Якоб спит

Вы можете представить себе семейную сагу толщиной в 96 листов (а то и меньше) не особо мелкого шрифта? Я вот не то, что с трудом, но вообще не могла взять в толк как такое может быть, пока самолично не прочла "Якоб спит". Это действительно история трех поколений, уместившаяся на таком малом количестве бумаги. И, самое главное, она потрясающая!

В семье маленького Лукаса уже давным-давно поселилась беда. Она то дремлет и позволяет ему и его родичам хоть немного насладиться жизнью, то снова рвется в бой с новыми силами.

Странно прекрасный по сути роман, как обозначил свое творение Клаус Мерц. Здесь жизнь одного отдельно взятого героя умещается не в главы или абзацы, а в одном-двух маленьких предложениях. Все схематично, набросками, бессистемно. Грани между прошлым, будущим и настоящим стерты. То, о чем вы читаете, могло уже произойти или только случится через несколько десятков страниц, а может быть происходит прямо сейчас, но вы поймете это только потом. Игра слов, игра со временем и игра с персонажами. Константа здесь одна и имя ей - горе.

"Якоб спит" можно сравнить с проявляющимися картинками - вроде бы только что перед тобой был чистый лист, а вот ведь какая штука - провел по нему кисточкой и точка за точкой, черточка за черточкой неспешно начинает проявляться спрятанный рисунок. Удивительная книга, цепляющая своим совершенно непонятным очарованием. Очень!

Семейные саги, пожалуй, мой самый любимый жанр. Редко когда я могу пройти мимо таких книг, чтоб не занести их в свой список. И вот, наткнувшись на этот небольшой роман и прочитав интригующую аннотацию, я тут же отправила его в список к прочтению. И когда увидела количество страниц, у меня случился разрыв шаблона, не иначе. Семейные саги, да еще и о трех поколениях семьи, у меня ассоциируются с множеством страничек, повествующих подробно о всех тайнах семейства и вытряхивающих на свет божий все скелеты, надежно припрятанные в шкафу. А тут всего 96 страничек. И все. Это вызвало у меня просто жутчайший интерес и создало интригу. Я мысленно вопрошала «ну как можно вместить историю не одного поколения в 96 страничек!?»

А вот оказывается можно. Вот так не спеша, небольшими зарисовками, аккуратными мазками автор вырисовывает перед нами картину жизни семьи Ренц. Здесь вы не встретите никаких сложных и витиеватых оборотов, никакого пафоса. Все просто, лаконично и естественно. В пару предложений Клаус Мерц умудряется втиснуть всю человеческую жизнь. Читая книгу, тут и там встречаешься с загадками, с оброненными невзначай фразами, но все не так просто как кажется. Все в этой книге не случайно и на своем месте. И понимаешь это лишь в конце. И вот уже вырисовывается глубина и смысл, боль и радость, горе и надежда в светлое будущее… Это роман о жизни. Как бы банально это не звучало. О болезнях и смерти, о повседневности, об умении радоваться простым вещам, о ностальгии, о бескорыстной любви к родным, о том, что все проходит, об авантюрных мечтах, о забвении. О том, что "истинное счастье молчаливо и недолговечно."

Деликатный и искренний роман. Очень любопытное знакомство получилось. И даже сейчас я не понимаю КАК автор сумел в небольшое количество строчек все это вместить и так осторожно затронуть потайные струны души.

P.S. И еще не покидает ощущение, что я что-то упустила, хоть и перечитывала некоторые зарисовки несколько раз, а к чему-то возвращалась и после. Видимо стоит еще раз перечитать. Не удивлюсь, если роман откроется в очередной раз с неожиданной стороны. Есть в нем свое очарование.

Да, я из тех, кто сказал книге: «Нет». Не категоричное, скорее, недоумённое. Во-первых, я никак не могу согласиться, что это семейная сага. Дело даже не в том, что здесь очень мало страниц. Здесь очень мало событий для саги. Это скорее воспоминания, обрывочные, порой бессвязные, о странной семье, в которой болеют все, кроме рассказчика. Не могу даже сказать, что это крик души, потому что повествование довольно отстранённое для того, кто всю жизнь прожил в окружении людей, страдающих от разных болезней.

