Кролик, беги. Кентавр. Ферма

Честно пытался читать. Бросил. Честно пытался слушать. Бросил. Спустя пару лет предпринял еще одну попытку. И читать, и слушать. Снова бросаю. Все вроде бы на месте. Текст приличный, язык без изъянов, невообразимо вяло. Судя по всему, это истинно американское произведение - лучше бы оно даже чем-то раздражало, ибо нет ничего хуже всепоглощающей скуки. Все его проблемы мне до лампочки. Совершенно параллельное повествование, оставляющее 100-процентно равнодушным. Но не хочется ничего придумывать самому, что я обычно делаю в таких случаях. Беги, кролик, беги куда-нибудь подальше. Впрочем, "Кентавра" еще стоит испытать. Через год-через два.

Школа как социальный институт занимает довольно значимое место в общественном устройстве. Причём с давних времён. Возможно даже с доисторических — легко себе представить пещеру, где вокруг костерка сидели подростки-кроманьонцы, а убелённый сединами хромой старец (лет этак чуть за 30, ибо редко кто жил долгую жизнь в те времена) учил их уму-разуму, первобытной жизни и всему прочему. Хотя, скорее всего, вряд ли обучение было оторвано от реала, ведь теория прочнее влезает в голову вместе с практикой… если жив остаёшься.

Дальше...

В общем, учиться, учиться, учиться было лозунгом во времена чёрт те знает какие. И по крайней мере, в древнегреческие времена учёба точно осуществлялась специальными на то назначенными людьми… и нелюдьми. Кентаврами, например — об этом нам повествуют мифы Древней Греции.

И об этом же поведал читателям американский писатель Апдайк. Проводя в своём романе аналогию между более-менее современным учителем естествознания Джорджем Колдуэллом и мифологическим древнегреческим кентавром Хироном. Причём сделал это он — Апдайк — с изрядной долей авторского мастерства и изящества. И образ раненного отравленной стрелой Хирона выводится на первый план в первой же мизансцене, при этом сама мизансцена наполнена интригой и загадкой — в реале ли это всё происходит, или только тенью былого проносится в сознании Колдуэлла? Тем более, что начинают мелькать имена эллинских богов и героев…

А вот дальше мы погружаемся в историю жизни нашего учителя и параллельно-последовательно в жизнь его семьи, преимущественно его сына-подростка. И тут мы волей-неволей вникаем в целый ряд деталей и подробностей, начиная от вероятной предполагаемой болезни Колдуэлла (который подозревает, что болен раком и начинает вести себя соответствующим образом) и заканчивая … а ничем не заканчивая. Ибо мы вместе с обоими Колдуэллами катаемся на машине, ночуем (без копейки денег) в гостинице, попадаем в снегопад и не можем добраться до дома, попутно переживаем болезнь Джорджа — сам Джордж мнится этой болезнью, а сын сочувствует и тоже определённым образом ведёт себя. Попадаем в неловкую ситуацию, когда едва ли не застаём директора школы в любовной интрижке с одной из школьных родительниц и переживаем вместе с Колдуэллом-старшим по этому поводу (уволят — не уволят). Ну и так далее, пересказывать часть сюжета не имеет смысла. Отметим только высокий уровень психологизма, причём как при погружении во внутренний мир отца, так и при проникновении в глубину души подростка, да и других персонажей тоже — впрочем, это ведь Апдайк!

И понятна и так слишком прозрачная аналогия Джорджа Колдуэлла с Хироном, ибо каждый педагог и является вот таким учителем-кентавром, впихивающим и вталкивающим знания, умения и навыки в голову своих учеников, получающим от них клички и порой даже стрелы, но и любовь тоже — если ты не притворяешься учителем, а являешься им.

А маленькая лекция по естествознанию, прочитанная Колдуэллом для своих учеников, была весьма наглядной и образной, и даже ваш покорный слуга, со школьной скамьи интересующийся этими вопросами и потому знающий и представляющий себе временнЫе масштабы происхождения нашей Вселенной, рождения Солнца и планет и затем эволюции Земли — был впечатлён.

Хорошая книга. Браво Апдайк!

Ну и наконец, во исполнение ДОПа для одной командной Игры я выбрал вот этот кусочек текста и ввёл его в одну из нейросетей...

