Избранные сочинения в 4 томах. Том 1. Рассказы. 1883–1887

В рассказе «Унтер Пришибеев» Чехов создал как бы новый вариант типа Держиморды и тем самым подчеркнул обобщающую силу гоголевского образа.
Он был написан Чеховым в пору сотрудничества в юмористических журналах и предназначался для журнала «Осколки». Первоначально рассказ носил заглавие «Сверхштатный блюститель». Цензура не пропустила его. Цензор объяснил запрещение тем, что в рассказе резко преувеличенно «описываются уродливые общественные формы, явившиеся вследствие усиленного наблюдения полиции». Чехов послал рассказ в «Петербургскую газету». Там он был напечатан в конце 1885 г. под заглавием «Кляузник». Через 15 лет писатель включил рассказ в собрание сочинений и не только не смягчил егo, а, напротив, усилил обличение царского строя. Особенно заострил он, пользуясь методом сознательного преувеличения, центральный сатирический персонаж, именем которого назвал рассказ — унтера Пришибеева.
Унтер Пришибеев, как и Держиморда, стоит на защите власти. Грубая деспотическая сила, слепое угодничество делают оба эти типа в нашем сознании символами самодержавно-полицейского строя.
В сравнении с Держимордой Пришибеев наделен Чеховым некоторыми новыми качествами, подсказанными писателю новой исторической действительностью, порой реакции, временем массового шпионажа. Пришибеев в новых условиях дополнительно выполняет функции доносчика.
Чехов показал, что при самодержавно-полицейском режиме дана огромная власть штатным «блюстителям порядка» — полицейским и урядникам. Но кроме того, в 80-е годы в победоносцевской России большим злом для народа являются добровольные любители «наводить порядок» — «кляузники», «сверхштатные блюстители». В образе унтера Пришибеева писатель изобразил такого добровольного «защитника законов», раз навсегда усвоившего правило, что «народу волю давать нельзя», что нужно власть уважать. С тупой последовательностью он устраняет «беспорядки», оскорбляет словами и действием, «пришибает» — отсюда и фамилия его — Пришибеев. Чехов проник в существенные стороны жизни, показав, как распространено было в это время подслушивание, подглядывание, боязнь «крамолы». И при этом как лицемерно скрывали власти свою поддержку фискалов, «сверхштатных блюстителей».
Суд, законы как будто бы не на стороне Пришибеева, в послереформенное время как будто предоставлена большая свобода народу. Мировой судья даже осуждает на месяц Пришибеева. Автор срывает маску с этого лицемерного «правосудия», со всей реакционной политики государственных Пришибеевых, отголоском которой является в рассказе «деятельность» унтера.
Пришибеев с его убогим духовным миром, рабьим поведением изображается Чеховым как желанный угодник полицейской власти. Соответственно остро сатирически рисует Чехов портрет Пришибеева, сознательно отбирая отталкивающие детали: «Хриплый придушенный голос», «колючее лицо», вытянутые по швам руки. Его холопское сознание вполне усвоило бредовые идеи «господ» — «чиновных» Пришибеевых. Его воображению всюду мерещится вольнодумие, опасное непослушание власти, нарушение законов. Поют ли песни, сидят ли вечером с огнем, смеются ли, ведут ли беседы — во всем видит «кляузник» Пришибеев «беспорядки», слышит «политические слова». Что-то вам здесь знакомо? Да, и сейчас не составляет труда увидеть такого «унтера», да порой и из нас пытаются сделать подобных «унтеров»

А.П. Чехов безусловно талантливый писатель, но лично меня этот рассказ не впечатлил. Совершенно будничный сюжет: дьяк Савелий и его красавица жена Раиса сидят в непогожий день в своей убогой и серой церковной сторожке. Муж, видя, как разыгралась за окном вьюга, начинает обвинять в этом жену, называя ее ведьмой. Вдруг среди непогоды к ним на постой заезжают сбившиеся с пути почтальон с ямщиком. Дьячиха оживляется. В разговоре поведает почтальону историю своего замужества. Дьяк, увидев, как жена любуется спящим гостем, сначала прикроет ему лицо платком, чтобы свет не светил, а потом и вовсе начинает выпроваживать ехать дальше по казенной надобности. Естественно все это приводит к новой ссоре супругов, в ходе которой дьяк снова обзывает жену ведьмой.

