Собрание сочинений американского периода в 5 томах. Том 3. Пнин. Рассказы. Бледное пламя

"Пнин" - роман не самый популярный, я бы даже сказала, малоизвестный. Это не самый удачный выбор для тех, кто только знакомится с автором, но только потому, что в нем меньше привычного глазу и сердцу Набокова.

1. Перевод. Я люблю Набокова, хотя сама до конца так и не поняла, за что, но это произведение оказалось первой переводной работой в моей копилке. Полагаю, "Лолиту" можно не считать, потому как переводил сам автор. А вот чести перевести "Пнин" удостоился господин Геннадий Барабтарло. Задним умом я понимаю, что насторожиться следовало,когда прочитала настойчивые восхваления переводчика на обложке. Возможно, я слишком проста, и уж точно я глупее господина Барабтарло, но чёрт, мне кажется, я не одинока в своем желании максимально приблизиться к оригинальному тексту, раз уж читаю в переводе. А вот "шолк", "безполезно", "безкорыстный" и иже с ними только выдергивают задумавшегося читателя. И раз уж на то пошло, то почему школьник, написавший "беЗсмысленно", совершит ошибку, а Геннадий Александрович раскроет некий глубинный смысл, о котором хорошо бы догадывался ВВ, и сохранит всю красоту своего родного ( а родного ли?) языка. Меня коробил скорее не сам перевод, а подобные мелочи.

2. Язык. Если честно, я не заметила, что переводчик нарушил привычное построение предложений. Язык по-набоковски тягуч, нужно время, чтобы к нему привыкнуть, но после уже сложно представить себе другую манеру рассказа. Стоит обратить внимание на построение фраз заглавного героя, потому как мастерски передано смущение от неуверенно владения языком, видно, как преображается Пнин, когда говорит на русском или французском. В эти моменты вмешательство переводчика не выглядит навязчивым, наоборот, видно, какого труда стоило так точно передать идею.

3. Сюжет. Дабы не проспойлерить лишний раз, не буду особенно отдаляться от описания. Написала и поняла, что и добавить нечего. Важен не столько сюжет, сколько ощущение одиночества, которое возникает от романа. Мне, кстати, показалось, что ВВ обделил вниманием Виктора, сына бывшей жены Пнина. Мальчик и профессор, по сути, оказались ненужны своим близким, и наверное, оттого их встреча не выглядит нелогичной и абсурдной.

Набоков известный любитель зашифровывать в своих книгах какие-то послания и прятать ключики. Эту книгу он прямо так и назвал: "Знаки и символы". 100% нужно искать загадки и разгадывать шарады.

Престарелые родители навещают своего сына в санатории, везут ему в подарок десять баночек с джемом. Он болен, тяжело болен какой-то ментальной хворью, похожей на шизофрению. Оказывается, вчера он пытался покончить с собой, и родители уезжают, так его и не увидев. По пути будут пассажиры метро, воспоминания, какие-то нюансы с дверьми и покупками, а вечером начнутся внезапные звонки. И пусть герои уже приняли решение, что заберут сына из лечебницы, последний ночной звонок точно не позволит этим планам сбыться.

Казалось бы, ну что в этой истории? Но мы же помним - знаки и символы, символы и знаки. И вот ты начинаешь считать банки, перечитывать про тетю Розу, и соображать: а важно ли что варенье из яблок и слив? Не буду вам ничего подсказывать, но намекну, что да, все важно. Каждая деталь. Читайте, разгадывайте, наслаждайтесь игрой света и тени между букв.

