Повелитель мух. Чрезвычайный посол. Черный принц

Возможно, моя оценка была бы выше, если бы я не слышала столько восторженных отзывов об этой книге и не села читать её, ожидая, как минимум, глубоких образов и постоянного накала, ощущения холодка, ползущего по спине. Но, увы, хотя бы интересно мне стало лишь ближе к самому концу.

История начинается с того, что довольно большая группа разновозрастных мальчиков (примерно от шести до двенадцати лет) попала на необитаемый остров в результате авиакатастрофы, которая впрочем не описывается никак. Как и о причинах, по которым мальчики оказались на данном самолёте, можно лишь туманно догадываться по намекам. Далее следует скучновато описание быта мальчиков на острове. О выживании и организации относительно приемлемых условий жизни рассказано очень мало и вскользь. Странно, что с таким отношением старших (фактически каждый сам за себя), беды малышей ограничились довольно лёгким недомоганием, а не смертью от обезвоживания/каких-нибудь ядовитых растений/ прочих опасностей острова, которых немало.

Не понравилось, как прописаны характеры героев, их внутренний мир. Потому что они фактически и не прописаны, одна-две черты схематично, никаких чётких мыслей о ситуации и попыток в размышления. Даже стадный инстинкт, толкнувший многих на жуткие поступки, описан как-то поверхностно. А вся грусть по цивилизации и/или родным сводится к речи Ральфа о том, что и в диких местах нужно оставаться приличным англичанином. Ну и малыши вроде как тосковали по мамам. Зато при таком бедном описании внутреннего мира героев описаний внешнего мира даже слишком много. То и дело встречаются описания красот острова, которые не несут никакого смысла и утомляют. Также ужасно раздражали диалоги. Не знаю, вина ли это автора или плохой перевод, но не могут нормальные люди говорить так. Ладно, допускаю, что младшие шестилетние ребята, возможно, и могли бы, но, когда и в двенадцать, персонажи не могут больше трёх слов связать в грамотное предложение, сыпят междометиями и всякими лишними конструкциями да разжевывают одну мысль в череду самоповторов, то это уже напрягает. Я, конечно, понимаю, что было бы странно, если бы мальчики говорили исключительно правильно, возвышенно, соблюдая все речевые нормы. Однако и в подобную примитивность не верю.

За всю книгу мне понравились два момента. Разговор Саймона с Повелителем Мух, здесь действительно было даже жутковато. И последняя охота на Ральфа. Тут я всё-таки прониклась невзгодами героя и нетерпеливо ожидала развязки. Финал же оказался довольно предсказуемым, хотя интересно думать о том, как сложится дальнейшая судьба героев, особенно тех, кто был охотниками.

Книга о том, как легко и быстро обычный цивилизованный человек превращается в нелюдя, как быстро отпадает корка цивилизованности и морали. А нанесенная на лицо раскраска из глины и сажи служит надежным барьером, отгораживающим от остатков стыда и совести. На первой ступени расчеловечивания делать гадости без этой маски тяжело, совесть, зараза, мешает. Наверное, дальше дело бы отлично пошло и без маски, но этого мы уже не увидим, к счастью: на остров прибыл военный корабль. И очень вовремя - уже были совершены как минимум два убийства, третье подозревается, четвёртое было предотвращено офицером корабля, сошедшего на берег - и даже не подозревающего о том, насколько всё это не игра, когда он увидел на берегу стайку потных грязных голых ребятишек разного возраста, вооруженных палками и камнями...

Разумеется, книга не о детях, не о детской жестокости, а о взрослых и о взрослой жестокости. Точнее, автор показывает саму схему возникновения и развития жестокости - она не имеет возраста, она присуща людям от рождения, но всем в разной степени.

• У нас будут правила. Много всяких правил. А кто их будет нарушать.
• Ура!

