Избранное. В двух томах. Том 1

Действие рассказа происходит в мае 1880 года, когда Тургенев гостил у графа Толстого в Ясной Поляне. В один из вечеров они оправились в лес поохотиться на вальдшнепов. Компанию двум старым писателям составили жена Толстого и дети с собакой.

Эта новелла основывается на эпизоде, описанном в "Моих воспоминаниях" Ильи Львовича Толстого, сына Льва Николаевича. Есть и отсылки к "Запискам охотника", но рассказ не об охоте, а о противостоянии двух писателей. Акцент делается не на происходящем действии, а на схватке двух характеров. Добродушный Тургенев вынужден парировать колкости Толстого, но даже признав, что "видимо, Лев Николаевич и в охоте на вальдшнепов меня побивает", Иван Сергеевич он наталкивается на торжество злой иронии графа. Подстреленного Тургеневым вальдшнепа охотничья собака Дора не находит, что даёт повод Толстому усомниться в меткости коллеги. Спор грозил превратиться в ссору, но положение спасает Толстая, предложив вернуться в усадьбу, а поиски птицы продолжить с утра.

Но и в доме атмосфера не становится лучше - попытки Тургенева скрасить вечер дружеской беседой, в ходе которой он старался быть веселым и оживить разговор, натолкнулись на недовольную угрюмость и молчание Льва Николаевича. Обидно и неприятно. Стараясь сделать вид, что он не замечает настроения хозяина, Иван Сергеевич искрометно шутит, веселит домочадцев забавными рассказами, раз за разом вызывая общий смех. Но чем больше за столом делалось веселей, тем всё более тяжело и неловко становилось Тургеневу. Позже, оставшись в одиночестве в спальне, Иван Сергеевич с грустью вспоминает годы, когда он был дружен с Толстым, и анализирует его поведение и реакции, отмечая, что тот, чьей дружбой он дорожил, всегда отличался упрямством, подозревал всех в фальши, не признавая чужой искренности. Короткими, но яркими ремарками, Акутагава раскрывает образы писателей, но все ли суждения Тургенева на сто процентов верны?

По сути это психологическая зарисовка, в которой реальная история из жизни двух русских классиков, обретает черты исследования столь разных характеров, столкнувшихся в одном эпизоде их жизни. И вопрос доверия. И тут прекрасная концовка, где показывается, что всё же и лёд можно растопить. Но даже признание собственной ошибки Рюноскэ Акутагава описал удивительно тонко и в полном соответствии с характером Толстого - признаться по сути не признав. Но они друг друга в итоге поняли.

Удивительно тонкая, проникновенная новелла о любви, которой нет. Автор рассказывает нам историю, которую неожиданно услышал от одного знакомого виконта на выставке, посвящённой культуре раннего Мэйдзи. Тема выставки важна, как важен и сам эстамп, который напомнил виконту о его друге Миуре Наоки, – символизм всех деталей оттиска раскроется только в самом конце рассказа.

Дальше...

Эпоха Мейдзи (1868-1912 гг.) стала переломным моментом в истории Японии, ведь за столь короткий период эта закрытая феодальная страна смогла стать крупной мировой державой. Когда власть перешла к императору Муцухито, он взял себе имя “Мэйдзи”, что в переводе с японского означало “просвещенное правление”. Япония во многом переняла опыт Запада и встала на путь модернизации, которая оставила огромный отпечаток в истории. В результате стране удалось за несколько десятилетий перейти от Средневековья к современности, полностью изменив политическую, экономическую и культурную сферы жизни.

Под стать просвещённому веку друг виконта Миура представлял собой широко образованного, обеспеченного молодого человека - «образец джентльмена эпохи проникновения в Японию западной цивилизации». Задумав найти себе спутницу жизни, он решил жениться непременно по любви, поскольку «в противоположность тогдашним материалистическим веяниям, был чистейшим идеалистом». Немало блестящих партий было отвергнуто прежде, чем он вдруг известил виконта о скоропалительной помолвке с Фудзии Кацуми:

Однако счастливая семейная жизнь продлилась недолго - вскоре на горизонте замаячила фигура кузена жены в полосатом костюме... И то, как в итоге раскрывается персонаж Миуры - на самом деле, ничего удивительного, конечно, ибо основная идея его мировоззрения рефреном повторяется в самом конце рассказа, и всё-таки автору удалось меня поразить. Абсолютное спокойствие и хладнокровная приверженность своим принципам - несмотря на всю свою европейскую просвещённость, Миура воплощает в себе истинно японские ценности.

Не буду портить вам интригу - рассказ действительно заслуживает прочтения. Настоятельно рекомендую, особенно в качестве первого знакомства как с самим Р. Акутагава, так и с японской малой прозой в принципе.

