Пятеро, которые молчали

Так уж вышло, что мне ничего не известно об истории Венесуэлы и это досадное упущение. Автор для меня тоже новый. Так что знакомство обещало быть интересным, но... по сути оно таковым и оказалось. "Пятеро" это своеобразная книга, это не жизнеописания людей, отказавшихся говорить на допросах, это истории внутри историй. Потому что каждый из пятерых ведет одновременно и диалог, и внутренний монолог. И перед читателем предстает сразу два рассказа - один, который для сокамерников, другой - внутренний и восстанавливающий происходящее с другой стороны. Для сокамерников - о подпольной деятельности, о попадании туда, об интересах внутри революционного движения, о том, что представляет собой революция для рассказчика. Внутренний монолог - личные и глубинные воспоминания, сокровенные моменты, надежды, страхи и мечты. И оба этих рассказа прекрасно дополняют друг друга, создавая единый образ. Итого получается, что уже не 5 историй было рассказано, а целых 10. И ведь еще заключительная часть, которая представляет собой описание того, что из себя представляет существования пятерых людей в тюрьме. В общем, магический реализм во всей своей красе.

Врач, Журналист, Бухгалтер, Парикмахер и Капитан. Каждый из них это цельная личность со своими надеждами, страхами, убеждениями и знаниями. Каждый из них попал туда не просто так, даже Парикмахер, который поначалу вызывал у меня больше всего сомнений, но и Парикмахер тоже оказался там не случайно. Да, он единственный, кого за решетку отправила собственная глупость. Но так и должно быть, ведь Парикмахер представляет собой целый пласт населения, а именно людей, которым во все времена и во все исторические эпохи казалось, что можно остаться в стороне и не попасть под мясорубку эпохи перемен.

О сюжетах тут говорить бессмысленно. Зачем пересказывать, что привело Бухгалтера или Журналиста в камеру, каким пыткам их подвергли, какие муки они испытывали, через какие глубины отчаяния пришлось им пройти, прежде чем они все впятером оказались вместе. Можно выделить пару моментов. Например, цыпленка Непутевого, которого так оберегал Парикмахер, или сумасшедшего, которого в какой-то момент поместили в соседнюю камеру, или то, как обменивались посланиями эти Пятеро с другими заключенными. Но это все отдельные моменты, в целом книга не о том, как люди сидят в тюрьме. Книга, на мой взгляд, о том, что люди говорят друг другу и о том, что люди произносят только мысленно.

Еще одна особенность, это главная финальная развязка - сын Парикмахера Онорио. Не знаю, планировал ли автор этот обман или же внимательные читатели должны были сразу усмотреть некие знаки, но я не сумела. Я была так же шокирована как и четверо его "друзей". Но, наверное, Онорио создан для того, чтобы фигура Парикмахера приобрела вес и колорит на фоне товарищей. Ведь удивительная ситуация, как эти, чужие по сути друг другу люди, становятся внезапно близки, когда речь заходит об Онорио. Как они все собираются участвовать в его судьбе, как они строят планы и радуются этой мысли, что Онорио существует, что Онорио стал частью их жизни.

...«Ах ты ещё и партизан?»
Вот вам и венесуэльская загадочная земля. Такие люди как Уго Чавес могут оказаться у власти, но может быть и диктатура. Но ведь, почитав Мигеля Отеро Сильва, удивляться что среди венесуэльцев есть настоящие патриоты и что один патриот может пытать другого, и что патриотизм в процессе пытки может быть забит желанием причинить боль ближнему (читал как раз на Соловках), не приходится. При этом, слава Богу, нет излишних подробностей в описании пыток. Вообще, произведение написано, на мой взгляд, просто гениально, ничего излишнего. При том, что тема очень тяжёлая, читается легко. Вот что значит, когда писателю есть что сказать и сюжет у него абсолютно чётко продуман, а не строится в процессе сочинения, как у многих. Я читал и представлял сразу спектакль, настолько каждая строка просилась в пьесу. Пятеро замученных заключённых, разных, но объединённых общей бедой, пострадавшие за революцию, так сказать, договорились рассказать друг другу как же они оказались схвачены и затем пытаемы. Каждый рассказывает, но, что меня лично поразило, воспоминания личного характера, которыми они друг с другом не делятся, но которыми делится автор с читателем без их, героев, спроса, не включают в себя ни пытки, ни даже арест. При этом, мы можем сами убедится, герой, настоящий герой может быть в каждом. Они молчали под пытками. Кто действительно ничего не знал, гордился тем, что ему нечего сказать истязателям. У меня даже появилось желание как-нибудь съездить в отпуск именно в Венесуэлу. Все сошлись в этой книге, сюжет и повествование. Жаль что автор так был занят только темой борьбы. Очень интересно было бы почитать его прозу на какую-то другую тему.

