Сочинения в двух томах. Том 1

Что же есть одиночество?
Что же это за зверь?
Одиночка — и хочется
На волю, за дверь?

Ну а может быть, просто —
Твой отчаянный крик
С нелюдимого острова
На материк?

Что же есть одиночество?
Что не понят другим,
И стихи, и пророчества —
Беспредметны, как дым?

И что все твои замыслы,
Все, чем жизнь дорога, —
Непролазные заросли
И мрачны, как тайга?

Что же есть одиночество? —
Не понять мне вовек.
Может, миг, когда корчится
В петле человек?..
"Одиночество" (Виктор Астафьев) из романа «Царь-рыба»

Эксперимент, который описал в своём рассказе Чехов, когда человек на 15 лет самоизолируется от общества, на мой взгляд, слишком умозрителен. То есть придумать и написать об этом Антон Павлович, конечно, мог. Но в реальной жизни подобный опыт вряд ли мог иметь место. Поэтому первое название рассказа «Сказка» более подходит, чем «Пари».

14 ноября 1870 года гости на званом вечере поспорили о том, что гуманнее смертная казнь или пожизненное заключение? В результате молодой юрист двадцати пяти лет и хозяин банкир заключили пари, согласно которому юрист отправился во флигель отбывать добровольное одиночество на пятнадцать лет. В случае, если он выдержит эти годы, получит два миллиона.

В современном мире учёные неоднократно проводили опыты по изучению возможностей человека переносить самоизоляцию. Кроме того, сама жизнь показывала примеры подобных случаев. «Обычная девушка Сара Шурд около двух месяцев провела в Эвинской тюрьме Тегерана: ей слышались посторонние шаги, виделись огоньки света, большую часть времени она проводила на четвереньках и прислушивалась к тому, что происходит за закрытой дверью. Тем летом 32-летняя Сара в сопровождении двух своих друзей отправилась путешествовать по горам Иракского Курдистана. На границе с Ираном они были арестованы по подозрению в шпионаже и заключены под стражу. Сара провела порядка десяти тысяч часов в одиночном заключении, ее преследовали галлюцинации. «Боковым зрением я фиксировала вспышки света, но когда поворачивала голову, они тут же пропадали» — рассказала девушка в интервью The New York Times в 2011 году. — Однажды я услышала, как кто-то кричит. Этот крик стоял в моих ушах до тех пор, пока меня не привел в чувство один дружелюбный охранник. Оказалось, что кричала я сама».

«В современном же мире отказ от контактов с другими людьми влечет за собой не только разного рода болезни, но наибольший удар приходится по работе сознания. Например, изоляция влияет на наше восприятие времени. Люди, которые провели долгое время без солнечного света, отмечали эффект временного сдвига. Микель Сиффре отправился в двухнедельную экспедицию по изучению подземных ледников французских Альп. По прошествии некоторого времени он обнаружил, что под воздействием темноты его сознание начало меняться, и решил провести под землей еще два месяца. Исследователь оставил все измерительные приборы снаружи и жил в соответствии со своими биологическим часам. После завершения эксперимента Микель обнаружил, что двум минутам земного времени были эквивалентны 5 его субъективных минут под землей».

Социальная изоляция, которую описывает Чехов в своём рассказе, может разрушить сознание человека, но Антон Павлович подробно описывает систему способов, которые применил юрист, чтобы противостоять одиночеству. Автор последовательно описывает этапы жизнедеятельности отшельника. Первый год – игра на рояле, отказ от вина и табака, книги лёгкого содержания. Второй год – без музыки, чтение классиков. Пятый – музыка, вино, разговоры с самим собой, отказ от книг. Шестой – изучение языков, философии, истории. Следующие четыре года – выписано более шестисот томов, изучено шесть языков. После десятого года чтение только Евангелие, история религий и богословие. В последние два года «узник читал чрезвычайно много, без всякого разбора… Его чтение было похоже на то, как будто он плавал в море среди обломков корабля и, желая спасти себе жизнь, жадно хватался то за один обломок, то за другой! »