Я оставила ее в проданной квартире. Маленькую красную в мягкой обложке. Запредельное количество коробок, набитых книгами, (хотя считала, что бумажных дома почти уже не осталось), вывезла. Не «Повелителя мух». Моя главная страшилка. Не в том смысле, что опасалась читать эту книгу, боясь разочароваться в людях вообще и детях в частности. О том, что дети могут быть жестокими маленькими тварями, которые с не меньшим упоением, чем взрослые, травят слабого, знаю. Как знает каждый, кому довелось работать с детьми и растить своих. Да всякий, кто не забыл собственного детства. И не оттого не брала, что душевная организация чересчур тонка - вывести из равновесия меня довольно легко, но годы практики развили психологический аналог ваньки-встаньки – качнувшись, скоро восстанавливаюсь. Не в случае Голдинга. С «Повелителем мух» все по одному сценарию: возьмись уже и прочти, книжка-то хлипкая, три странички; все, кто есть кто-то, имеют представление, чем ты хуже? Беру, открываю, читаю первые строчки, волна физического отвращения накрывает с головой, закрываю, убираю на полку. Проходит год, два, три, повторяю попытку. Результат тот же.

Попыталась было преодолеть идиосинкразию к Голдингу , подобравшись с другой стороны. Честно отмучила «Шпиль». Не получив ни малейшего удовольствия; не поняв и не приняв героев. идеи, философии. Убедилась: не мой автор. Но вот сегодня снова зашла речь. Да додави ты уже эту тварь, - думаю. И пошла давить. И сделала. Без радости, без удовольствия, но и без прежней тошноты. Просто теперь это есть у меня. Читая «Улисса» сравнивала книгу с «Феррари» - слишком роскошно, нефункционально, избыточно, дорого в обслуживании, но обладание вводит в круг интеллектуальной элиты (не без некоторого выпендрежа). «Повелитель мух» ментальный аналог полароидного фотоаппарата: было время – каждый дом озарял вспышкой, делал пугающе скорые и точные снимки, но теперь пользоваться нельзя, а выбросить рука не поднимается, только место занимает, пыль собирает, да служит живой иллюстрацией бренности всего в подлунном мире.

Не идеализируя род человеческий, не считаю однако, что люди, будучи предоставленными себе, в условиях свободы от недреманного ока государства, непременно скатятся к каннибализму. Тут начальный посыл гнилой, от него все идет. Смотрите, вы себя с кем соотносили, читая? Я ведь не ошибусь, если скажу, что все с Ральфом? Тогда вспомните первую сцену. Знакомство с Хрюшей. Кто из вас, оказавшись после крушения мира даже и в тропическом раю, но одиноким и потерянным, и встретив другого человека, станет с садистским наслаждением раз за разом называть его прозвищем, которого просил не упоминать? Да, Ральф воплощение витальности, он независим, уверен в себе, бодр, энергичен и одним своим присутствием вселяет в окружающих оптимизм. Только он изначально с говнецом. И это лучший из персонажей, что уж говорить об остальных.

Неглупый Хрюша, для чего он начинает знакомство с такого проигрышного шага? Допускаю в Меридью особую антихаризму, зло энергично и уверено в собственном праве подчинять, а люди в массе инертны и охотно делегируют право руководить собой харизматическому лидеру. Но в жизни всегда есть молчаливое и далеко не такое податливое большинство. Может быть я законченная идеалистка, но если бы род человеческий был так плох, каким его описывает сэр Уильям, мы с вами не читали бы теперь его книжку, а перебили и сожрали друг друга, не успев выйти из пещер. Есть добро. Есть Бог, есть мировой разум. Называйте, как хотите. И люди, по большей части, открываются ему. Потому что моральный закон внутри так же естественен, как звездное небо над головой.

Вот кто бы что ни говорил, а хорошие истории перечитывать надо, особенно, если в них, как у Голдинга, каждое событие наполнено смыслом. На первое прочтение совсем не понятно, насколько важна сцена, когда мальчики находят запутавшуюся в лианах свинку и не могут ее убить - в них еще нет той бешеной жажды крови, что проснется потом, они еще полностью "цивилизованные", и занесенная рука с ножом так и не опускается. До поры.