Писатель, конечно, мастерски передаёт настроение, маяту и безысходность персонажей через вьюгу, серость и убогость их жилья. Проблема вынужденного брака без любви и прозябания в нищете тоже понятна. Но не зацепило меня. И абсолютно не жаль ни дьячиху, ни дьяка. Один лежебока, вторая клянёт судьбу и мужа, но, взглянув правде в глаза, прибрать ту же паутину дома она вполне могла бы. Обеспечить своё проживание в чистоте уж точно в ее силах, если ей не нравится грязь. В общем, муж и жена - одна сатана. Кому можно посочувствовать во всей этой истории, так это почтальону с ямщиком. Из-за распрей супругов им не удалось переждать вьюгу и пришлось отправиться дальше в путь по непогоде.

Рассказ " Канитель"написан и впервые опубликован в 1885 году в журнале «Осколки».
Чехов непревзойденный мастер превращения любой жизненной ситуации в маленькую трагикомедию.
Само название произведения указывает на то , что читатель станет свидетелем нудного и длительного занятия, которым поглощены герои.
Дьячок Отлукавин и неграмотная старуха никак не могут составить поминальных записок " о здравии "и "за упокой". Бесконечная путаница в записях воспринимается комичной историей.
Сбивчивую и бестолковую речь персонажей ,автор дополняет красочным описанием их внешности.
Смешно, а в общем картина довольно удручающая. В небольшом тексте открывается невежество простых людей, не умеющих найти взаимопонимания в совсем простом деле. Поражает убогость их жизни.
Как всегда у Чехова переплетено грустное и смешное.

Идею рассказа "Гриша" подкинул Чехову Белинский.

Весь рассказ - это один день из жизни маленького человечка. Для Гришы всё новое. Еще совсем недавно детская была всем миром, который он знал. И вот он вышел за пределы и открывает для себя другие места, предметы, людей. В свои 2 года и 8 месяцев (возраст мы узнаём из текста) мальчику интересно всё.

Есть в рассказе и нотки грусти. Ни няня, ни мама не замечают в ребенке личность. Они не замечают даже, что ребенок хочет есть или пить. Папа и вовсе не замечает малыша. Это видно по одной единственной строчке:

Куда уж им, взрослым, понять внутренний мир Гриши, если они не видят даже таких базовых его хотелок.

Чехов умело соединяет взгляд взрослого и ребенка. Перед читателем возникает картина "четырехугольного мира" гришиной детской, но убранство комнаты уже видим глазами малыша.

В рассказе много внимания уделено деталям. Особенно тем, которые важны для ребенка, но которые не замечает взрослый: пуговицы незнакомца, "стеклышко, которое валяется под ногами и сверкает, как лампадка", "печку, которая глядит большим, черным дуплом".

Мальчика, открытого всему новому очень становится жалко. Такое отношение няни не вызывает ничего кроме раздражения.

"Вот какая-то няня сидит и держит маленькое корыто с апельсинами. Гриша проходит мимо нее и молча берет себе один апельсин.

Безусловно отношение к детству сильно отличается в XXI и XIX веке. Сейчас мы холим и лелеим своих чад, а тогда детё неразумное сразу готовили к суровой жизни. Но как же больно это всё читать. Можно подумать, что это только нянька такая мерзотная. И когда Гриша придет домой к маме, то она выслушает как он пролепечит о своем дне. Но в завершении дня "Гриша, распираемый впечатлениями новой, только что изведанной жизни, получает от мамы ложку касторки." Вот так...

Не часто героями произведений Чехова становятся дети.
В этом рассказе автор описывает один день из жизни 3- х летнего Гриши. История о том, как ребенок воспринимает окружающий мир. Детское видение действительности разительно отлично от взгляда взрослого человека, для которого все обыденно и привычно. Малыш видит вокруг то, что не могут видеть взрослые. Перед Гришей раскрывается целый мир, который ребенку нужно познать. В детской комнате Грише все знакомо и понятно.А вот остальная квартира еще подлежит детальному изучению.