Венесуэла славится своими государственными переворотами. Мигель Отеро Сильва, венесуэльский писатель, в этой книге пишет об оборотной стороне медали того, о чем мы обычно слышим только в новостях. О застенках диктатур, о том, чего стоят государственные перевороты, о том насколько опасна может быть политика.
Пятеро мужчин, которых связала общая камера. Пять судеб, сломанных политикой. История о людях, которых оппозиционная деятельность привела под дуло автомата, которые и под дулом остались верны своей партии, своим принципам.
Книга наводит на мысль о том, насколько грязное дело эта политика. Диктатор, захвативший власть, не стесняется нанимать клинических садистов для пыток политических заключенных. Для захвата и удержания власти все средства хороши. И пускай в застенок случайно попадут несколько случайных людей, которые виноваты только в своей болтливости.
Интересна манера рассказа: пять отдельных рассказов заключенных о своей судьбе. И в каждом рассказе помимо того, что герои рассказывают своим товарищам, в скобках идут воспоминания, о которых они умалчивают. И если в рассказе товарищам герои предстают перед нами пламенными революционерами, которых зверски пытают, стараясь вытравить из них все человеческое, то в умалчиваемых мыслях они предстают обыкновенными людьми, где они работают, влюбляются, живут на свободе.
Книга – скорее манифест против диктатуры, в пользу Человека. Она вскрывает язвы режима, с живостью описывая то, что обычно замалчивается. А если отбросить политику, то останется рассказ о том, насколько человек может остаться человеком в нечеловеческих условиях, насколько это важно и нужно. И в этом книга проигрывает Франклу с его «Сказать жизни да». У Франкла и история более цельная и беспристрастная, и проработка материала гораздо глубже.

Очень цельная и мастерски написанная книга. Которую читаешь, полузакрыв глаза. Потому, что невыносимо представлять ужасы, которые там описываются. Пятеро очень разных людей, проявляющих одинаковое мужество в совершенно немыслимых условиях! Автор постоянно подчеркивает, насколько отличаются эти люди друг от друга. Например, в эпизоде описания любимых городов и стран. Капитан, получивший классическое образование, предсказуемо тяготеет к Риму. Легкомысленный Журналист - Парижу. Творческая натура Парикмахера жаждет восточных чудес, которые в его представлении олицетворяет Стамбул. Врач серьезно интересуется опытом Советского Союза и мечтает о Москве. Сердце Бухгалтера принадлежит Испании. Очень разные города. Очень разные характеры. Разные темпераменты. И - общая любовь к Родине, боль и надежда - о ней. Общими также оказываются связь с семьями, любовь к женщине, верность дружбе. И надежда, нет, вера в будущее Родины. Сын Парикмахера становится для них драгоценной составляющей жизни. Простой человеческой жизни. Которая для них так священна и желанна. И одновременно этот ребенок соединяется в их сознании с новой страной, которая вот-вот должна родиться после свержения диктатуры. Какой она будет? Как правильно взращивать эту новую страну? Как не навредить?
Возможно, Автор был разочарован результатами. И потому книга заканчивается "смертью" Онорио.

Книга прочитана в рамках Минского книжного клуба.

Замечательная книга. Кроме Маркеса и Амаду, латиноамериканских писателей не читала. И очень жалею об этом.

Книга о времени, о людях, о страхе. И о мужестве. О том, как один человек может спасти сотни, и одни же может сотни погубить. А дальше - дело выбора.

Эта книга о пятерых (вернее четырех + один), которые выбрали "спасти". Они не идеальные, и даже, возможно, не положительные. Но верные по отношению к своим друзьям и своим идеалам.

Книгу стоит почитать обязательно.

