Собрание сочинений в 4 томах. Том 2. Защита Лужина. Подвиг. Соглядатай. Рассказы

Я уже было думала, что могу себя назвать поклонником В.Набокова по умолчанию - мне нравился каждый его прочитанный роман, оказалось нет…
Сразу надо пояснить, что стиль автора неподражаем, он передает калейдоскоп ощущений так, как это удается не многим. Его можно читать только ради того, чтобы читать.

Проблема оказалась в другом - я была обескуражена концовкой.
В попытке найти ответ на свой вопрос прочитала предисловие к английскому изданию, где Набоков подробно объясняет свои цели написания этого романа, и всё равно не поняла финала.

Сам Набоков Мартына - героя этого романа, называет самым добрым, трогательным и порядочным из всех мужчин его произведений. И даже говорит, что у него есть общие воспоминания из детства и его можно в некоторой степени считать дальним родственником автора.

Мартын - русский эмигрант, со швейцарскими корнями по отцовской линии. Родился и вырос в Санкт-Петербурге, но во время революции мать и сын бежали из России в Европу через Крым. Путешествия и посещение разных уголков Европы были частью его воспитания, оставив в Мартыне неизгладимые воспоминания.

Он принадлежит к длинному аристократическому роду, и всё, что от него ожидают – продолжения семейных традиций. Поступив в Кембридж, он окружен английскими студентами и такими же русскими эмигрантами, как он сам. Не особо талантливый и слишком доверчивый, Мартын изучает филологию, занимается спортом и абсолютно не вовлечен в политику.

Любовь к взбалмошной и беззаботной 16-летней Соне (тоже из русских эмигрантов) доводят молодого человека до смятения.

Мартын совершает рискованный поступок, который автор назвал «подвигом» . Я же в нем не увидела никакого смысла…
Я не видела в нем патриота страны, в которой он родился, я не увидела в его поступке возможности произвести впечатления на любимую девушку, я не увидела в нем смельчака.
Тогда зачем? И это главная моя проблема – я не поняла.

Одно дело – слышать/читать о том, что книга – самая-самая у автора, и совсем другое – лично убедиться в этом. Мне в этой книге понравилось всё. От идеи, развития сюжета, особенности подачи, характеров и образов персонажей до, собственно, малейших деталей, построения фраз, и в целом – языка, стиля.
Удивлена, не буду скрывать. У меня было некоторое предубеждение, что автор – не мой, после недавно прочитанной «Камера обскура» и давно – «Лолиты». Эта книга перевернула моё представление. Всё-таки, книга книге – рознь, и не надо делать объединяющих выводов по отдельным произведениям. В этот раз отдаю автору должное.
Тем сильнее мне понравилось, что автор затрагивает здесь интересную тему: гениальность на грани сумасшествия, выводя в главные герои и показывая развитие и судьбу ребенка-«вундеркинда».
Невозможно было не сравнивать с просмотренным недавно сериалом «Ход королевы» и проводить параллели. Впрочем, до книги я еще не добралась и, наоборот, не видела экранизацию по Набокову. Теперь очень даже интересно – прочитать, посмотреть и сравнить более конкретно.

Слушала аудиовариант в исполнении Бориса Левинсона. Есть и другие варианты озвучки, но выбор в данном случае был прост: здесь нет музыкального сопровождения! Кроме этого, мне сразу понравился тембр и подача текста, - в меру выразительно, некоторые персонажи подчеркнуты интонационной характеристикой. В целом, очень качественное чтение, сразу понятно, что чтец – профессионал (актер и театральный режиссер).

Очень давно хотела начать знакомство с Набоковым именно с этой книге.
История начинается с того, что мы оказываемся в доме семьи Лужиных.
И знакомимся с маленьким мальчиком, которому предстоит ехать в школу.
В школе мальчику не нравится, его задирают, и в принципе детство у него прошло так себе.
Часть про детство описывается очень хорошо, эта часть моя самая любимая.
Про взрослого Лужина читать было уже не так интересно.
Когда я читала вторую половину книги, создавалось впечатление, что я куда-то бегу и не знаю, зачем я бегу.
Детство главного героя очень сильно на него влияет, и видно, что это детство осталось с ним на протяжении всей книги.
Как я уже говорила, первая часть книги мне понравилась гораздо больше.
Я прекрасно понимаю всю гениальность второй части, все вот эти вот ходы авторские, но это не впечатлило, возможно, я была не в том настроении.
Но за хорошее начало, и такой красивый плавный авторский слог я поставила 4/5.