Не так символична на первое прочтение и кличка Хрюши, не понимаешь даже, насколько задолго была предрешена его судьба, когда автор не дает ему даже имени, лишь прозвище, да еще такое говорящее. Ну и конечно же не так любопытно (любопытство, правда, холодное, как у ученого, рассматривающего в микроскоп смертельно опасный вирус) наблюдать за Джеком - как быстро и легко слетает налет цивилизованности с отдельно взятой яркой личности, вслед за которой разум мгновенно теряют и более слабые, подчиняясь воле и безумству своего лидера.

Особенно показательны здесь, кстати, малыши, которые от начала и до конца остаются невинными душами, существующими где-то чуть за пределами разворачивающейся катастрофы – они не принимают участия ни в чем из происходящего, кроме собраний, да и то не играют на них никакой особой роли. Голдинг, как многие до и после него, однозначно показывает, что чудовищами люди становятся только после наступления пубертатного возраста, но при этом тут же дает сцену, где два малыша издеваются над третьим, более слабым, давай понять, что жестокость не появляется откуда-то извне по мере взросления человека, она есть в нем всегда. И грустно, и смешно, когда приплывшие наконец взрослые из нескольких фраз понимают масштаб произошедшей на острове катастрофы: с ними ведь случилось бы примерно то же самое, и они это знают - с ними уже это произошло, только в масштабе атомной бомбы, и Повелитель мух, заседающий на острове, прямой тому свидетель, такой своеобразный Хрюша для взрослых.

Никогда раньше не понимала, как можно изучать одну книгу годами, не теряя интерес, и постоянно находить что-то новое, а теперь подумываю через время прийти к Повелителю на еще один, а то и несколько заходов.

"Черный принц" - первый прочитанный мной роман Мердок; прочитанный на русском. И после этой книги у меня остались самые противоречивые чувства, не знаю, когда мне в следующий раз захочется взять с полки Мердок.

(Как всегда, хочется сказать несколько слов о переводе. Мне он показался, прямо скажем, плохим (хотя Поливанова, кажется, лучше, чем Бернштейн), хотя по-честному я и не имею права голоса, так как не знаю, что в оригинале. Философские и иные рассуждения воспринимаются неплохо, но диалоги совершенно ведь деревянные, как и повествование в большинстве случаев! Полное ощущение, что это нечто среднее между подстрочником и окончательным переводом; все сырое насквозь. То же самое, что транскрипция английского слова кириллицей.)

Что касается романа: субъективность переходит все границы. Я так отвыкла от такого рода произведений, где вообще нет повествователя, на резонера нет и намека. Здесь между автором и читателем построены такие стены частоколом в два ряда, что не хочется даже пытаться понять авторскую мысль.
Демурова в заключительной статье пишет:

Наконец, она [Мердок] снабжает его рассказ послесловиями действующих лиц, по-совему интерпретирующих личность Брэдли и его поступки. <...> Так писательница достигает объективизации исповеди Брэдли <...>

Это старый прием, но в моей голове он не сработал, и все эти смехотворные, по-своему колоритные выступления героев остались сами по себе, не сложились ни в какую мозаику или картинку, взаимодействия не произошло. Все эти герои, каждый из которых тянет одеяло на себя, говорят одновременно, говорят диаметрально разные вещи, - это кошмар.

Катастрофически сложно читать произведение, в котором тебе некому верить. А в "Черном принце" некому верить. И Бредли Пирсон, главный герой, которому вначале доверяешься, в итоге не оправдывает такого отношения. И дело не в том, что он до беспамятства влюбился в девушку на 40 лет младше себя, и не в том, что он бросил сестру, и не в его возможном сумасшествии; во всем вместе, в каких-то мелких поступках, в чертах характера. Сложно объяснить.

Это какой-то кошмар. Ни один роман Достоевского не вводил меня в такой ужас, как "Черный принц" Мердок. Это не уныние, не грусть, это бессильный ужас; я читала и чувствовала себя, как во сне: все плохо, а сделать ничего не можешь, и приходиться просто смотреть.
В романе нет ни одного честного героя. Я не говорю о положительности, это глупо, герои литературы давно не делятся на хороших и плохих; но все-таки так или иначе у кого-то из героев должно присутствовать понятие чести, честности. У Мердок все лгут как дышат. Они не в грязи, они все из этой грязи слеплены, персонажи как будто и не люди вовсе, они хорошо выделанные из грязной глины фигуры.
Я не знаю ничего о произведениях Мердок, о ее взглядах, задачах, средствах; я не знаю ее времени. Но это не меняет вообще ничего ровным счетом. Количество лжи и предательств в романе доходит до абсурда. Нельзя одновременно столько и так нагло врать, тут же этому слепо и наивно верить, и тут же из-за этого вранья убиваться.
Я читала и просто не понимала, что происходит. И сейчас не понимаю.

