Избранные произведения в трёх томах. Том 1. Рассказы и повести 1880-1888

Мастерская. Запах красок. Много знаменитых бородатых художников. Конкурс.
Написать девочку, доведенную плохим отношением, непосильным трудом и хроническим недосыпанием до крайности.
.
В первом ряду, как всегда, сидит Гюго. Он тщательно вырисовывает избу. Каждое бревно имеет значение, каждая половица важна. Девочка написана давно. Вон Козетта мертвая лежит в луже крови, в правом нижнем углу картины под замечательными резными ставнями. Они-то получились как живые. Один полуоткрыт. Гюго особенно доволен этим ставнем. Он наполнен мыслями о неравенстве, бедности, несправедливости.

.
Рядом Диккенс. Вот он рисует хозяина-сапожника кусочком угля. Лицо страшное, злое, ни капли человечности нет в нём. Да и человек ли? Рога какие-то торчат. Девочка вся в белом будет отправлена в детский работный дом. Куда же больше крайность? Поработили детей жестокие эксплуататоры! Много картин написал уже об этом Диккенс. Просматривает старые эскизы, копирует понравившиеся детали на новую работу. В основном, нравоучения. Подумав немного, просит у Гюго желтую краску (сам давно уже только белой и черной пользуется) и дорисовывает девочке нимб.

.
За их спинами Толстой. Его палитра очень богата. Несмотря на размеры картины, Толстой пишет маленькой кистью, чтобы все детали были четко различимы. Вот в Красном Углу избы икона, лампадка давно не зажигалась. Детали скрупулезно выверены, ведь они отражают отношение хозяина избы с Богом. Как и когда потерял его? Толстой пишет быстрыми резкими движениями. С особой тщательностью прорисовывает Л.Н. висящий на стене ятаган - трофей, захваченный хозяином с турецкой войны. Что с человеком делает война? Этому посвящается вся левая часть картины. Там ли были посеяны в сапожнике семена будущей трагедии? Ах да, трагедия. Девочку ещё надо. "Доведенная до крайности". Хм.. Под поезд что ли или на панель? Живо идет работа. Слой за слоем кладет граф. Не жалеет красок, не экономит. Хорошо получается девочка, как живая. Да и вообще все детали прописаны четко, никакой двусмысленности. Доволен собой Толстой, почесывает босую ногу, закапанную красками.

.
Все трое ходят в мастерскую писать эту картину уже год.
Огромные холсты перед ними. Каждый на двух мольбертах.
.
Сзади сидят рядышком Тургенев и Гончаров. Друг у друга высматривают интересные детали. Гончаров встал, прошелся немного. От долгого сидения на месте затекли ноги.
.
Забегают Чехов и Бунин. Места особо нет, мольбертов, больших холстов, раскладных стульчиков тоже не осталось. Пишут на коленках на небольших холстах. Выходят через десять минут. Живописцы подходят к месту, где просыхают две маленькие картины.
.
Палитра Бунина хороша, создает атмосферу тоски. Девочки нет, только силуэт, хозяин размыт, вместо младенца клякса. Вернется ещё Бунин, чтобы доделать? Говорят, нет, торопился куда-то, ругался. Кого-то "окаянными" называл.
.
Подходят к работе Чехова .
.
Вот несколько серо-зеленых мазков. Это лампадка и развешенное бельё порождающие причудливые светотени. Они качаются перед глазами, чтобы создать тревожную атмосферу.
Вот тут тонюсенькая линия. Пахнет щами и сапожным товаром. Обоняние художников улавливает обстановку бедности.
Еще два штриха. Девочка мурлычет, а ребёнок плачет. Слух ловит диссонанс, тревога нарастает.
Здесь несколько мазков для осязания. Глаза ее слипаются, голову тянет вниз, шея болит. Она не может шевельнуть ни веками, ни губами, и ей кажется, что лицо ее высохло и одеревенело
Зрителям тоже становится тяжело, Гюго садится.
Что там ещё осталось? Вкус? Девочка мурлычет про кашку. Толстой судорожно глотает слюну.
Уже картина действует на все пять чувств восприятия.
И это только после первого брошенного взгляда.
.
Художники, сраженные первым впечатлением, начинают присматриваться к деталям.
Диккенс прищуривается, ему тяжело различать оттенки. Поговаривают, что он дальтоник.
Краски сгущаются, становятся более насыщенными.
Звуки, видения, запахи, ощущения продолжают излучаться из маленькой картины, переплетаясь друг с другом.
Вот яркие желтые пятна - это воспоминания девочки о смерти отца и попрошайничестве вместе с матерью. Они появляются из синих кругов, физического истощения и в них же исчезают.
Всё перемешано. Телесные и душевные муки переплетены в едином танце.
Каждый штрих, точка, мазок гармонично взаимодействует с остальными. Ничего лишнего.
Темно-синие пятно калоши, бело-голубая селедка.
Пар из самовара распространяется по всей комнате. Всё расплывается и движется.
"Сфумато, - говорит Тургенев тихо, - я такое в Лувре видел".
Толстой недоброжелательно сопит.
Картина имеет и четвертое измерение - время. Как у Гоголя, Уайлда, Хеллера.
Мазки вихрями возвращается в исходную точку.
Ночь, улица, фонарь, аптека.
В смысле: ночь, люлька, зеленая лампада, полусонный бред.
.
И вдруг, из всех этих кругов ада вырастает быстрая, черная и острая как шпиль церкви мысль.

