Ваша оценка

4,2

(296)

Пятеро, которые молчали

Отеро Сильва наряду с Астуриасом и Карпентьером, Варгасом Льосой, Гарсиа Маркесом и Кортасаром определяют линию латиноамериканской прозы 50-60-х гг. ХХ века. Роман "Пятеро, которые молчали", созданный четыре десятилетия назад "по горячим следам" - сразу после падения диктатуры Переса Хименеса в Венесуэле, - не оставляет равнодушным читателя сейчас.

Жанры

Рейтинг LiveLib

4,2

296 оценок

5
41%
4
43%
3
14%
2
1%
1
1%

Ваша оценка

Прочитали 323Хотят прочитать 752

Рецензии

Аноним18 апреля 2021 г.
Первое знакомство с латиноамериканским автором получилось по-настоящему волнующим и драматическим, и вообще мне кажется, что данная книга - Мигель Отеро Сильва - Пятеро, которые молчали - вряд ли кого оставит равнодушным...
О, сколько глубоких, трагических тем поднимает в своем романе автор!.. Одна другой тяжелее: здесь и про революционно-подпольную деятельности, и борьбу за справедливость, и морально-нравственный выбор, и, конечно же, тема смысла жизни и тема будущего, которое мы творим всегда сами, своими руками, поступками, действиями, намерениями, жертвами, принесенными во имя чего-то благородного, высшего, человечного...
События в книге отсылают нас к периоду военной диктатуры в Венесуэле и те пятеро, из заголовка книги, как и будут военными преступниками, пострадавшими за дело восстановления законности и справедливости...Сальвадор Валерио, Николас Барриентос, Эухенио Рондон, Карлос Тоста, Росселиано Луинджи. А впрочем, имен здесь ни капельки не важны - все равно ведь повествование автор закрутит вокруг Врача, Парикмахера, Журналиста, Бухгалтера и Капитана. Именно так они и будут фигурировать на всем протяжении книги. Профессиональная деятельность словно заменить личность, униженную и оскорбленную в застенках тюрьмы и страшных пытках, но не сломленную, а гордую и сильную.
К подпольной борьбе против диктатуры они пришли разными путями, отдельно друг от друга. Кто-то видел в этом изначальный смысл своей жизни (словно бы исподволь готовил себя все это время к чему-то возвышенному, а что может быть возвышеннее, чем освобождение собственного народа от неправедного гнета?), кто-то попал в эту сферу словно случайно - дорога жизни вдруг повернула не туда, кто-то, возможно, за компанию, кто-то по глупости...
Путь сюда уже не важен, их всех объединяет замкнутое пространство, которое отныне станет общим домом на всех. Они пытаются отыскать в жизни новый смысл, найти то, что поддержит их здесь. Они находят: сначала это рассказы друг друга о своем прошлом, о своем Пути; затем они начинают обучать друг друга (кто-то превосходно владеет английским, кто-то знает алгебру и т.д.), учатся новым навыкам (например, ткацкому ремеслу). Во время бесед выясняется интересный факт: лишь у одного из этих пятерых мужчин есть ребенок. И вот сын Парикмахера, Онорио, этот маленький мальчик, которого четверо из них никогда в глаза не видели, становится новым скрепляющим смыслом, надеждой и побудительным мотивом выжить здесь в этих кругах ада (не поняла я фиксации автора на описании пыток - жестоко, грубо, страшно, тем более что и художественной и тем более морально-нравственной ценности то произведению не придает) и выйти на свободу, построить новый мир вот для этого конкретного мальчика...
Финал ужасен своей неотвратимостью и окончательностью, беспощаден, душераздирающ. Это сцена плача пятерых мужчин. Их не смогли сломить жестокие издевательские пытки, но лишь одно событие смогло довести их до слез: даже надежда когда-то умирает...
Читать далее
202
1,4K
Аноним25 сентября 2013 г.
На первый взгляд, Латинская Америка от нас далека так же, как Марс. Другое полушарие, другой климат, даже внешность аборигенов весьма и весьма отличается. Но это всё внешнее, визуальное и географическое, а по своим внутренним противоречиям, ситуациям и характеру людей Латинская Америка невероятно на нас похожа. Замени в романе "Пятеро, которые молчали" жару на холод, смуглых на бледных, черноусых на русобородых – и можно смело продавать, как российский роман о начале двадцатого века.