В одном месте «Комментариев» Кинбот (выступающий как друг, редактор, издатель и комментатор поэмы) сетует, что будучи хорош с прозой в любых ее проявлениях, совершенно не дружен со стихами. Даже мимолетным скользящим поцелуем не задет стиховно. Как я его понимаю. Не лукавого автора, равно одаренного в стихах и прозе, а незадачливого персонажа. Умею не без изящества выразить любую сложную мысль, но необходимость зарифмовать пару строф неподъемная задача. Тем более обидно оттого что поэзию люблю и понимаю в ней толк, а встречаясь с хорошей, испытываю ту самую дрожь вдоль позвоночника, о которой Владимир Владимирович говорит как о физическом восторге читателя, узнавшего свою книгу. Не стану утверждать, что вся поэма «Бледное пламя», которую Набоков подарил своему герою Джону Шейду, вызвала такую дрожь - оно и к лучшему, это могло бы дурно сказаться на вестибулярном аппарате. Но стихи хороши, местами – необычайно, земной поклон Александру Шарымову, его перевод поэтической части, сколько могу судить, использовали и Вера Набокова, и Сергей Ильин.

Не ставлю целью литературоведческий анализ (я уж и позабыла, что знала об этом в юности) перескажу содержание, выделяя моменты, которые тронули ум и сердце сильнее прочих. Зачем? Ну, во-первых, потому что подозреваю у поэзии еще меньше читателей от общего числа, чем четыре процента, о которых говорит статистика, а поэтическая часть «Бледного пламени» заслуживает, чтобы хоть сюжетная канва была обозначена. Во-вторых, потому что естественно стремиться разделить с другими то, что доставило радость. Итак, поэма Шейда в четырех частях.

Первая – его детские воспоминания. Смерть родителей, оба были орнитологами, отец в одночасье умер от инфаркта, мама чуть позже от рака. Настойчивый интерес поэта к пернатым «расстрелянный их трелями» копирует и пародирует любовь самого Набокова к бабочкам, но меня поразил в самое сердце зачин, позже он еще повторится в поэме, не так часто, чтобы можно было говорить о рефрене, но как лейтмотив: «Я тень, я свиристель, убитый влет». Мальчика воспитывает родственница, старая дева тетушка Мод, с которой он живет без особых потрясений, не слишком популярный среди сверстников, но обретая источники неожиданной радости в простых вещах «всем детским нёбом зная наизусть Златой смолы медвяный рыбий вкус» Время течет неспешно. «песок когда-то времени был мерой», а символом стабильности и неизменности в его жизни иронией судьбы становится предмет по определению нестабильный – птицы: «Лафонтен – тужи. Жующий помер, а поющий жив». С первой и единственной любовью мальчик знакомится в школе, они одноклассники, но долго не замечают друг друга, пока в одном походе он вдруг иными глазами не видит девочку: «и кисть руки, распятую вразброс». «Ты дала мне, оборотясь, глаза мои встречая, наперсток с ярким и жестяным чаем».

Вторая посвящена рассказу о трагедии супругов. Их дочь не унаследовала привлекательности матери и обаяния отца, родители утешают себя банальностями, вроде «главное, чтобы здоровенькая» и «перерастет», но в душе страшно переживают за девочку: «В школьной пантомиме другие плыли эльфами лесными. А наша дочь была обряжена В Старуху-Время... Я помню, как дурак, рыдал в уборной». На самом деле здоровья не существует вне страховочной сетки туго переплетенных социальных связей – всему свое время: детской дружбе с девочками, первой влюбленности в мальчиков, первому поцелую, первому торопливому сексу на заднем сиденье авто. Когда что-то выпадает, возникают перекосы разной степени болезненности. Меж тем, любые попытки супругов сделать дочь привлекательней разбиваются вдребезги о ее непрошибаемое упрямство, девушка словно бы декларативно игнорирует уловки, способные даже внешне неброскую женщину сделать интересной. В конце концов, согласившись на свидание «с хорошим мальчиком» и пережив унижение после его бегства, она под влиянием момента кончает с собой. То есть, можно предположить, что смерть была результатом нелепой случайности, но очевиден все же суицид.