Ещё одним невероятным литературным открытием в этом году стал для меня стиль Р. Акутагава. Символично, что моё знакомство с японским мастером короткого рассказа началось именно с данной новеллы. Дело в том, что моя школьная учительница по литературе, которой я безмерно благодарна за привитую любовь к отечественной классике, просто обожала А.П. Чехова. И каждый учебный год средней и старшей школы, независимо от рекомендованной программы на год, начинался именно с его произведений. Поэтому едва открыв данный рассказ, я невольно поностальгировала - до того этот стиль ассоциируется у меня со школьной программой! Р. Акутагава и не скрывает источник своего вдохновения, воздав должное русской классике в своём предельно лаконичном, но душевном предисловии к сборнику переводов.

Признаться, первый абзац меня несколько напряг - как человеку крайне мало знакомому с японской культурой, мне пришлось погуглить все упомянутые там исторические периоды (лишь для того, чтобы потом узнать, что "точное время для нашего повествования роли не играет"). Однако, если отбросить весь этот "японский налёт" в виде самураев, гои и сакэ, то останется весьма знакомый нам сюжет о маленьком человеке и его собачьей жизни. Это история об одном безымянном военном служащем "чрезвычайно неприглядной наружности" и начисто лишённого всякого самолюбия, который терпит презрение и насмешки от своих сослуживцев. Однако у каждого, даже у столь непритязательного человека, есть своя заветная мечта, ради которой он живёт. Так вот наш гои мечтает "нажраться бататовой каши" - в буквальном смысле! Оказывается, это весьма изысканное блюдо в Японии, которое подавали даже на императорский стол - и если герою и доводилось его пробовать на регентских пиршествах, то "весьма немного, только смазать глотку".

Эта короткая, по-чеховски забавная новелла в прекрасном переводе Аркадия Стругацкого (внезапно!), с одной стороны, напомнила мне известный афоризм: "Бойтесь своих желаний - они имеют свойство исполняться", но также навела на мысль о том, "с какой неожиданной лёгкостью" порой сбываются даже самые причудливые мечты, стоит лишь их озвучить в подходящий момент. Вопрос лишь в том, когда наступит то самое пресыщение, что "больше никогда в жизни"...))) Идеально для первого знакомства с творчеством Р. Акутагава - рекомендую к прочтению!

К профессору юридического факультета Хасэгава Киндзо пришла элегантная посетительница. Сообщая о смерти своего сына-студента, дама улыбалась, а в руках нервно теребила носовой платок. Приверженец бусидо, профессор поначалу похвалил про себя героическую выдержку гостьи, однако вскоре его ждало разочарование...

Гениальный в своей лаконичности рассказ во многом отражает мысли самого автора - большое внимание уделяется европейской и американской литературе, выражается обеспокоенность по поводу упадка духовной жизни Японии и желание культурного сближения со странами Запада. Сердце всегда радуется, когда преподаватели стараются быть на одной волне со своими студентами, следя за интересами молодого поколения. И в какую лету канули те прекрасные времена, когда студенты зачитывались книгами Оскара Уайльда?... Наконец, стало, конечно, интересно почитать "Заметки о драматургии" А. Стриндберга, сыгравшие в книге ключевую роль.

Совсем небольшая новелла, которая отличилась довольно таки жёстким сюжетом.

Здесь не будет ничего приукрашиваться или что-то в этом роде, здесь всё так, как оно было. И подобное меня слегка шокировало по ходу сюжета.

У нас есть малограмотная женщина, которая повествует нам историю о мастере-художнике Есихидэ, его дочери и о создании им картины под названием "Муки ада".
Главная проблема нашего главного героя Есихидэ состоит в том, что он не может нарисовать то, чего не видел собственными глазами. И, я думаю, каждый из нас может себе представить, что было дальше и насколько это ужасно.

Развязка меня привела в некое замешательство, хотя и я предполагала, что всё закончится именно этим.

Хоть и подобное изложение было для меня чем-то новым, но оно было достаточно хорошо. И мне понравилось.

В который раз убеждаюсь, как хорошо Р. Акутагава был знаком с русской классикой: Чехов был, Достоевский был, настало время адаптации Гоголя! Одноимённая повесть о выдающейся части лица коллежского асессора Ковалёва, которая, получив необъяснимым образом самостоятельность, превратилась в статского советника и попыталась сбежать в Ригу с фальшивыми документами, знакома каждому из нас ещё со школьной скамьи. Рассказ Р. Акутагава выдержан в том же сатирически-абсурдном духе, только сюжет здесь значительно отличается. Начать с того, что нос здесь никаким образом не обособлялся, а вся эта удивительная история произошла не со светским чиновником, а с буддийским монахом. Любопытно, кстати, тот же ли это монах Дзэнти, что и в новелле "Ад одиночества"? Пожалуй, что нет, - ведь там не было указаний ни на какие столь примечательные особенности его внешности.

