Собрание сочинений в 4 томах. Том 3. Дар. Отчаяние

Дар - последний роман Набокова, написанный на русском языке, его подарок русским читателям ХХ века и будущим поколениям.
Роман настолько многогранен и наполнен смыслами, что комментарий к нему занимает больше страниц, чем сам роман. Но я читала роман, как обычный читатель, и даже если чего-то, может быть много не уловила, получила удовольствие от текста. И это приятно.
С первых страниц текст обескураживает сложным построением предложений, и очаровывает яркостью образов, поэтичностью и какой-то своей особой прелестью. И в итоге затягивает в лабиринт слов, из которого не хочется выбираться.
Очень интересно было читать о том, как рождаются стихи, вообще процесс творчества в романе описан так живо и ярко, как нигде не встречала. Вместе с этим показан особый взгляд на мир, внимание к деталям и умение видеть в обыденном непривычное, и переложить это впечатление на слова так, чтобы и форма и смысл составили общую композицию. Это очень необычно и интересно.
Сюжет прост, молодой поэт эмигрант в Берлине конца 20х, его встречи, его мысли, его любовь: к творчеству, к семье, к родным, и наконец к женщине.
Любовная линия очень красивая, поэтичная, состоит из теней, полутонов, полунамеков, и про этом полна страсти и очарования. Очень приятно и волнующе было читать эти кусочки текста.
Ну и о русской литературе: рассказчик рассказывает о своих впечатлениях и оценках разным поэтам и писателям, которые составляют золотой фонд литературного наследия к 30м годам. О прошлом и настоящем, какие стихи рассказчик считает хорошими, а какие - нет, как строится поэзия, и какая остается на века.
Ну, а глава о Чернышевском, такой роман в романе оставляет странное впечатление. С одной стороны обескураживает от того, как зло порой высмеивается человек, его вольные или невольные недостатки, но с другой понимаешь, насколько на другом полюсе отношения к литературному творчеству, к методу, целям и задачам писателя, стоит Набоков, что можешь понять его возмущение. Умом, но не сердцем. Зато начало пятой главы, где Фёдор читает статьи критиков на роман о Чернышевском, это потрясающий опыт, когда вдруг внезапно читаешь свои же слова в тексте романа.
Понравился юмор, его не много, но он очень милый и светлый (когда не переходит в сарказм, как в 4 главе). Особенно порадовал юмор в описании деталей быта. Вообще эти бытовые зарисовки восхитительны: от езды в трамвае, описание незнакомого попутчика, утреннее бритье, обыденность улицы: я будто начинала чувствовать и слышать звуки и ветер, и прикосновение к предметам. Восхитительное ощущение.
Ну, а игра в слова, их сочетание, их неожиданное соседство - оно удивительно. Завораживает, и то, что у подражателей кажется слишком вычурным, у Набокова получается органично и естественно, что добавляет прелести.
В общем, мне понравилось. Некоторые выражения хочется перечитывать и катать на языке как сладкую пилюлю. Красота!
Вспоминаю, о чем ещё не упомянула, и кажется можно продолжать писать этот отзыв бесконечно.

Производственный роман

Впечатление от "Дара" (очень осеннего романа, надо сказать, хотя бы в силу его прямо таки цеховой литературности) вышло сначала бессловным, если не сказать немым.

Легче начать с обрывочных замечаний, чем шарахнуть что-то целиком: меня, к примеру, удивил голос публицистики в стиле Леонида Парфенова в главе о Чернышевском, привела в щенячий восторг игра композиции (это охренительный пиец - и иначе формулировать я отказываюсь), некоторые окололитературные тёрки переводили чтение в режим очень приятного small talk, метафизические труизмы как всегда трогательны, но всё-таки... всё-таки... слов как-то уж слишком много. В том смысле, что в некоторых отрывках КПД у них неумолимо стремится к нулю (чего у Набокова пока не видала, хотя это последний из русских романов, с которым я знакомлюсь).

Продираешься сквозь словесные чащи, весь такой в беже, весь такой в колониальном стиле, потный, в сапогах... разрубаешь лианы, кромсаешь тростники и думаешь: "Что я здесь делаю? Куда иду? Скорей бы уже хоть куда-нибудь, только бы прочь от этих утомительных топографий и ломающегося разглагольствования учёного". И вот спасительная смена эпизода - уфффф. И становится воздушно, человечно и вкрадчиво.