В окружающем ребенок находит множество тайн и загадок, которые предстоит раскрыть. Малыш пытается проникнуть в сущность вещей и установить между ними связь.
Первая прогулка по городу явилась величайшим событием, ставшим для Гриши источником сильных впечатлений и ярких эмоций.
Добрый рассказ ,вызывающий улыбку. Порой интересно взглянуть на привычные вещи наивным и чистым взглядом, свободным от условностей. Удивительно, как много можно узнать забавного.

* В рассказе, няня ребенка занята решением собственных проблем. И это дает возможность Грише составить об окружающем собственное мнение. Может и правда не всегда следует навязывать малышу воззрения взрослого.

Сначала цитата из аннотации

Это действительно не частичный или частный случай. Но он описывает, имхо, не особый разряд людей- он о всех нас. "Мы выбираем, нас выбирают. Как это часто не совпадает" Вот ведь в чем смысл. У кого из нас не было подобного случая? Редкий случай , когда вот повзрослели, влюбились в школе - ну и на всю жизнь. Да, есть и такие случаи, но это они- исключение. А еще в аннотации сказано, что сам Чехов любил этот рассказ, и тут я соглашусь: он действительно выбивается из всего ранее прочитанного. Даже не знаю чем , искренностью может, душевностью. А может быть автор и сам пережил нечто подобное? Как знать..