Если сразу не посмотреть, что автор из Венесуэлы, то о стране, где разворачивается действие, можно гадать очень долго, почти до конца романа. Латинские страны вообще страдают от диктаторов так же часто, как посетители скверных общественных бассейнов от грибка стопы. Перед нами пятеро особо опасных (по мнению тоталитарного режима) преступников, названных абстрактными именами: Бухгалтер, Парикмахер, Капитан, Журналист, Врач. Их настоящие имена тоже пару раз всплывут, но тут же будут забыты, да это и неважно. Все они принадлежат разным партиям (а один и вовсе в политике ни ухом, ни рылом, попал под гребёнку за болтливый язык), у всех абсолютно разный взгляд на одни и те же вещи... Но все они сходятся в том, что существующий ныне режим не для людей, а для зверей и уродов. Именно такие звери и уроды пытают главных героев, но не зря роман назван "Пятеро, которые молчали" — политические мотивы у всех разные, но молчат все одинаково стойко.

И вот пятеро героев собираются в одной камере, изнурённые пытками, голодом, ужасом происходящего. Ничего не остаётся делать, как пытаться общаться, чтобы не сойти с ума, как некоторые соседи по тюряге. Пятеро разных людей потихоньку начинают сближаться, хотя их партии между собой и не дружат. И пусть о себе они рассказывают только треть того, что думают (автор любезно приводит в скобочках и сокровенные мысли и факты биографии, которыми между собой арестанты не делились), этого достаточно, чтобы их между собой сплотить.

Отдельной песней выбивается из общего хора Парикмахер, который и попал-то под арест случайно. Может быть, он и не был бы тем, кто молчал, если бы ему было, что сказать. Отличается он и необразованностью, примитивностью желаний... И наличием семьи. У всех революционеров есть только мечты и мечты о прекрасных девах. А у Парикмахера, ты гляди, даже сын... Впрочем, тут без спойлеров, помимо сынули (который тут же стал любимцем всех остальных узников, отточивших в одиночестве свои отцовские инстинкты) у Парикмахера есть ещё и болтливый язык, вульгарное поведение и обаяние простецкого мужлана. Серьёзно, он всё равно обаятельный.

Почти до конца романа кажется, что всё очень просто и линейно. Даже прозрачная метафора пяти цыпляток, которых втайне вывели арестанты: один из них полубоевой, символизирует Капитана, а один — убогонький и слабый, вроде как Парикмахер. И всё же в самом конце открывается тайна, которая не то чтобы многое меняет и шокирует читателя, но заставляет по-новому взглянуть на уже прочитанный текст. И пусть этот роман не очень замысловатый, не слишком длинный, не многослойный — но он очень честный, человеческий и как нельзя более актуальный до сих пор, хотя прижигания сигаретами и избиения сменились другими методами воздействия.
Читать далее
94
621
Аноним3 апреля 2024 г.
"Час сурового испытания, к которому я готовил себя долгие месяцы тревожной жизни подпольщика, пробил."
— Сальвадор Валерио, — сказал Врач.
— Эухенио Рондон, — сказал Журналист.
— Луис Карлос Тоста, — сказал Бухгалтер.
— Николас Барриентос, — сказал Парикмахер.
— Роселиано Луиджи, — сказал Капитан.
Однорукий не без умысла подчеркнул:
— Разрешите доложить, сеньор, все пятеро — очень опасные заговорщики.
На самом деле не совсем так, и слова про то, что готовили себя к часу сурового испытания, могли бы сказать только четверо из пятерых. Пятерых, которые молчали, проходя через жуткую мясорубку венесуэльского "правосудия" времён диктатуры Переса Хименеса. Четверо были членами разных политических партий, участвовали в сопротивлении. Пятый был парикмахером, которому случайный клиент рассказал, что в одном из городков какие-то неприятности, а он, по извечной привычке болтать с клиентами, пользуясь информацией из самых разнообразных областей - от индейской кухни до новейших научных открытий, почерпнутой из бесед с другими клиентами, пересказал случай человеку, оказавшемуся стукачом всемогущего Сегурналя. Если вы человек чувствительный, и описания мучений, с подробностями, кровью и удовольствием пытающих, могут ввергнуть вас в депрессию, кидайте сразу книгу в чёрный список. Я себя особо чувствительной не считаю, но и то было тяжело, потому что четверть, а, может, и треть книги - именно про это.

Их не связывали никакие прежние узы, воспоминания или отзвуки прошлого.
Они практически не были знакомы, если только знали, что вон тот доктор исповедует слегка другую политическую платформу, а вот этот журналист произнёс отличную речь на Первое мая. Совершенно случайно они оказываются в одной камере, на положении заключённых, которые подвергаются полной изоляции даже внутри тюрьмы, а у их камеры забивают картонными листами все окна и даже щели в дверях. Сначала поневоле, а потом всё с большей искренностью они начинают общаться, каждый рассказывает свою историю, как он дошёл от налаженной, удобной жизни через "ринговые" (специальные комнаты, где заключённых заставляют стоять на заточенных автомобильных дисках) и другие ужасы до этой грязной, тесной, вонючей камеры. Удивительно то, что они не сходят с ума, а пытаются заняться хоть чем-то полезным уму и телу. Поскольку они люди очень разных областей деятельности, организуется подобие школы, где доктор читает лекции по медицине и химии, журналист - по политологии и литературе, капитан - по военному делу и истории. Бывают в этом обучении даже забавные моменты:

— А вот, например, что происходило в ходе войны Алой и Белой розы — понятия не имею.
— Жаль! — искренне расстроился Парикмахер, чем вызвал всеобщий смех. — Война с таким красивым названием — и ничего о ней не знать.
Каждому из них есть что и кого вспоминать, каждый всё-таки, несмотря ни на что, строит планы на будущее. Самый простой и понятный, хоть вряд ли осуществимый, план - у журналиста: ему хочется, даже нет, не так - нужно, убить командира бригады, пытавшей его, по прозвищу Бакалавр. А ещё каждый из них собирается принимать посильное участие в жизни сына парикмахера, мальчика Онорио... Но тут их ждёт самое большое разочарование...
Книга очень сильная на самом деле, но читается трудно. В этом нет ничего удивительного, я уже сказала, что именно составляет канву сюжета. Но есть сцены, не позволяющие скиснуть окончательно и всё же внушающие надежду. Вот, к примеру, после пыток еле живого политического кидают в камеру к уголовным с особенно серьёзными статьями - и именно они спасают его от смерти:

Трое бандитов напоили меня с ложечки молоком, трое бандитов осторожно подложили мне под голову свернутое одеяло, трое бандитов раздобыли где-то пузырек с перекисью и промыли мои раны и язвы. Все это сделали трое бандитов, чьи портреты печатаются на последних полосах газет, потому что первые полосы отводятся героям диктатуры, докторам и полковникам, которые тоже грабят и убивают, только с размахом и у всех на виду.
Советовать кому бы то ни было книгу не могу. Но с точки зрения литературного произведения - она мощная.
Читать далее
81
361

Все рецензии

Похожие книги

Prose. Memoirs. Essays

Evelyn Waugh

(2)

Когда хочется плакать, не плачу

Мигель Отеро Сильва

3,8

(153)

Тяжелые люди, или J'adore ce qui me brule

Макс Фриш

3,7

(72)

Трехгрошовый роман

Бертольд Брехт

(170)

Мертвые остаются молодыми

Анна Зегерс

4,3

(49)

Сага о Форсайтах. Т. 3: Пробуждение. Сдается внаем

Джон Голсуорси

4,4

(116)

Избранное

Мигель Отеро Сильва

3,5

(2)

Конец сказки

Джек Лондон

4,4

(109)

Мечты о женщинах, красивых и так себе

Сэмюэль Беккет

3,7

(161)

Мертвые дома

Мигель Отеро Сильва

4,2

(25)

Пена дней. Романы

Борис Виан

(681)

Расколотое небо

Криста Вольф

3,8

(28)

Гаврский нотариус

Жорж Дюамель

(0)

Наставники

Жорж Дюамель

(0)

Битва с тенями

Жорж Дюамель

(0)

Электропрохладительный кислотный тест

Том Вулф

4,1

(494)

Вся королевская рать

Роберт Пенн Уоррен

4,3

(2,5K)

Слепец в Газе

Олдос Хаксли

3,9

(243)

Под сетью

Айрис Мёрдок

3,8

(1,6K)

Прощай, оружие!

Эрнест Хемингуэй

(13,1K)

Цитаты

Аноним26 августа 2014 г.
Нет на земле существа отважнее, великодушнее, настойчивее и достойнее уважения, чем влюбленная женщина. Такая принесет в жертву все, что угодно: домашний очаг и состояние, если они у нее есть; семью и детей, если они у нее есть; собственную жизнь, которая у нее есть и всегда в ее распоряжении. Влюбленная женщина - повторяю, женщина, полюбившая всем сердцем, превосходит в набожной приверженности верующих, в бескорыстии - альтруистов, в беззаветной преданности - революционеров, в самоотреченности - матерей, а уже одно это, черт возьми, о многом говорит.
Читать далее
16
326
Аноним10 февраля 2014 г.
Так Парикмахер стал храбрым революционером, который под пытками не сказал ни слова из того, что знал, хотя на самом-то деле ничего не знал и ему просто нечего было сказать.
14
501
Аноним10 февраля 2014 г.
Трое бандитов напоили меня с ложечки молоком, трое бандитов осторожно подложили мне под голову свернутое одеяло, трое бандитов раздобыли где-то пузырек с перекисью и промыли мои раны и язвы. Все это сделали трое бандитов, чьи портреты печатаются на последних полосах газет, потому что первые полосы отводятся героям диктатуры, докторам и полковникам, которые тоже грабят и убивают, только с размахом и у всех на виду.
11
247