Самый тяжёлый период романа - рассказ об отце. Очень угрюмая экзотика. Надо сказать, я бралась за "Дар" два раза и преодолела барьер сороковой страницы только на третий. При том, что прочие опусы Набокова проглатывались с почти невероятной силой чревоугодия.

Мне сказали как-то, что "Дар" трудный, потому что такой мужской. Если под мускулинностью понимать смешение английской технологичности с тем типом экстравагантности, над которым при каждом столкновении гадаешь "от души или просто вы*вается?", то да. Но я лично всегда думала, что мускулинная любовь к делу не сводится к этому.

Амбициозность дара, причудливость дара, телесность дара, детерминированность дара, даже обилие мусора, свойственное дару, - всё это в романе есть. Технологический процесс рождения Произведения - это очень интересно, но просто в данном случае он описан неровно. Как если бы его ходы в течение двадцати лет, сильно изменивших почерк, хаотично записывали на карточках, а потом расставили в нужном порядке (безупречном порядке!) и вышел странный коллаж: то хлопаешь в ладоши и пускаешь благодарную слезу, то зажимаешь нос, то откровенно засыпаешь.

Для нашей высоколобой братии «Дар» стал чем-то вроде герба (во многом потому, что каждому хочется ощутить или внушить себе ощущение родственности миру таланта, творческой наделённости и осмысленности), но сказать, что он изменил мою жизнь, закружил меня в вальсе, осветил, обласкал – это слишком большая ложь, чтобы я могла её себе позволить ради простого приличия.

Роман очень хорош постфактум: он пухнет в голове многообещающей немотой. Он заставляет вспоминать о себе при пробуждении, в холодном автобусе, в очереди супермаркета и в любую другую праздную минуту. Но давайте судить произведение по законам его создателя. Набоков проповедует не только послевкусие чтения, но и собственно вкус. И на этот раз для эффекта эстетического взрыва кое-кому не хватило стройности ритма.

Владимир Владимирович, Набоков, разумеется, верен своей теме: изучение негодяев. Причем, делает он это, как истинный энтомолог. Раскладывает экземпляр человеческой подлости на демонстрационной доске и внимательно изучает его чуть не под микроскопом. Можно сказать, проводит перед читателем сеанс вивисекции во всей красе. И вот он перед нами, Герман Карлович. Лежит, дрыгает своими ручками ножами, ротик разевает в злобе бессильной и готов лопнуть от любви к себе.
Этот набоковский роман, на мой взгляд, один из самых кафкианских в творчестве писателя. Как и у Кафки, описание абсурда бытия достигает в нем наивысшей точки развития. С другой стороны - это "Принц и Нищий" первой трети ХХ столетия. Но вот только различить, кто есть кто практически невозможно. Ибо Принц оказывается лишь оболочкой, под которой труха, а Нищий... Он так и остается самым обычным человеком, до конца не понявшим что в конце концов произошло.
Набоков не только энтомолог. Он еще и гениальный шахматист, двигающий свои фигуры по доске, создавая уникальные композиции и в конечном итоге создавая цумцванг не только для главного героя, но для всех действующих лиц. Набоков виртуозно владеет приемом одновременно смотреть на происходящее глазами ГГ и самого себя, как автора.произведения. Два этих образа, постоянно идут параллельно друг другу, то максимально сближаясь, то разлетаясь в разные стороны. Феликс, двойник ГГ - это одновременно и аlter ego самого автора, его сиамский близнец. Т.е перед нами схема идеального убийства самого себя. Но ничего идеального не бывает. И от своего внутреннего "Я" убежать невозможно, сколько не пытайся. Всегда найдется деталь, - сущая безделица, тьфу!- из-за которой доминошная конструкция обрушится и превратится если не в руину, то в полную противоположность задуманному. Как говаривал персонаж бессмертной комедии "шел в комнату, попал в другую". Между прочим, то же самое всегда происходит и с писателями.
Так что же? Любой расчет, даже очень высоко математический таит в себе ошибку? Наверное так. Иначе давным давно был бы изобретен вечный двигатель. Возможно именно из-за этого столь несовершенен мир и, соответственно, не совершенен человек. Никак не наоборот. Судьба (читай Господь Бог) играет человеком, а человек в это время может играть на чем угодно, либо вообще лежать на диване, отдыхая после сытного обеда по закону Архимеда.
Финал романа почти что поворяет финал "Защиты Лужина". Тоже распахнутое настежь окно, и кажется сейчас Герман Карлович шагнет в него, как в бездну, и рухнет вниз, прямо на штыки сатрапов, простите, ажанов, Но кина не будет. Электричество не кончилось. Закончилась книга. И ты, дорогой читатель, волен трактовать этот финал в полную силу своей неуемной фантазии.
Читать/ не читать. Книга для тех, кто любит, читая, пораскинуть мозгами и поискать на втором дне внутренние смыслы. Им я ее и рекомендую.

