Кентавр

Для меня книга бесконечно скучная, скучная, скучная и еще сто раз скучная. После прочтения первой главы нашла аудиокнигу в которой чтец перед начиткой самого произведения рассказывает о древнегреческой мифологии, т.е. кто есть кто в этом фэнтези мире.
С детства не очень люблю сказки, а мифы это практически те же сказки, поэтому я читала их последний раз в лет в 10 и то без большого удовольствия, потому что в то время не всегда сама отвечала за выбор книг у себя на полке, и понятно, что ничего не помню. Ну только что Зевс там главный, жена его Гера.. и куча всяких разных богов, отвечающих за свою сферу - охота, земледелие, океан и пр... но и то не уверена, что правильно помню.
А после просушки мифов поняла, что ничего меня в этом по прежнему не привлекает. Какой-то вертеп - все всех предают и обманывает, все всем изменяют, устраивают какие-то войны, испытания, то дают власть и способности, даже бессмертие, то отбирают. Вобщем даже прочитав наконец эту скучную книгу я по прежнему не заинтересовалась мифами и мне по прежнему не понятно зачем Апдайк приплел мифологию для описания образа мыслей своего ГГ.
ГГ престраннейший тип - школьный учитель пятидесяти лет мистер Джордж Колдуэлл. Он вечно болен, готовится умирать, всё у него из рук вон плохо, денег никогда нет, в школе на нем ездят все, включая учеников. Книга начинается с того, что ученики стреляют из лука прямо на уроке и попадают ему в ногу. Вместо того чтобы предотвратить этот бардак Колдуэлл идет в мастерскую где ему вытащат стрелу, он даже не расскажет об этом никому. В принципе можно голову такому учителю оторвать и он даже не пикнет. Я в шоке.
Все так хвалят доброту учителя, так он может и добрый, но это же не лидер, а учитель обязан им быть, он просто тряпка половая.. Даже представить себе такое не могу в моей школе!
У Колдуэллов есть сын Питер, который любит рисовать, мыслит картинами, но понимает, что не так уж просто ему достичь своей мечты, может и пробовать не стоит. Он стесняется своего псориаза, стесняется недотепу отца, но любит его, помогает ему даже с директором проблемы решать. Питер мне понравился больше его папани.

Питеру тоже снятся странные сны, но тут хоть какое-то объяснение от автора есть, а вот то, что учитель это не учитель, а кентавр Хирон.. ну да, конечно.. ха-ха. Из него такой же кентавр, как из меня Гера)) Общего у них только то, что они оба учителя.
Понятия не имею чем так привлекла внимание книга в свое время, наверно в середине прошлого века было меньше писателей и меньше книг издавалось, только этим. Для меня в ней мало чего привлекательного. Не читала, а вымучивала. Там изложен небольшой отрывок из жизни семьи Колдуэлов и кусок "жизни" школы, а также странненькие мысли Колдуэлла по поводу Веры и прочее. Вся та псевдоэротика, что есть в книге только добавила непонятности. К чему это всё? Одни вопросы. Ответов не нашла :( Но я и старалась плохо, что легко объяснить тем, что книга меня абсолютно не заинтересовала.

Очень необычная книга в процессе чтения которой постоянно задаешься вопросом: "Что происходит? Кто все эти люди?".

История начинается с того, что учителю биологии (кентавр Хирон, сын Кроноса и Филиры), во время урока в ногу вонзилась стрела. Потом долго, но очень интересно описывается путь героя за средством избавления от боли и процесс возвращения обратно. Пока пытаешься понять, что происходит, мозг начинает самостоятельно генерировать идеи. К примеру, я сразу представила несчастного мужчину, который работает учителем и вынужден терпеть издевки детей. Он привык жить не для себя, а для других, ему ничего не жалко. Он видит, что мир вокруг него разваливается на части, ему многое не нравится, но он бессилен перед вселенной и знает, что обречен. В книге то и дело появляются новые персонажи: то Вера, которая на самом деле Венера, то ее отец – директор школы Зиммерман (Зевс), позже - ученики Ясон, Ахилл, сын (Прометей) и др. Но это только начало! Дальше все еще интереснее... Хотя нет, спойлеров не будет.