Художники обхватывают бороды, посматривая на свои картины. Гюго завистливо задумывается в позе роденовского мыслителя. Вот это развязка! Вот что значит "доведена до крайности".
.
Долго молча смотрят на шедевр.
"А где автор?" - очнулся Диккенс.
"Вернулся в степь - бурчит Толстой, - он только отдыхать приходил"
Диккенс недоуменно поднимает бровь. Трудности перевода.
Толстой изрекает - "Правдив до иллюзии"
Как не согласиться ?
.
Эпилог
Ко мне подходит А.П., читает эту рецензию. Улыбается.
"Понравилось", - думаю я. Набираюсь наглости и немножечко смелости.
"Антон Павлович, я знаю Вы занятой человек, но хотя бы одно слово" - тараторю я дрожащим голосом. "Ведь краткость - сестра таланта" - мой голос крепнет после удачной шутки. - "Как Вам моя рецензия?"
"Потрясающая" - мягко отвечает Чехов.
Тщеславие теплой волной доходит до замерзших от волнения конечностей. Хочется добавки.
"А если двумя словами?" - с надеждой спрашиваю я.
"Потрясающая пошлость"
Пальцы застывают над клавиатурой. Хочется всё стереть и забыть.
Но тут Мастер снова улыбается своей доброй, снисходительной, понимающей улыбкой.

Каштанка не настоящая собака, ее придумал Чехов
Каштанка не настоящая собака, ее придумал Чехов
Это все не правда
Это все не правда

Так, пытаясь себя в этом убедить, прошло чтение этих нескольких страниц. Как правдоподобно рассказать про собачку? Нужно думать как собачка, нужно быть собачкой. Чехов был собачкой. Можно стать Каштанкой, вместе с ней бродить по холодище и подгибать лапки от мороза. Волноваться и нервничать, не понимать, ну как толпа могла нас разделить.

Рыдать можно и нужно с первой минуты и до последней. С того момента, как Каштанка потеряла своего любимого хозяина и оказалась в неизвестсности. В страшной и ужасной неизвестности с неизвестным незнакомцем у которого даже и мебели то нет. Который даже не знает, какие развлечения нравятся Каштанке, который, обоже, называет Каштанку Теткой.

Реву. Опять реву.

Как это прекрасно: экзекутор наслаждается комической оперой!
И это, мои друзья, еще не самое смешное. Хотя, я думаю, вы, как и я, уже смеетесь во весь рот и, так же как и я, напугали кота, который отродясь такого смешного смеха не слышал.

Но вдруг...

Ага ага, смешно ведь не только то, что Червяков обрызгал кого-то, смешнее то, что начальник-то чужой, а ему все равно неловко. Сколько в этом философии и сарказма. Цинизма и веселья. Как, мои друзья, как в таком маленьком количестве слов заключено столько смысла?

Я вот знаете что подумала, Чехов, наверное, стал бы отличным стендап комиком начала двадцатого века, если бы рассказывал свои произведения в одиночку со сцены. И все остальные Дэйвы Шапелли и Джимы Джеффрисы просто курили бы в сторонке.

Ну а кто-там в итоге умер - сами узнаете.