Бесконечно долго можно делать три вещи: выберите две стандартные (огонь? вода?) и разгадывать шахматно-литературные задачки Набокова. Говорят, там много всего.  Мне не повезло, я в шахматах (да и в литературе) знаю только азы, гроссмейстером пока не стал. Поэтому у Набокова вижу только то, что на поверхности. А там - обычная история. Гений, человек не от мира сего, прекрасно делающий одну единственную вещь и совершенно не приспособленный к жизни.
Человек хороший, даже достойный любви. Но она ему не нужна. И что делать с ней он не знает. Любовь, как и сама жизнь, не шахматы - на два хода вперёд не просчитаешь, логике не поддаётся.
В итоге - детский мат (Ну, или не детский - я ж в шахматах не разбираюсь).
Было интересно как история одного сумасшествия.

Я очень боюсь читать Набокова, у меня прямо панический страх при мысли о его книгах. Я до Лужина ничего не читала у него, но уже тряслась. Я боялась сложный текст, тягучий слог и больные зудящие темы книг. И когда мне выпал Лужин, я расслабилась и получила удовольствие. И как оказалось: может Набоков и не мой писатель, но от его письма я кайфовала.

Этот роман можно анализировать до бесконечности: слишком много в нем тем, тонких и запутанных мнений, каждый эпизод можно рассматривать отдельно или вкупе с другим, или даже тремя - четырьмя. Набоков это бесконечный анализ, и притом точный и самый близкий к нам. Наверняка, по Лужину написаны тонны критик и рецензий, все досконально изучено и про все написано, но все равно, наверняка, не полностью. Поэтому Лужин, это для каждого- свое. И для меня это роман о великом уме, и о его разрушении.

История Лужина очень тяжела, это история гения, сумасшедшего гения. Гениальность здесь-это болезнь, тяжело протекающая, как для самого гения, так и для окружающих ( в том числе и читателя). Гений, который должен умереть, и его ничего не спасет. Гений с целью, которой ему не достигнуть! У меня был вопрос, что было бы если он смог обыграть итальянца, что стало бы с Лужиным? Умер от сердечного приступа прямо там, за доской? Что было бы, если он смог? Он так же превратился бы в тень, в приведение? Лужин какой-то не универсальный гений, здесь не работает поговорка "Талантливый-талантлив во всем", поэтому сущность Лужина мне кажется такой доходяжной и болезненной. Он как робот созданный только ради одной операции, и если работа провалена-свалка. И какое же гениальное продолжение истории после проигрыша. Искусственное оживление мертвеца, жена Лужина - Франкенштейн, всеми молниями Земли оживила монстра. Но ничего не спасло от конца героя, и как искусно и изящно все кончилось. Кстати, все мы помним о русских ( именно "русский дом" у семьи) женщинах в литературе, так вот, не смогла, даже имени ее не удостоил!

Конечно нечего читать слова у Набокова , надо читать ситуацию и чувства. Пишет, и сразу вспоминаешь, как ты это переживал. Набоков истинный носитель языка, так тонко и искусно чувствует, что становится обидно. Надо читать Набокова, можно его не любить, но понять сможет каждый.