Диалоги, монологи и действия, - все это кажется абсолютно несовместимым и одновременно безумно логичным. Острый сюжет не дает расслабиться, а в каждой главе можно найти что-то мудрое и философское.

Книга так необычно написана, что все описанное в ней кажется реальным (наверно, в первую очередь, это из-за хаоса), но, честно сказать, одновременно с этим все написанное может показаться полным бредом.

Апдайк сделал гениальную вещь: он превратил обыкновенную историю в мифологическую и привлек внимание читателей к огромному количеству скрытых и явных проблем. Поэтому перед тем как начать читать будьте готовы к тому, что это достаточно тяжелая книга, которая, несмотря на некую абсурдность, обязательно проникнет в глубины вашего сознания (даже если вы не до конца ее поймете).

На первый взгляд книга повествует о простом школьном учителе. На самом же деле уловила в ней тоску по идеальному учителю. Такому, каким был кентавр Хирон. Главный герой Джордж Колдуэлл преподает в школе естествознание. Но как! Настолько интересно описано, что хотелось поприсутствовать на уроке. Наверняка так проще запоминать и геологические эры, и появление флоры и фауны, и звезды, и все-все, что связано с историей Земли. Просто мастер! А еще он очень добрый человек. Вот о чем бы ему не приходилось говорить, он сразу же подчеркивает лучшее, более интересное, успешное. Мало кто умеет так вдохновить. Ну и что из того, что команда по плаванию, которую он тренирует проиграла. Но он то нашел для каждого теплое слово. После этого хочется верить, что победу можно завоевать. Трудом, упорством, но она возможна. Просто другая команда имела лучшие возможности для тренировок. Так и мы в следующий раз должны к этому стремиться. Вот это и есть УЧИТЕЛЬ!

Даже его мнимое заболевание  подчеркивало насколько он тонок и чувствителен. Поразительно. Старается все завершить, чтобы после него не пришлось никому мучиться и разгребать недоделки.

Апдайка читала впервые. Слог оказался достойным. А вот предложения выше всяких похвал. Люблю такие сложносочиненные, разнообразные, красивые. Читаешь и видишь перед собой снежную дорогу или деревья. Понравилось.

Знакомство с автором продолжу

Для Долгой прогулки

Школа как социальный институт занимает довольно значимое место в общественном устройстве. Причём с давних времён. Возможно даже с доисторических — легко себе представить пещеру, где вокруг костерка сидели подростки-кроманьонцы, а убелённый сединами хромой старец (лет этак чуть за 30, ибо редко кто жил долгую жизнь в те времена) учил их уму-разуму, первобытной жизни и всему прочему. Хотя, скорее всего, вряд ли обучение было оторвано от реала, ведь теория прочнее влезает в голову вместе с практикой… если жив остаёшься.

Дальше...

В общем, учиться, учиться, учиться было лозунгом во времена чёрт те знает какие. И по крайней мере, в древнегреческие времена учёба точно осуществлялась специальными на то назначенными людьми… и нелюдьми. Кентаврами, например — об этом нам повествуют мифы Древней Греции.

И об этом же поведал читателям американский писатель Апдайк. Проводя в своём романе аналогию между более-менее современным учителем естествознания Джорджем Колдуэллом и мифологическим древнегреческим кентавром Хироном. Причём сделал это он — Апдайк — с изрядной долей авторского мастерства и изящества. И образ раненного отравленной стрелой Хирона выводится на первый план в первой же мизансцене, при этом сама мизансцена наполнена интригой и загадкой — в реале ли это всё происходит, или только тенью былого проносится в сознании Колдуэлла? Тем более, что начинают мелькать имена эллинских богов и героев…

