Дорога. Крысы. Пять часов с Марио

Прошу минуточку внимания, только, умоляю, т-ссс! Сейчас я не бегу никуда, а стою мартовской ночью на клумбе испанской земли под раскрытым окном. В окне мерцает огонь свечи или лампады. Слышны женские причитания. Так-так, вечер начался с псалмов и продолжился упреками. Любопытный нос - мой грех, тихонечко послушаю.
Ой, горе-то какое! У Кармен внезапно умер от сердечного приступа муж. Сорок девять лет всего-то. Постойте, Кармен считает, что внезапная причина смерти взялась ниоткуда, а настоящих болезней без температуры не бывает. Ну я бы поспорила. Один мой знакомый ногу сломал и месяц в больнице провалялся, а просто так в больницу не кладут.
Так-с, у них пятеро детей: двое уже студенты и трое помладше. В этом же доме горит еще окно, значит, не спит старший сын Марио.
"Деликатный человек деликатно и умирает, а неряха - неряшливо". От болезней к смерти перешла, логично, чё! А разорванный в теракте - это деликатная смерть? Дурацкие у неё критерии! Она начинает меня раздражать!
"Да разве можно назвать христианскими принципы, которые заключаются в том, чтобы отрубать головы порядочным людям". А непорядочным, значит, можно? И кто определяет эту порядочность?! В этом доме лицемерие и двуличие в цене!
Ой-ой, псалмы забылись совершенно, и от упреков мужу Кармен перешла к упрекам на весь свет. "Зачем женщине учиться. Превратится она в синий чулок, только и всего. Эти университетские совершенно лишены женственности". "Порядочной девушке достаточно уметь ходить, уметь смотреть и уметь улыбаться - и всему этому не научит самый лучший профессор". А вот здесь я соглашусь, так всю жизнь можно за партой просидеть, а бегать когда? Только про синий чулок не поняла. Это испанская мода такая? Да в жару? Я вот в шортах стою и в зелёной майке и то потею. Ходить я вроде бы умею, смотреть иногда тоже, особенно в небо и под ноги, а от моей улыбки прохожие бросают странные взгляды. Решено, я девушка порядочная и готовая к жизни.
"Женщина, которая недостойна надеть подвенечное платье, недостойна вступить в брак, пусть всю жизнь валяется в канаве". Хм, а вот теперь сомнения в моей порядочности. Это что, надо будет к врачу за справкой идти? А к какому? На пляжных вечеринках я не всегда вменяемой была, падала и светлую одежду пачкала песком и травой. Эх, не бывать мне в белом!
Слышь, мужик, Марио который старший, твоя жена тебя сто раз обвиняет в неправильной брачной ночи. Принес бы ты ей справку 24 года назад, глядишь, эта исповедь на час бы сократилась.
Еще она тебя тыщу раз обвиняет в том, что "бросал пробками от шампанского в фонари с балкона на вечере у Валентины". Взбрендила ты что ли, женщина! Пробками, пробками, не бутылками же и не фужерами! Вот была я как-то у Карла в гостях. Он как всегда запивает антидепрессанты спиртным. Девочка я еще маленькая, крепкий алкоголь не пью, принесла шампанского. Так и пили шампань из стопок, у Карла бокалов сроду не было. Весело мне стало от пузыристого, смех разобрал, а Карл грустный на одной ноте бубнит и бубнит, бубнит и бубнит. Решила я его проветрить слегка. Открыла окно для прохлады и повыбрасывала все стопки в сугроб. Карл присоединился к наведению порядка в квартире, а дальше я не помню. Вот и вопрос: порядочная ли я девушка. А Кармен столько раз те пробки поминает, что и нахальному ворону, кружащему над домом с покойником, понятно, что слегонца подебоширил Марио всего-то однажды.
О-о-о, дождались! Теперь Кармен перечисляет, кто на неё заглядывался, да кому она отказала. Это и КРАСИВЫЕЗЕЛЕНЫЕГЛАЗА (брат покойного), это и ШИКАРНЫЙКРАСНЫЙАВТОМОБИЛЬ (который её несколько раз подвозил), это и ДОРОГОЙТРУБОЧНЫЙТАБАКвместе с ГАЛСТУКОМ (да тьфу на них с высокой башни)!
Мужик, всеми святыми тебя прошу, встань, встань и врежь ей как следует! Я была бы мужиком, точно врезала бы. Да как ты этот пилёж всю жизнь терпел! Вставай, хватай детей и беги от неё подальше! Эх, и меня он тоже не слышит. Марио, знай, я поддерживаю твои начинания по сбору денег на ремонт жёлтого дома. Карл там бывал и подтвердит, что условия содержания безразличны не всем.
Ой, чуете, запахло кофе, а Кармен распространяется про бедняков и милостыню, что "подавать надо приличным людям, которые умеют благодарить, а не оборванцам или протестантам". Ой, беда-беда! Вчера днём меня лепёшкой на пляже угостили, а я не поклонилась даже и на латыни не поблагодарила. Значит, я все же неприличная девушка, да к тому же в зелёном топике вместо полагающегося траура.
Рассвет, Марио-младший варит кофе. Просить здесь бесполезно. В марте лимоны на закусь для Карла еще не выросли. Смотрите-смотрите! Вместо траурных объявлений на стене дома проступили лозунги: "Что скажут люди!", "Ты мне жизнь сломал!", "Это неприлично!". Но как же? Зачем весь этот ночной трёп? Плачет же она! Молит слёзно, прощения просит! Болит ведь у неё, раз столько времени разоряется? А Марио не встаёт и не оправдывается, и не прощает. И живи теперь с этим! Жаль, что видения совместной жизни от лица блаженного, витающего в облаках мужа нам не узнать.
Побегу-ка я лучше отсюда, пока сын увёл Кармен завтракать. Кофе мне здесь всё равно не нальют. Ничего, подкреплюсь у Мишель и заодно ей про Марио-младшего расскажу, вдруг приглянется.