Моё третье знакомство с Набоковым. Самое первое было очень давно с "Лолитой" и у меня нет пока желания перечитывать. Второе было с Адой - и это было адом. Набоков любит по ходу разнообразных маргиналов. Собственно и здесь речь идёт о маргинале. Написана книга в период Берлинской релокации.

В центре повествования релокант Герман из бывшей Российской империи, заделавшийся бизнесменом средней руки в Германии. У него есть жена Лида.  Бизнес у него идёт не так успешно, судя по тому как он решил привести к процветанию своё малое предприятие. Однажды он встречает сигма-бомжа по имени Феликс, который наслаждается свободой, иногда работает. Он ещё и похож на главного героя, хотя и не точно. Поэтому главный герой придумывает "идеальную" схему страхового мошенничества.

Персонаж. конечно, очень мерзкий, мечтающий стать успешным писателем, в его исповеди сквозит потоком сознания, свойственным модернизму того времени, а позже и постмодернизму. Он выражает отчаяние в своей жизни в своем литературном описании своих грехов. Язык произведения уже близок к современному: отличается от языка Достоевского, Толстого.

Детективом это назвать нельзя, скорее, это некоторый оммаж к Достоевскому и его "Преступлению и наказанию", про то как идея может привести не туда. В отличие от Родиона Романовича у него не такая чёткая потребность к совершению того, но тут и совершенно другое поведение: Раскольников Новейшего времени. Есть тут и свой Разумихин в виде художника, который способен заметить детали, а то и заглянуть в душу тех, кого он пишет.

Концовка вроде бы и ясная, а всё равно вопросики остаются на "подумать". Роман по объёму не очень большой. Такой Набоков мне понравился.

Это было нечто, третий роман Набокова прочитанный мною и он один из самых сильных по сюжету. После “ Приглашение на казнь ” и множества игр с читателем, я уже был подготовлен. И не зря)
“Отчаяние” - представляет собой дневник, который пишет некий Герман Карлович, рассказывая что-то о себе, окружающем его людях и о своей интересной затее. До этого романа никак не воспринимал и не любил эпистолярный жанр, даже скорее ненавидел. Постоянно умирал от уныния и скуки. А тут... Набоков создаёт и пишет увлекательный поток сознания, по нему хочется плыть и нырять в него, для понимания ситуации и мотивов персонажа. Максимально комфортно и интересно. Но то и не удивительно – Набоков подходит с режиссерской педантичностью к написаю сюжета, каждой строчки и пряча ключи от читателя.
Многие в рецензиях говорят, что Вова сам себя восхваляет через персонажа, что в книге много нарциссизма, пафоса и снобизма. И много других моментов. Но здесь всё не то, чем кажется! Надо смотреть глубже и оборачиваться при каждой реплике персонажа. Пока что из всех трёх книг “Отчаяние” полностью показывает, что такое “ненадёжный рассказчик” и как смотреть на его поведение под интересным углом.
Пока пролазил через двухголосные предложения и смыслы, заметил, что наш персонаж боится зеркал. И говоря об этом, само зеркало должно давать прямое и чёткое отражение человека, без размытости и искажений. В этом романе всё двоится, всё имеет двухголосый оттенок. Один из самых главных вопросов – почему наш антигерой боится зеркал? Очень интересно искать ключи и ответы спрятанные в тексте. По факту говоря Герман – это антигерой и антихудожник, он не видит своей уникальности во внешности, не замечает разницы и с прохожими, путает памятники медному всаднику в Питере с памятником в Берлине. А лакей из русского ресторанчика для идентичный официант из ресторана в Праге. Но самое фатальное, что для него левый человек без места жительства сидящий под деревом – это его точная копия, будто когда-то разделённые близнецы. Ему поменять наряд и прихорошиться и вуаля, вылитый Герман.
Забавно наблюдать за этим, понимания, что вот эта “слепота” есть у всех главных персонажей. Измены, любовницы и странное поведение. Даже в лицо этого не видно, как раз из-за этого свойства.
Возвращаясь к теме о снобизме и самовосхвалении. Это не автобиографический персонаж Набокова, а как он сам говорил:

Мне кажется, что из всех книг, которые я читала в своей жизни, именно эта была самой сложной. Да, можно сослаться на не слишком большое разнообразие в моих авторах или не самый большой объем прочитанного.
Но для меня факт останется неизменным - еще никогда мне так не хотелось бросить книгу и поставить статус "Недочитано". Почему же я так не сделала? Я бы сказала, что есть две причины: во-первых, я предпочитаю дочитывать книги - а вдруг там дальше самое интересное? Во-вторых, есть вероятность, что если я не дочитаю сейчас, то через некоторое время любопытство возьмет верх - а вдруг я уже доросла до этой книги? - и я снова к данной книге вернусь.

К слову о любопытстве - самыми сложными были первые процентов 20. Местами за бесконечными витиеватыми описаниями я вообще теряла нить сюжета и не понимала, что происходит. Когда началась глава про отца, стало интереснее. Но этот слог! Эта книга все же скорее для филологов. Мне сложно оценить красоту языка, когда она в каждом предложении. На мой взгляд, это как с едой - немного специй - это вкусно, а всыпать всю пачку - это уже перебор. Хотя, опять же, можно поспорить, что я и не гурман.

Глава о Чернышевском тоже читалась по диагонали, а местами и вовсе пролистывалась. Кощунство! Возможно, именно поэтому я не прониклась духом книги. Я бы сказала, что данную книгу нужно читать вдумчиво, сидеть гуглить, проверять факты, находить отсылки, наслаждаться витиеватостью языка и учиться его так применять. Но такой способ мне не подходит.

Глава про отношения с Зиной тоже вышла довольно милой. Еще один кусочек паззла, который был неплох и довольно интересен.

Вообще, книгу я дочитала несколько дней назад. И все ходила, думала, как подобраться к рецензии, чтоб уже совсем поставить точку. И вот рецензия заканчивается, а действие книги на меня - нет. Уже несколько дней мне не хочется читать вообще ничего. Будьте осторожны с такой литературой!

Мне стыдно в этом признаться, но в эту книгу я врубилась далеко не с первого раза. Мне кажется, я прочла ее дважды за один раз. Набоков везде такой, кручу, верчу, запутать хочу? И ладно бы только языком, язык у него потрясающий, чувство слога, стиль, витиеватые метафоры, неожиданно бьющие не в бровь, а в мозг. Не ожидала я, что буду читать Набокова и хохотать от метафор, сидя на верхней полке в поезде. Хохотать не от того, что это прям такой юмор-юмор, а от радости за мысль человеческую. Метафоры у него искристые, как Абрау-Дюрсо (тут Набоков в гробу перевернулся). В общем, то, что смущало меня у Степновой, например, веселит и радует у Фаулза и Набокова.

С сюжетом дела у меня сложились посложнее. Роман многослоен и похож на чехарду. Он прыгает сам через себя, заставляя ломать мозг. Это сейчас кто говорит, автор? Или главный герой? Или рассказчик? Или все-таки автор? Метароман. Роман о том, как главный герой пишет роман, о том, как главный герой задумал преступление с участием двойника главного героя. Сон про не сон, как по мне. Сложная структура, местами обрывчатые воспоминания... да и рассказчик крайне ненадежный. Встретил он двойника или не встретил? Убил он или не убил? Зачем он отправил Ардальона в Рим? Почему не послушался жену? Сошел он с ума или не сошел? Такие вот вопросы мучали меня на протяжение всей книги. И к какому-то определенному выводу я пришла, только прочитав критические статьи на "Отчаяние".

