Собрание сочинений в 9 томах. Том 3. Раковый корпус

Так море, древний душегубец,
Воспламеняет гений твой?
Ты славишь лирой золотой
Нептуна грозного трезубец.

Не славь его. В наш гнусный век
Седой Нептун земли союзник.
На всех стихиях человек —
Тиран, предатель или узник.

(А.С.Пушкин из писем П.А.Вяземскому)

Очень мощная книга. Одна из тех, о которых сложно высказаться определённо и чётко из-за нахлынувших чувств, вопросов, информации. В какой-то степени это было посещение страдающих, обречённых, надеющихся и отчаявшихся - избравших последним пристанищем надежды раковый корпус.
Тема онкологических больных не менее, а даже более актуальна и сейчас, каждым своим случаем, каждым пациентом задевает за живое, вызывая в памяти образы унесённых этой "современной чумой". Но книга не была бы настолько полной, если бы в ней существовали только больные. Солженицын построил больницу с палатами, кабинетами, коридорами, заполнил оборудованием, укомплектовал штат врачами, медсёстрами, санитарками и набил до отказа больными. Его раковый корпус слишком настоящий. Его герои слишком живые.
Во время чтения не покидало ощущение, что писатель и врач и больной одновременно, так ярко он отобразил проблемы, сомнения, страхи одних и других.
Клиника для лечения онкобольных, несмотря на реальность декораций, всё же является сценой, на которой разворачивается действие. Где и когда человек может так оголиться, пересмотреть-переосмыслить прошлую жизнь, показать истинное лицо, как не в больнице и перед страхом смерти?
И вот здесь открывается вторая тема книги. Вторая, но не второстепенная, а основная. Это тема предательства, молчания, выбора - тема репрессий. Она разделяет людской контингент на три условных потока: тех, кто готов предать, выдать, оклеветать, настучать (для собственной пользы, из-за чувства зависти или мести, просто испугавшись), тех, кто готов молчать, постаравшись стать невидимкой (о них цитата дальше) и тех, кто попал в жернова репрессий (если взять во внимание первых, то можно составить список их вины). Человеческий поток не настолько однообразен, чтобы деление было чётким, но трёх ярких представителей выделить несложно.
Павел Николаевич Русанов из тех государственных деятелей, которые считают верным лишь собственное мнение (оно же мнение всего государства), он и в больнице пытается насадить свои порядки, требуя повышенного внимания и обличая всех и каждого. Задавая любимый вопрос "вы — коммунист?", он как бы проводит черту, отсекая всех беспартийных в класс низших. Он из разряда "бдительных", кто анонимно клеветал на соседей и неприглядных для своей особы лиц.
Алексей Филиппович Шулубин, которого в палате прозвали Филином, окончивший Тимирязевскую академию, но работающий библиотекарем. Он завидует Костоглотову, попавшему в вечную ссылку, аргументируя: "вы хоть врали меньше, понимаете? вы хоть гнулись меньше, цените!" Сам он из той условной группы молчальников - потому и оставил место в академии, опускаясь всё ниже и ниже, только бы стать неприметным и не обратить на себя внимания.

Олег Филимонович Костоглотов, за плечами которого была война и неоконченный институт, а впереди вечная ссылка. Не знал он ни одной науки полностью, кроме топографии, да и то военной, в объёме сержантских курсов, но стремился к знаниям, был дотошным и всё ему хотелось понять и во всём разобраться. При любой возможности старался пополнить багаж знаний, изучая то латынь, то философию, то медицину... Яркий представитель третьей группы попавших в жернова репрессий.

Книга Солженицына вызывает не только широкую шкалу эмоций (от жалости до возмущения), но заставляет задуматься, понять и осмыслить кровавый отрезок советской истории...

Книга прослушана в замечательном исполнении Евгения Терновского.

Стыдно признаться, что это первое моё крупное произведение Солженицына, хотя когда-то именно благодаря ему я на халяву поступила в университет. Опасения были напрасны, его талант совершенно точно не перехвален.