Чехов довольно интересно представил программу сохранения отшельником своего сознания. Из современной жизни можно привести следующий пример. «Хуссейн Ал-Шахристани был главным советником Саддама Хуссейна по ядерным вопросам. Его посадили в тюрьму Абу Храим рядом с Багдадом после того, как он отказался поддержать проект разработки атомного оружия для Ирака. Хуссейну удалось сохранять свой рассудок на протяжении 10 лет одиночного заключения, он тренировал свой мозг, решая математические задачки, которые сам для себя и сочинял. Сегодня он работает заместителем министра энергетики Ирака. Подобный метод использовала во время своего семилетнего пребывания в плену у венгерского коммунистического правительства Эдит Бон, доктор медицинских наук и переводчица. Она конструировала счеты из кусочков черствого хлеба и перебирала в уме словарный запас из шести языков, которыми владела в совершенстве».

Окончание пари представлено Чеховым достаточно убедительно, на мой взгляд. Если узник смог справиться со столь тяжёлым испытанием, найти в себе силы преодолеть годы одиночества, значит, он открыл в себе огромный источник силы, о чём и написал в записке банкиру перед тем, как нарушить условия пари и уйти раньше срока на пять часов – «…в ваших книгах я пил ароматное вино, пел песни, гонялся в лесах за оленями и дикими кабанами, любил женщин... Красавицы, воздушные, как облако, созданные волшебством ваших гениальных поэтов, посещали меня ночью и шептали мне чудные сказки, от которых пьянела моя голова. В ваших книгах я взбирался на вершины Эльборуса и Монблана и видел оттуда, как по утрам восходило солнце и как по вечерам заливало оно небо, океан и горные вершины багряным золотом; я видел оттуда, как надо мной, рассекая тучи, сверкали молнии; я видел зеленые леса, поля, реки, озера, города, слышал пение сирен и игру пастушеских свирелей, осязал крылья прекрасных дьяволов, прилетавших ко мне беседовать о боге... В ваших книгах я бросался в бездонные пропасти, творил чудеса, убивал, сжигал города, проповедовал новые религии, завоевывал целые царства...»

Конечно, узник ввиду отсутствия социализации ударился в другую крайность, посчитал, что он стал выше книг, выше всех благ мира – «Всё ничтожно, бренно, призрачно и обманчиво, как мираж. Пусть вы горды, мудры и прекрасны, но смерть сотрет вас с лица земли наравне с подпольными мышами, а потомство ваше, история, бессмертие ваших гениев замерзнут или сгорят вместе с земным шаром».

Впрочем, как мне кажется, тут Чехов очень точен, когда психика человека не выдерживает столь длительного одиночества, она может бросить человека в другую форму безумства – манию величия, а, может быть, Антон Павлович показал в такой концовке обретение сорокалетним человеком некоего высшего смысла, не доступного простым смертным?...

«Сложно найти более яркую иллюстрацию силы одиночества, которое способно сокрушить одного человека и раскрепостить другого, чем история Бернарда Муатессье и Дональда Кроухерста, двух участников кругосветной регаты Sunday Times Golden Globe 1968 года. Муатессье, аскетичный француз, на протяжении всего своего путешествия занимался йогой и кормил буревестников, садившихся к нему на корму — ему настолько понравился процесс, что идея возвращения к цивилизации стала ему чужда. Проплыв еще один раз вокруг земли, он высадился на острове Таити: «Я все время провожу в открытом море, потому что здесь я счастлив, — заявил он. — Быть может, это поможет спасти мою душу». Второй участник, Кроухерст, чувствовал себя несчастным с самого начала. Он покинул Англию, недостаточно подготовившись к мероприятию, и с самого начала пути отправлял фальшивые отчеты о своем местонахождении. Он бесцельно дрейфовал в течение нескольких месяцев у берегов Южной Америки, а его уныние и одиночество только усиливались. В конце концов, он закрылся в своей каюте, написал предсмертную записку и прыгнул за борт. Его тело так и не нашли».