Осколки воспоминаний Лукаса один за другим собираются в причудливый витраж, на который трудно смотреть. Ярко-оранжевый блик Солнышка, который так никогда и не научится ходить, кроваво-алые мазки матери, рожающей очередного «не такого как все» младенца, густые, лилово-сизые пятна отцовских эпилептических припадков. Картина та ещё. И на фоне этого, шершавый, тускло-серый крест безымянного Якоба, того самого, который спит…
И ещё многочисленные родственники, от деда,который никак не выберет занятие по душе, до бабки, свихнувшейся на религии. Ах да, есть ещё брат отца Франц, соседка Соня, служанка Мариетта. И здесь всё плохо.
Они не умеют быть здоровыми. Им легче жить в страданиях и боли. Именно тогда они ощущают, что живут.

После этой книги хочется встряхнуться. Но не потому, что она погружает в себя, а от ощущения полной безнадёжности текста. Ты барахтаешься на поверхности, читаешь о страданиях, но какого-то особого сочувствия к этим людям нет. Оно не успевает появиться за обрывочными фразами и вспышками воспоминаний. Остаётся иллюзия чужой боли, фантом, который отталкивает своей не цепляющей реальностью.

Я просто села посмотреть, прочитала пару строк и не смогла оторваться.
Это было завораживающе. Вот она сила поэзии в прозе, как рассказать о целой эпохе в небольшом стихотворении.
«Якоб спит» это книга–роман, семейная сага, беда человечества, которая в печатном виде вряд ли будет больше брошюрки.
Первая половина ужасает траурностью. Автор крушит и умертвляет, хоть какую букашку, птичку, но надо убить или показать чьё-то увечье.
Ключевым, на мой взгляд, становится монолог отца семейства. Хоть тебе Швейцария, Аляска, любой край земли - люди есть люди - жестокие и равнодушные, несчастные и одинокие.
Вторая половина больше о попытках искорёженных горестями людей найти комфортное место, приспособиться к жестокому и суровому миру ЧеловеКов.
Якоб, это отдушина из другого мира, где многие хотят найти покой и избавление от страданий.
Семья Лукаса вымазана горем как дерьмом. Они хлебают свои несчастья большими ложками, потому проще, посмотрев, быстро пойти мимо, а вдруг это заразно.
Но у Лукаса есть Якоб, которого можно позвать когда очень плохо и он придет. И вдруг ему удастся отвести беду от их дома, вдруг завтра будет лучше, чем вчера.

Автор незатейливо рисует жизнь людей легкими мазками, огромными кляксами и замысловатыми узорами выводит их на бумаге черной типографской краской.
И грусть-печаль, но у этого романа нет времени. Он о прошлом, настоящем и будущем. Это трагедия всех народов – потому что «Якоб спит».

Где же ты, наша бескорыстная и и безусловная любовь, сострадание и человеколюбие? Ты спишь???????????

Надо перечитать!

Семейная сага с таким маленьким объемом, серьезно? Ну что тут может получится, галопом по Европам, не иначе. Нет, тут не так уж все и плохо, скорее на любителя. Да, красиво написано, поэтично весьма, ну и все пожалуй. Это маленькое произведение пролетело мимо меня, и не просто мимо, а где-то даже вдали. Не успела узнать героев, как-то проникнуться. Такие истории нужно раскрывать более подробно, а так все выглядит какими-то зарисовками, отрывками жизни из поколения семьи. Вдохновляло читать меня эту книгу в основном только объем, и все равно шло как-то медленно. Эффекта погружения совсем нет. Мало того, что книга представлена урывками и отрывками, так еще они выглядят как концентрат боли и страданий. Постоянно ко-то умирает, болеет, короче депрессняк в кубе. Чтобы такое положительно воспринять, мне нужно больше пространства, а мне его совсем мало дали. Ничего не имею против краткости и лаконичности,
но не всегда они приходятся ко двору. По мне так совсем не тянет на серьезную семейную драму, это просто неудачный эксперимент представления стиха в прозе о тяжелых судьбах и только. Я подобное быстро выкидываю из памяти.

Да, исповедь. Так мне показалось. Хотя, казалось, в чём этим людям исповедоваться? Грехов смертных на них нет. Да и не смертных тоже. Если только самую малость, как и у всех. Но это всё же исповедь. О том, как это - жить. Как уметь радоваться и наслаждаться моментами так быстро проходящего счастья. Раз - и новая беда уже стучится.