Что же у нас есть в этом романе? Хрупкие сосуды человеческих тел и сильные души. Читаешь и понимаешь, насколько слаба физическая оболочка человека, словно «Доктора Хауса» посмотрел — никто не застрахован от рака, появляется из ниоткуда, грызёт любую часть организма, а поймать его или уничтожить очень сложно. Врачи борются с ним на ощупь, то, что раньше казалось лекарством, вдруг превращается в губительный яд, а сами больные ищут дремучие народные средства, вдруг гриб-чага поможет? Настойка из медвежьих хвостов? Сушёные дедушкины пятки? Лишь бы надежда была. Читать про онкологических больных страшно, потому что с тех пор не так уж и далеко шагнула медицина. Где рак, там и смерть, мучительная и страшная.

Разумеется, в романе говорится не только про болезнь. Очень много материалов для раздумья про лагеря, аналогия «опухоль на теле страны» — «раковая опухоль» лежит на поверхности. Но и эта тема вторична, на первый план выходит масштабное полотно советской «организации жизни». И, удивительное дело, Солженицын вовсе не винит социализм и систему. Он винит людей, слабых и прогнивших людей, которые суют палки в колёса социалистической машины, чтобы урвать себе кусок пожирнее. Поэтому и предлагает он альтернативу — социализм нравственный, когда в первую очередь человек стремится сделать себя самого лучше, стать совершеннее, чтобы параллельно помогать становиться совершеннее обществу. Вся грязь и отходы социалистической машины показаны по всей своей неприглядности: первый же герой «с верхов» нагоняет жуткую неприязнь. Блатняк, искренне уверенный в собственной правоте. Да и работа у него — доносы строчить, держать людей в страхе, пустая и выдуманная. В штате больницы пятеро хирургов… По бумагам. А на деле — только двое, остальным не только скальпель, морковку в руки не дашь, зарежут насмерть пациентов и ей. И во всей этой густой смеси бед, тяжёлого приближения смерти, страха, отсидок, суровой реальности — тонкие ростки любви, привязанности, надежды. Перед лицом вечных проблем все люди равны: социалисты и противники системы, негодяи и альтруисты, врачи и пациенты.

Роман основан на реальных событиях, персонажах, историях, так что будьте уверены, что всё выписано филигранно. Однако не понравилось, что в издании нигде не указано, что оно печатается с авторской орфографией и пунктуацией. Это, конечно, здорово, но при всём богатстве языка, недочётов у Солженицына много, так что читать это без корректорской правки — постоянно спотыкаться глазами о «девчёнки», «говорил таки» и «семачки», про менее заметные косяки я вообще молчу. Зачем?

Потянуло же меня читать такую тяжелую книгу под конец года, в декабре. Но это как в противовес тому, что у меня происходит. Как бы ни было, а героям книги Александра Исаевича Солженицына "Раковый корпус" во много крат тяжелей, чем кому бы то ни было. Я и сама проходила практику в больницах, видела больных людей, и всякого там навидалась. Здесь же человек обречен - у него есть остаток жизни, и надо многое успеть сделать за этот остаток.
Мне очень жаль было главного героя - Олега Костоглотова, тяжелая же жизнь у него была! Жаль было доброго, молодого украинца Прошку, который выписался, ещё не зная своего диагноза. Жаль было Демку, жаль Асю.
Но несмотря на всю тяжелость этой темы, рак, Солженицын находит и светлые страницы - он пишет и о чувствах, о любви, о весне! Как трогательно, что Олег в конце пишет письмо Вере (в котором впервые называет её Вегой), как когда-то давно называл её любимый человек.

Так искренне пишет Солженицын, и так светло, несмотря на тяжесть, темноту, смерти. А может, мы себе просто так придумываем? И всё в конце будет легко - просто душа перейдет в другой мир, в мир Вечности и Бога. Просто нам так кажется, что это больно и тяжело. Но мы не знаем.