Фраза – «Вы обезумели и идете не по той дороге. Ложь принимаете вы за правду и безобразие за красоту. Вы удивились бы, если бы вследствие каких-нибудь обстоятельств на яблонях и апельсинных деревьях вместо плодов вдруг выросли лягушки и ящерицы или розы стали издавать запах вспотевшей лошади; так я удивляюсь вам, променявшим небо на землю. Я не хочу понимать вас».

Прочитано в рамках марафона «Все рассказы Чехова» # 369

Вот наконец и я прочитал этот рассказ, вызвавший год назад бурное обсуждение под отзывом  literaT.  Позволю процитировать одну фразу из отзыва:

Позволю не согласиться. Вернее, разные бывают мужчины. Есть и такие, которые любуются всем, что шевелится и все вызывает у них фантазийные видения. Но таких мало. В основном да, любуются внешними атрибутами и формами, действительно приводящими в беспокойное броуновское движение наши гормоны. Но опять же, это очень индивидуально. Что до меня, то я согласен с видением Чехова:

Примерно так. Другая молодость касается тебя крылом, ты на мгновение возвращаешь те далекие ощущения и тебе становится грустно и обидно за невозвратное время. Но опять же, не каждая красота возбуждает в тебе те далекие ощущения. Есть красота крикливая, вульгарная, вызывающая, с сигаретой во рту, грубой речью, с богатой коллекцией тату, с пустыми глазами, наконец. Такая красота не привлекает и проходит мимо. Но бывает случаи, когда гармония внешнего и внутреннего состояния, наивность и непосредственность, скромность и доброта трогают твою душу, как та армяночка тронула душу великого писателя. И в твоей душе становится немного теплее) Вот и все

Когда читал это в школе, тогда посмеялись, всем классом. Но никто ничего не понял.

А сейчас вот читаю, и до меня дошел весь цимес или по нашему весь смак этой книги.

В школе, мы не очень понимали, кто там коллежский, столоначальник, статский советник и тп.

Просто один был персонаж толстый, а другой тонкий. Учительница сказала, мол  у второго ранг был выше, и чинопочитание и все такое. Мы покивали для вежливости, посмеялись.

Но вот сейчас, я уже сам как эти двое тонкий и толстый. Тоже бывает встречаю старых друзей. Конечно чинопочитания у нас особо нет, но вот тачки, телки, бабки и тп. У кого, что круче, показывают.  И я всегда себя чувствую, как Тонкий.

В начале, тут в рассказе, на вокзале двое встречаются.
Один такой типичный семьянин, жена и ребенок, тонкий, Порфирий.
А второй толстый Михаил, он один, но маститый.

Антон Павлович, с самого начала, даёт нам понять, что Толстый не так прост.

Он тут пообедал, выпил дорого испанского вина, и пахнет дорогой французской  парфюмерией.

Сразу понятно, кто есть кто.

Вы знаете, печально в этом рассказе, то что когда вы дети, подростки, юноши. То все социальные различия они не так бросаются в глаза, но вот чем старше, тем сильнее.

Мне вот прочитав рассказ, стало понятно, почему тонкий себя так повел. Он по сути, хоть и не самого низкого ранга, но где там рядом. А тут его товарищ старый Михаил, говорит.

Представьте вы скажем, не знаю, работаете, каким нибудь завхозом. А ваш приятель. говорит, что он Министр или зам. Министра. Вы бы наверное точно в лице поменялись, не факт, что стали лебезить, но точно бы, сменили тон.

Другое дело, что вот так встретить в наше время персону такого ранга, на перроне вокзала, практически не реально. У всех личные авто, с мигалками.

А в Российской Империи, чины эти были еще важнее, чем сейчас. И табели о рангах. Они были как у гражданских так и у военных.

Вот тонкий он был 7 ранга.  Точнее два года был 8 ранга, перевели на новую работу на 7 ранг. Он был по серединки табеля.

А его товарищ Михаил. Занимал 3 строчку.  То есть немыслимая величина.

Порфирий(тонкий) еще думал его друг Статский советник, помните, как Фандорин был, в кино и книге. Это тоже должность не малая. Но все же занимает 5 строчку, то есть в теории плюс минус достичь можно.

Еще примечательно, как вел себя сын Порфирия, Нафанаил, ученик III класса.