«Назови человека сто раз свиньей – и он захрюкает».

Безотказно работающая метода воспитания, жаль только, используют её невпопад. Когда дочитала, стало интересно, в какой момент существо, которое было обычным человеком, начало врастать в эту звериную шкурку. И я подумала, что это случилось именно тогда, когда прозвище появилось... В баскетбольной команде, ещё в школе... Его наставник Тотеро всегда внушал, что секрет успеха в том, чтобы ни секунды не на месте, нужно постоянно бегать, бегать, бегать...

Это правило Гарри перенес во взрослую жизнь, а когда понял, что работает оно отлично, начался процесс необратимой трансформации... Просто вспомнить, при каких обстоятельствах он познакомился с женой, как получил квартиру, да и где он, в конце концов, всё это время работает. Если сначала всё-таки присутствовал элемент выбора, то потом, даже неосознанно, он стал действовать по единственно возможному пути, беспомощный и ведомый своей приобретенной сущностью.

В читательском кругу, где мне доводилось вращаться, Апдайка то и дело называют певцом жизненной грязи и разврата. Поэтому, взяв в руки очередной шедевр мастера, невольно задаёшься вопросом: где же обещанное похабство? Где мерзости? Когда меня, в конце-то концов, научат плохому?! А мерзостей и нет. Более того, возникает другой предмет для размышлений: что могут сочитатели осознать как мерзость, и почему я - не осознаю? Допустим, многих покоробит подробный рассказ о псориазе, роднящем автора и главного героя, о связанных с ним крупных неудобствах и мелких удовольствиях. Поверьте, пережила на опыте: нерадостно, зато достоверно. Так кожными болезнями и болеют - с брезгливой заинтересованностью, обращённой на самого себя. Джордж Колдуэлл, полунищий учитель средней школы, сделал из этого неприятного чувства великое самоисследование, поэтому никаким псориазом и не заболел.
В принципе, понятно стремление американцев, не только жителей Штатов, сочинить собственные мифы либо переделать на свой лад старые. Нету у них ни Калевалы, ни Илиады, так что на сцену появляются Лонгфелло, Джек Лондон, Торнтон Уайлдер, и приводят хорошо забытых богов. Личный миф Джорджа Колдуэлла ака кентавра Хирона воспринимается неуместным в гнилой провинциальной дыре, в жалкой школке, в разваливающемся доме с сортиром-скворечником. Но миф, где он - сын Солнца и цветущей липы, дает ему силы существовать. Грубо говоря, Колдуэлл ненавидит свою неблагодарную работу, но самоотверженно, талантливо распинается перед стадом учеников лишь оттого, что у него есть ученики воображаемые - Ахилл, Асклепий, Ясон. Учитель презирал бы индюка директора и распутную миссис Гаммел, если бы не видел в них Громовержца и Венеру. И с озлобленным, больным сыном своим он никаких отношений не установил, если бы не грезил о мудрой дочери Окирое. И в результате всё вокруг Колдуэлла наделено значимостью, несравненной глубиной, и вот уже в глазах школьников мелькает понимание, а сын исподволь готовится в пророки. Белой завистью завидую Колдуэллу, который много ошибался, но в главном прав. Белой завистью завидую Апдайку. Спасибо им.

Бег по кругу
Определённо нам с Апдайком не по пути. И расхождение у нас самое главное – стилистическое. Это такой очень американский и очень мужской стиль: рубленный, жёсткий, безэмоциональный, с вывертами и подвывертами. Не то чтобы я розовые сопли люблю, ни боже мой, но когда постоянно скребут по стеклу – тоже удовольствия мало.
И взгляд на вещи у Апдайка абсолютно мужской. Мир его абсолютно мужецентричен, женщины хоть номинально и присутствуют, болтаются где-то на обочине сюжета.
Главный же герой болтается непонятно где. Жизнь ему надоела. Ещё бы не надоела, если ничто в этой жизни ему не мило. Спортивных успехов он не достиг, хотя и подавал надежды. Отношения с женой не построил, хотя зачем-то же на ней женился. Работу свою не любит. Особых увлечений не имеет. Вот и решает бросить всё и отправиться на поиски смысла. Словно не понимает, что смысл – внутри, а не снаружи.
Ясно, что все его болтания а ля г... в проруби ни к чему хорошему не приводят. Ибо «Никакой ветер не бывает попутным для того, у кого нет порта назначения». И пока ты не поймёшь, куда, собственно, бежишь, все дороги будут приводить в тупик.

