Господа Головлевы. Помпадуры и помпадурши

Властная барыня Арина Петровна Головлёва — глава целого семейства при живом, пьяненьком и безолаберном супруге. «Ни вдова, ни мужняя жена», — как она сама себя называет. Арина Петровна приумножила капитал мужа в несколько раз, расширила размеры Головлёвских земель. Только для чего это всё? Старший сын Степка-балбес, средний Порфирий — «Иудушка-кровопивушка», младший Павел Владимирович — «апатичная и загадочно-угрюмая личность, из которой в конечном счёте получается человек, лишённый поступков», а почившая дочь Аннушка и вовсе не оправдала надежд, оставив на попечение двух крошек дочерей». Об этом Арина Петровна говорила просто: «Одну дочку Бог взял, двух дал!».

Дети Арины Петровны не знали материнской любви, получая вместо неё лишь «подачки» — дома, деревни, которые барыня называла выброшенными кусками. Но богатство быстро уходило, и «постылым» детям оставалась одна дорога — вернуться в отчий дом, где их ждали холодные комнаты и упреки за каждый кусок хлеба. Головлёвы копят, жадничают, чахнут над золотом, но их души изнывают от отсутствия настоящей любви.

Сюжет романа отражает семейную историю самого Салтыкова-Щедрина: детей делили на «постылых» и «любимчиков», а прототипом Арины Петровны стала его мать. Даже Иудушка — не вымысел: писатель признавался, что в этом образе спародировал своего брата Дмитрия, с которым вёл тяжбу о наследстве и именно так называл его в своих письмах.

Без стеснений обличает Михаил Евграфович показную религиозность своих персонажей.На протяжении всего романа автор отмечает, как приторная набожность Головлёвых сочетается с бесчеловечными поступками: религия, которая должна смирять гнев, становится оправданием жестокости. Героям кажется, что, окружив себя иконами и бездумно исполняя все обряды, они автоматически обретают небесных заступников. Салтыков-Щедрин доходит до затаённых причин головлевской религиозности, не имеющих никакого отношения к вере и благочестию: «Но он молился не потому, что любил Бог и надеялся посредством молитвы войти в общение с Ним, а потому, что боялся чёрта и надеялся, что Бог избавит его от лукавого».

В своём романе автор с беспощадной честностью исследует феномен наследственного насилия, где травмы детства становятся неиссякаемым источником деградации и тирании. Через судьбы потомков Арины Головлёвой писатель демонстрирует, как неспособность к самореализации, тяга к саморазрушению и холодное равнодушие к близким — даже к собственным детям — превращаются в семейное проклятие, передающееся из поколения в поколение.

Читатель, погружаясь в мир Головлёвых, до мелочей изучает их характеры и привычки, но, несмотря на всю очевидность их пороков, не может избавиться от иллюзии возможного искупления. Однако герои романа, подобно неудержимому локомотиву, мчатся к пропасти, а наблюдателю остаётся лишь созерцать, как один за другим вагоны их жизней рушатся в бездну. Лишь немногие из персонажей способны осознать масштаб катастрофы, но и они обречены переживать это прозрение в молчаливом, парализующем одиночестве. Такие примеры лишь укрепляют меня в мысли: человек — это отражение своей семьи, её традиций и травм. Лишь по-настоящему сильная личность способна осознать проблему, резко остановиться и начать меняться. Только так можно обрести личное счастье — или хотя бы прервать цепочку деградации.

«Господа Головлёвы» — не просто роман, а предостережение, которое стоит прочитать каждому, кто хочет понять, к чему приводит отсутствие подлинной любви и нравственных ориентиров. Главный урок Салтыкова-Щедрина звучит как призыв: любите своих детей, ибо никакие материальные блага не смогут заменить им тепло и заботу, без которых душа человека обречена на вырождение.

Ох, эти Головлевы… После них хочется немедленно принять активированный уголь, запить валерьянкой и забиться под одеяло, подальше от всякой «душечки» и «маменьки». Салтыков-Щедрин, конечно, тот еще мастер психологической пытки. Он будто препарирует человеческую душу тупым ножом, выворачивая наизнанку все самое мерзкое, что в ней только может быть.

С одной стороны, «Господа Головлевы» — это мощно. Смертельно точный диагноз умирающему дворянству, обличение лицемерия и духовной пустоты. Автор бьет наотмашь, не щадя никого: ни ханжу-маменьку, ни беспринципного Иудушку, ни опустившихся до скотского состояния сыновей. Читаешь, и мурашки по коже от осознания, как легко человек может превратиться в морального урода.