Отчасти "Отчаяние" напомнило мне "Записки сумасшедшего" Гоголя, но там все намного прямолинейнее и проще. Главный герой - такая же пренеприятнейшая личность, так что книга - из тез романов, где персонажей если не переносишь совсем, то с трудом терпишь. Но не вроде шляпника Броуди, когда хочется отдубасить его скалкой, а скорее как, не знаю, крыса такая, и сущность его крысиная раскрывается мееедленно, исподволь, с течением времени и повествования.

Эту книгу нельзя читать людям с некрепкой нервной системой, а также тем у кого корона на голове, представляю их возмущенные отклики "Что это было?", "Почему эта книга шедевр", "Главный герой - крыса", "Я не хочу копаться в этой мерзкой голове". Я сама была такою тысячу лет тому назад. Но книги перевоспитывают, учат, смею надеяться это был шажок на полпути к Изумрудному городу Джойсу/Пинчону/постмодернизьму.

Сейчас будет рецензия с возрастным рейтингом 18+! :)

Когда я читаю книги Владимира Владимировича , меня охватывает литературный экстаз...У меня учащается пульс, холодеют пальцы рук, в животе просыпаются бабочки, ток проходит через всё тело, мурашки разбегаются, а в голове поселяется туман блаженства. И улыбка не сходит с лица...
Нет, я вполне серьезно :) Не знаю, почему на меня так действуют книги Набокова, но я схожу с ума от его речевых оборотов, философии, религии и жизненного опыта. Мне он кажется таким сексуальным!!! И при этом я прекрасно понимаю людей, которые не могут читать его произведения. Этой ой как непросто! Я не хочу сказать, что я прямо-таки безумно опытный читатель, который его понимает, но могу сказать однозначно, что я его чувствую каким-то неведомым мне образом. Возможно, где-то он мне непонятен, но он мне очень близок.
Ну это же безумно красиво! Послушайте только!

А юмор...

Теперь что касается непосредственно этой книги. Тут ничего особенного не происходит. Эдакое плавное повествование, описывающее повседневную жизнь писателя (очень много отсылок к произведениям самого Набокова и его биографии). Но скажу честно - было местами скучновато. Особенно та часть, где пересказывается книга про Чернышевского. Только за это снизила оценку. А в целом мне очень понравилось!
Слушала книгу в исполнении Вячеслава Герасимова, коего очень люблю. Его голос на 100% сочетается с Набоковым.
P.S. Боже мой! Какой обалденный мужчина! Какой взгляд!!! :)

«А не прячется ли под маской Федора Константиновича Годунова-Чердынцева сам Набоков?» - такой вопрос крутился в моей голове, когда я читала «Дар».
Герой, так же как и писатель, является русским эмигрантом, представителем аристократического рода и любителем бабочек. По-моему, общих черт предостаточно.
Владимир Владимирович пишет о людях, закинутых на чужбину, но не забывающих о своём происхождении, корнях. Интеллигенция, заброшенная по другую сторону жизни, в пучину иной ментальности, языка, ценностей. Русские люди собираются в маленькие стайки, как рыбы, и плывут, плывут, плывут, а в сердце тоска.
Вот не завидую я эмигрантам ни зерна. Дома краше. Пусть голодно, холодно, горько, но кто сказал, что там, за рубежом, будет легче, проще и счастливее?
Естественно, что Владимир Владимирович не обошёлся без любовной линии. В этом романе он дал любимой девушке героя имя – Зина. Отношения молодых невинны и прекрасны.
Набоков любит символы, и я подумала, что ключ тоже несёт в себе свой смысл. Не зря же пара оказалась за дверями.
Я люблю читать Набокова, потому что его язык доставляет удовольствие моему восприятию литературного наследия как такового. То есть, если я хочу получить наслаждение от процесса чтения, вкусить русское СЛОВО, то я читаю Набокова. Хотя сюжеты его просты и не отличаются оригинальностью. Читаю упоённо.