Прочитано в рамках Минского книжного клуба

Предыстория. Кратенько. В истории Венесуэлы была одна великая революция. Так называемая Боливарская революция, но не та, что общественно-политическое движение во главе с Уго Чавесом, а та, самая первая, за независимость Венесуэлы от Испании. Здесь-то и были у Венесуэлы свои освободители-герои: Франсиско де Миранда и Симон Боливар. В ходе10-ти летней кровопролитной войны Венесуэла, Колумбия, Панама и Эквадор скинули Испанское иго и образовали государство Великая(Большая) Колумбия. Но после смерти вождя, как это водится, большое, объединённое общими целями и стратегией развития, государство распалось на кучку маленьких, но гордых и независимых республик. Которые ныне и присно и вовеки веков теперь в полной жопушке, простите, но зато по раздельности.

Итак, Святой Боливар Освободитель почил в бозе. Венесуэла получает статус независимого государства. И начинает строить демократию. Но...в союзниках согласья нет и потому президенты Венесуэлы меняются со скоростью взмахов крылышек колибри. Смена одного президента на другого при этом обязательно сопровождается вооруженным государственным переворотом.

Между более или менее выбранными-таки путём плебисцита президентов в правителях Венесуэлы затесались аж трое диктаторов: Сиприано Кастро, Хуан Висенте Гомес и Перес Хименес.

В "Пятеро, которые молчали" действие разворачивается как раз во время правления третьего, последнего на сегодняшний день диктатора Венесуэлы - Переса Хименеса.

Надо отметить, что диктатура Переса Хименеса в принципе считается Золотым Веком Венесуэлы. Строятся дороги, коммуникации, жильё и промышленные объекты. Однако, вся промышленность, добыча золота, нефти и угля, а так же сельское хозяйство находятся в руках иностранных компаний, превалирующее большинство которых принадлежат США. Такой диктатор всех устраивает и здесь демократия никому не нужна.

Речи о многопартийности быть не может, не согласные с режимом правления Хименеса партии под строжайшим запретом. КПВ, ДД, Демократы республиканцы и КОПЕЙ объединяются в подполье для свержения режима Хименеса.

В "Пятеро, которые молчали" мы видим как раз таких несогласных желающих падения диктатуры. Совершенно не пересекающиеся друг с другом в обычной жизни люди. Разного социального положения и разных профессий оказываются в одной тюремной камере и рассказывают друг другу о том, как попали за решётку. Какие перенесли издевательства и пытки.

Помимо основного рассказа каждого из заключённых своим товарищам в повествовании идут курсивом их воспоминания. То, что они не говорят в слух, только для читателя. Воспоминания о жизни, мысли и суждения о существующем в стране режиме, о том, как и почему эти люди вообще оказались в конфронтации с действующей властью.

Четверо из них подпольщики: Врач, Журналист, Капитан, Бухгалтер. Пятый же, Парикмахер, по факту никакого отношения ни к подполью, ни к политике вообще не имеет. Однако карающим органам диктатуры это обстоятельство никак не мешает его схватить, подвергнуть пыткам и требовать признательных показаний. Очень наглядная иллюстрация того, до какой абсурдной жестокости может дойти власть имущий в агонии предчувствия потери этой самой власти.

Книжка небольшая. Но очень печальная. Нет в ней какой-то заражающей идеи единения народа в борьбе против его угнетателя. Есть мечты о лучшем будущем. Но не будущем Венесуэлы, а каком-то маленьком, только своём и группки сокамерников.

Как-то не хватает Венесуэле Вильи Панчо, Команданте Че. Клокочущего, сметающего всё на своём пути единого национального порыва и мощного яркого лидера в его голове.