С другой стороны… господа, это ТЯЖЕЛО. Бесконечная череда унылых пейзажей, однотипных характеров, удушающей атмосферы безысходности. К середине романа хочется крикнуть: «Ну сколько можно?!», и сбежать куда-нибудь на Гавайи, подальше от этой российской тоски. Да, наверное, в этом и был замысел: показать всю беспросветность жизни этих несчастных, но читать об этом, честно говоря, довольно мучительно.

В общем, «Господа Головлевы» — это как горькое лекарство: полезное, но противное. И вроде бы понимаешь, что это гениально, но перечитывать вряд ли захочется. Так что твердые 3,5 балла за мастерство, беспощадность и стойкий эффект депрессии после прочтения.

Когда я смотрел на эту книгу, меня каждый раз брало отторжение при мысли, что я её буду читать. Мне казалось, что это скучная школьная программа, которая не даст мне удовольствия от чтения, и как я был не прав по истечении первых ста страниц! Никогда русская классика меня так не увлекала: я смаковал каждый абзац, получал удовольствие от диалогов персонажей и размышлений автора, смеялся над нелепецами происходящего в сюжете и комичностью ответов фраз! Боже, что за шедевр, так и вырывается у меня из груди.

Раньше я думал, что мои любимые авторы — это Достоевский, Толстой, Пикуль, но нет, с лёгкой барской подачи Солтыков-Щедрин смахнул и затмил коллег по литературным делам.

Роман Михал писал пять лет, и чувствуется проработка деталей каждого абзаца, нет, каждого предложения. Сюжет размеренный, с динамикой, неожиданными поворотами, даже грустью и печалью от нелёгкой судьбы. А концовка заставляет задуматься о главном в жизни: тот ли я путь выбрал, верны ли мои приоритеты, каков я есть на самом деле и, может быть, всё, что я строю, — это актёрская игра?! Задумайтесь.

Книга оказалась сборником, поэтому после основного романа идут сказки и рассказы, и я всё ещё в размышлениях — читать или нет? Как думаете? Стоит ли поглотить сие чудо от корки до корки?

Оценку на livelib книге ставлю 9: очень порадовала, приятно удивила, посмешила и дала большую почву для размышлений. Однозначно рекомендую к прочтению.

Да уж… вот это семейка, вот это родственники! Вот уж где тленный тлен! Прекрасная книга, прекрасна своей ужасностью. Какой язык, какой слог, какие афоризмы! А все эти диминутивы, брр… «хорошохонько», «спокохонько», «уютненько»…мороз по коже. Мастерски переданы и характеры, и настроения, и атмосфера. Страшная, мрачная история. Угнетающая атмосфера. Персонажи все гнусные, дрянные. Концентрация подлости, низости, мелочности, пустословия. Замечательное осеннее чтиво. А лучше всего в ноябре читать.
Прям ошеломила меня книга, всё перевернулось в душе. Понравилась!

В романе автор раскрывает историю упадка семейства Головлевых. В книге есть ссылки на рассказы Салтыкова-Щедрина, также посвященные этому семейству. Пожалуй, для полной картины и понимания необходимо прочитать ещё и их. Ведь автор пишет, что ещё деды и прадеды Головлевы отличались праздностью, никчемностью и пьянством. На общем фоне даже мать семейства Арина Петровна выделяется своей энергией, деятельностью и предприимчивостью. Правда и ее подкосила отмена крепостного права.
Книга написана прекрасным языком, тем не менее, в середине роман читать было немного скучновато.

Наконец перечитала роман, который поразил меня лет в 15-16. В этот раз тоже поразил, но заметила, что в этот раз читать было тягостнее, чем в юности. Временами прямо хотелось ворот рубашки рвануть, подбежать к окну и долго дышать свежим апрельским воздухом, так душно было в книге.

История, думаю, всем более-менее известна. Хроника гибели одной семьи — семьи, где не было любви, жалости, сердечной нужды друг в друге. Головлевы богаты, имениты, но затхлостью веет в их хоромах даже в самые обильные годы. Головлевы больны, но причина их родовой болезни автором не названа. Можно даже подумать, что причина иррациональна, как проклятие.

Центральный герой романа — Иудушка Головлев — бесспорно, один из самых пугающих образов русской классической литературы. Это паук, который умерщвляет своих жертв медленно, изощренно, впрыскивает в них яд и затем выпивает из них всякую жизнь. Я его даже представляла временами как огромного человекообразного паука, который затаился в своем сумрачном, пыльном кабинете и терпеливо поджидает очередную добычу, перебирая цепкими мерзкими ножками. Его слащавый, удушающий язык — клейкая, намертво обездвиживающая паутина.