(И при оценке таких книг у меня всегда возникает затруднение. С одной стороны, это книга мне не "понравилась". С другой, я не могу сказать, что она мне и "не понравилась" совсем (опять же, тут возникает несколько планов - чисто текстовой, сюжетный, персонажный, идейный и пр.). При этом она меня до глубины души поразила, и с этим нужно считаться, ничего не поделаешь.)

Книга хоть и небольшая по объему, но читается не быстро. Начало далось тяжелее всего, потому что порождает массу вопросов, так что я обратилась к интернету и узнала, что автор убрал главу о ядерном взрыве, только после этого получилось углубиться в чтение.

Группа мальчишек оказывается на необитаемом острове, надежды, что кто-то из взрослых знает, где они находятся, нет. Мальчики все разного возраста, есть ребята постарше, а есть совсем малыши, но все понимают, что им нужен главарь. Есть два лидера, которые готовы вести за собой остальных, но побеждает Ральф, а Джеку приходится подчиниться. Есть у детей и символ власти - красивая ракушка в форме рога, которую они передают тому, кто хочет высказаться. И очень скоро начинает собираться напряжение, Джек ищет способ занять позицию лидера, но и Ральф не хочет сдаваться без боя.

Книга страшная. Переход от цивилизации и норм поведения до дикости и жестокости показан просто феноменально. Казалось бы, что страшного может случиться, если дети перестанут мыться и стричь волосы? А что плохого в том, чтобы разукрасить себе лицо, особенно если это поможет в охоте. Но у каждого поступка есть последствия и очень скоро страх и безнаказанность превращают воспитанных английских мальчиков в дикарей.

Автору очень хорошо удалась атмосфера. Ленивую духоту острова можно почувствовать и холодным осенним вечером, а это не с каждой книгой получается. Но ещё лучше ощущается безумие детей, как они поддаются страху, как их захватывает веселье и в этих приступах они начинают творить страшные вещи.

Финальная сцена стала неожиданностью, но если бы было иначе я бы точно словила нечитун. Книга неприятная, о таком не хочется читать и думать , не хочется верить, что дети бывают настолько жестокими. Я не могу не отметить мастерство автора, а ведь это была его первая книга, но и высокую оценку поставить рука не поднимается, всё-таки чтение далось с боем и не покидало желание бросить и не дочитывать.

Свобода – это замечательно. Но излишняя свобода рождает анархию. Судите сами: мы с Вами свободные люди, но не можем делать всё, что нам в голову взбредет. Наша жизнь регламентирована множеством правил, запретов и т. д. Конституция законы, кодексы, уставы, нормы, мораль. Мы живём, руководствуясь вышеперечисленным.

Мальчики, герои книги, привыкли жить по определенным правилам, зная, что хорошо, что плохо, что можно, а что нельзя. Они всегда подчинялись взрослым, которые практически всё решали за них. Наверно они все были воспитанными мальчиками из хороших семей.

И вот они попадают на остров, где кроме них нет никого. Нет взрослых, нет правил, нет запретов, можно делать всё, что заблагорассудится. Разум и порядок, которые пытались поддерживать Ральф и Хрюша, не выдержал натиска голода и инстинктов. В итоге порядок сменяется хаосом. Дети постепенно деградируют до уровня первобытного племени, где главное – поесть, поспать и обезопасить себя от внешних врагов, а прав тот, кто сильнее.

Как легко звериное нутро вышло наружу вдали от благ цивилизации. Зверя бей! Глотку режь! Выпусти кровь! Вот девиз новой жизни. Они убивают, одного затем второго, мучают более слабых, издеваются над несогласными с новыми правилами, устраивают охоту за бывшим лидером. Они жестоки и безжалостны. У них нет границ, нет понимания того, что они делают, они не думают об ответственности. Так легко эти дети скатились до уровня мух, которыми правит повелитель – хаос. Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы не появился взрослый человек. Зверство и дикость заканчиваются. И вот уже мы видим обыкновенных расшалившихся мальчишек.