Стоит сказать, что при всей своей гротескности, этот рассказ содержит в себе весьма глубокий смысл. Во-первых, подобно Н.В. Гоголю, Р. Акутагава апеллирует к имиджу человека, который нередко формируется независимо от личностных качеств, а основываясь исключительно на внешнем виде. И если вам не повезло выиграть в генетическую лотерею, как и главному герою данного рассказа, то либо вы отчаиваетесь, либо смиряетесь. На самом деле, принятие себя таким, какой есть - это самое верное решение, ибо каждый из нас уникален в своей индивидуальности. И то, что вызывает у нас комплексы, возможно у кого-то вызывает восхищение и даже зависть. Кстати, развитие этих идей как раз и отличает этот рассказ от одноименной петербургской повести. Акутагава виртуозно апеллирует к нашим комплексам и зацикленности на собственных несовершенствах:

Как известно, красота требует жертв. Однако в попытках усовершенствовать свой облик путём внешнего вмешательства, часто оказывается, что вместе с этим человек теряет неуловимую частичку себя. Вспомнить всех тех жертв пластической хирургии, которые безвозвратно утратили свою индивидуальность. Принятие себя - это безусловно правильно, но умение обернуть свои несовершенства себе на пользу - это высший пилотаж. Быть узнаваемым среди всего этого ежедневного нескончаемого потока лиц дорогого стоит, и на самом деле, чаще всего мы и выделяем определённых знаменитостей и даже близких нам людей именно благодаря таким вот "изюминкам" внешности - необычному разрезу глаз, нестандартным чертам лицам, родинкам, веснушкам, шрамам и т.д. Я не противник пластики при наличии обоснованных эстетических и физиологических причин (как, например, и в случае главного героя, когда изъян его внешности мешал ему самостоятельно принимать пищу), но в остальном я скорее сторонник самосовершенствования более естественными способами и просто разумного, бережного отношения к себе. В конце концов, автор справедливо сомневается в том, что радикальные изменения принесут нам долгожданное удовлетворение своей внешностью, - ведь это всё идёт из головы.

И в этом рассказе этот талант автора раскрывается необычайно ярко. В пассаже о "двух противоречивых чувствах" он с удивительной проницательностью отмечает, насколько противоречива и бессознательно жестока человеческая натура.Если закрыть глаза на некоторую специфичность предпринятых несчастным монахом методов, это ещё один весьма неплохой рассказ, который я рекомендую к прочтению.

День праздника цветущей вишни внезапно омрачился печальным известием - погиб один чудак, который нелепо танцевал на палубе лодки, натянув на себя шутовскую маску Хёттоко и будучи явно навеселе. Его неуклюжие телодвижения "в подражание священным танцам" вмиг приковали к себе внимание толпы зевак, - но лодка вдруг качнулась, и забавный человечек упал замертво.

Тем чудаком оказался Ямамура Хэйкити - и была у него одна любопытная особенность. В трезвом состоянии это был скромный, ничем не примечательный коммерсант, который перед всеми заискивал и любил приврать для красного словца. Но стоило ему выпить, как он становился более раскрепощенным и начинал творить всякие бесчинства, которые наутро неизменно вгоняли его в краску. Он играл в цветочные карты и даже путался с продажными женщинами. Но хуже всего то, что по пьяни его неизменно тянуло танцевать чудные танцы, прикрыв лицо шутовской маской.

Получается, что только будучи навеселе, он мог проявить свою внутреннюю сущность. Однако к его чести стоит сказать, что "напивался он изредка, обычно бывал трезв". Вот и мучал его по жизни вопрос - каков же он на самом деле?

Предвосхищая модернизм в западной литературе, Р. Акутагава иронизирует над японским обществом начала XX века. Этот удивительный рассказ о многоликости человеческой натуры – прекрасный пример того, с какой пронзительной психологической точностью автор создаёт портреты персонажей, находящихся в противоречии с окружающими. Его произведения затрагивают вневременные проблемы — испокон веков люди терзались вопросом о своей истинной сущности. Мы так часто прячем свои чувства и эмоции, мы так часто боимся своих настоящих желаний, что рискуем, подобно чудаку Хэйкити, так никогда и не сбросить маску. Очень достойный рассказ — рекомендую к прочтению!

«Ну всё, это последний христианский рассказ у Р. Акутагава, - сказала я себе, - не понравится, не читай». Несложно догадаться, что стоило мне так подумать, как мне попалось произведение по душе. И если на рассказы "Вечный жид" и "Житие святого Кирисутохоро" я писала отзывы исключительно ради очков в турнире (ну что греха таить), то в данном случае мне действительно хотелось бы поделиться этой новеллой.

Дальше...