Вот только виноват ли Иудушка, что он Иудушка? Точнее, до конца ли он виноват, вполне ли виноват? Или он продукт головлевской патологии, сам жертва родового фатума? Да виноваты ли в полной мере все Головлевы, что они родились мертвецами? Конечно, во многих злых делах они точно виноваты. Автор показывает нам зачатки рефлексии Арины Петровны, Анниньки, даже Иудушки. Совесть иногда говорит им, что и где пошло не так. И отвергнуть ее голос — их выбор. Но всё же чувствуется, что им как будто сложнее, чем прочим, бороться с неправдой в себе, как будто гнилые клетки уже безнадежно руководят их волей. И порой какая-то брезгливая жалость по отношению к Головлевым шевелится в сердце.

Да и финальная сцена помешательства Иудушки (или просветления?) не позволяет закрыть книгу с мыслью "собаке собачья смерть". Иудушка страдает. И тут бы злорадствовать, но злорадства нет. Только горечь. Пусть Бог судит Головлевых, а я не стану.

Ничего не ожидал и получил бурю эмоций – главная черта книги. Я не знала ничего абсолютно что будет внутри. Все, что говорили о книге в школе, прошло мимо меня.

Слог автора впечатлил, книгу прочитала быстро и на одном дыхании. История одной семьи, в которой есть паразиты в прямом смысле слова. Они много говорят без дела, прикрываясь Богом и добрыми делами. В них никто не нуждается, но позиционируют себя важными людьми Вселенной.

Иудушку временами хотелось придушить, от его речей хочется бежать. Но это говорит о высоком мастерстве автора: прописать персонажа так, что тебе становится дурно от человека, прописанного на листе бумаги. Мне казалось, что нахожусь в 5 метрах от него. Браво, хоть и мерзко.

Одна из самых мрачных книг, которые я когда-либо читала. В школе этот роман прошел как-то мимо меня, потому что тот возраст-совсем не время для него. Чтобы понять его смысл и масштаб надо хоть немножко пожить на этом свете. В романе не утихают печальные, удручающие тяжелые события. Он представляет собой злую, я бы даже сказала-агрессивную, сатиру автора на помещичий слой общества середины 19 века. Для этого автор создает образ отвратительной семьи, где никто никого не любит и не бережет. Матриарх семьи, хваткая Арина Петровна, правит железной рукой, но слабея от старости она попадает в еще более цепкие железные лапы своего любимого сыночка и наследника Порфирия Владимирыча, Иудушки. Иудушка- идеальный архетип лицемера, религиозного лицемера, религия как раз дает оправдание его жадности, лени и жестокости по отношению ко всем, особенно к членам семьи. Все члены семьи умирают один за другим, большинство либо от самоубийства, либо от пьянства, оставляя Порфирия одного в мире его фантазий, если не считать племянницы. Этот "кровопийца" и манипулятор получает свое возмездие ночью в Страстную пятницу. Автор показывает вырождение семьи и вырождение этого слоя общества в результате стяжательства  и пороков. Книга не из приятных, но я рада, что ее наконец-то прочитала.

Мне очень нравятся художники, которые в нескольких штрихах могут передать мысль. Салтыков-Щедрин однозначно относится к таким мастерам. Очень живые образы получились. Приходится напоминать себе, что я не знаю семью Головлёвых, я не знакома с ними в реальной жизни.
На уроках литературы любят задавать вопрос в лоб: какая основная идея данного произведения? Для меня вся классика 19-го века заключает в себе культурную ценность истории моего народа. Как мы стали теми, кто мы есть? Откуда эта рабская покорность перед барином. Отрада, что хоть барин и лютый, зато богаче соседа. Впрочем, книга затрагивает этот вопрос вскользь, скорее, я вижу то, во что вглядываюсь.
Но господа-то хороши! Такую мерзкую семейку поискать ещё. Безмерная ненависть друг к другу сочетается с отменным лицемерием.

А вот ещё про пошлость понравилось:

Ну и мой любимый отрывок. Идея, которая начала терять очки совсем недавно, хотя в нашем поколении есть ещё родители, которые считают такой подход единственно возможным.

Тягостное впечатление от "Господ Головлёвых". И понимание, что написано замечательно, при этом читалось нелегко. Почему-то Лев Толстой мне ближе, его язык понятнее. Возможно, потому что от его произведений не веет такой безнадёгой, как от "Головлёвых"?

Но для себя хочется сохранить то главное в романе, что поразило.

Цитата:

"Бывают семьи, над которыми тяготеет как бы обязательное предопределение. Особливо это замечается в среде той мелкой дворянской сошки, которая, без дела, без связи с общей жизнью и без правящего значения, сначала ютилась под защитой крепостного права, рассеянная по лицу земли русской, а ныне уже без всякой защиты доживает свой век в разрушающихся усадьбах. В жизни этих жалких семей и удача, и неудача — все как-то слепо, не гадано, не думано.