Книга на самом деле страшная. Она о том, как легко жизнь теряет ценность, как легко сила и страх могут заглушить разум и человечность. Голдинг показал общество на примере мальчишек. Не знаю, как повели бы себя взрослые, окажись они на месте пацанов. Вполне возможно, что так же. Зверь, которого все так боялись, на самом деле живет в каждом из них, и основная борьба – это борьба человека со своим внутренним зверем. Кто-то может его укротить, кто-то выпускает на волю.

Книга, которая вначале показалась даже скучноватой, и от которой мутило в конце.

Группа мальчиков-школьников разного возраста попадает на необитаемый остров. Выбрав самого симпатичного паренька на роль предводителя, а самого амбициозного – на роль главного охотника, ребята начали убивать время: кто-то с большей пользой, кто-то с меньшей.

Бросились в глаза две фразы в начале и в конце, сказанные разными людьми, в разных ситуациях, но отражающей общий смысл. В начале Джек (именно Джек Меридью!) говорит:

И в конце звучит уже из уст взрослого:

И дело даже не в англичанах, а в том, что цивилизованность ставится выше дикарства, в том числе самими ребятами – по крайней мере, в начале. Что же произошло со временем? Почему то, что начиналось как игра, что затевалось из необходимости есть мясо, а не только фрукты – почему вылилось в дикие пляски и охоту на прежних товарищей?

С одной стороны – костюмы, задубевшие от пота, ни разу не стиравшиеся, оборванные, носимые только по старой памяти. С другой стороны – измазанные глиной лица и тела, маски, которые вроде как позволяют перестать быть прежним собой. И с обеих стороны – искалеченные души. Либо от чужих действий, либо от своих.

Какая-то удивительная фигура – Саймон, сумевший подметить, что мифический Зверь, пугающий всех на острове, существует не вовне, а в душах ребят. Потрясающа фигура Джека, сумевшего усилить общий страх перед Зверем и обратить его на подчинение практически всех ребят на острове. Все это и интуитивно, и логично, и соответствует взрослому миру. И то, что главные герои – дети, только подчеркивает, что есть в мире некие общие законы развития общества, более естественные, чем пресловутые «подставь другую щеку» и демократия. Не то чтобы это супер-оригинальная мысль, но иногда, глядя на окружающих людей, нелишне об этом вспомнить.

Читала второй раз, уже в оригинале и книга так же впечатлила. Книга страшная, пугает она потому, что такое действительно может произойти в жизни, будь то общество взрослых или же детей.
Как-то ещё в школьные годы, на уроке обществознания преподаватель задал вопрос: "Почему, в столпотворениях (например болельщики на матче) люди способны затоптать, убить, хотя никогда бы этого не сделали в повседневной жизни?" - да потому что в толпе никто не поймёт, кто виноват, чувствуется безнаказанность!
Так же и здесь. Оказавшиеся одни на острове мальчики, почувствовали, что они предоставлены сами себе, они в ответе за свою жизнь, за порядок, за спасение. И ни один взрослый не видит. Однако такому мини-государству нужен лидер, один лидер, а не два. И это должен быть не тиран, а мудрый главарь, способный защитить права каждого. Лично мне эта ситуация с произошедшим очень напоминает нацистскую Германию. Один сильный характером охочий до власти, сумевший вселить во всех страх, и покорившиеся, кто от безысходности, а кто из-за страха.
Особенно впечатлил момент, когда Ральф вспоминал Пигги (русский перевод этой клички на мой взгляд не очень звучит):

Хороший роман, хоть и жестокий, заставляет задуматься над тем, кем мы остаёмся, когда над нами нет контроля. Лично я поверила автору...

P.S. Если Вам попадётся издание с предисловием автора, очень советую его не пропускать. Там он рассказывает, почему он выбрал такой сюжет и такие действующие лица. Мне было интересно.