В начале, при первом знакомстве с другом отца.

Потом.

А вот, как узнал, что папин друг важная шишка.

И на прощание.

Действия сына, мне кажутся более трагичными. Ладно там его отец, он взрослый человек, и на службе его загнобили, кланяется, перед старшими.
А вот сын его, уже с детских лет, впитывает чинопочитание и преклонение перед начальством.

Памятник толстый и тонкий в Таганроге

Вспоминаю, фильм "Кин-дза-дза!".

Или вот

По сути то своей ничего особо не меняется, да мы стали чуть свободнее, но эта система, преклонения, все равно осталась. Только система преклонения уже не такая, четкая как была.

Мне кажется, если и преклонятся, то перед умом и делами людей. И уж точно не говорить, как Порфирий.

Так, несколько изменив знаменитое крылатое выражение Грибоедова , озаглавил бы я свой отзыв. Действительно, где эта грань психической нормальности? Она безусловно есть. Но только ли у задокументированных психических больных она пройдена? Существует много разновидностей людей, недолюбливающих людей в принципе, но не все они сидят в психушке. Психушек не хватит, честно говоря)
У врачей есть такое негласное правило - не привыкать к пациентам, не вступать с ними в задушевные разговоры и т.д.. И какая малость может послужить при этом толчком к последующему собственному сумасшествию! Всего несколько разговоров с молодым временно съехавшим с катушек психом и вот уже самого доктора кладут на койку этого уже выписанного (наверное, ибо не уточняется) выздоровевшего (опять же, наверное). Сам новый пациент, на фоне окружающих его вне больницы людей, кажется гораздо более здравомыслящим и нормальным. Однако, психологическое расстройство, еще не явное, уже могут заметить опытные специалисты, по мимике, жестикуляциям и рассуждениям. Часто все это прорывается внезапно как гнойник. А может не прорваться никогда. Это может случиться с каждым. Врачи тоже люди и с ними такое бывает тоже. Врач Антон Палыч знал о чем писал. Уже и без всякого "наверное". Сгорел на работе врач из этого рассказа, заразился вирусом безумия и не справился с ним. Но безумие не всегда выглядит очевидным. Люди живут себе и живут, вне психушки, без видимых проблем. Это автор, сам врач, нам об этом говорит. И предлагает жить дальше с этой мыслью) Ну и еще было интересно и горько узнать, от классика с опытом врача, что больницы еще "тахгда" (представьте персонаж Галыгина) были по своей сути душегубками. Сегодня можно и нужно констатировать, что ничего не изменилось с тех пор. Можно вспомнить и Левшу Николая Лескова , написанного еще раньше, загубленного врачами. Тема грустная. Но Антон Палыч, наверное, не о несовершенстве российских больниц хотел рассказать, а том, какая тонкая грань между безумием и нормальностью и как просто на самом деле быть зачисленным в безумные. Но сначала в буйно помешанные, а еще раньше в люди с психическими расстройствами)
Ну как не вспомнить персонаж Винокура?)

В чём гениальность Чехова? На мой взгляд, в том, что в небольшом рассказе за кажущейся простотой сюжета перед вами появляются скрытые смыслы, которые можно разгадывать до бесконечности. Зато стоит только вчитаться и можно при каждом прочтении открывать всё новые и новые глубины. Если, конечно, у вас есть желание открывать для себя незнакомые и иные горизонты, не всегда открытые при первом прочтении.

Сюжет можно уложить в пару строк. Ночь. Степь. Огромное овечье стадо. Два пастуха – старый и молодой, плюс проезжающий объездчик. Скоро рассвет. Вот, собственно, и всё… Дальше только от вас зависит, что вы прочитаете, и что вам будет близко.
Мне показался очень заманчивым тезис Чехова о размышлениях овец – «Их мысли, длительные, тягучие, вызываемые представлениями только о широкой степи и небе, о днях и ночах, вероятно, поражали и угнетали их самих до бесчувствия, и они, стоя теперь как вкопанные, не замечали ни присутствия чужого человека, ни беспокойства собак».