Снова, как и прочитанном накануне «На подводе», Чехов в небольшом рассказе повествует о судьбе человека. Другому писателю потребовалось бы пространство романа для того, чтобы рассказать об этом, а Антон Павлович силой своего таланта способен уместить в несколько страниц. Всё гениальное просто.
Сюжет рассказа незатейлив. В небольшой комнате трактира оказываются вместе трое проезжающих. Григорий Петрович Лихарев, сорока двух лет, с дочерью Сашей. И Марья Михайловна Иловайская, лет двадцати. Ночь и непогода застала их всех в пути, пришлось остановиться на ночлег. И, как это обычно происходит со случайными попутчиками, они познакомились и разговорились.
Лихарев, разорившийся помещик, брат предводителя одного из соседних уездов. Иловайская, дочь богатого помещика, направляющаяся к отцу и брату на хутор.
Проблема Лихарева в том, что он типичный пассионарий (человек, наделенный избыточной энергией, импульс которой превышает импульс инстинкта самосохранения, вследствие чего пассионарий способен пожертвовать своей жизнью ради идеи). Он рассказывает Иловайской про свою жизнь, которая сплошь состоит из увлечённости в новые идеи, полное следование ей, разочарование, затем устремление за новыми захватывающими идеями. И так бесконечно по кругу всю свою жизнь Лихарев увлекался различными верованиями. Перечислю только основные – стремление к истине в науках, нигилизм, славянофильство, отрицание собственности, непротивление злу насилием. И всему этому Лихарев отдавался со всей страстью - «веровал не как немецкий доктор философии, не цирлих-манирлих, не в пустыне я жил, а каждая моя вера гнула меня в дугу, рвала на части мое тело. Судите вы сами. Был я богат, как братья, но теперь я нищий. В чаду увлечений я ухлопал и свое состояние и женино - массу чужих денег. Мне теперь 42 года, старость на носу, а я бесприютен, как собака, которая отстала ночью от обоза. Во всю жизнь мою я не знал, что такое покой. Душа моя беспрерывно томилась, страдала даже надеждами...»
От страстей подобных людей страдают в первую очередь близкие к ним люди – «Для всех, кто любил меня, я был несчастьем... Моя мать вот уже 15 лет носит по мне траур, а мои гордые братья, которым приходилось из-за меня болеть душой, краснеть, гнуть свои спины, сорить деньгами, под конец возненавидели меня, как отраву». Видно, как тяжело дались Лихареву его увлечения. Он признаётся в своей жестокости, несправедливости, изменах. Особенно угнетает его осознание, что своей бесшабашностью он изнурил свою жену и она умерла.
В отношении женщин у Лихарева целая система взглядов выстроена - «у нас в общежитии преобладают теперь два отношения к женщинам. Одни измеряют женские черепа, чтоб доказать, что женщина ниже мужчины, ищут ее недостатков, чтоб глумиться над ней, оригинальничать в ее же глазах и оправдать свою животность. Другие же из всех сил стараются поднять женщину до себя, т. е. заставить ее зазубрить 35000 видов, говорить и писать те же глупости, какие они сами говорят и пишут...»
«А я вам скажу, что женщина всегда была и будет рабой мужчины, - заговорил он басом, стукнув кулаком по столу. - Она нежный, мягкий воск, из которого мужчина всегда лепил всё, что ему угодно. Господи боже мой, из-за грошового мужского увлечения она стригла себе волосы, бросала семью, умирала на чужбине... Между идеями, для которых она жертвовала собой, нет ни одной женской... Беззаветная, преданная раба! Черепов я не измерял, а говорю это по тяжкому, горькому опыту. Самые гордые самостоятельные женщины, если мне удавалось сообщать им свое вдохновение, шли за мной, не рассуждая, не спрашивая и делая всё, что я хотел; из монашенки я сделал нигилистку, которая, как потом я слышал, стреляла в жандарма; жена моя не оставляла меня в моих скитаниях ни на минуту и, как флюгер, меняла свою веру параллельно тому, как я менял свои увлечения».
И Иловайская поняла, что для Лихарева тема женщин стала новой верой. «Благородное, возвышенное рабство! - сказал он, всплескивая руками. - В нем-то именно и заключается высокий смысл женской жизни! Из страшного сумбура, накопившегося в моей голове за всё время моего общения с женщинами, в моей памяти, как в фильтре, уцелели не идеи, не умные слова, не философия, а эта необыкновенная покорность судьбе, это необычайное милосердие, всепрощение... Эта... эта великодушная выносливость, верность до могилы, поэзия сердца... Смысл жизни именно в этом безропотном мученичестве, в слезах, которые размягчают камень, в безграничной, всепрощающей любви, которая вносит в хаос жизни свет и теплоту...»
Конечно, встреча с подобным человеком для Иловайской не могло не быть потрясением – «Первый раз в жизни Иловайская видела перед собой человека увлеченного, горячо верующего. Жестикулируя, сверкая глазами, он казался ей безумным, исступленным, но в огне его глаз, в речи, в движениях всего большого тела чувствовалось столько красоты, что она, сама того не замечая, стояла перед ним, как вкопанная, и восторженно глядела ему в лицо». И на вопрос Лихарева – «Да вот хоть бы вас взять! На дворе вьюга, ночь, а вы едете к брату и отцу, чтобы в праздник согреть их лаской, хотя они, быть может, не думают, забыли о вас. А погодите, полюбите человека, так вы за ним на северный полюс пойдете. Ведь пойдете?» Она отвечает – «Да, если... полюблю». «Потемки, колокольный звон, рев метели, хромой мальчик, ропщущая Саша, несчастный Лихарев и его речи - всё это мешалось, вырастало в одно громадное впечатление, и мир божий казался ей фантастичным, полным чудес и чарующих сил. Всё только что слышанное звучало в ее ушах, и жизнь человеческая представлялась ей прекрасной, поэтической сказкой, в которой нет конца.Громадное впечатление росло и росло, заволокло собой сознание и обратилось в сладкий сон».
Наутро их разговор, столь потрясший Иловайскую ночью, конечно, мог бы иметь продолжение, но, когда она узнаёт, что Лихарев едет работать управляющим на шахты своего дяди Шашковского, то остаётся в недоумении – «Это невозможно и... и неразумно! Вы поймите, что это... это хуже ссылки, это могила для живого человека! Ах, господи, - горячо сказала она, подходя к Лихареву и шевеля пальцами перед его улыбающимся лицом; верхняя губа ее дрожала и колючее лицо побледнело. - Ну, представьте вы голую степь, одиночество. Там не с кем слова сказать, а вы... увлечены женщинами! Шахты и женщины!» Более того, Иловайская даже хочет дать ему денег, но в последний момент понимает, что это может унизить его.
Расставание их происходит почти как в мелодраме – «Ну, дай бог вам, - бормотал Лихарев, усаживая Иловайскую в сани. - Не поминайте лихом...
Иловайская молчала. Когда сани тронулись и стали объезжать большой сугроб, она оглянулась на Лихарева с таким выражением, как будто что-то хотела сказать ему. Тот подбежал к ней, но она не сказала ему ни слова, а только взглянула на него сквозь длинные ресницы, на которых висли снежинки...
Сумела ли в самом деле его чуткая душа прочитать этот взгляд или, быть может, его обмануло воображение, но ему вдруг стало казаться, что еще бы два-три хороших, сильных штриха, и эта девушка простила бы ему его неудачи, старость, бездолье и пошла бы за ним, не спрашивая, не рассуждая. Долго стоял он, как вкопанный, и глядел на след, оставленный полозьями».
Удивительно сильный по описанию характеров рассказ. Такое чувство, что за ночь у девушки зарождается любовь к придуманному ею человеку, но утренняя морозная погода и свежий взгляд прогоняют этот морок. Замечательно Чехов написал роман на нескольких страницах. В «Золотую копилку».
«Покидала тучка золотая
Ночью грудь утёса великана.
И всплакнула, к небу уплывая,
Одного оставив Истукана». (Лермонтов М.Ю.)
Фраза - «А на дворе всё еще, бог знает чего ради, злилась зима. Целые облака мягкого крупного снега беспокойно кружились над землей и не находили себе места. Лошади, сани, деревья, бык, привязанный к столбу, - всё было бело и казалось мягким, пушистым».
Прочитано в рамках марафона «Все рассказы Чехова» # 299