Третья часть о переживании травмы. Такая невыносимо больная и по-набоковски неожиданно смешливая: «Нужен был им лектор, читать о смерти, Мак-Абер, их ректор, писал ко мне». Жить невыносимо тяжело: «А как изгою старому помочь, в мотеле умирающему. Ночь кромсает вентилятор с жутким стоном». Они, прежде праздно интересовавшиеся потусторонним, теперь гонят от себя даже намек на него. Не спится ночью обоим. – садятся за шахматы. Что это там за странные скрипы и стуки? Просто рассыхается старый дом И такое здравомыслие приносит свои результаты, постепенно рана затягивается, жизнь входит в колею, значение снова обретают простые прекрасные вещи: «Твой вздох из-за иссякших сигарет, То, как ты смотришь на собаку, след Улитки влажный на садовых плитах». Не заботься до поры о вещах, не имеющих до тебя прямого касательства «И как узнать, что вспыхнет в глубине Души, когда нас поведут к стене».

Четвертая часть в мире, почти обретшем былую стабильность, вновь обращает к теме смерти «Ланг сделал твой портрет, потом я умер», сердечный приступ Шейда, едва не окончившийся фатально, проводит его через опыт наблюдения какого-то фонтана сияющей энергии, достоверность которого отвергается людьми науки, но поэт продолжает искать других очевидцев, переживших клиническую смерть. И находит совершенную дурынду, которая тоже талдычит о фонтане. Не пожалев времени едет на встречу с ней, выясняет после долгих разговоров, что видела тетка вовсе даже вулкан, а не фонтан, в газетной заметке о ней опечатка, решает махнуть на потустороннее рукой и жить уже своей жизнью. «Я встану завтра в шесть, двадцать второго июля» - ну, я то в мистику и совпадения крепко верю, иначе с чего бы мне вчера, двадцать второго июля встать именно в шесть? А потом он по-настоящему умирает, по ошибке застреленный цареубийцей Градусом, который охотился за бывшим правителем земблянином Карлом и его покидает наконец то ощущенье ледяного пыла, которым жив поэт.

Короткий рассказ (всего-то в три страницы) буквально напичкан автором всевозможными знаками и символами, даже самыми неожиданными: например, десять банок варенья - вот к чему это?.. После прочтения я отправилась в поисковик узнать, почему рассказ так называется, потому что ни по-русски, ни по-английски его название мне ни о чём не говорит. Даже нижеследующая информация мне показалась неубедительной:

"Английское название «Условных знаков», Signs and Symbols, имеет помимо отдельного значения обоих слов и устойчивое совместное: так называется перечень обозначений в углу географической карты. Вопрос о том, кто и с какою вестью телефонирует в последнем предложении несчастным родителям повредившегося в уме юноши, обсуждался в невероятных тонкостях в десятках ученых статей западных исследователей, разумеется, безо всякого удовлетворительного ответа, и оттого, что к телефону некому подойти, он продолжает звонить, покуда не начнешь читать рассказ сызнова (что и было, вероятно, замышлено автором, любившим замкнутые композиции)."

И подробный анализ Александра Долинина (на русском не нашла, читала на английском) не произвёл особого впечатления.

Зато сердце сюжета - непрекращающаяся боль, страдание и страх героев - задело меня за живое. Мне казалось, что я ехала с этой пожилой парой в метро, сидела с ними в одной комнате, и мне так хотелось их обнять, пожалеть... Я очень надеюсь, что у них удастся план, предложенный отцом юноши. А это значит, что последний звонок, который автор оставил нам без ответа, окажется не тем, чего так боится мать...

Ну, это же Набоков. Что тут можно сказать. Даже переведённый с английского мастер прекрасен, тягуч, занимателен, ироничен и изящен. Профессор Пнин впитал, как мне показалось, черты самого Набокова, но при этом Пнин гораздо более прозаичен, более уныл, более шаблонен, нежели его автор; и всё же он сохраняет некое очарование, которое эмигранты обычно теряют в чужой стране. Пнин живёт прошлым и не хочет в настоящее - а если и хочет, то в какое-то другое, и это почему-то не раздражает, не удивляет, а по-доброму умиляет. Это грустная и по-своему смешная книга. Но что тут говорить. Это же Набоков... 8/10.