Это история о 15-летней китайской проститутке, которая вынуждена заниматься своим ремеслом, чтобы прокормить себя и своего престарелого отца. Всё, что у неё осталось от покойной матери - это маленькое бронзовое распятие и католическая вера. Однажды девушка заболела сифилисом, но вместо того, чтобы по поверьям подруг «передать болезнь гостю», она заперлась у себя в комнате и никого к себе не подпускала, тем самым лишив и себя, и отца заработка.

И Господа она молила не о чудесном исцелении, но уберечь её от соблазна. Вот такая была она чудесная и немного наивная девушка с прекрасным именем Цзинь-Хуа (кит. 金花 - "Золотой цветок"), будто в насмешку данным этой юной представительнице древнейшей профессии. Денег у неё отродясь не водилось, но ремесла своего она не стыдилась:

И вот однажды поздней ночью её добровольное затворничество нарушил пьяный иностранец, «но, как ни странно, по его виду нельзя было определить, азиат он или европеец». И только взглянув на маленькое бронзовое распятие, девушка поняла, почему его лицо показалось ей таким знакомым…

Этот рассказ о «чуде Христа из Нанкина» заканчивается по-чеховски иронично. Кто-то скажет, что вся эта проституция и пьянство вперемешку с религиозными мотивами - это кощунство и святотатство. А я скажу - не откажите себе в удовольствии, почитайте :) Это удивительно глубокий рассказ, который несмотря на всю свою порочную внешнюю оболочку самым неожиданным для меня образом оказался таким трогательным и кристально чистым.

Необычная новелла-детектив. Рассказ от нескольких лиц о преступлении, совершенном ночью в роще, под горой.
Погиб человек и преступника надо привлекти к ответственности. Вот тут то и начинаются проблемы.
Трое непосредственных участников драмы (в том числе и дух убитого, вызванный прорицательницей) каждый по-своему описывает это событие.
Читатель в растерянности. Кому верить? Ведь у каждого из них своя правда и нет причины им не доверять.

Интересно, непредсказуемо, запутанно. Очень по-японски, можно сказать, но иного я и не ждала.
Кто знает, почему они по-разному излагали версию случившегося? И это при том, что никто не выгораживал себя.

"Все врут",- сказал бы доктор Хауз. И может даже оказался бы прав. Действительно, не знаю. Я ведь тоже никому не поверила. Но ведь правда где-то же есть?

Это мог бы быть вполне заурядный рассказ о женской мстительности и коварстве, если бы не три "но" - написал Акутагава Рюноскэ, сюрприз в концовке и в основе рассказа лежит легенда.

Первое "но" - прекрасный классический слог, у которого интонация даже есть. Он её сам подсказывает. Текст будто бы сам вздыхает и сожалеет о поспешности людского суда и о слепоте веры. Нет, не той, что исповедовал прекрасный юный монах, а та, что родилась вслед за произнесенными словами навета, подкрепленными распускаемыми ранее слухами. Печальная судьба ждёт теперь прекрасного юношу, не поверили ему ни восхищающиеся им монахи, ни уважающие прежде прихожане, ни его наставник, что был привязан к ученику своему как к сыну. Не помогли ни талант, ни усердие, ни преданность христианской вере. Удивительно, но слова ветреной девицы оказались весомее слов праведника. Хотя почему удивительно? Людская натура. Человек скорее поверит в плохое, чем в хорошее. Девственный праведник, преданный делу Христа? Не верим. Обрюхатил девку? Дааа, вот теперь верим, а то прикидывался невинной овечкой!

Второе "но" - как известно, всё тайное становится явным. В городе происходит большой пожар, среди загоревшихся строений оказался и дом той самой девицы, обвинившей прекрасного Лоренцо в тяжком грехе. В горящем здании остался её ребенок, но пламя полыхает так сильно, что никто не может прорваться через стену огня. Но тут случается чудо - на помощь приходит Лоренцо и, рискуя своей жизнью, бросается в горящий дом. "О, изгой прибежал спасать своё дитя!" - тут же вынесли вердикт люди, даже готовые простить ему грех. Да только пламя очистит всё, и прощающим придется самим просить прощения. Но огонь не только очистит от наветов, но и вскроет тайну самого Лоренцо. Тут, прямо скажем, было очень неожиданно, несмотря на то, что подобные сюжеты встречались в европейской литературе. Но почему-то от Японии я такого никак не ожидала.

И последнее"но" - в послесловии автор признается, что нашел сюжет для этого рассказа во втором томе имеющейся у него книги «Legenda Aurea», изданной орденом иезуитов Нагасаки. Наряду с рассказами о деяниях апостолов и святых, в ней были записаны истории о мужестве и самоочищении японских христиан. Это добавило рассказу дополнительной интриги, потому что, возможно, эта история, немного измененная автором, когда-то случилась на самом деле. Возможно.