Михаил Зощенко. Собрание сочинений в 4 томах. Том 4. Перед восходом солнца

В учебниках обычно пишут, что Зощенко сменил много работ, потому что был молодец. "...был агентом уголовного розыска, делопроизводителем Петроградского военного порта, столяром, сапожником и т. д." И везде видел классные характеры. Типа такой драматург Островский 2.0.
Ещё школьная биография Зощенко упоминает, что он отравился газами на войне и был немного печальный.
В книге Чуковского "Современники. Портреты и этюды" Зощенко описан совсем иначе. Замкнутый человек, молчаливо сидящий и не вступающий в споры, с застылым, усталым, хмурым лицом. Ходил по улице осторожно, "как будто боялся себя расплескать".
Но один раз Чуковский был свидетелем того, что Зощенко вышел из себя. Докладчица-формалистка провозглашала, что искусство - сумма приёмов. "Чёрствая чушь" - сердито начал спорить писатель. "Фармацевтика". На полном серьёзе. А ещё Чуковский упоминает, что Зощенко считал иронию - тяжелой болезнью, мечтал писать бесхитростно, страдал от жесткой депрессии и в книге "Перед восходом солнца", которую считал самым важным своим творением, поделился рецептом излечения.
Чуковский относится к повести сочувственно-настороженно, как к выливанию таланта в решето.
На отдыхе я прочла её.
Нет ни тени того языкового блеска, что в рассказах, ни смердяковских оттеночков, как в "Сентиментальных повестях". Зощенко лаконично и убийственно серьёзно рассказывает, как он лежал на полу и не мог встать, как с 18 лет он ни видел в жизни смысла и цели, как не хотел выходить на улицу, как не понимал, чему другие могут радоваться, и собирал свидетельства Байрона, Эдгара По и Гоголя, писавших о том же, что чувствовал и он - о полной утрате желания жить.
Он описывает первую встречу с Блоком. Его поразил угасший, мёртвый взгляд поэта, и он испугался, потому что понял, что это финал и его истории.
Затем писатель перебирает все задевшие его случаи из юности. Да, война, смерти. Но ведь у всех так. Не все же утратили желание жить - не понимает он. Затем перебирает детство. То же. Все падали, все тонули. Зощенко пытается докопаться хоть до какого-то события, запустившего этот механизм.
Тут писателя становится очень-очень жаль, потому что антидепрессанты ещё не изобрели, и есть только Фрейд и Павлов.
К Фрейду Зощенко относится скептически - признавая, что тот классно описал психоневрозы, отвергает пошлую догматику и генерализацию. Поэтому он пытается объяснить происходящее с ним через рефлексы Павлова. Надо сказать, доходя почти до занудства, повторяясь много раз.
И в итоге, найдя несколько моментов из младенчества, он разрезает условные связи между триггерами и неврозом - и живет счастливо.
И тут ты типа думаешь - фигасе. А что, так можно было?
Возвращаясь к началу - сменял профессии Зощенко, конечно, из-за вот этого ужаса сидения на месте без цели и смысла. Я даже думаю - Лафкадио Хирн переезжал из-за того же.

Книгу взяла на заметку еще год назад, когда где-то услышала, о чем она. Ведется простое и последовательное повествование от лица автора, как он без медицинского и психологического образования, страдая от жестокой депрессии и меланхолии, изучив события и впечатления своей жизни, смог самостоятельно поставить себе диагноз, излечиться и начать жизнь обновленным человеком. Интересно было ознакомиться с другой стороной творчества этого писателя. До недавнего времени я была знакома с ним только как с автором веселых детских рассказов, которые читала и перечитывала в детстве. Удивительно, как наши самые ранние впечатления могут отпечататься и жить на бессознательном уровне годами, вызывая беспричинный страх, тоску. Победить их, оставаясь на текущем уровне, невозможно, нужно их осознать, т.е. вытащить на поверхность сознания. Возможно, местами немного затянуто, и есть повторения одних и тех же мыслей, но, с другой стороны, это оправдано, этим автор описывает, как он искал пути решения, снова и снова перебирая то, что удалось понять и узнать на текущий момент.

Малоизвестная и неожиданная книга от писателя-сатирика Михаила Зощенко. Знакомая всем форма короткого юмористического рассказа здесь сменяется глубоким автобиографическим исследованием. Книга о том, что меланхолия - не обязательный спутник гения, нерациональный страх можно победить разумом, а радоваться жизни для русского писателя - не стыдно.
В наше время повальной популярности образа депрессивного социопата каждому будет полезно увидеть, как глубоко меланхолия может овладеть человеком, и как заставить себя поверить в то, что жизнь прекрасна.
Всем кто утверждает, что только несчастья и страдания сделают из вас гения, автор отвечает:

Перед нами история человека, долгие годы страдавшего от серьёзных приступов депрессии, паники и иппохондрии. Это - история самоисцеления, самоанализа, попытка прикладного использования различных психоаналитических теорий для поиска причины своего состояния.
Некоторых читателей может отпугнуть необычная форма нелинейного повествования: сцены из жизни автора сменяются авторефлексией по их поводу, что даёт ощущение целостного процесса исследования, помогает увидеть его логику.
Как и любая книга, это не истина в последней инстанции, однако представляет собой свежий взгляд на проблему, попытку научить себя бороться с самим собой.
Зощенко не обещает чудесного исцеления в 10 шагов, но показывает, что со своими страхами можно и нужно бороться, что болезнь, отравлявшая жизнь долгие годы, может быть побеждена, стоит только найти её причину. То, что может быть понято и проанализировано, больше нас не пугает:

Для начала должен сказать, что я очень странным образом читал эту книгу. Сначала я прочел ту ее часть, которая называется "Повесть о разуме" - это заключительная часть книги, что издавалась как самостоятельное произведение в издании, которого на Лайвлибе не нашел, и в которой оставлены все околонаучные рассуждения и полностью исключены автобиографические заметки. Текст в этом издании подается без изменений начиная с восьмой главы, потому вовсе нетрудно заметить, что это продолжение чего-то, ведь автор время от времени ссылается на то, что было написано выше, но там, выше, это мною обнаружено не было. В целом, за неимением лучшего (и раз так подается - то можно читать) я решил дочитать это до конца, а всю автобиографию, служащую вступлением к этим размышлениям - прочесть позже, как я, собственно, и сделал и как никому делать не советую. Меня очень удивило, что у этого обрубка есть своя страничка и на него даже написаны рецензии.

Что касается автобиографии, так она придется по вкусу всем любителям ностальгии и писательского вранья о своей жизни. Все автобиографии очень похожи между собой и написаны людьми, которые тоскуют по былым временам. Отличительная черта воспоминаний Зощенко в том, что эти былые времена были не так давно (он писал эту книгу не дряхлым стариком) и поданы в обратном порядке. Примечательно, что все воспоминания у него - это маленькие отрывки, между которыми нет плавных переходов. Он, как вспышками света озаряет по одному предмету в большой комнате воспоминаний, по тому одному предмету, который он сам считал выдающимся, но который его биографы вовсе оставили бы без внимания. Удивительно, что человек, который прошел войну, оглядываясь назад, разглядывает столь разные события, порой совершенно незначительные, и его взгляд так редко останавливается на войне.

По поводу же психоанализа и всего прочего, что идет после автобиографии, могу сказать, что эти страницы пропитаны дилетантизмом до крайности. Зощенко там пытается рассуждать на темы, которые и для современной науки не есть чем-то однозначным, в то же время даже великие ученые не были особенно просвещены. Он делится опытом, якобы успешным, но вас ни на секунду не покидает впечатление, что описанное - вещь не иначе как сомнительная. Личная проблема, которую он обнажает перед читателем и рассматривает в свете психоанализа, оставляет равнодушным, и жалости не испытываешь, проблема кажется несущественной, сентиментализма ноль, потому массы от чтива не в восторге и ты сам тоже. Нельзя так же сказать, что он непредвзято взирает на актуальные тому времени научные вопросы и течения. Это взгляд интеллектуальный, но достаточно однобокий - автор рассматривает подходы разных ученых, но практически всегда возвращается к Павлову - советскому ученому, к которому он относится в этой книге с явным подобострастием. Думаю, автору не следовало писать умозаключения, будучи под свежим впечатлением.

В целом, могу сказать, что книга очень хороша как образец нетипичной для писателя литературы, по ознакомлению с которой можно лучше изучить автора, его взгляды на простые и сложные вещи. Автобиография никого не оставит равнодушным - она откровенна и оставляет определенное послевкусие. Что же до псевдонаук и наук, затронутых после, думаю, не следует это принимать как откровение, это безделушка, размышления вслух, которыми играет и должен играть пытливый ум.

Итог: 4/5.

Михаил Зощенко всем известен как блестящий сатирик, юморист.
Казалось бы, такой человек и в жизни должен блистать юмором, сыпать шутками, быть душой компании... по меньшей мере - быть весёлым!
Маяковский думал так же. И при встрече с Зощенко он был поражён, насколько его представление не соответствует реальности.
Вот как сам Зощенко описывает эту встречу в автобиографической повести Перед восходом солнца :

Москва. Я сижу за столиком в каком-то театральном клубе. На моем столике - второй прибор. Это будет ужинать Маяковский. Он заказал еду и пошел сыграть на бильярде. Сейчас вернется.
Я почти не знаю Маяковского. Мы встречались только на вечерах, в театре, на людях.
Вот он подходит к столику. Он дышит тяжело. Лицо у него невеселое. Он мрачен. Платком вытирает лоб.
Он выиграл партию, но это его не развлекло. Он садится за столик как-то грузно, тяжело.
Мы молчим. Почти не разговариваем. Я наливаю ему пива. Он отпивает один глоток и отставляет стакан.
Я тоже мрачен. И мне не хочется искусственно завязывать разговор. Но Маяковский для меня метр. Я почти новичок в литературе, работаю всего пять лет. Мне как-то совестно, что я молчу. Я начинаю что-то бормотать о бильярде, о литературе.
Мне с ним почему-то удивительно нелегко.
Я говорю нескладно, вяло. И на полуслслове смолкаю. Неожиданно Маяковский смеется.

• Нет, послушайте,- говорит он,- это мне просто нравится. Я думал, что вы будете острить, шутить, балагурить, а вы... Нет, это просто здорово! Просто поразительно здорово...
• Почему же я должен острить?
• Ну - юморист... Полагается... А вы...

• А почему вы... такой? - спрашивает он.
• Не знаю. Сам ищу причину...
• Да? - спрашивает он настороженно.- Вы полагаете, есть причина? Больны?