Наш девятнадцатый век. В двух томах. Том 2

Ну что сказать , это Достоевский , это глыба , это бездна .

Недаром я боялась браться за это произведение , уже около 15ти лет я твердила себе , что надо его прочитать , но пугал объем , пугало имя . Может быть , это и было к лучшему , вряд ли я поняла бы всю глубину , весь смысл произведения , прочти я его в 16 лет . А сейчас я не читала , я смаковала , медленно , по главам . Наверное , это мой личный рекорд по длительности чтения одной книги , почти 20 дней , но я специально не торопилась , перечитывала , возвращалась к предыдущим частям , что-то вспоминала , потом опять продолжала . И очень сожалела , что она закончилась , я бы ее читала и читала бы ....

Сразу после чтения посмотрела экранизацию , новую( реж . Мороз ) и старую ( реж Пырьев) . И если в случае с "Идиотом" новая экранизация с Мироновым в главной роли мне понравилась больше , то здесь уже оказалось наоборот . Старый трехсерийный фильм оказался намного ярче , с более живыми , энергичными , эмоциональными актерами , они так разговаривали друг с другом , с такой мимикой , такими жестами , эмоциями , что мне самой порой хотелось оказаться там , вмешаться в разговор . А с новыми меня в сон тянуло , они разговаривали шепотом , лица были амимичные , без всяких эмоций . Грушенька , такая чистая в описании Достоевского , и в исполнении Пырьевой в старой экранизации , оказалась ,мягко говоря , вульгарной особой , все время кривлялась , пыталась что-то показать , но выходило только еще хуже в исполнении Лядовой в новом фильме .

Грушенька ( из страрого фильма )

Груша ( из нового фильма )

Об этом произведении можно говорить бесконечно , но я много писать не буду . На хорошие книги трудно писать рецензии , настолько переполняют эмоции . Скажу только , что рада , что наконец-то прочла эту книгу , это маст рид для всех любителей классики , и не только .