Хотя, конечно, самым загадочным в этом рассказе являются рассуждения одного из пастухов, восьмидесятилетнего старика, о Ефиме Жмене. Кто такой этот Жменя, который недавно помер? Судя по словам старика, он был своеобразным сельским представителем нечистой силы. А в доказательство пастух рассказывает о проделках Ефима Жмени.

Смолоду он всё больше молчал, да на тебя косо глядел, в церковь и в кабак не ходил, «всё больше один сидит или со старухами шепчется». Действительно! Подозрительный парень…

«Бывало, придут к нему добрые люди на бакчи, а у него арбузы и дыни свистят. Раз тоже поймал при людях щуку, а она - го-го-го-го! захохотала...»

Молодой пастух засомневался и спросил старого, не слыхал ли тот, как арбузы свистят? Старик врать не стал, сказал, что не слышал, но – «…Перед волей у нас три дня и три ночи скеля {скала.} гудела. Сам слыхал. А щука хохотала, потому Жменя заместо щуки беса поймал».

Кто-то посмеётся над стариком и его странным рассказом, но остановившийся рядом с пастухами объездчик Пантелей, который на мельницу ездил, да припозднился, человек опытный, поэтому на стариковскую историю говорит – «Это бывает».

Конечно, ночные разговоры о нечистой силе потому и кажутся невероятными, что вокруг бескрайняя степь, и только огромное звёздное небо над головой. Чтобы убедить слушателей, старик приводит и другие факты ещё более невероятные из колдовской жизни Ефима Жмени. Страшные и не оставляющие сомнений о сговоре того с нечистой силой.

А почему же рассказ называется «Счастье»? Об этом и идёт дальше речь. Выясняется, что за страшные проделки хотели простые ребята убить Жменю. Только старые люди не дали – «Нельзя его было убивать; он знал места, где клады есть. А кроме него ни одна душа не знала. Клады тут заговоренные, так что найдешь и не увидишь, а он видел. Бывало, идет бережком или лесом, а под кустами и скелями огоньки, огоньки, огоньки... Огоньки такие, как будто словно от серы. Я сам видел. Все так ждали, что Жменя людям места укажет или сам выроет, а он - сказано, сама собака не ест и другим не дает - так и помер: ни сам не вырыл, ни людям не показал».

Тут-то и проясняется, что старик имеет в виду под «счастьем». Оказывается он так называет клад – «Есть счастье, а что с него толку, если оно в земле зарыто? Так и пропадает добро задаром, без всякой пользы, как полова или овечий помет! А ведь счастья много, так много, парень, что его на всю бы округу хватило, да не видит его ни одна душа!»

Самый заманчивый разговор у них пошёл про клады. О том, как их много в степи зарыто, об их происхождении. «Тут, где-то на этом кряже (объездчик указал в сторону нагайкой), когда-то во время оно разбойники напали на караван с золотом; золото это везли из Петербурга Петру-императору, который тогда в Воронеже флот строил. Разбойники побили возчиков, а золото закопали, да потом и не нашли. Другой же клад наши донские казаки зарыли. В двенадцатом году они у француза всякого добра, серебра и золота награбили видимо-невидимо. Когда встречались к себе домой, то прослышали дорогой, что начальство хочет у них отобрать всё золото и серебро. Чем начальству так зря отдавать добро, они, молодцы, взяли и зарыли его, чтоб хоть детям досталось, а где зарыли – неизвестно». И говорит Пантелей – «…близок локоть, да не укусишь... Есть счастье, да нет ума искать его… Да, так и умрешь, не повидавши счастья, какое оно такое есть...»

Старик признаётся, что на своём веку раз десять искал счастье – «На настоящих местах искал, да, знать, попадал всё на заговоренные клады. И отец мой искал, и брат искал - ни шута не находили, так и умерли без счастья».

Молодой пастух, Санька, слушал все эти рассказы о кладах «с младенческим выражением страха и любопытства». Но больше всего его интересовало, что старик будет делать с кладом, когда найдёт его? Но тот не сумел ответить – «… За всю жизнь этот вопрос представился ему в это утро, вероятно, впервые, а судя по выражению лица, легкомысленному и безразличному, не казался ему важным и достойным размышления».