Для меня досуг с чеховской прозой - это время, проведенное с пользой. Ну, нравится как он пишет, ничего не могу с этим поделать. Что интересно, сюжет не обязательно должен быть уморительно смешным и развлекательным. Потому что у Антона Павловича, даже если трагедия, то в самую душу с болезненным послевкусием. Так получилось здесь, в рассказе "Спать хочется". Как мастерски автор умудрился на нескольких страницах текста выразить столь разные состояния, эмоции, чувства.

О девочке Варе, находящейся в услужении у семьи сапожника. Наколоть дров, вскипятить самовар, вымыть пол, обслужить гостей, всё это ещё можно терпеть. Но вот чистить картошку, с которой длинной лентой серпантина сползает кожура, медленно, монотонно, пока нож не выпадет из рук.... Нет, это не для неё, потому что СПАТЬ ХОЧЕТСЯ. А ещё дитя хозяйское в люльке колыхать. Как? Как выдержать, когда сама ещё ребенок? Как не уснуть, если глаза закрываются сами собой, слипаются до головной боли и стука в висках?

Кто-то сказал, что выход есть всегда. Варька нашла его. Спутанное сознание, разбитость после кратковременного сна, такое ненавистное серое утро за окном, а крик младенца ещё больше раздражает и без того оголённые нервы. Мучительные описания, на мой взгляд. Люблю поспать, а поспать любит меня, потому и заостряются ощущения от прочитанного.

Детей безумно жаль. Маленького, конечно, в первую очередь, но для меня и главная героиня - несмышленыш, ставший заложником ситуации. Ведь у каждого организма есть предел возможностей, за который или нельзя, или случается беда.

В общем, картина жуткая, но художник бесспорно гениален.

Чехов, я тебя люблю вот именно за это.
За то, что один этот абзац можно читать очень долго, при этом явственно представляя описываемые кадры. Мне это представляется почему-то стилизованным под вестерн: много желтого цвета и света, колокольчик у входной двери звенит от ветра, городовой согнувшись потеет от бочки крыжовника за спиной. А Очумелов, как сутенер, идет в жару в шинели.

И тут случается информационный взрыв. Хрюкин выбегает из-за угла, запыхавшись и держа перед собой окровавленный палец. Все пошло не так. Спокойствие улетучилось. Стало попрохладнее. Желтый цвет перетек в синий.

Чья же собака укусила Хрюкина? Генеральская (погода меняется) или бродячая (надеть шинель или нет?).
Классный атмосферный рассказ. И не сразу допрешь, почему Хамелеон.

Какая страшная , короткая вещь! Как и жизни в ней. Страшные и короткие. Тринадцатилетняя девочка , которая нянька в барском доме, но не только , она делает в нем все. Она практически не спит, ей не дают спать. А спать так хочется! Она ведь ребенок. Ей всего 13 лет.
Она держится и крепится до последнего. Силы ее на исходе . Глаза слипаются. Веки тяжелые, голова тяжелая. Девочка ищет врага , которого надо устранить, чтобы можно было поспать . И находит...
Во всем здесь вина взрослых , и только их. Конечно, девочка совершила страшный поступок. Но она ребенок , который оказался на пределе сил и возможностей, она не выдержала. Выход нашла... Но уж, какой нашла. Не обессудьте, взрослые! Вы жестоки! Жестокость тоже порождает в ответ немую жестокость!
Сильный очень, страшный рассказ. Сколько читала в свое время А. П .Чехова , никогда не встречала этот рассказ. Пробирает до мурашек, до боли в сердце , до скрежета зубов. С этим миром давно что- то не то. Он вывернут наизнанку. Он болен, его надо даже не лечить, а спасать . Спасать добротой, душевной красотой , нежностью, любовью, заботой, прощением......

Мне пришлось разложить тома в своём собрании сочинений Чехова по годам написания, ибо они не пронумерованы, и, наконец, уйти от случайного выбора в сторону порядка. И вот передо мной дебютный рассказ молодого Чехова. Юмористический и содержание его, наверное, всем известно. Старосветский помещик, как он себя сам назвал, пишет письмо соседу ученому, где выкладывает своё видение на биологические, физические и другие природные законы нашей планеты. Одной рукой делится своими "умозаключениями", родившимися из собственных ощущений жизни, а другой параллельно упрекает "заблуждающегося" учёного в его якобы ошибочных выводах. Ну что ж, устами младенца глаголет истина. А такой народ, не обезображенный интеллектом, в своём ощущении мира самый что ни на есть младенец. Делюсь наиболее восхитившими меня выводами Василия Семи-Булатова.