Кто-то однажды сказал, за дословность фразы не ручаюсь, что Достоевского можно любить или ненавидеть, но остаться к нему равнодушным нельзя. И, знаете, это ведь так. Вообще все любители русской классики условно делятся на два "тима": "тим Достоевского" и "тим Толстого". К первым отношусь и я. Мой путь к пониманию Федора Михайловича был очень долог - с самой школьной скамьи, с "не могу я читать это". Но зато я безумно рада, что все же смогла его разглядеть. И теперь он, как сказал уже другой гигант русской философской мысли (по-моему, В.Соловьев, но врать не стану), стал моим настоящим другом и будет со мной всегда.
Предыдущее прочитанное произведение Ф.М, "Бесы", меня вымотало совершенно. Мне казалось, что беспокоить обожаемого автора я не буду еще долго. Но соскучилась я по нему... Все-таки, никто из писателей, хоть классиков возьми, хоть беллетристов, не ведет со мной столь пронзительных бесед, и никто из них не смог так очаровать меня мощью своей личности.
"Братья Карамазовы" считаются одним из самых (а по мне, так и самым) загадочным произведением не только в русской, но и в мировой литературе. Не только потому что вторая часть романа, в связи с безвременной кончиной Федора Михайловича, так и не была написана. Дело в том, что центральный персонаж романа - Бог, непостижимый, вечный, странный. Пути к нему у всех людей разные. Кто-то верит с самого детства, кто-то пытается постичь Бога только разумом, а кто-то приходит к вере через страдания.
Кстати, сам Достоевский, ныне считающийся наихристианнейшим автором, в свой до-каторжный период чуть было в атеисты не подался. И... помните, как у Толкиена в характеристике Гэндальфа? Если бы великий майар принял темную сторону, у мира бы не было никаких шансов. Так и тут. Если бы Ф.М. отверг в свое время русского Бога, атеистам не пришлось бы прикрываться смешными фразами физика Хокинга, а православные были бы раз и навсегда разбиты. В "Братьях" приводится столько убедительных аргументов в пользу атеизма, что возражать и не хочется. Да, все так. Слезинка ребенка, да. И не поспоришь. Да и зачем спорить? Но когда читаешь о Великом Инквизиторе, становится по-настоящему страшно.
Позволю себе еще пройтись по характерам всех братьев. Официально их трое, но тайна Лизаветы Смердящей уже давно перестала быть таковой.
Дмитрий Карамазов. Достоевсковеды полагают, что в этом образе автор выписал всю нашу Русь-матушку, широкую, могучую, бросающуюся из крайности в крайность. То мы Бога примем, то с не меньшим фанатизмом его низринем. Ну и так далее. "Широк человек", да...
Лично мне Дмитрий неприятен был почти до самого конца. Ну не люблю я таких обожателей женских прелестей. Мне вообще противно читать о мужчине, которые так по бабе своей убивается, что не только себя и ее, но и все вокруг уничтожить готов. Любовь?.. Да какая там в задницу любовь?! И было бы, кого любить... Честно-честно, я так и не поняла, что такого было в Грушеньке, что Митенька и его папенька оба с катушек слетели. Подобное к подобному тянется? Примитив к примитиву?.. Что ж, возможно.
Алеша Карамазов. Пожалуй, самый загадочный персонаж. Не Иван, да - тот выписан от и до. А вот Алеша - темная лошадка. Некоторые из достоевсковедов вообще полагают, что добрый и смиренный Алеша - есть предтеча Антихриста. А все потому что "старец Зосима провонял". Мол, все его любят, делают посредником в своих делах, а на суде так вообще без присяги выслушали... Сохранились записи черновиков, где Достоевский говорит, что дальше хотел бы сделать своего Алешу революционером, цареубийцей. Его "Расстрелять!" таки о многом говорит. Сложный персонаж, почти страшный.
Иван Карамазов. Как по мне, самый цельный персонаж. Блестящий теоретик, смелый, мужественный человек. Единственная его проблема - Бога пытался постичь только разумом, не сердцем. Отсюда у него, как у типичного такого невротика, и видения всякие.
Смердяков. Вот кого мне было жальче всех. Вроде бы, отвратный персонаж, лакейская душонка, а ненавидеть его не получается. Многие считают, что Смердяков - единственный из всех Карамазовых, включая отца, которому Достоевский луковку не подал. Как-никак, самоубийство - единственный грех, который не может быть прощен. Но у Ф.М. просто так ничего не бывает. Загадочная судьба этого персонажа заставляет меня снова и снова стонать о том, что писатель не успел написать вторую часть... Все же не зря, ой, не зря шестипалый сын юродивой, замечательный кулинар и совесть Карамазова-старшего, Исаака Сирина читал...
Теперь о вере. Алеше вера слишком легко далась. Поэтому старец чуть ли не взашей его из монастыря гонит: заслужить нужно веру, выстрадать. Иван, на мой взгляд, относится к тем, кто хочет верить, но Богу довериться не может. А вот Дмитрий, опять же на мой взгляд, вполне может и старцем в будущем стать. Потому что если он уверует, то и гору сдвинуть сможет.
Об основных персонажах вроде бы все сказала... Остальные тоже просто чудесны. Старец - просто... нет у меня слов. Если бы все священнослужители такими были, грешников в мире было бы намного меньше. Говорят, что своего Зосиму Достоевский с оптинского старца о.Амвросия списывал.
Шикарны как персонажи Карамазов-страший и г-жа Хохлакова. Хохотала над обоими просто в голос. Интересен Красоткин. Такой тоже может и революционером стать, и "за правду погибнуть".
Ну и об интересной теории Ивана хотелось бы сказать буквально пару слов. Церковь, как известно, испокон веков подстраивалась под государство. Да и сейчас вон Патриарх как дипломат по всему миру ездит... Насколько это хорошо, сказать сложно. Мне, например, претит то, что Церковь в свое время крепостное право поддержала. Да и массовое предательство церковной верхушкой веры в 17-м тоже незаживаемым нарывом является. Ну не должна Церковь лезть в политику! А вот если государство изначально, со времен крещения Руси, стало бы Церковью, то, думаю, многих трагедий в мире удалось бы избежать.
Гениальная книга, конечно... Читая ее, я мучалась. Со мной всегда так, когда читаю Достоевского, именно его, ага. За то и люблю его... Он всегда поворачивает "глаза зрачками в душу". Провернуть со мной такую штуку далеко не каждому дано.
За муку, за нерв, за надрыв я люблю эту книгу. Потому что она обо мне. Многие критики осторожно называют "Братьев Карамазовых" одним из величайших произведений русской классики. А я осторожничать не буду. Не одно из, а величайшее. И не только русской классики.