Между тем, Санька всё не мог взять в толк – «…почему клады ищут только старики и к чему сдалось земное счастье людям, которые каждый день могут умереть от старости?»

Фраза – «Старик и Санька разошлись и стали по краям отары… Первого не отпускали мысли о счастье, второй же думал о том, что говорилось ночью; интересовало его не самое счастье, которое было ему не нужно и непонятно, а фантастичность и сказочность человеческого счастья».

Прочитано в рамках марафона «Все рассказы Чехова» # 504

«Товарищи учёные, эйнштейны драгоценные,
Ньютоны ненаглядные, любимые до слёз!
Ведь лягут в землю общую остатки наши бренные,
Земле — ей всё едино: апатиты и навоз».(Высоцкий В.С.)

Вопрос взаимоотношений полуграмотных соседей с учёными профессорами волнует всех пишущих на протяжении многих веков. Очень сложно наладить полноценное общение. Антон Павлович в своём первом напечатанном произведении в 20-летнем возрасте показал всю пропасть, разделяющую обывателя и соседа-учёного. Как будто с разных планет…

Ссылаться на то, что это пародия, нет смысла. Любой это поймёт, кто периодически общается с «народом», точнее, яркими представителями, которые уважают образованных людей, но взглядов на происхождение видов с Чарльзом Дарвином не разделяют. Удивительно, как молодому Чехову удалось так ярко поведать о самобытном взгляде простых людей на текущее (на тот момент) развитие науки.

«…на луне т. е. на месяце живут и обитают люди и племена. Этого не может быть никогда, потому что если бы люди жили на луне то заслоняли бы для нас магический и волшебный свет ее своими домами и тучными пастбищами. Без дождика люди не могут жить, а дождь идет вниз на землю, а не вверх на луну. Люди живя на луне падали бы вниз на землю, а этого не бывает. Нечистоты и помои сыпались бы на наш материк с населенной луны. Могут ли люди жить на луне, если она существует только ночью, а днем исчезает? И правительства не могут дозволить жить на луне, потому что на ней по причине далекого расстояния и недосягаемости ее можно укрываться от повинностей очень легко».

Это сейчас любой школьник знает, что Луна необитаема, в чём убедились американские астронавты и советский луноход. А во времена Чехова учёные умы надеялись, что Луна обитаема… Ведь, не скажешь, что сосед Василий Семи-Булатов тёмен и неграмотен. Нет. Он тянется к научным знаниям – «Ужасно я предан науке! Рубль сей парус девятнадцатого столетия для меня не имеет никакой цены, наука его затемнила у моих глаз своими дальнейшими крылами. Всякое открытие терзает меня как гвоздик в спине. Хотя я невежда и старосветский помещик, а все же таки негодник старый занимаюсь наукой и открытиями, которые собственными руками произвожу и наполняю свою нелепую головешку, свой дикий череп мыслями и комплектом величайших знаний». Новые знания Василий воспринимает через призму собственного понимания. И своим пытливым умом делает личные открытия!

«Я открыл, что наша великая огненная лучистая хламида солнце в день Св. Пасхи рано утром занимательно и живописно играет разноцветными цветами и производит своим чудным мерцанием игривое впечатление. Другое открытие. Отчего зимою день короткий, а ночь длинная, а летом наоборот? День зимою оттого короткий, что подобно всем прочим предметам видимым и невидимым от холода сжимается и оттого, что солнце рано заходит, а ночь от возжения светильников и фонарей расширяется, ибо согревается. Потом я открыл еще, что собаки весной траву кушают подобно овцам и что кофей для полнокровных людей вреден, потому что производит в голове головокружение, а в глазах мутный вид и тому подобное прочее».