"Все могло сложиться как-нибудь иначе, однако сложилось именно так." - так начинается роман «Дорога». То ли дождь за окном, то ли сама фраза повлияла на меня так, что я приготовилась читать историю грустную, историю потери. Однако изложение дальнейших событий Совёнком, 11-летним главным героем, густо перемежалось смешинками, читать становилось всё веселее и интереснее. Постепенно Совёнок знакомил меня со своими друзьями и сожалел, что все в округе не очень одобрительно относятся к их проделкам.

- приходит к выводу мальчик и продолжает рассказывать весёлые истории взросления испанских ребятишек. Истории жителей маленького селения в долине выглядят вполне невинно и безмятежно, но меня не покидает предчувствие трагедии, которая привела Совёнка к необходимости принять роковую неизбежность. И действительно, где-то с середины романа грустные мотивы всё ярче, всё чаще пробиваются на фоне детских забав, да и сами забавы приводят к печальным событиям, а Совёнок приходит к новому выводу:

И под конец романа, вместе с очередным этапом взрослением Совёнка, юмор учтиво уступает дорогу печали. Эта печаль проникает в сердце мальчика вместе с пониманием, что он ещё мал и должен покоряться воле отца, даже если ему не хочется уезжать в школу, ведь он только-только понял, что любит Мариуку даже с ёё веснушками, а, может, и благодаря им. Даниэль так же понимает, что отец желает ему благ, пытается дать сыну лучшее будущее и признаёт, что каким бы ты мужественным не был, но бывают обстоятельства, от которых заплачет даже взрослый мужчина, не говоря уже о ребенке.

Книга очень интересная по форме и по содержанию. Длительный монолог вдовы не старого ещё мужчины, умершего от сердечного приступа, при этом женщина сидит у тела покойного в последнюю ночь перед похоронами. Из монолога мы не только узнаем, каким был Марио, причем не только в глазах жены, но и с точки зрения общества и его окружения; монолог ярко рисует нам саму женщину, являющуюся полной противоположностью своему мужу. Эта женщина глупа, лицемерна, ограниченна, не ведает, что такое сочувствие и милосердие. Но главное здесь- не отношения между супругами; Кармен- олицетворение франкистской Испании того времени, она ее продукт. В обществе царит коррупция, цензура, здесь нет свободы мысли, за недовольство существующей властью людей сажают в тюрьму и расстреливают. Денег и постов добиваются люди без образования, но со связями, умеющие "дать на лапу". Полномочия полиции неограниченны. Часть населения живёт в ужасающей бедности, но это не вызывает ни у кого сочувствия. Люди озабочены только собственным достатком и карьерой. Честные и благородные, такие, как Марио, впадают в депрессию и рано умирают, а братья его вообще расстреляны. Читаешь и ужасаешься, на душе тревожно, повествование пропитано безнадежностью. Тем более известно, как долго продлился режим Франко. Книга написана в далёком 1966 году, но не потеряла актуальности и по сей день; мне очень понравилась.