Вторая прочитанная мной книга Набокова, и снова очень неоднозначные впечатления. С одной стороны - богатый, красивый, виртуозный язык, заманивающий, обволакивающий. С другой - неприятные персонажи, неприятные ситуации, и общее ощущение чего-то нехорошего и дурного. Герои здесь просто шахматные фигуры, разыгрывающие какую-то странную комбинацию, лишенные имен, индивидуальности, жизни.
Главный герой, Лужин, которому в наше время, скорее всего, был бы диагностирован синдром Аспергера, расстройство аутистического спектра, сто лет назад считался просто странным мальчиком, которого родители пытались сделать "как все". Вместо того, чтобы научить его общаться и жить в обществе, они усугубили все его личностные проблемы, и Лужин из замкнутого нелюдимого мальчика превратился в замкнутого неприятного взрослого, совершенно неприспособленного к обычной жизни. Игра в шахматы, его единственная страсть и единственное, в чем он хорошо разбирается, постепенно становится самой его жизнью, в четких правилах этой игры он прячется от непонятной и безумно сложной внешней жизни. Но это мое видение героя. И даже с таким отношением к нему, читать про Лужина было ужасно неприятно: толстый, потный, неопрятный. И при этом нашлась женщина, которая почувствовала в нем что-то особенное и сделала смыслом своей жизни обеспечение его комфорта. Скорее дура, чем святая. Карикатурные ее родители, создавшие лубочную Расею в отдельно взятой берлинской квартире. Сумасшествие, в которое постепенно погружается герой, вязкое, мутное, утягивающее в себя и читателя. История про больного человека, которого безжалостно судят по обычной мерке.

- вот именно, как будто. А было ли оно вообще рядом? И что такое счастье? Гениальность - это счастье или горе? Это дар или проклятие? Или это скорее пограничье между нормой и безумием? И где кончается норма и начинается патология? Ум и безумие - это противоположности как инь и янь, как белое и черное, как Смерть и бессмертие, как добро и зло, как... Человеческая память как бездонный колодец, темный и холодный, со своими тайнами и скелетами, а также поджидающими в любой момент опасностями... Это жизнь человеческая - единственная и неповторимая, но порой такая сложная...
Маленький Лужин - он не такой как все, он скрытый, он - иной, а потому ему сложно, его не понимают, в школе делают изгоем (и в этом вина перво-наперво лежит на учителе), врачи лечат впрыскиваниями мышьяка (на сегодняшний день это выглядит кощунственно, но в то время верили в силу данной процедуры), единственный мир, который ему открылся, который его манит и поддается - это мир шахмат. Красивая игра, четкая, завораживающая... И в этот мир прячется Лужин-младший раз - и навсегда. Вся его жизнь - это шахматы, шахматные задачи, турниры - и ничего личного, ничего лично для себя. Некий Валентинов (а-ля тренер) сумеет правильно, в свою сторону, воспользоваться талантом Лужина-младшего, в принципе в некоторой степени погубив его. Судьба подбросит Лужину шанс - женитьбу на милой барышне - такой же, как и он, эмигрантке, только эмигрантке, у которой есть за спиной внушительное наследство. Впрочем, это сама невеста больше способствовала тому, чтобы они поженились. Ей казалось,

Эта тургеневская девушка будет пытаться "спасти" Лужина, вернуть его в настоящую жизнь. А он - он будет играть собственную партию с Судьбой...
Читая роман будто сам разыгрываешь партию под названием "Жизнь Лужина". Лужин - ребенок, дача, француженка, родители, возвращение в город, дом в Москве, школа, внутрисемейная атмосфера, "третий лишний", смерть матери,... - и над всем властвуют шахматы, дар во благо, а оказалось - на беду.
Лужин живет в своем мире. В своем мире живет и невеста, впоследствии жена Лужина, и ее мать, и ее отец, и знакомая из советской России, и все, все... впрочем, как и каждый из нас. Поэтому, как заметил наш преподаватель по нервным заболеваниям, нет идеально психически здоровых людей, даже любую привычку можно рассмотреть как наличие отклонения)) Тем не менее, есть границы нормы и вот выход за них чреват последствиями.
Финал предсказуем. Болезнь Лужина очевидна, потому все логично и печально...

Отдельно хочу отметить литературную составляющую романа, которая мне очень понравилась. Такой образный язык, такая пронзительная атмосфера, некая хрустальность текста... чем-то напомнило мне прозу Бунина...