Кто-то посмеётся. А я считаю, что стремление к научному подвижничеству очень похвально. Главное, чтобы оно не было агрессивным и направленным на утверждение себя, как единственно знающего истину в последней инстанции. Более того, Василий тянется к знаниям и открытиям, обращается к учёному соседу с призывом – «Откроем что-нибудь вместе, литературой займемся и Вы меня поганенького вычислениям различным поучите». Как не вспомнить Владимира Семёновича Высоцкого –
«Товарищи учёные, не сумлевайтесь, милые:
Коль что у вас не ладится — ну, там, не тот аффект, —
Мы мигом к вам заявимся с лопатами и с вилами,
Денёчек покумекаем — и выправим дефект!»

Прочитано в рамках марафона «Все рассказы Чехова» # 390

Индейские подростки ночуют в прериях в ожидании, когда им явится будущий дух хранитель, русскому парнишке Егорушке для процесса инициации достались степь, обоз с незнакомыми людьми и страшная гроза. Егорушку дядька везет учиться, далеко от родного города, далеко от мамок и нянек, от друзей детства. Степь становится границей между детством и отрочеством,; что-то нашёптывает мальчику, пугает и угрожает, умиротворяет; будит новые чувства, от злости до слёз; знакомит с людьми и красотой мира; с человеческим, со стихийным, с внутренним.

Чехов замечательно владеет словом; я как будто проехалась по этой степи вместе с мальчиком, злилась на дурковатых Кирюху и Дымова, слушала байки Пантелея, посмеивалась над о.Христофором, ловила раков (хотя нет, наблюдала, никакой Чехов не заставит меня в камыши лезть и трогать членистоногих), боялась грозы, металась в горячке. В общем-то знала, что Егорушка доберется до места назначения, но всё равно переживала, когда он заболел, очень уж страшно он звал маму.

Кое-что было против шерсти. Последнее время внимание само выхватывает в русской классике национальный вопрос, очень неладно всё с великодержавным шовинизмом на Руси. Карикатурные евреи, слов "украинский" или "украинец" вообще нет, поляки - ляхи нехорошие, немцы обманывают и наживаются на всех, армянский хутор населяют армяшки. Но у Чехова хотя бы и русским достается не меньше. А украинский хлопец Константин и вовсе один из самый обаятельных героев, пусть казался "некрасивым собой и ничем не замечательным". Потому не стала снижать оценку повести. Вот Шмелёву я балл сняла за национализм (при том, что он там соловьём поэтично разливался о равенстве всех перед голодом, но таки неуловимо разделил "там были все - русские, татары, чеченцы" и "а корову спёрли украинцы").

Продолжу читать Чехова отдельными рассказами, а не сборниками. Всё-таки у него в отдельном произведении столько разных планов, персонажей, мыслей - каждая деталь наталкивает на новую идею и разматывает клубочек смыслов. Нельзя Чехова поглощать аки водку, залпом.

Чехов для меня - главная святыня классической литературы. Думаю, у него нет произведений, которых я не читала, и очень многое перечитано не раз. Должна признаться, хотя сейчас найдётся очень много людей, желающих кинуть в меня что-нибудь тухлое, что совсем не люблю его драматургию. НО! Я обожаю его рассказы настолько, что каждый раз и в каждом из них вижу что-то новое, что раньше ускользнуло от моего внимания. Так и в этот раз: в заглавном рассказе для меня была открытием фраза, вернее, мысль юного гимназиста о ненависти к мухам, в то время как он про себя рассуждает о недолговечности и ненужности красоты. В рассказе "Княгиня" как в первый раз увидела историю, как "благотворительница" желала кормить из соски деток, чьи матери работают в поле, но ни одного не нашла - они были в поле с матерями.
Точнейшие слова и точнейшие чувства - вот фирменный чеховский стиль. Сюжет может забыться, но ощущение обречённости его слишком тонких, интеллигентных и порядочных героев остаётся. И как чертовски это актуально до сих пор...

Двое солидных мужчин едут в вагоне первого класса. И один из них начинает сокрушаться об отсутствии славы. Признаётся, что он инженер - "построил на Руси десятка два великолепных мостов, соорудил в трех городах водопроводы, работал в России, в Англии, в Бельгии...» Перечисляет сколько статей написал, занимаясь химией, нашёл способы добывания некоторых органических кислот, его имя можно найти в заграничных учебниках химии, дослужился со чина действительного статского советника… Но известности так и не достиг. Называет соседу свою фамилию - Крикунов, и тот соглашается, что не слышал про такого.