А вот дальше мы погружаемся в историю жизни нашего учителя и параллельно-последовательно в жизнь его семьи, преимущественно его сына-подростка. И тут мы волей-неволей вникаем в целый ряд деталей и подробностей, начиная от вероятной предполагаемой болезни Колдуэлла (который подозревает, что болен раком и начинает вести себя соответствующим образом) и заканчивая … а ничем не заканчивая. Ибо мы вместе с обоими Колдуэллами катаемся на машине, ночуем (без копейки денег) в гостинице, попадаем в снегопад и не можем добраться до дома, попутно переживаем болезнь Джорджа — сам Джордж мнится этой болезнью, а сын сочувствует и тоже определённым образом ведёт себя. Попадаем в неловкую ситуацию, когда едва ли не застаём директора школы в любовной интрижке с одной из школьных родительниц и переживаем вместе с Колдуэллом-старшим по этому поводу (уволят — не уволят). Ну и так далее, пересказывать часть сюжета не имеет смысла. Отметим только высокий уровень психологизма, причём как при погружении во внутренний мир отца, так и при проникновении в глубину души подростка, да и других персонажей тоже — впрочем, это ведь Апдайк!

И понятна и так слишком прозрачная аналогия Джорджа Колдуэлла с Хироном, ибо каждый педагог и является вот таким учителем-кентавром, впихивающим и вталкивающим знания, умения и навыки в голову своих учеников, получающим от них клички и порой даже стрелы, но и любовь тоже — если ты не притворяешься учителем, а являешься им.

А маленькая лекция по естествознанию, прочитанная Колдуэллом для своих учеников, была весьма наглядной и образной, и даже ваш покорный слуга, со школьной скамьи интересующийся этими вопросами и потому знающий и представляющий себе временнЫе масштабы происхождения нашей Вселенной, рождения Солнца и планет и затем эволюции Земли — был впечатлён.

Хорошая книга. Браво Апдайк!

Ну и наконец, во исполнение ДОПа для одной командной Игры я выбрал вот этот кусочек текста и ввёл его в одну из нейросетей...

И на этот вот введённый текст нейросеть сгенерировала вот такую картину — довольно странно здесь выглядят трилобиты, как вам кажется?

Впрочем, когда я сократил описание (в цитате выделено полужирным), то получилось уже что-то более похожее… но опять же, на тараканов или жуков, а не на трилобитов.

Ну, а настоящие трилобиты по мнению учёных выглядели ВОТ ТАК

В читательском кругу, где мне доводилось вращаться, Апдайка то и дело называют певцом жизненной грязи и разврата. Поэтому, взяв в руки очередной шедевр мастера, невольно задаёшься вопросом: где же обещанное похабство? Где мерзости? Когда меня, в конце-то концов, научат плохому?! А мерзостей и нет. Более того, возникает другой предмет для размышлений: что могут сочитатели осознать как мерзость, и почему я - не осознаю? Допустим, многих покоробит подробный рассказ о псориазе, роднящем автора и главного героя, о связанных с ним крупных неудобствах и мелких удовольствиях. Поверьте, пережила на опыте: нерадостно, зато достоверно. Так кожными болезнями и болеют - с брезгливой заинтересованностью, обращённой на самого себя. Джордж Колдуэлл, полунищий учитель средней школы, сделал из этого неприятного чувства великое самоисследование, поэтому никаким псориазом и не заболел.
В принципе, понятно стремление американцев, не только жителей Штатов, сочинить собственные мифы либо переделать на свой лад старые. Нету у них ни Калевалы, ни Илиады, так что на сцену появляются Лонгфелло, Джек Лондон, Торнтон Уайлдер, и приводят хорошо забытых богов. Личный миф Джорджа Колдуэлла ака кентавра Хирона воспринимается неуместным в гнилой провинциальной дыре, в жалкой школке, в разваливающемся доме с сортиром-скворечником. Но миф, где он - сын Солнца и цветущей липы, дает ему силы существовать. Грубо говоря, Колдуэлл ненавидит свою неблагодарную работу, но самоотверженно, талантливо распинается перед стадом учеников лишь оттого, что у него есть ученики воображаемые - Ахилл, Асклепий, Ясон. Учитель презирал бы индюка директора и распутную миссис Гаммел, если бы не видел в них Громовержца и Венеру. И с озлобленным, больным сыном своим он никаких отношений не установил, если бы не грезил о мудрой дочери Окирое. И в результате всё вокруг Колдуэлла наделено значимостью, несравненной глубиной, и вот уже в глазах школьников мелькает понимание, а сын исподволь готовится в пророки. Белой завистью завидую Колдуэллу, который много ошибался, но в главном прав. Белой завистью завидую Апдайку. Спасибо им.