Здесь много метафор, рассказ не из простых фраз, а из ассоциаций, сравнений, несущих в себе остаточный смысл произошедшего. Не просто пара фраз о том, что случилось, рассказчик создаёт образ произошедшего события. Как и калейдоскоп из лиц, что мелькают в каждом воспоминании Лукаса. Тоже образы, на которых накладывает свой отпечаток горе и они меняются и по-своему сходят с ума со своей религией, пчелами, отсутствующими пальцами, приступами эпилепсии, появлением на свет очередного "уродца" и прочим, прочим, прочим. Мир семьи Ренц жесток и несправедлив. Их жизнь состоит из череды трагедий. Как они не разучились смеяться? Как они до сих пор способны испытывать радость? А вот так. Потому что люди. Потому что живут. Раз уж родились. Живут, как могут, и ловят моменты. Вся книга - моменты, эпизоды. И нет, это не тот вариант, когда мозаика складывается в общий узор. Это останется эпизодами. Это останется исповедью. Это снова в итоге будет образ, но уже всей семьи и их жизни. Тот, что может сложится без линейного повествования о жизни одного поколения за другим, имея только разрозненные моменты разных жизней одной семьи и тех, кто рядом. И этот образ вызовет сострадание. Цель автора достигнута. "Якоб" на мгновение просыпается.

Гениально? Наверно. Необычно? Да. Эта книга, несомненно, явление в литературе. Но, нет, я не оценила. Этот роман называют поэзией в прозе. А я не любитель поэзии.

Возможно, я что-то не понимаю в этой жизни. Даже очень много что-то. И очень возможно, что я ничего не поняла и в этой книге. Столько хороших отзывов. Мой будет не из их числа. Эта книга не моя. И автор не мой, чужд он мне.

Вот, посмотрела, автора хвалят за лаконичность и поэтичность языка. Ну точно же не мой автор, никогда особо не любила лаконичность, и уж тем более поэтичность, и в книге никакой поэтичности не увидела. Признаю, каюсь, голову мне с плеч.

А что увидела? Разбросанные тут и там эпизоды из прошлого / прошлого, когда я был ребенок / прошлого, когда я был постарше. И непременно в каждом эпизоде кто-то либо умер, либо собирается умереть. Так что все вехи между эпизодами отмечены смертями: матери и отца, дяди Франка, брата Солнышка, ну и Якоба конечно. Вот такая семья швейцарских крестьян. Почему крестьян-то, кстати, если у них пекарня? Ну да пусть. Они еще и увечные, крестьяне-пекари. Все болеют чем-то (эпилепсия, гидроцефалия, клиническая депрессия), кроме рассказчика. Даже странно, рассказчик ничем не болен, ну чисто белая ворона. Кстати, тяжелобольные дети тоже в наличии, не книга - мечта. И события все гипертрофированно уродливые: о ранах, о травмах, о педофилии. Был бы роман большого объема, мне бы прокатило, объем бы сгладил эффект уродства, но в этом небольшом хм нечто - все на поверхности, все концентрированно - видимо, специально.

И еще один уже филологический косяк - мне показалось, что повествование слишком современное у рассказчика, не соответствует оно времени действия, и даже времени рассказа не соответствует.

*ворчит

Крошечный роман, даже не на день, а на вечер. Каждая строчка - целая история, вспышка былого или грядущего, радости или грусти. Осколок поколения или грезы на яву одного и того же человека. Чтобы окончательно разобраться в той системе, которую выстроил автор, необходимо перечесть каждую главу по два раза. Чтобы найти ниточку, за которую можно уцепиться, дабы не запутаться. И раскрутить клубок до конца. А в этом клубке - падения, сны, болезни и небо, словно подушка из облаков, отец и бабушка, пыльная дорога и чердак. Якоб спит, он не сможет проснуться. Крест в сарае и мозаика воспоминаний рассказчика, в которой увязнешь без сапог так, что не выбраться.
Отдельное спасибо за послесловие и вступление к этой книги, где говорится о том, как приятно было все-таки перевести и издать эту книгу на русском.
Как итог - в этом почти-романе есть какое-то особое очарование, которое затягивает. А еще слова на вес золота об очень важном, например, вот такие. Сказочно, сложно, грустно и поучительно - как сама жизнь.

p.s. а мой экземпляр этой книги теперь поедет жить в Севастополь к Darolga , потому что кто успел, того и тапки подарок :)