Тогда Крикунов в качестве примера, как надо добиваться известности приводит пример из своей жизни. Как в городе К. строил мост и «сошелся я там, скуки ради, с одной певичкой. Чёрт ее знает, все приходили в восторг от этой певички, по-моему же, - как вам сказать? - это была обыкновенная, дюжинная натуришка, каких много. Девчонка пустая, капризная, жадная, притом еще и дура. Она много ела, много пила, спала до пяти часов вечера - и больше, кажется, ничего. Ее считали кокоткой, - это была ее профессия, - когда же хотели выражаться о ней литературно, то называли ее актрисой и певицей». От её пения он был не в восторге – «Это было существо совершенно бесталанное, бесчувственное, можно даже сказать, жалкое. Насколько я понимаю, пела она отвратительно, вся же прелесть ее "искусства" заключалась в том, что она дрыгала, когда нужно было, ногой и не конфузилась, когда к ней входили в уборную».

Но самое удивительное, что она была чрезвычайно популярна в городе К. А на открытии моста никто не узнавал его как создателя этого сооружения, лишь воспринимали как любовника певички.

Читаю я рассказ о том, как инженер жаждет славы, но не может её добиться, а сам всё думаю про нашу действительность, где по выражению Владимира Владимировича Познера - «Если каждый день показывать по телевизору лошадиную задницу, то через какое-то время она станет звездой, ее будут узнавать на улицах, просить автографы». Это во времена Чехова ещё ни радио, ни телевидения не было. Только в газетах можно было себя рекламировать.

С одной стороны, я согласен с инженером Крикуновым об отсутствии известности у очень достойных людей, заслуживающих этой славы. И огромной популярности различных «лошадиных задниц». Но с другой стороны, меня удивляет такое чрезмерное тщеславие инженера Крикунова. Подумаешь, певичка известна гораздо больше столь достойного строителя мостов… Как-то мелко для действительно достойного человека. В конце концов, что такое – слава мирская? Всем известно - Sic transit gloria mundi (с лат. — «Так проходит мирская слава»)

Но, в целом, Чехов абсолютно прав – «Все эти русские мореплаватели, химики, физики, механики, сельские хозяева - популярны ли они? Известны ли нашей образованной массе русские художники, скульпторы, литературные люди? Иная старая литературная собака, рабочая и талантливая, тридцать три года обивает редакционные пороги, исписывает чёрт знает сколько бумаги, раз двадцать судится за диффамацию, а все-таки не шагает дальше своего муравейника! Назовите мне хоть одного корифея нашей литературы, который стал бы известен раньше, чем не прошла по земле слава, что он убит на дуэли, сошел с ума, пошел в ссылку, не чисто играет в карты!»

Популярность в народе – вещь абсолютно непредсказуемая.

Фраза – «…я приведу вам сотни всякого рода певичек, акробатов и шутов, известных даже грудным младенцам».

Прочитано в рамках марафона «Все рассказы Чехова» # 370

Человек, наделенный даром вести за собой должен тщательно выбирать свои слова, поскольку несёт ответственность за всех.
Сам Господь Бог не говорил с иудеями напрямую. Его слово могло оглушить, а его вид - ослепить. Свою волю он передавал через косноязычного заику Моисея. Чтобы оставалась только содержание, без формы.
Почему же настоятель, зная силу своего слова, не подумал о том эффекте, который возымеет его рассказ?
.
Природа не меняется. Собственно с этого и начинается рассказ Чехова. Он говорит, что и в 5 веке каждое утро поднималось солнце, пели птицы и т.д. Но, думается, что на самом деле он говорит -  не меняется природа человека. И если говорить человеку как прекрасно зло, то он в первую очередь услышит "прекрасно", и только потом "зло".
.
Сила слова у Чехова сопоставима с описываемым настоятелем. И спасибо ему, что со своей паствой он говорит (через 130 лет) тщательно подбирая и взвешивая каждое слово, создавая гениальный сплав формы и содержания