Ваша оценкаСобрание сочинений русского периода в 5 томах. Том 3. 1930-1934. Соглядатай. Подвиг. Камера обскура. Отчаяние. Рассказы
Рецензии
Аноним1 марта 2020 г.Читать далееТо, что нам с Набоковым не по пути я поняла примерно после третьей его книги, которую мне захотелось бросить на середине просто потому что от нее исходил какой-то нечеловеческий холод, а сквозь буквы слишком сильно проглядывала личность автора, которая меня лично отталкивает. В итоге из четырех прочитанных книг мне понравилась только "Лолита" - и то по памяти, потому что читала я ее лет десять назад в самом что ни на есть лолиточном возрасте и критическая функция у меня тогда отсутствовала. Остальные прочитанные романы, несмотря на скромный объем, я чуть ли не бросила не дочитав, что я делаю крайне редко. Просто поняла, что конкретно мне здесь ловить нечего.
"Камеру обскура" я все-таки дочитала, но ничего нового, приятного, красивого, жизненного или полезного из нее не вынесла. Герои невыносимо, неправдоподобно мерзкие, они сами похожи на карикатуры, от которых так тащится Горн, они мучают друг друга ради удовольствия, и складывается смутное, но оттого не менее верное, ощущение, что Набоков тоже от всего этого тащится. Ха-ха, взрослый мужчина бросил жену и умирающую дочь ради глупой наглой нимфетки. Ха-ха, нимфетка совсем его не любит и за его спиной спит с другим взрослым мужчиной. Ха-ха, они издеваются над слепым, потерявшим остатки разума, они при нем трахаются в ванной, рядом, по всему дому... Эти люди настолько опустившиеся, аморальные, коптящие небо, что читать о них кажется безбожной потерей времени. А другие добродетельные персонажи им противопоставляющиеся вышли совсем серыми и блеклыми, как зимний утренний туман, так что отдушины никакой.
Вы можете сказать, что все это можно стерпеть и полюбить ради языка! Но...честно говоря...я не специально из вредности так говорю, но конкретно в этом романе в языке ничего такого невероятного нет. Он красивый, конечно, много интересных метафор и описаний всяких пыльно-красных кинематографов в начале, шик курортов в середине, ужас слепого мрака в конце. Но таким языком владеют многие писатели. Только им никто ведро дифирамбов за каждую букву на голову не выливает. Язык тут не настолько выдающийся, чтобы стать визитной карточкой и главой угла. Так что плюсов для меня чрезвычайно мало... Пожалуй, пора совсем прекратить попытки полюбить его. Я давно нашла своих литературных корифеев, и им не придется тесниться, чтобы пустить в свои ряды Набокова. У него и без меня хватает обожателей.
281K
Аноним13 января 2019 г.Читать далееКогда я получила по флэшмобу совет в виде "Камеры обскура", я была опечалена - мой небольшой опыт знакомства с творчеством Набокова я не могла назвать позитивным. Хотелось прочитать что-то легкое, воздушное и не заумное. Но отказаться от совета я не могла, стойко согласилась... и ни минуты не пожалела об этом, начав чтение.
"Камера обскура" - третье для меня произведение автора, где главные персонажи - это стареющий мужчина Бруно и несовершеннолетняя девушка Магда. Мужчина сходит с ума из-за таких отношений, он возрождает в себе вторую молодость, а нимфетка поддерживает эти отношения ради денег. И разве может такой тандем закончиться хорошо и счастливо? Не даром Набоков дал своей книге такое нетривиальное, метафорическое название: через камеру обскура мир видится в уменьшенной и перевернутой проекции, а жизнь Бруно с появлением Магды переворачивается с ног на голову, сужается и, в чем-то, искривляется.
Не знаю, был ли Набоков глубоко верующим человеком, но, возможно, именно поэтому он уготовил для своего главного героя печальный финал как расплата за грех. И еще я заметила, что в книге чОрт упоминается именно через букву "о". Эта описка\ошибка\неточность сделана автором специально (а-ля верующий человек, в чем-то суеверный, не упоминает правильно написанного на русском названия противника Бога) или в начале 20 века так было принято писать? Или это индивидуальность писателя? Гугл ничего не ответил мне по этому поводу.
Книга шикарная, очень интересная и точно занимает первую сточку рейтинга из всех прочитанных мною набоковских произведений.281,2K
Аноним13 марта 2017 г.Читать далееПервое мое знакомство с Набоковым прошло довольно удачно. С "Лолиты" начинать не хотела, больно уж отзывы на нее противоречивые. Выбор пал на "Камеру обскура", во многом благодаря рецензиям друзей. Если бы не они, то не известно, на сколько бы отложилось знакомство с этим писателем.
Сюжет очень простой, но благодаря деталям и персонажам роман не кажется банальным. При желании его можно прочитать быстро, но я не смогла прочитать эту книгу залпом, очень уж депрессивная и угнетающая атмосфера здесь. Хотя читать и наблюдать за такими героями жутко интересно, не каждый день в жизни столько "необычных" людей встретить можно. И еще не могу не отметить стиль Набокова - столько красивых, витиеватых, необычных фраз. Поначалу непривычно было, и я даже немного "спотыкалась" об текст, но потом привыкла. Набоков очень красиво пишет, с этим не поспоришь.
У Бруно Кречмара есть все: жена, дочь, достаток, тихая и спокойная семейная жизнь, но вот чего-то ему не хватало. Всю жизнь он грезил о молоденьких девушках, которые бы ублажали его и воплощали все фантазии. Так и мечтал он до встречи с Магдой. В этой девушке он вроде бы смог найти все, о чем мечтал, но не все здесь так просто.
Прежде чем перейду к описанию своих мыслей по поводу героев хочу отметить, что Набоков - действительно мастер. Создать таких отвратительных, но одновременно живых и ярких персонажей - это надо иметь талант. Читаешь и веришь, что такое вполне может происходить в реальной жизни.
(да наверное и происходит, и не такое даже)"Камера обскура" - наверное, один из немногих романов, где вообще ни один герой не вызывает симпатии. Их наоборот хочется осуждать, тем более тут такое раздолье.Кречмар - главный герой романа. Знаете, такого жалкого и трусливого персонажа я еще ни в одной книге не видела. В какие-то моменты он мне даже казался глупым, как маленький ребенок, который увидел игрушку и все, одно "хочу" в голове. Только вот ребенка то можно понять, а тут взрослый человек, который абсолютно не умеет контролировать свои желания и инстинкты, думает не тем мозгом, как многие бы сказали. Кречмар хочет усидеть на двух стульях - и семью разрывать не хочет, и с любовницей поразвлекаться тоже надо.
Магда - та самая, не знаю, как бы поприличнее ее назвать. Девушкой не назовешь, это не девушка, это вертихвостка самая настоящая, зрелая и смышленая в определенных вопросах не по годам. Очень напомнила мне Лолиту, но я не буду утверждать наверняка, потому что роман все-таки не читала, но видела фильм. Ей всего 16 лет, но она уже знает как манипулировать мужчинами, что сказать, как повести себя, чтобы получить желаемое. А желает она лишь денег и славы, никакой любви ей не нужно.