"Вы пишете, что на луне т. е. на месяце живут и обитают люди и племена. Этого не может быть никогда, потому что если бы люди жили на луне то заслоняли бы для нас магический и волшебный свет ее своими домами и тучными пастбищами. Без дождика люди не могут жить, а дождь идет вниз на землю, а не вверх на луну. Люди живя на луне падали бы вниз на землю, а этого не бывает.

Другое открытие. Отчего зимою день короткий, а ночь длинная, а летом наоборот? День зимою оттого короткий, что подобно всем прочим предметам видимым и невидимым от холода сжимается и оттого, что солнце рано заходит, а ночь от возжения светильников и фонарей расширяется, ибо согревается."

Очаровательно, не правда ли? Так вот, и мне одной половиной своего восприятия было смешно читать безграмотную речь этого, стремящегося к науке, помещика, а другой - ой, как не смешно, ибо копилось внутреннее напряжение от раздражения на подобных. Почему? А потому что времена изменились, а таких убогеньких всё равно хватает. И не тем они немного подбешивают, что чего-то не знают, а тем, что уверены в своей правоте дремучей до негодования. И хорошо, если "поумничают" где в интернете - так можно и не читать. А вот если методично и настойчиво вкладывают свою логику в твои уши в реальном времени, сидя напротив, и мешают читать Чехова... Ну что тогда делать? Запустить в них книжкой или отнестись философски и с мягкой улыбкой? Потому как спорить - себе дороже, и времени на чтение совсем не останется.

Я чуть-чуть поближе познакомилась с Чеховым, и я в полном восторге от его сарказма. Еще, еще, еще... дайте мне еще еще восхитительных сарказмов. Вот умеют некоторые люди применять его правильно, Чехов - один из них. И такие люди очень коррелируют с моим мировоззрением. Нет такой ситуации, над которой нельзя бы было посмеяться. Нет, романтик во мне тоже есть, но в последнее время он явно проигрывает внутреннему цинику.

Чехов рассказал в фирменном стиле анекдота совершенно современную ситуацию. Прохожего укусила за палец собака, тот пожаловался мимо проходящему городовому. Городовой, конечно же, начал выяснять чья же собака, со словами - вот шавка, пристрелить бы ее, но как только узнал, что собака генерала, тут же повернул нос по противоположному ветру. И так несколько раз его флюгером вертело. По Чехову смешно. Аж до бешенства. А ведь сейчас оооочень много таких лизоблюдов. Эх, ничегошеньки не меняется.

Ох… Во время прослушивания меня преследовала только одна мысль: «Как же хорошо, что сейчас дорога занимает намного меньше времени, чем в девятнадцатом веке.» Описание банальной дороги, когда герои куда-то добираются очень-очень-очень… долго моя самая не любимая тема, особенно, если не происходит ни каких значимых событий. Так и в этой книге. Мы очень долго едем, знакомимся с людьми, смотрим на их жизнь, едем дальше, знакомимся с другими, купаемся в реке, ходим в церковь… и все это в очень не спешном повествовании и с философией. Есть конечно много хороших идей, например, что русский человек живет воспоминаниями, а настоящим всегда не доволен.
Единственное хочу выделить прекрасные моменты, как Чехов описывает ощущения. Сразу же все живо представляется, вот это очень здорово. Также мне очень нравится описание русской природы, да-да, здесь мы любуемся описаниями тополя.
Но все таки не смотря на эти все плюсы история не моя. Хотя очень радует разнообразие работ автора.

Ну, вот почему-то я уверена, что автор хотел рассказать анекдот, но моя учительница литературы сказала бы #тычтосумачтолисошла

История в том, что у Булдеева - генерала в отставке - заболели зубы. Все болит ничего не помогает, как говорится. Вот и ему ничего не помогало. До того момента пока к нему не пришел приказчик Евсеич, и не рассказал, что там где-то есть дедуля с лошадиной фамилией, который заговаривает зубы. Нет, не то что вы подумали. Заговаривает, в смысле лечит силой заговора.

А фамилию то Евсеич и забыл!

Товарищи, столько лошадиных фамилий на таком малом количестве страниц я не читала никогда!
Только ради этого бегите все читать этот рассказ.
Ну и еще ради того, чтобы узнать концовку.