Чтение далось нелегко, выручал ФМ по рассказам. Не знаю, как оценить эту книгу. Художественной ценности не вижу, хоть убей, ощущение, что продиралась сквозь заросший кустарником мрачный сосновый бор. Историческая ценность сомнению не подлежит - практически ничего о бурсаках не знала. Книга ценна как памятник ушедшей эпохи, как воспоминания лица, варившегося в том адовом котле. Ужас-ужас-ужас. Как легко из думающего, чистого духом, честного, доброго человека сделать злодея, тупицу, вора, мизантропа. У нас принято сейчас идеализировать общество досоветского периода. Знаете, что скажу? Вспомните "Калоши счастья" Андерсена - мы сейчас живем ХОРОШО, много лучше, чем было прежде, и давайте это ценить.

Эх, расслаблялся Лев Николаевич на страницах своей эпопеи, ох как расслаблялся. Не пересчитать, сколько раз он корил противных историков и жалкого Наполеона, не обличить весь огромный пласт его бесконечно мудрой мысли в пару предложений. Предложения эти требуют обоснования и хоть какой-то причины быть сказанными. Ну, что же, причина эта и есть Война и Мир.
Итак, наконец, после более чем месяца (нет, не страданий) чтения великого произведения Льва Толстого, я только вчера готова была рукоплескать во славу этого воистину гениального творения. Одно только то, что в действии принимает участие такой огромный пласт героев, показывает мастерство писателя.
Сказала бы я тогда.
А сейчас мне ужасно обидно.
А обидно мне потому, что раз уж сам автор не любил ни свое детище ни своих героев, с какой это стати я должна принимать все его рассуждения за чистую монету? Вообще, я просто жалею о том, что прочла первую часть эпилога (вторую, снова об этих ваших неправильных историках, читать не буду). Проблема в том, что сам четвертый том, как и все предыдущие, заканчивается чуть более, чем ничем. Автор отправляет своих героев в неизведанность, и мы можем только догадываться, что же случится с ними потом. Эпилог же, по сути, должен был расставить все на свои места, однако, обратил все в куда более неопределенную неопределенность. Я конечно понимаю, что ничто в нашей суровой реальности не может заканчиваться хэппи-эндом, а герои быть идеальными. Но, черт возьми, столько страниц перемусоливать ничем не закончившиеся встречи Ростовых-Безуховых, и ни слова не сказать об остальных? Автору действительно настолько надоела своя и без того монументальная работа, что как-то заморачиваться над судьбами кого-то еще, (кроме своей обожаемой Наташи), ему не захотелось. Ладно, я могу это простить. Наверное. В любом случае, Толстого в ближайшие лет пять я в руки брать не буду.
Теперь же об основных частях романа. Многие говорят, что девочки, при изучении романа в школе, читают про любовь, а мальчики - про войну, и что роман можно вот так вот делить на эти части. Я же вам скажу, что есть еще третья часть, и она нисколько не пытается гармонично вписываться в остальное повествование. Это лирические отступления. Назовем их так, ибо философские трактаты Толстого должны вписываться в художественное произведение. Так вот, можете назвать меня глупой, но я абсолютно не понимаю смысла говорить об одном и том же столько сотен раз! После этих "ненавязчивых" размышлений, я поняла почему я не слишком люблю Толстого как человека. Создается такое впечатление, что он отчаянно искал способ донести (ну, или просто озвучить) свои накипевшие мысли, и предлогом для этого и послужил сам роман. Эти отступления практически всегда стоят особняком, и выливаются на читателя в таком количестве, что воспринимать все адекватно просто невозможно. Да я просто наслаждалась, когда мне наконец таки показывали войну, а не очередное описание того, что великих личностей нет, а всем управляет каждый человек.
К слову, даже несмотря на все мои придирки, нельзя не отметить мастерство Толстого в создании и управлении таким большим количеством персонажей. Даже люди весьма, казалось бы, незначительные, приобретают некую индивидуальность, заставляя себя любить или ненавидеть. Всеми любимый Болконский, как мне кажется, весьма удачно умер, и даже отходя от жизни вел себя как последний эгоист, постоянно изменяя свое мировоззрение. Пьер, вроде как уже нашедший себя, снова пребывает в исканиях и впутывается в тайное общество. Княжна Марья и Николай (которых я очень любила на протяжении всего романа) стали довольно несдержанными и непоследовательными, прямо как Андрюша-старший. Ну а Наташа.... да что Наташа, такая судьба для нее, по мне, самая счастливая, пусть мне и неприятно то, как Толстой восхищается такими женщинами. Выйди Наталья за Андрея, он, я не сомневаюсь, стал бы относиться к ней как к Лизе, ничем, по сути, от Ростовой не отличавшейся.
Ну а что же с героями, за которых мне очень даже обидно?
Элен умерла за кадром, радуя тем самым мужа, который о ней напрочь забыл. О Вере и Берге ничего не известно, как, в прочем, и о моем любимом Долохове. Многие критики говорят, что эти герои отрицательные. Прошу прощения, какой же это тогда реалистичный роман, если какие-то герои отрицательные? Все персонажи не идеальны, однако, и не плохи до безобразия. Но я могу вам сказать, какой герой был для меня чуть ли не все время отрицательным. Это графиня Ростова. Ух, как же я ненавидела эту женщину, ставшую, в последствии, абсолютно бесполезным существом, за которым, однако, все так же ухаживают. Если Ростовы - идеал семьи, то мне такой семьи не надо. Мать, которая любит и балует одних детей, а других ненавидит только потому, что не так воспитала. Бесхарактерный тряпка отец, любящий устраивать пиры и бывший до того добрым, что завел большую кучу долгов. А еще, если в доме есть бедная родственница, всем помогающая и старающаяся угодить, то ей нужно постоянно напоминать об ее никчемном положении и за глаза не любить. Потому что нет денег. Словом, рай, ничего не скажешь! Обидно, конечно, и за умных женщин, не имевших право давать волю своему "маленькому умственному хозяйству". А уж как бедняга Наполеон пострадал, этого, пожалуй и не опишешь.
И все бы ничего, однако субъективизм Толстого не позволяет до конца наслаждаться происходящим, заковывая одних персонажей в определенные рамки, а других пуская в вечное плавание.
Однако, я с этой книгой жила. Больше месяца. Мы долго были вместе, и сразу захотелось столько всего обсудить, перечитать некоторые сцены и вновь не согласиться с Толстым по тому или иному поводу. Я не пронеслась мимолетом по краткому содержанию, и смело могу говорить о произведении в целом, не боясь того, что дальше могло начаться самое интересное. И я по-своему очень люблю эту книгу. Просто потому что. А раз уж возмущению моему нет предела, значит, зацепило таки мою незрелую душу сие великое творение.