Горн - бывший любовник Магды. Этот персонаж, несмотря на свой характер, почему-то вызывал у меня восхищение. Не поймите меня не правильно, он для меня также отвратителен, как и Кречмар с Магдой, он вообще довольно опасный человек, умелый манипулятор, заговорит так, что и опомниться не успеешь. Но вот именно своей страстью к карикатуре не только на экране, но и в жизни, тем, как он дурачил нашу сладкую парочку, добиваясь выгоды для себя, он и привлек мое внимание. С его появлением на страницах романа читать стало еще интереснее.В сложившейся ситуации я все-таки больше виню Кречмара, чем Магду, хотя и не умаляю ее "заслуг" в случившемся. Ведь бросить семью это не шутки, это серьезный шаг. Кречмар все-таки взрослый человек, который уже должен бы научиться расставлять приоритеты и понимать, что у каждого поступка есть последствия. Распад семьи из-за измены - это, наверное, один из худших исходов, который может быть. Но у него даже уйти из семьи не хватило духу, разводиться с женой то он не хотел. Вот честно, это только опускает Кречмара в моих глазах еще больше. Даже готова закрыть глаза на то, что он повелся на чары малолетки и всерьез думал, что они будут жить долго и счастливо. Но вот отказ признать измену и прийти и посмотреть жене и дочери в глаза, это низко, жалко, противно. Я думаю, Кречмар сполна заслужил свою судьбу.
Кречмар и Магда в каком-то смысле нашли друг друга, встретились в нужный момент. Ему нужна была пылкая любовница, ей - деньги, все прекрасно сходится. Но вот чувства вмешались в дело. Любовью я это не буду называтькакая к черту любовь?!, потому здесь и ни намека на нее нет. Страсть, погоня за свежими ощущениями - да, это все было со стороны Кречмара.
С одной стороны жалко Аннелизу, ее можно понять - кому из нас не хочется простого семейного счастья и уверенности, что любимый человек и не помышляет даже в мечтах об измене? Да и Кречмар ей никогда не намекал о своих желаниях. А с другой стороны, может быть она не оказывала должного внимания мужу? Просто поначалу проскальзывала такая мысль, но потом стало понятно, что Кречмар побоялся бы поговорить с женой об этом. Он идет на поводу у своих желаний, но боится признавать это, боится ответственности, которая идет вслед за его поступками.
Конечно, таких девушек как Магда, которые разрушают семьи тоже немало. Но, согласитесь, нормальный мужчина вряд ли поведется на такое, уж тем более на малолетку. Разве что такой как Кречмар, безвольный и бесхребетный. В книге не раз приводятся сравнения со змеями. И Магда действительно похожа на змею, которая обвивает свою жертву и получает то, что ей нужно.
Про Магду и Горна особо сказать нечего, они как два сапога пара. Оба жаждут денег и веселой жизни. Думаю, на каждую такую Магду найдется свой Горн, который будет умнее ее, который будет пользоваться ею для достижения своих целей, выдавая это все за любовь и привязанность.Мораль у романа проста - думайте, товарищи, головой, прежде чем делать что-то, о чем потом можно пожалеть. Не всегда наши желания стоят того, чтобы воплощать их в жизнь. А уж если делаете, то найдите смелость признаться в содеянном, не убегайте от ответственности как Кречмар, не играйте с кармой, она найдет момент, чтобы отплатить и расставить все на свои места.
28188
Аноним2 сентября 2025 г.Воздушный странник (рецензия L’ Albatros)
Читать далееСовершенство…
Прекрасное название для рассказа, о какой-нибудь удивительно красивой женщине, с неземными глазами, чуточку разного цвета, цвета крыла ласточки.
Впрочем, у Набокова рассказ о другом. В некоторой мере, это рассказ-близнец другого его рассказа — Пильграм, но… более совершенный, в плане нравственном: вам уже не захочется кого-то осудить или брезгливо поморщиться. Просто соприкоснётесь с чистой красотой и.. чистой трагедией, что впрочем, на языке поэзии, иногда — одно и то же.Рассказ начинается с прелестного юмора Набокова.
Учитель географии, которого наняли для обучения мальчика, объясняет ему: итак, мы имеем две линии..
Учитель говорил это восторженным голосом, точно иметь две линии, — редкое счастье, которым можно гордиться.
Уже в самом начале Набоков намекает нам на некую мрачную тайну.
Ладно, шучу. Тайны никакой нет, просто эти две линии, которые на карте могли быть и границами очаровательных стран.. являются как бы двумя границами — души и тела: бытия мира и бытия души, которые параллельно следуют и никогда не пересекаются. Разве что.. после смерти.Да, порой даже маленький солнечный зайчик метафоры или символа у Набокова, нужно нежно тронуть, что бы он раскрылся, подобно цветку.
Вспоминается ранний шуточный стишок Мандельштама, который он, корчась от смеха, читал на улице своему милому другу, Георгию Иванову: мне нравится вспоминать об этом счастье Осипа, зная, какой ад ему предстоял.
Не унывай,
Садись в трамвай,
Такой пустой,
Такой восьмой..У Набокова, каждый миг и каждый проблик красоты в мире — это такой вот гумилёвско-мандельштамовский трамвай, на котором можно отправиться — в рай.
Давайте будем честными: рай — понятие ирреальное, личное, и быть может тот «коммунальный» рай, который обещают всем на небесах, не будет стоить и капельки пота на милой шее смуглого ангела, или поцелуя, или… счастья в прошлом, о котором нам напомнит пьяный трамвай того или иного мгновения.Итак, место действия — Берлин. Мама наняла для маленького сына, учителя географии. Он эмигрант, с изношенной судьбой и сердцем, предельно наивен, как ребёнок: на улице, подросток, в шутку передразнивая его, задрал лицо к небу, а наш милый учитель, не поняв, что над ним смеются, искренне подумал, что ему хотят показать что-то удивительное на небе и.. он смотрит на небо и видит там и правда, чудо. Правда, такое чудо не увидели бы ни этот глупый подросток, ни быть может даже — поэт.
Словно душа оступилась в небо… знакомо? Особенно в любви.Здесь есть один очень тонкий момент, на который многие не обратят внимания (а 45% очарования Набокова, как и картин Моне или Коровина, в неземной игре света и тени, и если не замечать этой «игры», и читать Набокова просто так, выискивая в нём прелестные метафоры или красоту стиля, то эту будет некой разновидностью эстетического преступления и даже — мазохизма: всё равно что смотреть на картины Коровина, почти при выключенном свете, в перевёрнутый бинокль, или кушать — о преступники детства! — фаршированный перец, заботливо приготовленный мамой, и ковыряясь в нём, с энтузиазмом доктора Чехова, в сердцах его персонажей, съедать лишь мясную часть. Или столь же безумно.. как заниматься сексом — в тулупе. И ладно бы дело было в Магадане! Так нет же! Летом! На юге России!).
Шутка подростка в начале рассказа, последовав за которой, словно Алиса за кроликом, душа нашего учителя нежно оступилась в небо, перекликается с мрачноватой (трагической) шуткой мальчика в конце рассказа. Более того, эти шутки проясняют другу друга и дополняют, как… два крыла.