Я не знаю, почему Набоков назвал роман «Дар». Нужно было – «Игра в фантики».
Вы не умеете играть в фантики? Ничего страшного, я сейчас научу. Нам потребуется коллекция блестящих красочных фантиков от конфет. Вероятно, у вас такая была в возрасте 5-6 лет. Вы конечно помните коробочку, куда вы складывали свои ценные образцы в особом, понятном только владельцу порядке. Нужно достать ее с чердака или дальней полки в доме родителей, стереть пыль и высыпать содержимое на стол. Порядок игры следующий: закрывайте глаза и на ощупь берите одну бумажку. Слегка погните ее, почувствуйте легкий хруст. Понюхайте фантик, вдруг сохранились запахи-воспоминания. Открывайте глаза и начинайте рассказывать историю. Наверняка она будет связана с историей конфеты: купили сладость вам родители, угостили родственники или может на нее были потрачены все небольшие сбережения ребенка? Вспомните ее вкус, расскажите об ощущениях во время поедания лакомства, о послевкусии. Если не способны вспомнить такие детали, ничего страшного. Расскажите об ощущениях в данный момент: какие ассоциации вызывает несколько полинявшая цветовая гамма фантика, удачен ли на ваш взгляд дизайн рисунка и шрифта. Самое главное правило игры – не сосредотачивайтесь на одном, чуть-чуть поговорив, откладывайте фантик в сторону, беритесь за историю следующего, потом всегда можно будет вернуться к первому, меняйте фантики так же легко, как порхает от цветка к цветку бабочка. Изменяйте также стиль историй, то начните ностальгировать о детстве, то сделайте упор на настоящем, одну историю расскажите прозой, другую стихами. Играть нужно долго, обязательно утомить всех слушающих. Не обязательно стремиться к оригинальности. Можно рассказывать истории, рассказанные где-то еще. Я уверен, у вас не возникнет проблем с сюжетом. Но на всякий случай я приведу несколько для примера:
• Вспомните, как озорной ветер унес один из наиболее ценных образцов, и вы доставали его с крыши сарая старым сачком для ловли бабочек.
• Ваш отец тоже играл в фантики? Расскажите об этом, когда попадется фантик, перешедший вам по наследству.
• Однажды в детском саду вы влюбились в соседскую девочку и разделили одну конфету с ней? Это тоже повод для истории.
• Написали стихотворение в 1-м классе, а его никто не оценил, и вы с горя наелись шоколада? Расскажите и об этом, не стесняйтесь.
Имеет ли смысл подобная игра? Безусловно. Вы сможете потратить много времени, и не только своего, но еще и времени слушателей. Научитесь извлекать истории из любого пустяка. При очевидном недостатке содержания в рассказах, сможете отточить форму, добиться совершенства словесной мозаики, заставить случайных слушателей умирать от эстетического восторга. Играйте в фантики, если у вас есть дар заниматься этим!

Послесловие от бесталанного рецензента:
В этом романе есть вроде бы все, что мне нравится у Набокова: насыщенный текст с игрой слов, переходящие друг в друга стихи и проза, нелинейность повествования, смысловые подтексты. При этом остается ощущение, что меня обманули. Во-первых, текст вторичен и напоминает другие произведения автора, причем скорее не по содержанию, а по настроению. Во-вторых, слишком сильный и неоправданный перекос в сторону формы, из-за чего содержание кажется неуместным. В-третьих, несвязность общего повествования. Иногда сборники (самых разных авторов) состоят из рассказов на разные темы, но все вместе они составляют гармоничное целостное произведение. В данном случае все наоборот. Роман вроде целостный, а производит впечатление несвязных фрагментов с излишними подробностями, прямо игра в фантики! Также, автор немало водит читателя за нос, но делает это так топорно, что мне было несколько за него стыдно. Наконец, очень сентиментальная концовка. При этом есть претензия на красивую метафору (ситуация с ключами), но выглядит она довольно убого.
В целом, действительно понравилась мне только глава про Чернышевского. Набоков рассказывает о нем очень субъективно и предвзято, но действительно смог меня заинтересовать. Мне даже захотелось перечитать «Что делать?». Остальные главы подарили первое разочарование прозой Набокова.