Был бал-маскарад. В полночь в читальню, где без масок сидели пять интеллигентов без масок и читали газеты, ввалилась компания - «широкий, приземистый мужчина, одетый в кучерской костюм и шляпу с павлиньими перьями, в маске. За ним следом вошли две дамы в масках и лакей с подносом». Мужчина повёл себя нагло, начал давать указания – «Становь сюда! А вы, господа читатели, подвиньтесь; некогда тут с газетами да с политикой... Бросайте!»
Один из интеллигентов попросил их вести себя потише, что здесь читальня, а не буфет. На что мужчина заявил – «Бросайте газеты... Почитали малость и будет с вас; и так уж умны очень, да и глаза попортишь, а главнее всего - я не желаю и все тут». Ну, а далее ситуация стала ещё больше накаляться. Мужчина в маске с дамами стали распивать спиртные напитки, задирать и оскорблять читателей, которые возмутились, позвали дежурного старшину. Пришедший старшина, запыхавшийся от танцев, попытался выгнать нарушителя из читальни, для внушительности позвал всех полицейских, бывших в клубе, начал составлять протокол.
Мужчина в маске – «Теперь что же со мной, с бедным, будет? Бедная моя головушка! За что же губите вы меня, сиротинушку? Ха-ха! Ну что ж? Готов протокол? Все расписавшись? Ну, теперь глядите!.. Раз... два... три!!..» Маску с себя сорвал и как пишет Антон Павлович – «Открыв свое пьяное лицо и поглядев на всех, любуясь произведенным эффектом, он упал в кресло и радостно захохотал. А впечатление, действительно, произвел он необыкновенное».
Конечно, все читающие рассказ уже догадались, что так нагло, по-хамски у нас в России могут себя вести только чрезвычайно привилегированные личности … Так и есть! Это местный миллионер, фабрикант, потомственный почётный гражданин Пятигоров, известный «своими скандалами, благотворительностью и, как не раз говорилось в местном вестнике, - любовью к просвещению».
Дальше как и в «Ревизоре» Гоголя следует немая сцена, правда, короткая – минутное молчание, после чего Пятигоров спросил - «Что ж, уйдете или нет?» Конечно же, все тут же молча вышли «на цыпочках». Ох, уж эти – «цыпочки»! Как у нас боятся зарвавшихся нуворишей, готовы по-рабски перед ними стелиться и во все места целовать.
Старшина начал с лакеем разбираться, что не предупредил, кто под маской – «Не велели сказывать... Как засажу я тебя, анафему, на месяц, так тогда будешь знать "не велели сказывать". Вон!!.. А вы-то хороши, господа, - обратился он к интеллигентам. - Бунт подняли! Не могли выйти из читальни на десять минуток! Вот теперь и расхлебывайте кашу. Эх, господа, господа...» На интеллигентах лица не было, ходили по клубу потерянные, виноватые… Танцы прекратились… Как же! Пятигоров обижен и сердится!
Но всё закончилось благополучно. Через пару часов пьяный Пятигоров вышел из читальни, заснул около оркестра под музыку. Провинившиеся интеллигенты расстарались, «приятно улыбаясь, подняли потомственного почетного гражданина и осторожно повели к экипажу». И напоследок облизали миллионера – «Ведь этак одурачить целую компанию может только артист, талант, - весело говорил Жестяков, подсаживая его. - Я буквально поражен, Егор Нилыч! До сих пор хохочу... Ха-ха... А мы-то кипятимся, хлопочем! Ха-ха! Верите? и в театрах никогда так не смеялся... Бездна комизма! Всю жизнь буду помнить этот незапамятный вечер!»
«Проводив Пятигорова, интеллигенты повеселели и успокоились»
Фраза – «Негодяй, подлый человек, но ведь - благодетель!.. Нельзя!..»
Прочитано в рамках марафона «Все рассказы Чехова» # 259