Чем-то этот милый и нелепый географ напоминает альбатроса, из одноимённого стиха Бодлера: его исполинские крылья не давали ему быть грациозным на корабле, и матросы глумились над ним, передразнивали, ковыляя за ним.
Беда в том.. что мы не видим исполинских крыльев любви, дружбы, милосердия, и смеёмся и не верим в небесную природу того или иного чувства, передразниваем его, ковыляющей походочкой.
Кстати, в названии рецензии, отрывочек из стиха Бодлера — Альбатрос, в переводе Набокова.Читать Набокова ради сюжета и стиля — хоть и соблазнительно, но опасно и является эстетическим преступлением, как я уже говорил.
Можно упустить самое главное. Например, большинство читателей, читая описание главного героя, искусятся и сорвутся в эстетику Чехова или Достоевского, или даже — Гоголя, с их маленькими человечками с тлеющей и душной судьбой, от которой душно даже читателю: и душно и тошно и жалко: словно увидели изувеченного жучка на земле, и не знаете что делать: спасти уже не можете, убить — жалко. Просто пройти, тоже как то неудобно. Улыбка на лице пропала, как и настроение..Например, читая описание одежды главного героя, 95% читателей, как я говорил, сорвутся в эстетику Чехова, Гоголя.
Это не плохо, но в эстетическом смысле — ужасно. Всё равно что целуясь с Андреем, в пылу страсти назвать его — Васенькой (не из личного опыта).
Дело в том, что Набоков, описывает «затхленькую» одежду гг, фланелевый бархат подкладочки пиджака, в той же тональности, в какой описывал бы кокон бабочки, и крылья бабочки в этом коконе, который должен прорваться.
А что есть тело человека, как не куколка ангела?Учителя зовут просто — Иванов. Это как отметка — обычней некуда. Зато.. в его душе словно бы тайно порхают крылья ангелов.
Мне иногда кажется, что именно крылья порой, яркие крылья, порхают в человеке, без «телесности» ангелов, словно волны с белой пеной, словно крылья — это живые существа, которым тесно и душно рядом с «телом». Любым. Как душе тесно — с моралью, материей, бытом: это одно болото…
Для Иванова, ребёнок — совершенное существо. Фактически, нечто среднее между ангелом и богом.
Только Иванов сам не понимает, что он вырос, но сохранил в себе этот огонёк божий, а большинство взрослых вырастают… да что там взрослых, уже большинство детей в детстве теряют эту искру, напяливая маски и истины взрослых, уродуя душу.У Набокова, как обычно, по тексту бегают целые табуны солнечных, откормленных зайчиков.
Например, в самом начале, как бы между прочим, Иванов замечает на руке мальчика часы, и сравнивает их с тюремным окошком.
Чудесный символ. По логике, этот образ должен был быть связан с Ивановым, и вдруг — ребёнок и тюрьма.
Эти часы, в конце рассказа, пусть и за кадром сюжета, остановятся, засвеченные солнцем и время станет — светом. Времени больше не станет, как сказано в Евангелии.
Часы — тюремное окошко. А кто заключённый? Душа? Заключённая где? В теле? В жизни?Или вот ещё: Иванов достал из чемоданы мяч, и, ошалев от радости, мячик чуть не разбил раковину.
А вот, в другом месте: мальчик дал Иванову какую-то чепуху, вещь, которая была ему интересна, но Иванов не понял её тайны и красоты, и вещь.. «расплакалась у Иванова в руках» и её забрал мальчик.
Обратите внимание, как там и там, предметность не просто одушевлена, она имеет явные признаки души ребёнка.И вот, в один прекрасный день, мама мальчика обращается к Иванову, что бы он съездил с её Давидиком на курорт, к морю: она ему доверяет. Да и подучиться нужно Давиду, русскому языку, который он стал забывать.
Тут так просто и чудесно, русский язык символизирует наш забытый в вечности — язык и нашу утраченную небесную родину..
Вспоминается забавная история. Однажды, у меня были мрачные мысли о самоубийстве. Прям очень мрачные. Не хватало двух «капелек», что бы чаша переполнилась.Подруга, попросила меня посидеть с её маленькой дочкой у неё дома (годика 4 дочке).
Как не помочь подруге?
Сидел я с ней весь день. Кувыркались, бесились, учили буквы (в — волосики, т — тюлень. Вечером пришла подруга:- Мамочка! мы выучили все буквы!!
- Как? Не верю.. (и улыбка целится в меня)
Ну-ка, доча, что это за- Волосики!
- А это?
- Тюлень!!
Общий смех и аплодисменты невидимых крыльев за нашими дружными плечами.Я тогда поймал себя на жутковатой мысли: мне, без пяти минут самоубийце, подруга доверила свою дочку.
Она же не знает кому она доверила. Не знала, какие мысли у меня в голове.
Или.. знала и ангел ей подсказал? Этот день с ребёнком, спас мне жизнь..
Хотя жутко было спрятавшись от ребёнка в шкаф (не переживайте, мы просто играли в прятки), думать: а если моя мысль о смерти станет зримой, и я правда умру в шкафу? Ребёнок же испугается, на всю жизнь запомнит этот ад, найдя меня — мёртвым.
В общем, от ребёнка и подруги я вечером ушёл с царапинами, шишкой на лбу и счастливый.
Тогда я впервые подумал о том, что из меня вышел бы хороший отец.Похожие мысли были и у Иванова, когда он на курорте лежал в гостинице, с мальчиком за стеной и думал о том.. что он вполне мог быть его сыном.
Иванов вспоминал свою молодость и самую главную любовь и смерть ребёнка при родах и сразу же после этого гибель любимой..
Так бывает, что после утраты той, ради кого ты жил, судьба и жизнь человека как бы останавливаются и обрастают неким хитиновым слоем: словно бы они живут вспять, из порхающего существования, превращаясь обратно — в кокон, разорвать который сможет лишь — смерть.А дальше был пляж…
И читатель словит там свои «вьетнамские флешбеки».
Разве вам не стыдно, как Адаму и Еве после грехопадения, впервые появиться на пляже.. не загорелым и обнажённым?
Или стоять в одежде среди голых, словно рыцарь-идиот в тяжёлых доспехах?
Ах, порой так хочется скинуть тело, как одежду, подставив душу — лучам незакатного солнца.
О мой смуглый ангел, разве я не пытался сбросить своё нелепое тело, постелив к твоим милым ножкам, крылья свои?
Кстати, в рассказе ты тоже есть, но мельком.
И как тебе это удаётся? Ты нежно мелькаешь в рассказах Набокова, Дадзая, Апдайка..
Но чаще всего я вижу тебя на картине Уотерхауса — Северный ветер.На пляже, Иванов увидел удивительной красоты смуглую женщину, и задумался: а каково это.. быть такой, как она?
Знаешь, я бы с удовольствием обменял сотни лет жизни в раю, на один день: быть твоим милым дыханием, или твоим язычком ощутить вкус черничного пирожного, или простого утреннего зелёного чая, который ты так любишь.