Знакомство с В. Набоковым (несколько случайных страниц из "Лолиты", которые точно вынесли вердикт, что роман не мой, и прослушанный в филармонии на творческом вечере мастера художественного слова рассказ, очень даже понравившийся, - можно не принимать во внимание) оказалось успешным.

Не могу назвать этот роман динамичным или захватывающим, он скорее филосовско-рассуждательного плана. Кто такой гений? Какие отношения складываются у человека и общества, если этот человек не совсем вписывается в это общество. Одно ли это вообще и тоже восхищаться гением на расстояние, а еще лучше через много лет после его смерти и другое дело быть с ним рядом. Делает ли гениальность кого-то лучше. И вообще, делает ли человека умение решать сложные задачи, вычислять ходы и прочие игры разума умнее окружающих. ГГ с самого начала рисуется человеком вне общества, мира и норм. Его можно понимать, осуждать, восхищаться или презирать, но он такой, какой есть. Нет, в его жизни далеко не все в черных тонах, во многом судьба ему подыгрывала, но легче ему от этого, увы, не становилось. Тем единственным, чем он хотел жить, он заниматься не мог, а все остальное не имело для него никакого смысла.

Улыбнитесь…
Но улыбка высохла, превратившись в две тонкие сизовато-фиолетовые полоски на лице. Это были мои губы, некогда мягкие, большие, похожие на выварившийся вареник. В другой раз рассмеялся бы над собой. Любил смех. Смех любил давно. Сейчас все едино. И грусть хороша, и тоска, что удобно сидит рядом, и отчаяние притихло. Раньше отчаяние пахло сильно: раздражающе - болотной тиной. Сейчас привык. Наверное, оттого, что все чепуха. Жизнь- чепуха. Это я понял, когда однажды не почувствовал жизни. Как бы умер, и понять не могу. Так жив или нет. Вроде бы все иначе. Люди другие, а я все тот же. Или наоборот - я другой, а люди все те же. Думать все же лень, а надо. Зачем надо, тоже не знаю. Просто надо. Значит, жив.

Однажды в полдень, в солнцезапеченый матово-сливочный дневной воздушный надрез увидал я, как воздух загустел – стал еще гуще и толще, он уходил то вправо, то круто подскакивал вверх и падал, и катился, и множился. И у каждого множества, было еще некое множество, и по каждой невидимой, но ярко осязаемой дорожке, шли, бежали, ползли, скакали, лезли … люди с такими же узкими полосками губ на лице и отрешенным выражением лица. Они несли на себе трагедийный запас скорби. И вдруг я увидал …себя, но с губами толстыми, как вываренные вареники. Я был велик, то есть высок, с широкой улыбкой, и я понравился самому себе. Было чувство, что Некто подставил зеркало близко ко мне, а рядом было другое зеркало – в нем были все, кроме меня, а в третьем я был с узкими губами, в четвертом…. Голова закружилась. Где я, что со мной. Жив ли.

Так живы мы, или доживаем чью-то чужую жизнь, умудряясь успеть повсюду, мы в одном образе, или нас много. И каждый образ наделен своей жизнью. Мы встречаемся порой и говорим, где-то мы с вами встречались, да, наверное, в другой жизни, в другой ситуации, там, где мы нужнее.

У одного «Я» – множество «Я».
И мы присматриваем друг за другом. Мы - Соглядатаи.

Мощнейшая эмоциональная атака Набокова, которая сотрясает и не спасает, и объясняет, что нет ничего общего между моим временем и чужим, и любое исчезновение, это обычная магия, к которой требуется привычка. И тогда жизнь вокруг не кажется игрой воображения, потому что ты сам участвуешь в этом - и телом, и душой.
В «Соглядатае» ТЫ совершаешь падение, которое и не падение вовсе, а желание невозможного ТВОЕГО взлета, вечного ТВОЕГО взлета и навсегда,

Так счастлив ли я?
Да, счастлив…
Потому что мое «Я» приобрело силу в момент слабости, и , наконец, сумело вырваться из декораций бутафорского мира, многажды помноженное на меня.
И МЫ счастливы.