«Пнин» Владимира Набокова – университетский эмигрантский роман, в какой-то мере автобиографический. Профессор Тимофей Павлович Пнин преподаёт русский язык в провинциальном американском университете. Мы встречаем героя в неправильном поезде, куда он сел по ошибке. Ошибку Пнин совершил самостоятельно, вообразив себя продвинутым специалистом в местной логистике.

На протяжении семи глав романа Пнин совершит немало других, характерных для него промахов в житейских и профессорских делах. Очень неловкий человек. Подозреваю, что академическая среда – заповедник для многих душ, родственных этому набоковскому герою.

Мы познакомимся с остальным преподавательским составом (тоже не претенденты на «звание высокой культуры быта»). Заглянем в жизнь героя на родине до эмиграции, в молодые годы его подстерегали неурядицы личной жизни. Встретим интересного молодого человека из первого пост-эмигрантского поколения эльфов.

Истории от начала до конца здесь нет, только фрагменты, но очень выразительные. Промежутки легко заполняются в воображении. Самое интересное – переживания главного героя об отношениях с рассказчиком, Набоков вообще оставил за кадром.

Университетский городок создаёт ощущение уюта. Текст вводит в гипнотическое состояние тихого восторга и не отпускает до конца книги. Как относится к главному герою, я не определилась. Может быть он жалкий неудачник, не стоящий доброго слова, а может вполне достойный человек, с богатой внутренней жизнью)) Как тут разберешься.

Роман об эмиграции, о неудачах, неустроенности и обоюдном снобизме. Непонятно, зачем я читаю всякую ерунду другие книги, если у меня есть целый непрочитанный Набоков.

Насколько Набокова интересно читать, настолько же сложно писать на него отзывы. Я, по крайней мере, всегда становлюсь в тупик, пытаясь сформулировать весь тот объем мыслей и чувств, который очередной роман вызвал, в удобоваримом формате. Спойлер: у меня никогда не получается.
"Бледный огонь", как и всегда у автора, прекрасен замыслом и формой и, как всегда же, запутан донельзя содержанием. Не зря писатель ещё при жизни любил дразнить читателей, предлагая найти все отсылки, в его текстах запрятанные.
Здесь у нас ещё один ненадежный рассказчик на первом плане, который дважды (а то и трижды) не тот, кем кажется. И уже одного этого для бедного читателя хватило бы с лихвой, но В.В. не искал лёгких путей, так что не должны искать их и вы, если уж решитесь в эту историю погрузиться.
В общем-то, всё, что я могу сейчас сказать об этом произведении: сложно, красиво. Пусть и не всегда понятно, стоит ли того. И это безусловно та история, которая нуждается в обсуждении, дабы быть лучше понятой.
Но есть у меня мысль, что стоит всё же приложится к оригиналу на английском, дабы полностью проникнуться авторской идеей. А потом уже делать окончательные выводы.

Экспериментальное произведение: вымышленный поэт написал поэму, а затем некий нарцисс написал к ней предисловие и очень объемные комментарии, рассказывающие больше о нем самом, а не о поэме.

Мне не понравилась поэма (но я и не фанат поэзии). Комментарии были интереснее, но если воспринимать их буквально, то они где-то на уровне талантливого фанфика — написано красиво, а смысла нет.

Всё это подается как высокое произведение. Читателю предлагается наслаждаться мастерством автора и разгадывать многослойный смысл произведение. Размышлять: а кто такой этот Боткин? Вот только зачем это делать? Чтобы что?

На мой взгляд, это будет интересно только любителям ВЫДУМЫВАТЬ глубокий смысл, а также филологам и литературным критикам. Обычным людям тут ловить нечего.