Неужели вам никогда не хотелось на миг узнать, что чувствует травка на утреннем ветерке, или вот эта дождинка, коснувшаяся милой шеи вашего любимого человека, с которым вы в разлуке?
Неужели никогда не хотели выйти за нелепые границы тела, морали, судьбы, и почувствовать, чему улыбается вон та старушка в парке на лавочке или стать просто счастьем птицы в синеве, чьё крыло так похоже на лермонтовский парус?Наши мысли словно бы прижаты к какому то невидимому стеклу, и мы смирились с этим и лишь иногда, в любви и вдохновении, это окно словно бы открывается и мы соприкасаемся с полыхающей красотой жизни — полыхающей и обнажённой душой.
Но то ли боимся этого счастья, то ли себя боимся… и сами закрываем окна, прячась за окна морали, страхов, сомнений, обид, эго.
И вот на сцене сюжета появляется главный герой: солнечные очки: Иванову слишком больно и томно смотреть на этот блистающий мир.В детстве, я сказал маме на пляже, что очки похожи на бюстгальтер для глаз. Мама улыбнулась и поправила свой купальник. Тогда улыбнулся и я, поправив свои тёмные очки.
В наших жестах была удивительная гармония и замедленная синхронность, какая бывает в ласковом эхе, с элегантностью женщины, опоздавшей на свидание, но с милейшей улыбкой.
Мне тогда впервые пришла в голову мысль: вот бы все люди обнажались до души, снимая тела, мораль, обиды, страхи — как нелепые очки..После первого же посещения пляжа, наш милый географ — «сгорел».
И снова на страницах у нас под руками, проносится табун солнечных зайчиков: Набоков описывает, что закрывая глаза, Иванову мерещились отблески солнца в веках, знакомые нам как «марсианские каналы».
А на самом теле географа, проступил к вечеру «архипелаг огненной боли».
Как заметит внимательный читатель, сквозь телесное марево нашего географа, словно бы проступают очертания каких то небесных островов и пейзажей.
Иванов всё хочет что то вспомнить, что то главное и важное в своей жизни, что то счастливое…
Но не хватает ещё капельки или две, для того что бы вспомнить.О чём же он хотел вспомнить? О любимой своей, умершей? Или о том, как цветок радуется капле дождя?
Почему мы помним всякую чушь, мусор воспоминаний, а не помним, как были сиренью до того как родиться, не помним, как были ласточкой или травкой, и потому, словно бы смутно припоминая что то, называем любимую — ласточкой и травкой, словно бы желая уже сейчас, на словах хотя бы, соединиться в вечности, сняв тела, как ненужную одежду?
Толстому бы понравился этот рассказ Набокова.
Это самый нежный апокриф повести Толстого… Про Ивана Ильича.А ещё в рассказе есть милый солнечный зайчик к пьесе Чехова — Три сестры.
Помните, один учитель (!) написал на доске слово — чепуха, а ученик подумал, что это на латыни и прочитал: реникса.
Так и мальчик, идя с учителем по лесу, на совершенно детски-райскую фантазию Иванова, словно они идут где то в чудесном малазийском лесу, и вот-вот вылетит удивительная птица с синими длинными перьями.. заметил ему, с зевочком: квахт..
По немецки — чепуха. И его поправил Иванов, что по-русски это чепуха, чушь.
Он сам не понял, что это был приговор этой глупой жизни, с её истинами и моралью. Приговор «человеческому».Таким образом бы видим как бы фотографический негатив: маленький мальчик, уже словно изуродован взрослыми истинами, моралью и т.д. Он — сам, весь, как очки. Он ограждён навсегда от вечной красоты природы и жизни. Он чуточку.. умер. Это просто вопрос времени. Ну вырастет он. И что? Он будет жить и чувствовать по накатанной, как указывает мораль, эго, эпоха и прочие взрослые ущербные истины.
И наоборот, милый и нелепый Иванов, наивен и чист сердцем, как ребёнок.
А таким.. нет места на этой грубой и нелепой земле, где торжествуют плотоядные истины взрослых.
Все мы однажды вспоминаем что-то важное, вечное, что словно бы хотели вспомнить всю свою жизнь.Разница лишь в том — когда мы это вспоминаем: в одинокой старости, вспоминая милого друга в молодости?
Или в зрелом возрасте, плача в жаркую подушку?
О мой смуглый ангел.. встретив тебя, я словно бы чуточку умер сразу же воскрес: потому что я вспомнил, зачем я живу и для кого я живу. Я просто вспомнил, что — живу и что счастлив.
А всё остальное, уже не важно. Я успел снять очки и взглянуть на тебя, неземную, — душой,всей судьбой и прильнуть к тебе, вечной — обнажённой душой.
Дальше — вопрос стиля. Жизнь и смерть, быть может и правда, лишь вопрос стиля..
Прибой синевы к ногам и к сердцу, пена крыльев. Крики чаек..
Мой крик в ночи, когда я просыпаюсь в холодном поту лишь от того… что тебя, о совершенство, не было в моём сне.27683
Аноним1 февраля 2021 г.Читать далееСамое забавное и интересное в этом романе - подколки в сторону Достоевского и некоторые удачные описания героев в набоковском стиле, но в целом произведение больше разочаровывает.
Я читала и все думала о названии книги, в которой нет ни капли отчаяния - герой ни от плохой жизни решается на поступок, встречая случайно якобы своего двойника. Что толкает его на осуществление плана - не совсем стало мне ясным, потому что стиль первой части книги очень прерывист и оставляет многое недосказанным. Потом же повествование оседает в берегах, но становится еще более обманчивым. Все происходящее с Германом нужно ставить под вопрос, так как он явно не договаривает. В одном месте говорит, что с женой у них все безоблачно, но это не правда, так как явно чувствуется его токсичность, что потом подтверждается письмом Ардалиона и постоянными обращениями Германа к жене "моя дура". Так вот, возвращаясь к названию - в англоязычной вики прочитала информацию про игру слов в оригинальном названии, которая больше имеет смысл, чем русский перевод -
French-speaking Nabokov chose a word (despair) which in French means 'some pairs', or simply 'pairs' (des paires). But it also means, so to speak, 'to undo a pair', to 'dis-pair'И в Германе кажется как никогда много Набокова с его любовью к игре слов, к позерству и смотрению свысока. Пусть Набоков сам говорит, что роман его получился наименее белоэмигрантским, все равно летят из него шпильки и стрелы во все стороны. Так что досталось тут не только Достоевскому.
Пока читала первую часть, все хотела, чтобы побыстрее уже приблизилось повествование к развязке, но когда она внезапно наступила задолго до конца - я даже как-то подрастерялась. После совершенного преступления, задуманного и исполненного с такой холодностью, Набоков немного заигрывает с муками совести, потыкивая Достоевского и презрительно хмыкая в сторону Раскольникова, но последний с его тварью дрожащей будет продолжать волновать читателей, а вот будет ли волновать их Герман столько же времени спустя с его неглубокой внутренней жизнью? Меня же нежелание автора психологизировать роман разочаровало.
27958
Аноним16 декабря 2019 г.Жалкие, ничтожные люди...
Читать далее- Жалкие, ничтожные люди, - сердито забормотал Паниковский.