Снег. Вечер. Фонари. С одной стороны - толпа людей и гул голосов, с другой - тихое и незаметное одиночество. Иона Потапов - добродушный старик, извозчик, которого постигло горе. У него несколько дней назад умер сын.

Старый Иона остался совершенно один в этом мире. Даже о смерти сына ему не с кем поговорить. Он пытается заговорить об этом с теми, кто встречается ему случайно. Но никто не хочет слушать. Никому нет дела до старика и его душевных мук.

Потеряв всякую надежду найти хоть какое-то сочувствие у людей и надежду просто кому-то выговориться, Иона всё же находит для себя пусть и не совсем приемлемое решение, но единственное оставшееся для человека, которому тоска стала верной спутницей в последние дни. Он всё же находит слушателя...

Произведение, берущее за душу и тянущее заживо все жилы... Очень глубокое и актуальное. О безразличии. О том, как бы поскорее отмахнуться от того, что рвёт душу другому. Животный страх заразиться чужим горем. Всё это о том, как иметь глаза и не видеть, иметь уши и не слышать. А про душу и упоминать не стоит в свете страшных событий.

Меня потрясла чеховская "Тоска". В очередной раз убедилась в гении писателя. Как точно переданы все чувства и эмоции. Даже погода и время суток - всё это настолько органично вписалось в рассказ...

Актуальность трудно переоценить. Сегодня жизнь есть, а завтра ее может уже не быть. Сегодня есть возможность помочь кому-то хотя бы добрым словом, сочувствием, а завтра этот шанс уже будет потерян. Неужели простое внимание, поддержка и доброе слово - это так невыполнимо? Человечность может оказаться бесценной для нуждающегося, быть очень важным для него и самым дорогим в определенную минуту жизни. В конце концов, каждый из нас может однажды стать Ионой...

Возможно, стоит задуматься об этом уже сегодня...

Дочитав "Войну и мир", с удовольствием отдохнула на куда более любимом Чехове.
Безмерно благодарна Антону Павловичу за то, что, оставаясь признанным классиком и затрагивая ничуть не менее важные темы, он в то же время уважает ум читателя настолько, что предполагает в нем способность домыслить причину поступков персонажей самостоятельно, без тщательного разжевывания их внутреннего мира (чем сильно грешит Толстой).

Картина происходящего в рассказе складывается из мелких деталей, которые можно самому покрутить и оценить.
Игра ведется гораздо более тонкая - на уровне образов и действий, из которых мы сами уже можем сделать вполне определенные, явно предполагавшиеся автором выводы.
Вот сходят двое на перрон. Казалось бы, один и так толстый, значит, более зажиточный. Так у него ведь еще губы лоснятся от какой-то вкусной жирной пищи, и пахнет он благородным флердоранжем и дорогим хересом. А второй, так себе худышка, соскакивает, навьюченный багажом, и пахнет самой обычной ветчиной. Не низшие слои, понятно, но и ничего особенного.
Гениально! Всего в нескольких предложениях и безо всяких лишних прямых пояснений!

То же и с дальнейшим текстом.
Сын Тонкого то мешкает, оценивая, стоит ли снимать перед непонятным Толстым фуражку, то резко начинает застегивать мундир на все пуговки, узнав его чин.
Сам Тонкий то безостановочно мелет всякую чепуху и с удовольствием предается воспоминаниям, то лебезит и хихикает, "как китаец".
Идея раскрывается сама собой - красиво, точно, кратко и, повторюсь, тонко.

И почему я раньше упускала из виду этот рассказ?

Приятного вам шелеста страниц!