Удивительная книга! До кома в горле, до слез и до улыбки, от теплоты и внутреннего света, от той силы души, которая писала эти строки. Так и хочется протянуть руку и сказать: "Спасибо Вам, Александр Исаевич, за эти добрые, теплые и такие нужные страницы, за такие верные до боли слова!".

В этой книге я ожидал увидеть стадии неизлечимой болезни. Однако акценты в произведении расставлены совершенно по-другому. На первом плане история Олега Костоглотова, его наблюдения за братьями по несчастью, в то же время являющимися врагами по идеологии. Олег не обременяет себя мыслями о безысходности, наоборот, надеется на выздоровление и старается разобраться в необходимости процедур и лекарств, назначаемых врачами.
В то время как одни на смертном одре задумываются чем люди живы, другие продолжают отстаивать свои мелочные интересы, пыхтя и доказывая свою правоту. А для болячки все равны: богатые и бедные, партийные и беспартийные, социалисты и капиталисты, пролетарии и буржуи.
P.s. В финале, Когда Олег пошёл в зоопарк, вспомнилась поговорка: «Кто в армии служил, тот в цирке не смеется». Адаптировав под Олега можно сказать: Кто в лагере сидел, тот в зоопарке сопереживает.

Самый большой страх у читателя (у меня) - слышать много об авторе, классике, начинать читать и бояться разочароваться. Никто от этого не застрахован, каждый раз открываешь книгу с риском быть обманутым в своих надеждах и ожиданиях.
Про Солженицына я знаю, наверное, с детства. Он как Эйнштейн для меня - слышал о нем, примерно знаешь, о чем его работы, но желания нет подробно узнавать, кто такой и что писал. Поэтому, честно, начинала читать "Раковый корпус" с опаской, прочно заранее заковав свою душу и читательский опыт в броню. Думала: "Если не понравится - отпущу, читать не буду и поставлю на имени писателя жирный крест".
Однако, все прошло гладко и мне очень понравилось с некоторыми НО. Те, кто читал "Раковый корпус" знают, что помимо основной темы, которая уже ясна из названия, есть еще много маленьких подтем. Попробую разобраться с некоторыми, просто поверхностно.
а) Рак-страшная болезнь. От нее еще не нашли нужной таблетки. По-моему методы, описанные в книге, нисколько не изменились с того времени. А это 50 лет назад точно. Возможно, я и ошибаюсь, я не врач и даже не почетный чтец медицинской литературы. Перед смертью все равны, будь ты директор или бывший заключенный. Это может быть старенький библиотекарь, повидавший многое в своей жизни, а может быть и молоденькая девчушка, которая ничего еще толком и не видела и не почувствовала. Пациенты сидят на своих койках, ждут приговора, да, приговора, а не диагноза от врачей. Рак - это уже часть их жизни. Это боль, которой не с кем поделиться, потому что не поймут здоровые. Врачи сочувствуют, но и это их может не миновать.
б) Одиночество - это тоже своего рода болезнь. Но от нее есть лекарство, которое вырабатывается самим человеком в его внутреннем мире. А может, кому-то и уютно быть одиноким. От одиночества люди совершают массу неправильных поступков. от страха быть никому ненужным живут с людьми, которые, по сути, им не ровня. Живут и мучаются. Просто живут. Привыкший быть одиноким, человек осознанно не хочет быть с тем, который, возможно, предназначен судьбой. И уходит, оставив два букетика фиалок незнакомым людям. Если вокруг много людей, даже в больничной палате, одинокая личность (он же все равно личность) будет одинока до конца. Это ее смысл жизни, это ее выбор. В современном мире интернет сделал людей одинокими. Им удобно в виртуальном мире, но это... Это же не живое общение. Но не будем об этом.
в) Коммунизм. Да, я родилась в СССР, в этих четырех буквах, я помню идеи, которые были доступны детскому пониманию. Я помню красные галстуки, парады, красные гвоздики, я знаю, кто такой дедушка Ленин и где он лежит. Но я не коммунистка, поэтому вот тут и возникла неприязнь и к Павлу и к Оглоеду. Павел - ярый представитель того строя, он готов всех наказать, отчитать, научить. Он противен, на самом деле. Я не хочу даже его по отчеству называть. А Олег - бывший заключенный, неугодный оказался власти. Испытание его закалило, но и настроило несколько озлобленно против людей. У него нет к ним доверия, нет нежности. Он как волк. Или как колючий ёж. Но и он не совсем прав, нельзя мерить одной мерой всех и вся. Да, в Олеге Солженицын показал сам себя, описал все свои диссидентские обиды на власть. На этом, мне кажется, и построена книга: на одном острове в одинаковых условиях столкнулись враги. Кто лучше,а кто хуже - непонятно. Читатель сам для себя определит.
г) Любовь. Тут вообще сложная ситуация. Любовь к Родине в разных ее проявлениях. Любовь к детям, но с некоторыми притензиями (опять к Павлу вернулась). Любовь к работе, скрытая такая. Но видно, что врачи любят свою работу, переживают за пациентов. Любовь к женщине. Неопрятная такая влюбленность, ускользающая сиюминутно или затрагивающая всю душу, хуже рака. Ее много, а кажется что нет ее. Только серость корпуса, только безрадостность и безжизненность.
Солженицына буду читать еще обязательно. Не разочарована, очарована. Пока к его ГУЛАГам не готова, но есть к чему стремиться.