Невозможно сбежать от разрухи, которая в голове.
Это автор и иллюстрирует всю книгу. Причудливо. Иронично. И бе-зы-сход-но.

Для начала процитирую прекрасного профессора Преображенского.

Наверное, стоило остановиться на Кролике - не могу понять, что побудило меня дочитывать все произведения Апдайка, что попали мне в руки. Кентавр - это унылая, бессюжетная история о сельском учителе и его сыне, перемежающаяся вставками и аллюзиями из греческой мифологии. Кентавр Хирон - тот самый, которого отправили на небо в качестве созвездия - совершенно ничем не напоминает учителя Колдуэлла, даже отношением к ученикам, хотя нам настойчиво пытаются пропихнуть обратное. Колдуэлл считает преподавание своим призванием, а на самом деле он вообще в школе случайный человек, никакого педагогического таланта у него нет, с детьми он общаться не умеет. Даже собственный сын его стесняется немилосердно просто. Сын, кстати, тоже такой, что я поразилась, откуда Апдайк вообще таких откапывает. Кунтскамера просто...
Собственно, все повествование - потому что сюжета здесь нет - крутится вокруг неустроенной жизни тех, кто не приложил ни малейшего усилия, чтобы ее устроить. Кролик - тот хотя бы рыпался, из двух зол выбирал наиболее смазливое, крутил хвостом, судил эгоистично и играл ва-банк. А тут герои - не герои вовсе. Так... центральные персонажи. Вдобавок повествование скачет - то от первого лица, то от третьего. Напрягает, потому что не обусловлено и не оправдано.
Скучно и противно. Какой смысл в таких количествах писать про лишай на теле, гниль в кишках, проблемы пищеварения, всякие насморки и выдирание зубов? Про ничтожеств, которых даже автор в конце убивает, чтоб не мучились.

Апдайк на пару с Кроликом жестко, тщательно и глубоко меня ... ну пусть будет "уничтожили". Ни за что! Никогда больше!

Не задумываясь о наркозе хирург, или вернее, мясник Апдайк режет по-живому, применяя настолько острые скальпели, что как хватанет, а ты еще час в состоянии шока, а потом еще два - гладишь ампутационный шов, пытаешься загладить боль. И это не та ноющая тупая боль, что бывает в семейных сагах, и не тот сладкий спазм young adult, и даже не острый проникающий разрез книг о войне или Холокосте. Это адова боль чертова романа о Кролике.

Главный герой, Гарри Кролик Энгстрем, имеет на себе беременную на седьмом месяце жену Дженис, алкоголичку, которую кроме телевизора ничего не интересует, сына двух лет, родителей, находящихся в состоянии перманентной борьбы, родителей жены, не уважающих его и не принимающих всерьез. Казалось бы, есть от чего бежать. Он и бежит. Но то КАК он это делает, вызывает позывы рвоты, простите. Гарри встречает полную девушку Рут, известную своим поведением, а попросту шлюху, и имеет ее и так, и сяк, и на десять страниц, и когда уже становится невмоготу Апдайк вроде отпускает. Умеет он вот так - по грани пройтись. Постепенно Рут надоедает Кролику тоже, и он бежит обратно. Так и мечется то туда, то сюда, попутно разрушая чужие жизни, заглядываясь на жену единственного человека, попытавшегося ему помочь...

А вот к чему приводят эти его метания - это просто звездец.
Возможно, потому что я сама мать, читать про это было нестерпимо, нетерпимо и до слез.
Возможно, раньше я бы спокойнее восприняла эту книгу, но теперь реально, когда я поняла, к чему все идет, читала зажмурившись, отдышиваясь и в мурашках.
Возможно, допускаю, такое могло случиться с алкоголичкой, но <тут идет непечатно>. Как топором. Без предупреждения.

"Мамочка, не плачь, пожалуйста. Мама, не плачь! МАМА, НЕ ПЛАЧЬ! Папа опять уехал?".

Кролик, беги! Вали отсюда нахрен, иначе я достану дробовик и разнесу твои долбанутые мозги по всей округе Маунт-Джадж.

Пойду обниму сына.