- Вот как? - сказал Остап. - А себя вы считаете, очевидно, врачом-общественником? Джентльменом?
Не то, чтобы я сравнивала Набокова с Паниковским, но вот этот оттенок своего превосходства на фоне низости других людей я чувствовала постоянно при чтении "Камеры обскура".
Будучи предшественником "Лолиты", "Камера..." также обыгрывает любовь, или вернее страсть интеллигентного мужчины средних лет к молодой барышне.
Магда постарше Лолиты, ей уже 16. Она не невинна, познала любовь и разлуку. Часто женщины подобного ей типа испытывают страсть по отношению к авантюристам и мошенникам. Магда не исключение. Любовь ее жизни, художник Горн, человек подозрительный, зарабатывающий свой хлеб сомнительными делишками.Бруно Кречмар, с другой стороны, положительный семьянин. Пусть женитьба его была вполне себе случайна. В настоящем он вполне удовлетворен женой в роли соратника, знающей все о его жизни, и дочуркой, едва прописанной на страницах произведения.
Но, однажды встретившись с Магдой, влекомый судьбой и зовом плоти, он заканчивает грехопадением, иначе говоря берет ее в содержанки.
И здесь я не на стороне жены. Устрой она Бруно скандал, прочитав записку от Магды, она могла бы сохранить брак и семью, тем более, что в тот момент ничего физического не произошло еще между любовниками. Стоило ли сохранять такой брак? Но ведь в нем не было страсти. Была дружба, благодарность, возможно нежность. То, что можно было сохранить, и возможно, подпитываемые виной, эти чувства стали бы сильнее и прочнее. Но нет... Аннелиза уходит в сторону...
Впрочем я совсем и не на стороне Магды. Конечно, она хватается за Бруно в надежде на социальный лифт: деньги, его связи в кино и как венец всего - возможная женитьба. Впрочем он вполне себе мил в постели, нельзя сказать, что Магда с трудом его терпит и возможно, всего лишь возможно, их совместная жизнь могла бы и сложиться. Стоило лишь уехать подальше (в Америку, why not?), наделать деток и Магда превратилась бы в клон Аннелизы, не такой утонченный, более земной, но разве редко мы это видим в окружающей нас жизни?
Однако Набоков склонен вытягивать из людей все самое мерзкое, преувеличивать эту мерзость и наслаждаться ею, описывая ее в мельчайших деталях. Ярким, запоминающимся ассоциативным слогом, да, он прекрасный стилист, не оставляющий шансов для персонажей, только низвержение, только движение вниз.
Оставлю желающих самостоятельно прочесть как встречаются вновь Магда и Роберт Горн, как они без устали совокупляются, ничего не стесняясь, как устраиваются в соседних комнатах отеля с общей ванной и из одной постели Магда перепрыгивает в другую, словно пчела, радостно опыляющая все цветки клевера на лужайке.
Вполне себе необычен способ разоблачения. Узнать в литературных героях своих спутников, такое нечасто случается, но чего только в жизни не бывает. А вот попасть в аварию, будучи в гневе на измену и неверную подругу - в этом ничего необычного. Поселиться втроем? Здесь можно найти даже что-то заботливое. Бруно теперь ведь жалкий слепец, нуждающийся в заботе и уходе.
А вот дальше полный трэш. Магде и Горну недостаточно жить на чужие деньги, проживать их и совокупляться на воле. Им нужно отомстить за свою собственную низость. Устроить ад слепцу, различающему жизнь только на слух, потерянному и неуверенному, устроить ему ад, в котором догадки постоянно опровергаются и оставшееся чувство кажется подводит также как и чувство пропавшее. Для чего? Не спрашиваю за что. Здесь можно найти резоны. Но вот для чего? Просто из-за тупой и мерзкой злобы? Или из-за желания развлечься? Каким нужно быть подонком, чтобы получать удовольствие от таких развлечений?
И теперь меня преследует образ голого, волосатого Роберта Горна, чешущего свое хозяйство, устроившись в кресле напротив настороженно прислушивающегося слепца.
Этот образ - сухой остаток от книги.
Содержит спойлеры271,5K- Аноним15 мая 2019 г.
Мы
Читать далееЕсть книги стихов, похожие на револьвер: перелистнёшь страницы, словно легко крутанёшь барабан, заряженный патронами стихов, захлопнешь книгу, дочитав, наведёшь её со странной улыбкой, на окно, ничего не подозревающего прохожего, счастливого, видимо, или же на птичку на дереве, на само дерево, на солнце, наконец...
Вот спущу курок, и солнце погаснет над миром, человек погаснет, птица... всё как-то смешается, к чертям.
Или ещё лучше: поднесу-ка я ( двусмысленные и обидные эхо иногда у словесной ряби русских слов) книгу к виску, зажмурюсь, и ласково так погаснут солнце, люди, милая природа... раздастся в стихшей, тоже словно бы зажмурившейся комнате, жуткий хлопок, прямо в душу, и вновь тишина робко качнётся кувшинкой на реке, оживёт, и как домашняя и грустная собака, с которой я так часто играл, говорил... подойдёт почти не слышно, к простёртому в жёлтом кресле, телу, и нежно лизнёт опустевшую ладонь, что выронила книгу на пол, и слёзы проступят на моих глазах, и тишина пушистая, тёплая, радостно бросится мне на грудь.На полу лежит книга рассказов Набокова.
С Набоковым и стихов не нужно, хоть он и писал дивные стихи.
Каждый рассказ - может ранить. Другое дело, что нацелены они на всего человека, на всю тайну его: на звёзды, деревья, бабочек, смех детей под дождём, одинокую женщину 30 лет, несущуюся в поезде, смотря в окно... вот пейзаж с озером и опрятным домиком на берегу, нежно поцеловал её в щёку, что прислонилась к стеклу.. вот облако робко коснулось её плеча...
Всё это ведь тоже, мы, не правда ли? И почему мы не чувствуем боли и радости вон того пейзажа, вон той тихой звезды на заре, или прохожей, нам улыбнувшейся?
Хотя, счастье их, мы замечаем всё же чаще их боли.
Когда им больно, и звезда кричит - мы не говорим, не живём уже в блаженстве единства райского "мы", мы закрываем уши и сердца - мы снова одни, мы счастливы..собой.У Набокова есть прелестный рассказ - Сказка.
Робкий молодой человек, каждый день, едя в трамвае на работу, мысленно выбирает себе женщин хорошеньких на майских улицах: набирает себе гарем.
И вот однажды, напротив него, в трамвае, села очаровательная, но уже немолодая женщина... оказавшаяся обыкновенным дьяволом.
В самом деле: почему дьявол, должен быть именно мужчиной? Несправедливо это, нефеминистично как-то.
Набоков словно бы осуществил мечту чёрта из "Братьев Карамазовых" Достоевского, желавшего "отдохнуть" от вечных скитаний и стать обыкновенной семипудовой купчихой.Думаю, подойдя к зеркалу, семипудовый чёрт с косой и в юбке, не вместился в своё отражение, почувствовав себя недовоплотившимся: рука, хвостик, бедро, лицо, грудь, влезли в пейзаж, что нежно расплескался позади: деревья, облачка... улыбнулся, и сбросил несколько десятков кг., словно одежду, к ногам, воплотившись уже целиком, представ в зеркале прелестно-обнажённой: боже, как нежно пейзаж её обнял за плечи, должно быть!