"Красный цветок" - очень сильный, но и тяжелый рассказ. Меня он поразил. Поразил своей удивительной реалистичностью, точностью. Всего пара страниц, но какое сильное впечатление он после себя оставляет: страх, безысходность, горечь.
Так может писать только тот человек, кто на себе прочувствовал всю тяжесть душевного расстройства.

В рассказе мы знакомимся с буйным больным острого отделения, который только-только поступает на лечение в губернскую психиатрическую больницу. У больного личностный распад, навязчивые идеи, "голоса", бессонница - вот с чем придется иметь дело персоналу отделения. Ему стараются помочь - чистая одежда, еда, сон и покой, и состояние медленно, но начинает меняться. Он человек образованный, в целом его интеллект сохранен; он осознает, что находится в психиатрической больнице, хотя критика к своему состоянию резко снижена.

Ему разрешают прогулки в саду, работать на огороде и в цветнике. В саду он находит три красных маках. Больной мозг не может справится с новой волной впечатлений, и снова погружается в безумие.

Больному открывается страшная тайна: вокруг него все что-то срываю, всюду живые и мертвые люди, он может читать их мысли, он может видеть суть вещей! Но главное - это маки. Алые маки. Они - сосредоточенье зла и яда, они своим ядовитым, смертельным дыханием губят всех. Они так красны, потому что впитали в себя всю невинную кровь людей.