Рак объединяет всех. Партийных работников, привыкших к отдельным номерам в гостиницах и разъезжающих на служебных автомобилях, солдат, посвятивших жизнь родине и даже зеков, "предателей", врагов народа, пол жизни чалившихся по этапам.

Рак не щадит никого. Уверена, что у 90 процентов есть родственники, знакомые, друзья умершие от рака или живущие с ним. Именно поэтому всем нужно прочесть Раковый корпус. И всем нужно смириться с мыслью о том, что кто-то (а может вы? А может я?) от этого умрет. Умрет молодым, не пожившим, не насладившимся синим небом над головои и даже не увидит северного сияния или Млечный путь.

Солженицын, сам живший с раком, пытается понять, переосмыслить, осознать и одновременно рассказать читателю, как это. Он внушает, что с этим столкнется каждый. Рано или поздно. И чем раньше это осознать, тем легче будет с этим жить.

И социальное положение, чистота мыслей и качество идей тут ни при чем.

- Я прошу вас! Я прошу вас! – уже не по гражданской обязанности, а по-человечески предостерег Павел Николаевич. – Не будем говорить о смерти! Не будем о ней даже вспоминать!

• И просить меня нечего! – отмахивался Костоглотов рукой-лопатой. – Если здесь о смерти не поговорить, где ж о ней поговорить?

Конечно, не стоило прочитывать ее залпом, как не нужно сразу облучаться большими дозами, но у меня выхода не было, потому как семинар завтра, а поступательно продвигаться не получилось. Помню, когда Александра Исаевича не стало, я ощутимо расстроилась, хотя и не читала его еще, а ведь были книжки свои же, не библиотечные. Расстроилась потому, наверно, что я их в силу возраста все откладывала и откладывала на потом и пожалела о своей нерасторопности, т.к. в полной мере не могла сочувствовать утрате писателя, который – чуялось – большого внимания стоил; ну, вроде как на чужие поминки забрести. Но ощущение потери все же было, и сейчас понимаю – не зря: такой за этими строчками, по всей видимости, вчитываемости, Человек!..

О книге хочется сказать, что она… замкнутая. Оказываешься тоже в четырех больничных стенах, начинаешь даже как-то к нутру своему прислушиваться: не зреет ли опухоль? Она ведь тоже всякая бывает – равнодушия, злобы и т.д. и т.п. Койки, пижамы в бело-розовую полоску, четыре больничных стены, но потолка вместо все же – небо, небо… Очень русская книга:

Костоглотов косился на книгу, как пес на птичье

• А почему все время французские?