Женщина ведь чувствует как никто этот спиритуалистический флирт с природой, отражением и восхищением ещё сладостно-безымянных, словно бы несуществующих мужчин на улицах.
Так вот, эта инфернальница предложила гг, к слову, подозрительно похожего на юного Гумберта, но в каком-то трагическом и робком воплощении, чтобы он до вечера выбрал понравившихся ему женщин, чёртову дюжину, и она устроит так, что они ночью соберутся вместе в неком опрятном и райском домике, и подарят ему любовь.В "Сказке" примечательны прелестные тени чистилища любовного: как мы порой проходим мимо души, которая может заменить нам многих...
И вот, спустя несколько лет, Набоков словно бы пишет продолжение своей сказки. Страшной, сказки.
Здесь уже не будет теней чистилища, любовного томления и спиритуалистической неуверенности в своём существовании: боязнь подойти к любимому человеку.
А что, если он - отвергнет меня, рассмеётся в лицо, словно бы меня и нет, словно я призрак нелепый, отверженный жизнью?
В этом рассказе уже не человек ищет родную душу, но душа мытарствующая ищет душевные мгновения, нежности... но обращается в соглядатая, призрака.Гаснет свет. Театральные шторки страниц книги Набокова, закрываются.
Но актёры не расходятся почему-то.
Все разошлись в зрительном зале, кроме меня. Нас - трое.
Чернозём театрального мрака шевелится, дышит: под его мучительной толщей, заживо похоронены три души, три голоса.
Они говорят навстречу друг другу. Навстречу друг другу, слушают.
Но голоса и слух - оступаются, касаясь штор и стен, пустых кресел: слепые голоса...- Неужели, это и есть Ад, Костя?
- А ты думала, что в аду - живые косточки бродят и мучаются, танцуют на углях, как в стихе Бодлера?
Не заметить, что ты умер - вот где ад ( кажется так говорил мне мой друг)- А как всё славно начиналось.. мы ехали в поезде.
Прекрасные пейзажи, словно неведомые и райские птицы, проносились за окном, мелькали то зелёным крылом, то синим, то жёлтым.
Ах, мне так нравится осень! Чудесная птица - осень, мелькнувшая на миг в синей высоте за окном!
В детстве, помню, лист жёлтый падал в речку, и я ловила в воде его отражение, окуная ладони смеющиеся, в небо реки.
А в воде плавали, тоже как-то улыбчиво и прозрачно, золотые рыбки, краснопёрые... совсем осенние рыбки, похожие на волшебные и живые отражения прихотливо плавающей в воздухе, листвы.
Моя собака, похожая на лису, играла в жёлто-рыжих кустах, Папа ловил рыбу в реке, а мне, чуточку обиженной на него и не разговаривающей с ним, хотелось закинуть удочку в небо, в листву разноцветную, в эту чудесную, лиственно-солнечную рябь.
Я и закинула, и крючок зацепился за высокую ветку, к неудовольствию папы, и звонкому смеху мамы.
А по мне, это была самая нежная и гуманная рыбалка.
Папа дёрнул посильнее удочку, передал её мне, и у моей груди затрепыхался влажно и ало, пойманный мною, кленовый лист!- Ты и в аду всё за своё, Соня! Мне иногда кажется, что ты мой кошмарный сон.
Вот вытерплю, дослушаю твой бред, и проснусь в своей опрятной квартирке, в одной постели со своей женой, Катенькой. Вытру холодный пот со лба, и улыбнусь чему-то в окно.- А ты не думал, что сама наша встреча в поезде, несущимся словно бы в никуда - была чистилищем?
Помнишь, как поезд мчался в осень, въезжал в шелестящий, доверчивый мрак колодца тоннеля, и наши сердца сладостно падали, падали куда-то.
Тела исчезали, и оставались лишь сердца, и ощущения рук, тепло прижавшихся друг к другу.
И в конце туннеля ( начало - тоннель. округлый и тёмный. Его выход - туннель, с дымком света и гудком), чудесной весной света манила жизнь...
Так душа, умирая, летит по...- Значит, ты думаешь, что тогда мы были ещё живы?
А мне тогда было жутко в одном моменте, когда " в лучах напряжённого взгляда", одна женщина у окна, вдруг стала млеть и странно расплываться, и сквозь неё, как при проявке фотографии, стали проступать очертания чего-то прекрасного, райского: листва за окном, птичка на ветке зацветшей, спелые гроздья ярких реклам..
Я не верю в бога, и тем более в дьявола, но тогда мне казалось, что сквозь меня, мною, как инструментом, на мир, прохладно и блёстко текущий за окном, смотрит некое высшее и властное существо, творящее мою судьбу, коему ведомы все мои низменные мысли, вся моя пошлая жизнь.Я ощущал себя жалкой марионеткой на бутафорской и нелепой сцене. И тогда мир казался таким искусственным, но вместе с тем, я на миг ощутил за покачнувшимися декорациями этого бессмысленного мира, дыхание чего-то прекрасного, вечного, я было устремился навстречу ему... но устремился чем-то пошлым в себе.
И мир сузился до одного полового чувства, до судороги и нетерпения сладострастия, жизни: как в ранних стихах Заболоцкого, инфернальной сексуальностью мерзко запели сосиски на подносе, почему-то дискантом, пиво в стаканах качнувшихся, пьяных, плеснуло ресничною пеной глаз моих.. открыв глаза, я увидел её полные, спелые груди, похожие на хорошо запечённого, румяного поросёнка.Понимаешь? Жизнь и красота во мне, как зрачок дышащий сердца, сузились до нечто плотоядного, животного.. видящего лишь себе подобное.
Наверно, именно потому, мучительно ощущая, как человеческое во мне, покрывается мраком, ночью, и я уже не вижу лучших своих чувств, я и возжелал страстно - женщину, любую, человека!
Хотелось обнять её, слиться с ней, с тобой... войти в тебя, и тепло замереть, являя как бы единой целое с тобой, словно бы я был - ребёнком в тебе.
Я хотел родится в женщине, в тебе - заново.- Забавно ты бредишь. Может, и я, вытерплю, дослушав твоё нытьё, и проснусь у себя в тёплой и опрятной комнатке, на берегу океана, в Аргентине, вместе с мужем моим?
Вот он хотел ребёночка от меня. Нужно было согласиться...
А в твоём бреде есть что-то от Эдипова комплекса.
Ты ведь и маму свою называл - золотцем, да? И о золотоволосых, маленьких девушках-шалуньях мечтал.
Ха! Я поняла: пусть мне уже и за 30, и я черноволосая, совершенно не в твоём вкусе, но... пальто то у меня было - жёлтое, как рейнская река! Похожа я на Лорелею? М?Ты на это купился, Эдип? Ха-ха! Мальчик мой, теперь я поняла твою оплошность во время нашего секса, твою преждевременную осечку, столь мучительную для мужчины: ты ведь в своём адовом нетерпении "родиться" и жить заново, испачкал меня своим семенем ещё до того, как вошёл в меня. Бедненький...я ещё сказала тебе тогда с улыбкой - фуй!