Личность Мигеля Отеро Сильвы очень значительная для Венесуэлы. Поэт, прозаик, публицист, революционер — так можно кратко охарактеризовать его деятельность. Его всегда волновала социально-политическая ситуация в стране, что он и отражал в своих произведениях.
Роман “Пятеро, которые молчали” посвящён борьбе с диктатурой Маркоса Переса Хименеса в Венесуэле. Некоторые знают, что меня очень интересует эта тема: диктаторы, перевороты и революции в африканских и латиноамериканских странах. Хименес пришёл к власти в Венесуэле в 1952 году в качестве временного президента, но уже в 1953 был утверждён в этой должности официально. Венесуэла вообще интересная страна: один из лидеров мировой добычи нефти, но в наше время экономика страны находится в огромном кризисе. Кстати, нефть и стала причиной того, что Хименес удерживался у власти, пока очередной переворот его не сверг.
В этой книге Сильва описывает последние месяцы диктатуры. Устами главных героев, политзаключенных, которые оказываются в одной камере, он рассказывает о пытках, коррупции и борьбе между прогрессом и разрухой (страшно читать текущие новости из этой страны). Автор даёт слово каждому персонажу, чтобы тот рассказал о себе, своей истории и своём видении ситуации в стране. Очень страшные и кровавые описания, которые заставляют вздрагивать.
Эта книга не теряет актуальности, пока в нашем мире существуют политические режимы, которые можно отметить понятием “диктатура” (а я пишу вам из такой страны, где об этом знают не понаслышке). История повторяется, и подобные книги мы читаем не как что-то далёкое, а как то, что может повториться в любой момент.
Кстати, оригинальное название книги — “Смерть Онорио” — нравится мне куда меньше русскоязычной адаптации, хоть и хорошо подходит по смыслу.