Наверное, стоило остановиться на Кролике - не могу понять, что побудило меня дочитывать все произведения Апдайка, что попали мне в руки. Кентавр - это унылая, бессюжетная история о сельском учителе и его сыне, перемежающаяся вставками и аллюзиями из греческой мифологии. Кентавр Хирон - тот самый, которого отправили на небо в качестве созвездия - совершенно ничем не напоминает учителя Колдуэлла, даже отношением к ученикам, хотя нам настойчиво пытаются пропихнуть обратное. Колдуэлл считает преподавание своим призванием, а на самом деле он вообще в школе случайный человек, никакого педагогического таланта у него нет, с детьми он общаться не умеет. Даже собственный сын его стесняется немилосердно просто. Сын, кстати, тоже такой, что я поразилась, откуда Апдайк вообще таких откапывает. Кунтскамера просто...
Собственно, все повествование - потому что сюжета здесь нет - крутится вокруг неустроенной жизни тех, кто не приложил ни малейшего усилия, чтобы ее устроить. Кролик - тот хотя бы рыпался, из двух зол выбирал наиболее смазливое, крутил хвостом, судил эгоистично и играл ва-банк. А тут герои - не герои вовсе. Так... центральные персонажи. Вдобавок повествование скачет - то от первого лица, то от третьего. Напрягает, потому что не обусловлено и не оправдано.
Скучно и противно. Какой смысл в таких количествах писать про лишай на теле, гниль в кишках, проблемы пищеварения, всякие насморки и выдирание зубов? Про ничтожеств, которых даже автор в конце убивает, чтоб не мучились.

Джордж Колдуэлл школьный учитель. Живет с женой, сыном и тестем на пригородной ферме, которую ненавидит. Ферма принадлежит родителям жены и как раз она-то ощущает себя созданной для жизни на земле, чего не скажешь о муже и сыне. У него старый бьюик, купленный за триста семьдесят пять долларов. Машина была бы даже красивой, если бы кто-то (он даже знает кто) не разбил решетку радиатора, да так, что теперь уж и не заваришь, приходится ездить на щербатом, и выглядит автомобиль в полном соответствии со своим внутренним содержанием: то потухнет, то погаснет. Работу свою он ненавидит тоже, всякое утро отправляясь в стылом авто, которое не вдруг удается завести, на персональную голгофу.

Роман начинается тем, что учителю, отвернувшемуся к доске, чтобы дописать нули в цифре пять миллиардов (предполагаемом возрасте Вселенной), кто-то из учеников стреляет в ногу кованой металлической стрелкой с трехгранным наконечником, и эта острая тварь насквозь пробивает мягкие ткани лодыжки. Вы понимаете вообще, что это такое? По моему школьному опыту, а училась я в очень плохой школе, мы с одноклассниками, случалось, изводили наименее уважаемых преподавателей. Но все ограничивалось шумом на уроке, издевательскими вопросами и хамскими ответами. Апофеозом было кинуть в отвернувшегося учителя химии бумажной бомбочкой, наполненные водой. Но позволить сотворить с собой такое – это совершенно утратить самоуважение, нет?

