логикой. И причём по ходу чтения казалось, что это абсолютно нормально. Вот возьмём:
Вы где? На стуле.
А стул где? В комнате.
А комната где? В квартире.
А квартира где? В доме.
А дом где? На улице.
А улица где? В районе.
А район где? В городе.
А город где? В стране.
А страна где? На континенте.
А континент где? На планете.
А планета где? Во вселенной.
А вселенная где? В сознании.
А сознание где? Э... В сознании?
Сознание в сознании? Что за бред?
Тогда нигде.
А где это нигде? В езде, сука!
А где...

Примерно таких рассуждений в книге очень много. Которые тебя запутывают. А забавные и абсурдные моменты разбавляют кашу этих ломающих мозг утверждений. Например, с Чапаевым и лошадью. Когда Василий Иванович расчёсывал лошадь, Петька спросил: а где эта лошадь. На что Чапаев с удивлением ответил: ты что, Петька, сдурел, что ли, вот же она.
Да вообще абсурда в романе ОЧЕНЬ много. И это меня радует. Забавно. Но Пелевин ведь делает абсурд со смыслом, а это уже само по себе странно, невообразимо. А он сумел. Гений чёртов.

Конечно, Пелевин исковеркал образы исторических личностей до неузнаваемости, но, несмотря на то что большинству в диковинку, я отнёсся как-то цинично, что ли, будто это норма. После Сорокина, как говорится, уже мало чему удивишься.

Короче говоря, недаром считают, что Пелевин – современный классик. Крутой мужик. Популярный затворник, можно сказать. А в интервью он говорит, что его романы обозначают буквально то, что в них написано. Никакой метафоры не предусматривалось, ибо чего париться зазря? Но мне слабо верится.

Люди, утверждающие, что Пелевина не существует, задумайтесь: а может, это вас не существует. И вы – порождения сознания Пелевина. Think about it, mates.

Быть или не быть?

Все на свете – просто водоворот мыслей, и мир вокруг нас делается реальным только потому, что ты становишься этим водоворотом сам.

Давненько меня так не увлекало. Да и можно ли вообще с чем-нибудь сравнивать те впечатления, которые получаешь во время чтения этой книги? Вряд ли. Многослойно и многогранно! При этом, как мне кажется, данное произведение вполне могло бы стать основой какой-нибудь философской школы. Ключевые вопросы нашего бытия здесь представлены под очень интересным углом. Реален ли мир? Или же это "просто коллективная визуализация, делать которую нас обучают с рождения"?
Возможно, конечно, что для восприятия книги необходимым является пребывание в неком "философском" настроении, наличие желания поразмыслить над основополагающими вопросами нашего существования. Хотя не исключено и то, что подобный настрой пробуждает в нас именно автор произведения.
И, наверно, первый раз в жизни возникло желание сразу же снова перечитать, законспектировать, изучить это произведение.
Отыскать то, что ускользнуло при первом прочтении, рассмотреть то, что не удалось в первый раз, заострить внимание на том, что действительно его достойно.
А как мне понравились предложенные размышления о любви и красоте - слов нет.
Да взять хотя бы это:

Любовь, в сущности, возникает в одиночестве, когда рядом нет ее объекта, и направлена она не столько на того или ту, кого любишь, сколько на выстроенный умом образ, слабо связанный с оригиналом. Для того чтобы она появилась по-настоящему, нужно обладать умением создавать химеры.

Или вот:

... всё прекрасное, что может быть в человеке, недоступно другим, потому что по-настоящему оно недоступно даже тому, в ком оно есть

И еще:

красота кажется этикеткой, за которой спрятано нечто неизмеримо большее, нечто невыразимо более желанное, чем
она сама, и она на него только указывает, тогда как на самом деле за ней ничего особого нет... Золотая этикетка на пустой бутылке..

Пелевин голосами своих героев безапелляционно отвергает всякие аргументы реальности нашего существования и предлагает свою версию того как он устроен, этот механизм под названием "жизнь".
А еще он рассказывает сказки о "вечном кайфе" , учит, как красиво сделать харакири, сравнивает мышление востока и запада и точно знает, как обустроить будущее России.
Итого:
Удовольствие для интеллектуальных гурманов

Я, конечно, понимаю, что Пелевина многие считают уже чуть ли не классиком модерновой русской литературы. Я его не считаю даже хорошим писателем. Когда-то, года 4 назад, господь сподобил меня взять в руки эту, с позволения сказать, книгу. Я еле дочитал до половины! В описываемое им время я уже был вполне сознательным и адекватным человеком, возможно, что все именно так и происходило - но, пипл! Нельзя же настолько скучно описывать период становления новой страны и смутное время! Километры текста, топорные диалоги, совершенно невнятная канва...

Вы как хотите, а Пелевин писать не умеет. Рецензии на его последние креативы это только доказывают. Кому-то нравится? Ну и Робски кому-то нравится, тьфу-тьфу-тьфу. И даже - омайгад - Донцова.