Когда я взяла в руки книгу, имя Мигеля Отеро Сильвы было мне совершенно незнакомо. Привлекла тема рефлексии (или исповеди) узника, не то чтобы распространённая в литературе, но затрагиваемая многими писателями, достаточно вспомнить "Постороннего" Камю, "Приглашение на казнь" Набокова, да даже "Робинзон Крузо" и "Граф Монте-Кристо", по сути, подходят: приключенческая литература как раз хороша обилием тем, которые в себя вбирает, полнота раскрытия же их зависит уже от качеств произведения и талантов авторов. Но если большинство предпочитало писать об одиночном заключённом, то Отеро Сильва замахнулся аж на пятерых человек. А значит, у него появились шансы раскрыть возникшие в группе взаимоотношения, и, как станет видно в дальнейшем, автор эти шансы не упустил.
Столь отточенной, выверенной литературы давно не приходилось читать. Сомневаюсь даже, что смогу вспомнить пример произведения, по стройности и гармоничности подобного этому.
Во-первых, Отеро Сильва описывает людей из разных кругов, разного интеллектуального уровня, разных мировоззрений и политических предпочтений. Перед читателями возникают образы Врача, Журналиста, Бухгалтера, Капитана и Парикмахера. Из всей компании Врач - самый умный и рассудительный, именно это и помогает ему, пожалуй, светло, как ребёнок, улыбаться сразу же по завершении своего рассказа сокамерникам.
Журналист любит свою работу (несмотря на постоянные сомнения и рефлексию о том, что всю жизнь плыл по течению) и исправно эту работу совершает (здесь по отношению к работе было бы неуместно употребить глагол "выполнять", ибо журналистика в данном случае далека от ремесленничества).
Образ Бухгалтера - так называемого - ещё более близок к образу плута и пройдохи, взять хотя бы то, как он отправился поступать на работу - бездумно, понадеявшись на "авось". Во всех требованиях к делу он почти ничего не смыслит - знает сотню слов на английском, с бухгалтерией и вовсе не имел никаких дел. Однако везение играет большую роль, и к полученной работе он отнюдь не относится спустя рукава: сидит со словарём и старательно разбирается в том, чего не знал прежде. Впрочем, элементы плутовского романа проявляются не только в вербовке персонажа - чего стоят его аргументы в ненужности перевода на английский: если в большой англоязычной фирме есть переводчик для перевода на испанский, стало быть переводить деловые письма с испанского сотрудникам этой фирмы также не составит труда.
Следом за ним в интеллектуальном отношении идёт Капитан, которому для счастья нужно только маршировать, командовать, тренироваться - словом, быть вовлечённым в военную систему, подчиняться дисциплине и подчинять ей низших по рангу. Однако, будучи при этом весьма впечатлительной натурой, Капитан отдаёт себе отчёт, что не смог бы стрелять в толпу мирных жителей, поэтому «хорошо, что не приказали». Кроме того, ему достало рассудка и силы воли, чтобы оборвать связь со своей зазнобой – зачем, если они оба стали неврастениками.
Обособленно от первых четверых стоит Парикмахер – и потому, что заключён по ошибке, и в силу прикладного характера своего занятия. И здесь-то я и падаю ниц перед Отеро Сильвой, ибо таких описаний экстаза творца, удовлетворённости мастера выполненной работой, мне ещё нигде не встречалось, а ведь насколько они верны! Время от времени занимаясь ручной работой – склейкой разрабатываемых макетов – не могу отрицать ни слова из этого описания, напротив, ратую за, и хотя в книге Парикмахер смущённо оправдывается, что он не живописец и не композитор, чтобы испытывать гордость за дело своих рук, как раз эту гордость мастера испытывает всякий мастер, а не только живописец, поэт или композитор, чьи профессии в ходе истории оказались более котируемы. Одухотворённость свойственна любому процессу, если человек – мастер.
Отчасти все пять историй схожи между собой тем, что у каждого есть (или была) какая-то особенная женщина, понимавшая персонажа лучше прочих. Удивительно не это, а то, как автор описывает эти отношения: мимоходом, но одновременно с этим будто в калейдоскопе демонстрируя самые тонкие и яркие различия между на первый взгляд схожих раскладов стекляшек.
Истории, которые рассказывают друг другу персонажи, неполные: половину текста, набранную курсивом – их мысли, узнаёт только читатель, они же сами до конца не раскрываются друг перед другом. Опасения раскрываться перед сокамерниками вполне обоснованы – война, лагеря разные, оппозиций – тьма тьмущая.
Вовсе необычный поворот заключался в стремлении к обучению – узники начали учить друг друга тому, что знали сами, несмотря на то, что сферы их знаний весьма друг от друга были далеки, и подчас не интересны. Но в качестве занятия чтобы не сойти с ума – выход, достойный какой-либо утопии.
И я обманулась, когда Парикмахер заговорил о своём сыне, Онорио, подумав, какое равновесие: в то время как детищем первых четырёх стала революция, у Парикмахера, не имеющего к ней никакого отношения, растёт настоящий, человеческий сын. Естественно, что четверо бездетных мужчин так потянулись к Онорио, узнав о нём, все они успели сродниться между собой за пару недель, проведённых в камере, и сын Парикмахера воспринимается уже как общее дитя. Однако сознание того, что рано или поздно придётся раскрыть перед товарищами ложь о сыне, выдуманном из тоски о бесцельности, бесплодности жизни - у тех хоть революция была, - всё более угнетает Парикмахера. Намёком на ложь могла послужить курица и безумный интерес заключённых к появлению новой жизни, особенно Парикмахера к третьему, самому слабому цыплёнку. Автор до конца честен с читателями, раскладывая перед ними ключ к правде, однако так хочется заглотить наживку и радоваться среди стрельбы, пыток и казней где-то растущему упитанному Онорио, что на курицу с цыплятами уже смотришь сквозь пальцы.
И вроде бы сюжет располагает к банальнейшей концовке, вроде той гремящей революции и протянутой сверху, словно по мановению волшебства, руки из рассказа По «Колодец и маятник», либо к трагическому концу и казни, однако Отеро Сильва продолжает поражать правдоподобием. Революция не наступает в один момент, события с точки зрения заключённых никак не могут быть ускорены, а напротив, тянутся, как резина. Неизвестность лишь постепенно покрывается трещинами, сквозь которые начинает медленно просачиваться информация – обрывками, обносками, бессодержательным клочком газеты, отцензуренными письмами, импровизированным буквенным телеграфом и переговорами с соседним корпусом неполитических. И фоном всему этому служит даже не борьба между правящей силой и оппозиционными партиями, а борьба между человечностью и немыслимой жестокостью. Даже самые закоренелые бандиты могут быть человечны, говорит нам Отеро Сильва, а бесчеловечные люди, не заклеймённые законом этим званием, на деле бандиты и есть.
 
Помимо всего прочего из этой книги можно узнать, что обмороженная кожа чувствует боль гораздо сильнее (спорный вопрос, что именно чувствует, подозреваю, что всё-таки не обмороженная кожа, которая мертва, а оставшиеся без теплоизоляции и защиты нервные клетки под ней).