Герой ковыляет в гараж, расположенный в двух шагах от школы, где местный мастер на все руки вынимает стрелку. Нет, просто так ее не выдернешь, там принцип рыболовного крючка и вам еще повезло, что не задеты кость или сухожилие. При желании буквально во всем можно отыскать положительную сторону. Для того, чтобы извлечь, тонкий металл пришлось расплавить газовой горелкой в непосредственной близости от плоти. Ботинок учителя немедленно начинает наполняться кровью, но он хромает назад, потому что уже опаздывает на следующий урок, а если весть о том, что он манкирует своими обязанностями, дойдет до директора, тот уволит его, а куда в таком случае идти и что делать, у него Питер, которого не имеет права оставить без средств к существованию, как это случилось с ним самим, когда умер отец.

И, помяни черта, он явится – директор уже в классе: Вы опоздали на урок на двенадцать минут. Попытка продемонстрировать раненную ногу приводит лишь к осмеянию на глазах класса и предложению начинать уже урок. А я, пожалуй, поприсутствую, раз в семестр я обязан это делать. Стоит ли уточнять, что в самый тот момент, когда бразды правления переходят в руки Колдуэлла, дисциплина снова безнадежно разрушается. Класс не работает, на вопросы не отвечает, занят посторонними делами, а то и вовсе тискает девиц. Одного такого, особо рьяного, доведенный до белого каления, учитель огреет по спине обломком стрелы, которую вынул из его плоти механик. Катастрофа?

И вот тут самое время сказать, что все происходит не на одном только уровне школы в заштатном американском городке в тысяча девятьсот сорок седьмом году. Одновременно разыгрывается мистерия Несса, мудрого Кентавра, наставника Геракла. Бессмертный Несс был ранен отравленной стрелой и чудовищно страдал, но умереть не мог. И тогда он взмолился к Зевсу, прося позволить умереть за Прометея. Зевс внял его мольбе и Прометей был освобожден, а принявший за него смерть Несс – вознесен на небо в виде созвездия Стрельца (Кентавра, Центавра) Альфа которого, по предположениям ученых, параметрами ближе всего к земному Солнцу. В этом мифологическом слое Колдуэлл – Несс,его сын Питер – Прометей, директор – Зевс-громовержец, учительница французского Эстер, с которой у Джорджа платонический роман – Афродита, а ее муж, тот самый мастер, вынувший струну – он Гефест. Никакого убого-точного соответствия происходящего какому-то из конкретных мифов, какое могло бы дать досужему читателю возможность воскликнуть: Маска, я тебя знаю! Все очень зыбко, на полутонах, настроениях, но при том более точно, чем если бы нам преподнесли на блюдце готовый сценарий с расписанным хронометражем.

Удивительной силы, точности и красоты проникновение во внутренний мир маленького человека. Древняя мистерия, которую каждый разыгрывает в своей печальной жизни, поднимаясь до уровня богов и героев. И никто не сор.

Еще по домученным "Иствикским ведьмам" было понятно, что с автором мы в не соприкасающихся вселенных и никогда не будет единения, но я попыталась попробовать снова, взяв "Кентавра", знаменитую постмодернистскую вещь этого же автора. Чуда не случилось, только подтвердилась мысль о разнице нашего с автором восприятия. Не умаляя качество и содержание произведения, скажу, что видимо не мой формат этот посмодернизм. Все время прочтения хотелось уточнить - для чего показана эта сцена или какая же аллегория заложена тут, не говоря уже о том, что насладиться текущими событиями или простым угадыванием аналогий не получилось. Моей прямой и видимо простой и прямолинейной как доска читательской душе более по нраву обычный, типичный, махровый реализм, когда можно идентифицировать себя с героями, прожить с ними кусочек их жизни, проникнуться, подумать, впечатлиться. Красивые и пафосные речи с отсылками на мифологию при реальном пренебрежении простых отношений в семье, среди коллег, учеников (вообще книга начинается с того, что главному герою просто протыкают ногу стальной стрелой, насквозь, на уроке - нормальная так образовательная атмосфера, да, и при этом коллеги подрывают его авторитет, выставляя нелепым посмешищем "зачем вы подняли штанину с раной, кажется у вас носки разные..."). Или вот, типичный диалог, показывающий отношение к своей профессии (перед этим он ударил ученика):