Иногда над подобной семьей вдруг прольется как бы струя счастья. У захудалых корнета и корнетши, смирно хиреющих в деревенском захолустье, внезапно появляется целый выводок молодых людей, крепоньких, чистеньких, проворных и чрезвычайно быстро усвояющих жизненную суть. Одним словом, «умниц». Все всплошь умницы — и юноши и юницы.

Юноши — отлично кончают курс в «заведениях» и уже на школьных скамьях устраивают себе связи и покровительства. Вовремя умеют выказать себя скромными (j'aime cette modestie! 1 — говорят про них начальники) и вовремя же — самостоятельными (j'aime cette indйpendance!) 2; чутко угадывают всякого рода веяния, и ни с одним из них не порывают, не оставив назади надежной лазейки. Благодаря этому они на всю жизнь обеспечивают для себя возможность без скандала и во всякое время сбросить старую шкуру и облечься в новую, а в случае чего и опять надеть старую шкуру. Словом сказать, это истинные делатели века сего, которые всегда начинают искательством и почти всегда кончают предательством. Что же касается до юниц, то и они, в мере своей специальности, содействуют возрождению семьи, то есть удачно выходят замуж, и затем обнаруживают столько такта в распоряжении своими атурами, что без труда завоевывают видные места в так называемом обществе.

Благодаря этим случайно сложившимся условиям, удача так и плывет навстречу захудалой семье. Первые удачники, бодро выдержавши борьбу, в свою очередь воспитывают новое чистенькое поколение, которому живется уже легче, потому что главные пути не только намечены, но и проторены. За этим поколением вырастут еще поколения, покуда, наконец, семья естественным путем не войдет в число тех, которые, уж без всякой предварительной борьбы, прямо считают себя имеющими прирожденное право на пожизненное ликование." (...)

"Но наряду с удачливыми семьями существует великое множество и таких, представителям которых домашние пенаты, с самой колыбели, ничего, по-видимому, не дарят, кроме безвыходного злополучия. Вдруг, словно вша, нападает на семью не то невзгода, не то порок и начинает со всех сторон есть. Расползается по всему организму, прокрадывается в самую сердцевину и точит поколение за поколением. Появляются коллекции слабосильных людишек, пьяниц, мелких развратников, бессмысленных празднолюбцев и вообще неудачников. И чем дальше, тем мельче вырабатываются людишки, пока наконец на сцену не выходят худосочные зауморыши, вроде однажды уже изображенных мною Головлят, зауморыши, которые при первом же натиске жизни не выдерживают и гибнут.

Именно такого рода злополучный фатум тяготел над головлевской семьей. В течение нескольких поколений три характеристические черты проходили через историю этого семейства: праздность, непригодность к какому бы то ни было делу и запой. Первые две приводили за собой пустословие, пустомыслие и пустоутробие, последний — являлся как бы обязательным заключением общей жизненной неурядицы. На глазах у Порфирия Владимирыча сгорело несколько жертв этого фатума, а кроме того, предание гласило еще о дедах и прадедах. Все это были озорливые, пустомысленные и никуда не пригодные пьянчуги, так что головлевская семья, наверное, захудала бы окончательно, если бы посреди этой пьяной неурядицы случайным метеором не блеснула Арина Петровна. Эта женщина, благодаря своей личной энергии, довела уровень благосостояния семьи до высшей точки, но и за всем тем ее труд пропал даром, потому что она не только не передала своих качеств никому из детей, а, напротив, сама умерла, опутанная со всех сторон праздностью, пустословием и пустоутробием." (...) (стр. 259- 261).

Когда читала этот эпизод, то сразу пришло в голову, что примером первых семей могут быть Михалковы- Кончаловские, а вот примера вторых семей, слава богу, я не знаю, не могу сходу припомнить. Может, кроме Головлёвых и нет таких? Полистала немного и подумала, что многие наблюдения из собственной семьи писатель внёс в роман "Господа Головлёвы". Надо бы почитать хорошую книгу о Салтыкове-Щедрине.

И ещё из головы не выходит мысль, неужели дети в школе что-то понимают, читая такие сложные романы? Как в 14- 17 лет можно что-то понять? А если не в школе изучать, то когда?

У меня впечатление от книги- темнота, духота, вечная грязь, невежество, скукота. Писатель так талантливо описывает деградацию людей на примере одной дворянской (!) семьи, что диву даёшься. Тяжёлое впечатление. Какой-то безнадёги.