Это же я сказала тебе, когда ты мне плёл что-то о своём побеге из охваченной адом гражданской войны, России: словно Керенский, ты переоделся, чертёнок эдакий, в симпатичную девушку, и тебя поймали пьяные казаки, и чуть...
Ох, несчастный ты мой.. И вечно ты от себя бежишь, в разные воплощения, судьбы, зеркала... ты ведь и возишь с собой в своей сумочке - женские зеркальца, в форме бабочке, цветов... для продажи.- Прекрати! Заткнись!! Ничего тогда казаки со мной не сделали! Это я так, шутка это была. Ты лучше..
- А если это не шутка? Я то знаю. Это ведь было в том сарайчике, возле яблоньки, да?
- Кто это говорит? Это не твой голос, Соня. Это мужской голос. Или ты так смеёшься надо мной? Это ты... Соня?
- Я не Соня, а Владимир, но это имя ничего тебе не скажет, как и фамилия моя - Набоков.
Успокойся, я не казак. Я - писатель. Я выдумал тебя. Это я смотрел сквозь тебя, тогда в вагоне. Это мои мысли, профилем, бочком, порой теснились в тебе, грустно глядя на мир.
Или ты думал, что это совесть твоя? Вдохновение?- Что за бред? Только я смирился, что я - ещё жив после смерти, что я - в аду, как ещё должен принять тот факт, что меня - нет? Что я - всего лишь персонаж чей-то книги?
- А что здесь такого? Я тоже, может, чей-то персонаж в книге жизни. Вот только режиссёр, автор - давно уже умер, бог - умер, и некоторые актёры не захотели разойтись, преданные искусству, и некоторые зрители: деревья, птицы, мотыльки, да и люди иные, тоже встали со своих мест и примкнули к нам, людям искусства, творящих красоту.
- И что же с нами со всеми будет? Я попаду... в рай?
- А ты его заслужил? Ты и в жизни не видел рая в улыбке женщины, в стихе, мелодии или листочке алом в осеннем лесу.
Ты ведь о чём мечтал? Обставить зеркалами, спаленку ( на потолке, стенках)... и заняться сексом с сотней красавиц, ведь так, Геркулес ты мой бедный?
Тебе мало отражения в глазах одной женщины? В них ведь отражается целый мир, и ты... и даже когда тебя не станет, они всё ещё будут тебя отражать, пусть и с внутренней стороны воспоминаний.
Есть у меня один рассказ - Сказка. Там в конце должен был вспыхнуть этот твой рай любви. Но только рай ли это?
И вот, зеркала разбились, и... надо же, и твоё отражение - разбилось на сотни осколков, похожих на осеннюю листву, и ты в ужасе понимаешь, что женщин в комнате - нет, что ты ласкаешь самого себя... "и перед всеми, мучительно ты пролил семя, и понял вдруг, что ты - в аду."- Значит, я не увижу рая? Он хоть вообще, есть?
- Тебе решать. Я ведь в рассказе описал и конец света.
То, как будет чувствовать человек в конце всего, перед театральным закрытием шторок ночи, пыльных и тяжёлых от звёзд.
Или ты думал, что ради "естественного" удовлетворения наслаждения, счастья для себя, ты сможешь легко и безнаказанно пожертвовать другим человеком, не сказав ему то, что он должен был знать, куда он должен был успеть, искупив и свой грех?
Помнишь того молодого человека в лёгком плаще, что передал тебе весть для Сони, когда ты был в её квартире а она вышла за едой?
Ты был тогда словно зародыш в тёмном, комнатном чреве... ты мог тогда родиться заново. Мог жить.
И твоя ужасная осечка - это был твой мужской, экзистенциальный выкидыш. Твой личный ад: ты себя же исторг из себя, раздвоился, наступил на себя с омерзением.
Так вот, тот человек, с синей головой в утре улицы, бегущий куда-то, был обыкновенный ангел, точнее - я.
В "Сказке" моей, был чёрт. А тут - ангел. Но ты отверг его, и не сказал Соне весть, оставив её наедине со своим адом.- Простите, что вмешиваюсь, а я, Соня, увижу рай? И почему я с ним, в аду? Я же жертва. Неужели жертва с палачом, словно тень от тела убийцы, тоже обречена быть в аду с палачом? За что?
- Как за что? За то, что не хотела жить собой. Быть собой. За то, что жила чем-то, что тобой не является, что стремится в закоулочки тёмные ада, подобно тени непослушной, норовящей свернуть в трущобы мерзкие, зловонные.
Зачем ты пошла туда, куда свернула тень?
Не я же поссорился с отцом твоим, а ты. Почему молчала, и, проходя мимо его окошка, не заглянула к нему?
Теперь и Костя и ты, будете в кошмарах видеть два засиневших на заре окна, похожих на два раскрытых в конце мира, гроба пустых, просиявших: ты - будешь видеть окно отца. Он - твоё окно, похожее на рыжую скалу, на которой пела грустно, Лорелей, в стихе Гейне.
Ты потеряла в жизни пустой и мытарной, своего нерождённого ребёнка, как и Костя.
Помнишь, Костя, как ты мысленно говорил о себе "мы"? Костя, Костенька, Константин... а ведь твоя жена Катенька - это твоя душа.
Да, она не такая страстная как ты, не ревнива.. но это твоя душа, Костя.
Она любит тебя, и потому - многое прощает.
Или ты хотел сменить не только пол, но и душу? Так не получится. Теперь вы вместе с Соней.
И в этом вашем "мы", есть что-то от милого обращения матери к ребёнку: какие мы красивые сегодня!- Значит, мы с Костей, умрём? Плоть, кость и душа - равно смертны в грехе? И нет для нас надежды?
- Надежда есть всегда. Да и что есть вся эта карнавализация страстей ваших? Преодоление страха смерти, танец над бездной.
И почему Бахтин не подметил этой общей карнавализации у Достоевского и меня?
Так что, танцуйте, любите... а там, посмотрим.- Мы ещё встретимся? Родимся ли мы вновь?
Хватит, хватит уже с нас! Мы устали! Уста устали говорит и молчать!! ( стоит в темноте; мужской голос, шёпотом, прижат к её груди, словно ребёнок, повторяя прозрачно её слова)- Всё возможно. Если вы полюбите от чистого сердца, и не будете глухи друг к другу и миру, то однажды зайдите в книжный магазинчик, затерявшийся где-то посреди мая, возле затихших и высоких лип, и спросите рассказ Набокова - Наташа.
Ну всё, мои хорошие, прощайте, до новых встреч!
Лорелей271,4K 
Аноним23 июня 2014 г.Читать далееЕсть люди, которые живут именно глазами, зрением, - все остальные чувства только послушная свита этого короля чувств.