В отчете директора это звучало так: За минуту до звонка он ударил одного из учеников по спине стальным прутом. (!!!)
После стала читать просто чтобы добить эту книгу, ибо согласиться, или прочувствовать героя, его отношение с миром в отсутствии намека на гармонию не удалось - билеты на баскетбольный матч, перчатки, драная одежда, струпья на теле, нелепые разговоры, то внутренний монолог Джорджа, то Питера, то мифические-мифологические вставки. Умереть вместо Прометея, страдая от ран при бессмертии, верх эгоцентризма? В общем, Апдайк не понятный мне автор, к сожалению. Эпилог, правда, звучный, и заставляет задуматься:

Пацаны за пивом говорят, что если ты хочешь познакомиться с творчеством Джона Апдайка как простой нормальный пацан, то читать надо, конечно, "Кролика", причём до конца не обязательно, только до пожара. А вот если ты чувствуешь себя литературоведом и даже немного эстетом, то начинать надо с "Кентавра". Ну, вот так они говорят. Будучи простым пацаном и анти-эстетом, я долго откладывал "Кентавра" на потом. И, в общем, правильно сделал, потому что 90% книги не лучше и не хуже "Кролика". Вернее, столь же хороши как и "Кролик" - великолепная Апдайковская проза с честной и глубокой проработкой бескрайней степи человеческих отношений и психологий, протуберанцами посреди степи и вниманием к деталям этой самой степи. Удовольствие от чтения я точно получил, но "Кролик" был круче. Однако, пацаны, скажу я вам, что первая глава "Кентавра" - это литературный памятник. Вероятно, из-за неё книжка и стала известной. Начинается первая глава спокойно и классично, потом уходит в вялый постмодернизм, и вдруг взрывается сюрреализмом, да таким, что я сначала не мог оторваться, а потом несколько раз в изумлении перечитывал и по-русски и по-английски, пытаясь понять, что произошло. Это не просто цветок в степи, а прям целая жемчужина. В общем, пацаны, первую главу "Кентавра" надо читать хошь-ни-хошь. А потом уже спокойно выбирайте между "Кентавром" и "Кроликом". Только помните, что в "Кролике" в 10 (десять) раз больше букофф. Это не шутка, в десять. Не в два, не в четыре. В десять. Так что решайте сами.

С одной стороны, эту книгу не нужно разгадывать. И критики, и сам автор утверждают, что это переплетение античной мифологии с провинциальным американским бытом середины XX века. И это так.

С другой стороны, на то она и классика, что объёмнее простой плоской фигуры. Этот кристалл вы можете долго крутить в руках, всматриваясь в неровности и отходящие лучи, создавая собственные проекции и отражения.

Итак, мы в провинциальной школе, такой знакомой каждому вне зависимости от страны рождения, кто не потратил свои лучшие годы в суперкрутых лицеях или на домашнем обучении. Вредные старшеклассники издеваются над слабыми учителями и трепещут перед сильными, выскочки, зазнайки, буллинг, девчонки... Я вспомнила себя школьницей, каменеющей перед собственной Медузой. Ох, поверьте, я сразу узнала ее конкретное лицо не американки и не иллюстрации из сборника древних мифов. Моя Медуза преподавала математику.

Начало книги действительно блестящее. Перетекание мифов в реальность совершенно незаметно. Учитель ранен самой настоящей стрелой и, капая кровью на школьный коридор, хромает в свой класс, чтобы провести урок. Гротескный образ, не сказать чтобы очень реалистичный, как и последующий урок, на котором директор З тискает ученицу, учитель рассказывает о тайнах Вселенной, а школьники выпускают живых трилобитов до метра длиной. Поистине мифологический герой, прекрасный, гениальный педагог, которого распознают таковым только отдельные отличники или будущие творцы, глубоко конспирированные в старшей школе - и он же вечно неопрятный и даже противный учитель, которого стыдится собственный сын, которого трудно уважать, трудно представить просто "штатским" (внешкольным) человеком, - человекоконь.