Больной понимает, что у него особая миссия - он должен спасти мир от зла, пусть и ценой своей жизни.

Миссия полностью поглощает больного: он тревожится, не спит, сильно теряет в весе, все мысли только о маках. С каждым днем он все более слабеет. Ценой неимоверных усилий больной по одному уничтожает все цветы, мир спасен. Но какой ценой?

Уже потом я решила познакомиться с биографией Гаршина. Крайне нервный и впечатлительный с детства, частые "приступы" уже во взрослой жизни, собственный опыт в лечебнице для душевнобольных, трагический конец. Все это не могло не отразиться в творчестве писателя.

В последнее время в моей голове настойчиво крутится одна и та же мысль, а именно, что смысл писательства заключается в том, чтобы высмеивать глупость и пошлость серой безликой толпы, но любить и превозносить каждого отдельного человека. Не знаю, сплагиатила ли я ее откуда-нибудь или сама сформулировала таким образом свои чувства во время чтения "Братьев Карамазовых", но эта фраза не дает мне покоя.
И в самом деле, каждая отдельная личность, пусть даже ущемленная, забитая, озлобленная и оскорбленная выходит из-под пера Ф.М.Достоевского (и не только в этом романе) оправданной, несущей определенный смысл, достойной существования, заслуживающей ободрительной улыбки или слезы сострадания. Любой персонаж с удивительным переплетением контрастирующих черт характера и мятущейся русской душой и представляет собой "палку о двух концах", как и говорил о психологии Дмитрия Карамазова его защитник. Отсюда и проистекает мое двойственное отношение к большинству героев, часто меняющееся на протяжении произведения, особенно по отношению к линии Катя-Дмитрий-Грушенька.
Не претендуя на истинность моих размышлений и на хоть как-то годный анализ столь глубокого произведения, оставлю скорее не полноценную рецензию, а заметки путешественника, который книгу-то прочитал, но еще долго будет о ней думать и перечитывать.
Во-первых меня сильно поразили герои Дмитрия Карамазова и Екатерины Ивановны, как яркие примеры русской натуры, увлеченной, нелогичной, склонной к саморазрушению и жертвенности, этакого самозаклания во имя чего-то (а чаще кого-то), во что эти личности веруют.

• Ах, тройка, птица тройка, кто тебя выдумал! Не мучьте же Россию и ее ожидания, роковая тройка наша несется стремглав, и, может, к погибели. И давно уже в целой России простирают руки и взывают остановить бешеную, беспардонную скачку. И если сторонятся пока еще другие народы от скачущей сломя голову тройки, то, может быть, вовсе не от почтения к ней, как хотелось поэту, а просто от ужаса...
• Пусть у других народов буква и кара, у нас же есть дух и смысл, спасение и возрождение погибших. И если так, если действительно такова Россия и суд ее, то вперед Россия, и не пугайте, о, не пугайте нас вашими бешеными тройками...

Эти и многие другие строки так ясно выразили очень многое для меня, обо мне, о свойственной нашей стране извечной борьбе противоположностей, об этих двух безднах, на грани которых мы балансируем, залихватски жонглируя понятиями добра и зла. Здесь и голод орущей грязной бедности и шик пышного утонченного богатства, лютость усмехающейся ненависти и пылкость искренней, до гроба, сердечной привязанности, офицерская честь, мужество, верность слову и долгу и низость трусливого предательства, бегства, и грозный бунт, и вечный поиск, самооправдание и саморазрушение...

Ну и в чем тогда смысл такого гнетущего существования? Здесь уже начинается моя вторая заметка. Надо сказать, что я крайне нетерпима к проявлениям религиозного чувства, но в этом произведении тема веры впервые подействовала на меня успокаивающе, умиротворяюще. Странное чувство уверенности в правильности или неправильности поступков, убежденности в справедливости, которая обязательно наступит, неустанное стремление к всепрощающей любви к ближнему.

Впервые книга не то что бы пошатнула мой атеизм, но заставила взглянуть другим взглядом на некоторые вроде как простые извечные истины в обход рациональности и прагматизма.

• Жизнь полюбить больше, чем смысл ее?
• Непременно так, полюбить прежде логики, как ты говоришь, непременно чтобы прежде логики, и тогда только я и смысл пойму.