Если "Лолита" вызвала во мне отвращение и неприязнь к Набокову, то "Камера обскура" совершила невозможное, а именно- перевернуло моё отношение к писателю. Обычно, если с первого произведения "знакомство" не сложилось, то и в дальнейшем, сколько не читай, ничего не изменится. Роман чем-то похож на скандальную Лолиту. Своей неспешностью повествования и схожестью сюжетов, главная мысль которых любовь.
Не понимаю я таких мягкотелых, безвольных мужчин, которые сами не знают чего хотят. Всё у них есть: жена, дети, счастливая семья, а они всё равно вертят головой по сторонам, заглядываясь и мечтая о других. "Любовь слепа"- этими двумя словами можно охарактеризовать всю суть произведения. Бруно Кречмар буквально ослеп от любви к молодой любовнице Магде, бросив жену и маленького ребенка. Конечно, в жизни бывает всё- любовь, свадьба, встреча новой любви, развод. Горн, прославившейся лишь одним своим произведением- нарисованной морской свинкой Чипи, также слепо влюблен в Магду. А что она? А она по-моему не любит никого и ничего, кроме денег и своего бесмысленного желания стать актрисой. Такой вот странный любовный треугольник, из которого нет выхода.
Да, я понимаю, что у Магды было несчастливое детство и она решила успешно воспользоваться своими внешними данными. Как она умело играет в жизни, так же не вышел её опыт в киносфере. Удивительно, что в этом романе практически все герои отрицательные. Положительными я могу назвать лишь жену Бруно- Аннелизу (и то не могу понять её амёбности. У них семья, ребенок. А она тихо и спокойно ушла, не сопротивляясь, не претендуя ни на какие деньги, не прося развод), Ирму- их ребёнка и Макса- брата Аннелизы.
Очень сильное произведение, жизненная драма, которые в реальности встречаются часто. Набоков пишет, попадая прямо в цель. Простыми словами, показывая известные истины, проявляется гениальность авторского слова. Определенно, стоит читать и другие его произведения.
27147
Аноним16 марта 2014 г.Читать далееМожно ли быть счастливым в тишине и покое обыденной жизни? Можно ли, не увлекаясь страстями, не испытывая сильных потрясений и излучая и потребляя дозированные кванты любви, говорить, что ты доволен своей жизнью? По вечерам общаться за чаем со своей простоватой женой, слушающей тебя в пол-уха, воспитывать маленькую дочь, которая так похожа на мать, вести размеренный, четко выверенный образ жизни и ... и постоянно чувствовать недореализованность какой-то внутренней сущности, которая терзает в минуты скуки, которая заставляет сейчас же все бросить и отправиться на поиски лучшей доли - более насыщенной и удивительной.
И этот зов трудно заглушить. Он то сильнее, то слабее, но он неотступен. Даже в минуты радости и, казалось бы, счастья, он вдруг является из недр души назойливой мушкой и не дает вкусить всей прелести момента, который казался таким прекрасным минутой ранее. И он взывает: "Не обманывай себя! Ты достоин большего, ты должен брать от жизни много больше чем сейчас". И песнь его сладка и соблазнительна.
Свою тихую семейную гавань Кречмар променял на беспокойную жизнь, поманившую призрачным вечным блаженством. Блаженство, перевоплотившееся в жуткий кошмар, в огромный клубок разочарований и обмана. Любовь, такая сильная и яркая в начале, сделала свой короткий шаг в антогонистическую плоскость и оказалась жгучей ненавистью в конце. Решение сыграть ва-банк и сорвать весь куш, заполучить все наслаждения мира для Кречмара обернулось зло-по-лу
Звук зажеванной пленки
- Стоп-стоп-стоп! Остановите показ. Хватит.
Да ведь это все чушь. Это очковтирательство и красивое кружево на грязном белье. Послушайте, ведь это гнусно и пошло. Одному стало скучно и он стал искать малолетку. Другой хотелось денег и славы. Третьему хотелось денег и малолетку. Отличная компания собралась. Весь роман мы имеем дело с этими прекрасной души человеками. По сути, книга о подлецах, о том как два подлеца водят за нос другого и по-тихому над ним смеются. И я вам скажу, читать это - просто непередаваемое "удовольствие"! Одного хочется прибить за его легкомысленность в отношении своей семьи, приведшей к печальным последствиям, другую за ее беспардонное использование слепоты ее поклонника, сначала в переносном смысле, а потом и в буквальном, а третьего удушить за усугубление ситуации и явное глумление над ней. Не понимаю, зачем тратить свой литературный талант на эти мерзости? Зачем облагораживать животную страсть, прикрывать ее красивыми фразами, строить, а потом подробно разбирать сложный мир взаимоотношений в "любовном" треугольнике, который зиждется лишь на жажде секса?
Это даже странно. В уже третьей книге Набокова натыкаюсь на неровное дыхание к девочкам. «Камера обскура», «Волшебник», «Лолита». Больная тема?
27136
Аноним29 декабря 2010 г.Читать далееБоялась читать эту книгу.
Ведь бывает же так, когда найдешь "своего" автора и скупаешь, скачиваешь все его произведения, которые только попадаются на глаза.
(наплевав на золотое правило искушенного читателя - не читать более двух произведений одного и того же писателя подряд)
И потом со страхом и трепетом открываешь новую книгу, боясь разочарования. И этот страх оказывается не беспричинным, когда речь
идет о так называемых писателях одной книги, которые весь свой талант воплотили в одном произведении, а другие их вещи по сравнению с этим главным тускнеют.Но Набоков, к счастью, не из таких.
После "Защиты Лужина" и "Камеры Обскура", я боялась повторений, узнаваемых образов, в общем - пресности.
Ничего подобного я в "Соглядатае" не нашла.
Из всего набоковского мною прочитанного эта книга, наверное, самая философская, самая сюрреалистическая.
Это книга-исследование личности одного отдельно взятого человека такой, какой ее видят окружающие.
В роли исследователя сам главный герой - соглядатай - в условиях наделения его Набоковым непредвзятостью
(в связи с тем, что в начале повести он совершает самоубийство).
Эта книга - ода субъективизму, поскольку при наличии заданных параметров - конкретного человека - для одних главный герой - абсолютно антисоциален, для других - бесцветен, для третьих - , в сущности, не так уж плох.
Другой ракурс этого произведения - безответная любовь.
Главный герой влюблен в Варвару (или попросту Ваню, как она себя сама требует величать), которая к нему равнодушна. Эта любовь - лейтмотив произведения, она проходит через всю повесть. В финале произведения герой приходит к неожиданному выводу: любовь прекрасна сама по себе, в своих неотъемлемых проявлениях: бессонных ночах и красочных мечтах. Пусть Ваня выходит замуж за другого, но ведь те мгновения счастья, когда главный герой грезил об их возможном совместном будущем - это то, что у него никто никогда не сможет отнять. А это, по его мнению, "высшее достижение любви".
Набоков призывает нас: живите, наблюдайте, чувствуйте и не бойтесь своих чувств!
(это, кстати, вот вам и ответ на мои сомнения-страхи перед чтением книги))
Но вся прелесть этого произведения еще и в том, что все то, что я написала - это лишь малая часть того, о чем можно подумать по результатам прочтения "Соглядатая" - этакого деликатеса для размышлений!27186