Хочется отбросить банальность толкования книги: античные страсти и образы можно увидеть в наших соседях, мифологические архетипы имели свои прототипы и теперь легко проецируются на любое общество. Похотливый начальник на З. Горячая неверная красотка на В.

Погружение в Античность. Античнизация действительности особенно свойственна западной школе в широком смысле слова "школа", западному академическому образованию – так Античность врастает в литературу: из этой серии и "Американские боги" Геймана (хоть там немного другая мифология, но схожий принцип и та же школа), и "Тайная история" Тартт. Вы то, что вы читаете. Не получив такого акцента в образовании, я думаю, как я могла бы представить своих родителей? Из моей матери могла бы получиться отличная героиня аниме.

Это книга не об Античности, она об актуальном и реальном: о взрослении подростка, принятии им себя и своих родителей, метании изо льда в полымя противоречивых эмоций и переживаний: стыда, прощения, терпения, страсти, любви, страха смерти. Книга о долгом пути сына к своему отцу. Величие родного человека редко видно вблизи, чаще всего - с расстояния невозврата. Забывается худшее, отступает стыд за близкого человека, неловкость, прощаются себе подростковая неуклюжесть и грубость, остается лучшее, отредактированное обманчивой памятью.

Показательная сцена, когда сын и отец бредут от сломавшейся машины по нехорошему району к дешевому отелю (у отца нет на него денег, но он справится). К ним цепляется пьяный, принимая за соблазненного юношу и немолодого извращенца. Подросток пытается объяснить, что это не так, отказывается, сгорает от стыда за себя, за своего отца, который не может просто вмазать обидчику или уйти от позора. Отец же настолько выше грязных намеков (он их понимает, но не считает достойным объясняться или оправдываться), что начинает философствовать над фразой пьяницы о жизни и смерти и даже благодарит его за открывшуюся мудрость. Одновременно жалкий и величественный - настоящий древний герой на дне страданий и на звездном небе, конь (животное) и человек (полубог).

Наблюдая вместе с Апдайком, как его отец-учитель раскрывает для сына все стороны жизни, не пряча, просто переживая все, что приносит новый день, безденежье, неудачу, встречу, страх смерти и радость жизни, не убегая от проблемы, но перерастая ее (находя толчок к собственному росту из приставаний пьяного), я понимаю, что только такая школа, такая свобода личности дает возможность вырасти в творца, преодолевающего границы академизма. Так сын кентавра стал художником-абстракционистом. Так сам Апдайк пересоздал сверхакадемизм реализма в нечто большее.

___________________________
___________________________
Па-беларуску...

Тут...

З аднаго боку, гэтую кнігу не трэба разгадваць. І крытыка, і сам аўтар сцвярджаюць адпачаткава адкрыта - тутака перапляценне антычнай міфалогіі з правінцыйным амерыканскім побытам сярэдзіны 20 стагоддзя. Так яно і ёсць.

З другога боку, тым класіка і вылучаецца, што большая за сіметрычную пляскатую фігуру. Яе можна круціць у руках, разглядаючы няроўнасці і крышталёвыя праменьчыкі, знаходзячы ўласныя праекцыі і водсветы.

Такім чынам, мы ў правінцыйнай школе, такой знаёмай кожнаму незалежна ад месцанараджэння, хто не змарнаваў найлепшыя гады ў суперліцэях або на хатнім навучанні. Шкодныя старшакласнікі здзекуюцца з слабейшых настаўнікаў і трымцяць перад мацнейшымі, выскачкі, завучкі, булінг, заляцанні... Я адчула сябе школьніцай, скамянелай перад уласнай Медузай. О, паверце, я адразу ўявіла вельмі канкрэтны твар ані не амерыканскай спадарыні як і не ілюстрацыі з зборніка антычных міфаў. Мая Медуза выкладала матэматыку.

Пачатак кнігі дапраўды бліскучы. Перацяканне міфаў у рэчаіснасць цалкам незаўважнае. Настаўнік паранены самай сапраўднюсенькай стралой і, капаючы крывёю на школьны калідор, цягнецца ў свой клас, каб даць урок. Гратэскавы вобраз, не сказаць, каб дужа рэалістычны. Гэта дапраўды міфалагічны герой, выдатны, бліскучы педагог, якога разгледзяць толькі асобныя завучкі або глыбока канспіраваныя ў сярэдняй школе будучыя творцы. Гэта той вечна неахайны і нават брыдкаваты настаўнік, якога саромеецца ўласны сын, якога цяжка пазнаць і паважаць, цяжка ўявіць годным і проста "цывільным" (пазашкольным) мужчынам.

Хочацца адкласці ўбок банальнасць ператлумачэння кнігі: антычныя жарсці і фігуры можна разгледзець у сваіх суседзях, міфалагічныя архетыпы мелі сваіх прататыпаў, і цяпер лёгка праекцыянуюцца на любое невялікае грамадства. Юрлівы начальнік на З. Жарсная красуня на В.

Заглыбленне ў Антычнасць. Антычнізацыя рэчаіснасці моцна ўласцівыя заходняй школе ў шырокім сэнсе гэтага слова, заходняй акадэмічнай адукацыі - таму так прарастае Антычнасць у літаратуру: з гэтага шэрагу і "Амерыканскія Багі" Геймана (троху іншая міфалогія, але падобны прынцып і тая самая школа), і "Тайная гісторыя" Тарт. Што ты чытаеш, тое ты і ёсць. Не атрымаўшы такога акцэнту ў навучанні, кім я магла б уявіць сваіх бацькоў? З маці хіба атрымалася б неблагая гераіня анімэ.

Насамрэч гэта кніга пра сталенне падлетка, яго прыманне сябе і бацькоў, кіданне ў лёд і полымя супярэчлівых эмоцый і перажыванняў: сораму, ганьбы, цярпення, жарсці, любові, страху смерці і страху за бацьку. Пра доўгі шлях сына да ўласнага бацькі. Веліч роднай фігуры рэдка бачная зблізку, найчасцей - з адлегласці невяртання. Забываецца горшае, адступае сорам за блізкага, няёмкасць, даруецца самому сабе падлеткавая нязграбнасць і грубасць, застаецца адрэдагаванае падманнай памяццю лепшае.

Паказальная сцэна, калі сын з бацькам брыдуць ад зламанай машыны ў танны гатэль (і нават на яго ў бацькі няма грошай, але ён справіцца) па дрэнным раёне. П'яны чапляецца да іх, бо прымае за спакушанага юнака і юрлівага немаладога гея. Падлетак спрабуе патлумачыць, што гэта не так, адмовіцца, згарае ад сораму за сябе, за бацьку, які не можа проста ўмазаць за абразу або сысці падалей ад ганьбы. Бацька ж настолькі вышэйшы за брудныя намёкі (якія разумее, але не лічыць вартым адмаўляцца ці абражацца), што пачынае філасафаваць на фразу п'янчугі пра жыццё і смерць і нават дзякуе таму. Адначасова жалюгодны і велічны - сапраўдны антычны герой на дней пакутаў і на зорным небасхіле, конь (жывёла) і чалавек (паўбог).

Назіраючы разам з Апдайкам, як раскрывае для свайго сына ўсе аспекты жыцця ягоны бацька настаўнік, не заціскаючы, не хаваючы, проста перажываючы ўсё, што дае новы дзень, нястачу, няўдачу, радасць, сустрэчу, страх смерці і асалоду жыцця, не ўцякаючы ад праблемы, а перарастаючы яе (знайсці штуршок для ўласнага росту праз прыставанні п'янага), - я разумею, што толькі такая свабода асобы дае магчымасць вырасці ёй у творцу, які пераадольвае межы акадэмізму. Як сын Кентаўра стаў у выніку мастаком-абстракцыяністам. Як сам Апдайк перастварыў звышакадэмізм рэалізму ў нешта большае.