Име руже

Не знаю, что смогу добавить к такому количеству рецензий, но раз по правилам игры надо, значит, надо. :)
Читается книга на одном дыхании, несмотря на монументальность (если не сказать - монструозность). Неделя из жизни (и погибели)) одного аббатства, много персонажей, в основном, неприятных, стена текста. Все четко, строго, слова так и вьются, как нить, которая одна составляет все полотно.
Реконструкция быта аббатства, реконструкция менталитета человека той эпохи - разумеется, определенного пола, определенного положения, определенного рода занятий, но это колоссальная работа, которая лично меня поразила и захватила.
Мне понравилось, как изящно две линии - конкретно-личностная с Вильгельмом и Адсоном и общеисторическая-философская - слились в одну, хотя я боялась, что этого не случится.
Однако, несмотря на весь интерес, с которым я читала, закрыв книгу, мне захотелось спросить "Ну и что?" Все же литература для меня это больше для сердца, а не для ума.

Продираясь через долгие (дооооолгие) диалоги о теологии, монашеских орденах, политике и истории, я успела прочитать пять книг параллельно с "Именем Розы".
Моя пошатнувшаяся уверенность в своих умственных способностях и пара десятков открытых вкладок в браузере (чтобы хоть немного быть с Эко на одной волне) не помешали мне понять феерическую дотошность в проработке деталей и достоверную стилизацию. Наполненный историческими фактами и личностями текст выглядит правдиво средневековым.
Многостраничные рассуждения о метафизике могут утомить, особенно если не иметь соответствующей теоретической базой или вовсе быть незаинтересованным в в религиозной рефлексии (впрочем, это актуально также для архитектуры или истории, этого добра тоже много). Но, они определенно помогают сформировать сочный бэкграунд для основной сюжетной линии.
Кстати, о ней. Внезапно для себя я поняла кто тут доктор зло по первому же появлению персонажа в тексте. Тем не менее, следить за приключениями Вильгельма и Адсона было крайне увлекательно.
Несмотря на когнитивные трудности, книга оставила приятное впечатление умной, ладно скроенной и цельной вещи, поражающей атмосферой и провоцирующей на интеллектуальные изыскания.

Да, дочитала. Книга потрясающая. Не скажу что все места у меня шли гладко, было тяжело читать о религиозных направлениях и "присутствовать" при богословских спорах героев книги. Но это толко поначалу, потом разохотилась, да и детективный сюжет очень увлек. Хотя все-таки догадывалась, что дальше последует. В ранней юности посмотрела фильм снятый по этой книге, вот общую линию я и запомнила, хотя все детали безнадежно забылись. Помню, что фильм тогда не понравился и что этот факт очень мне мешал приняться за чтение этого замечательного романа.

Хочу заметить, что Умберто Эко - это просто последний из могикан хорошей, серьезной литературы. Автор поражает своими обширнейшими познаниями в средневековой и античной литературе, в истории религии и ее множественных ответвлений внутри христианской церкви. Не перестает поражать умение автора заигрывать с читателем, подсовывая ему интеллектуальные ребусы в виде зашифрованных текстов, логические задачи, требующие отменнейшего знания логики и булевой алгебры. Восхитительно абсолютно все: и стилизация под 13 век, и главные герои, этакие Шерлок Холмс и Доктор Ватсон средневековья, и сумасшедшие религиозные фанатики, жестокосердные представители органов правосудия; смешные, хитрые или же просто несчастные, подверженные простым человеческим слабостям еретики; одержимые ненасытной страстью к литературе и вследствие этого почти безумные фанатики и их возлюбленные. В этой книге постоянно все неприложные истины ставятся с ног на голову: и поначалу ты вынужден восхищаться преданностью идее главных героев, а затем ужасаться уродливости форм и выражений, которые принимает даже самая благостная идея, как то утаить знания от масс чтобы ни в коем случае не изменить порядок мироздания. Как раз сейчас подумала, что в этом есть и рациональное зерно. Обязательно прочтите послесловие переводчицы этой книги, Елены Костюкович, о том как видимая доступность знания губит челвечество. Теперь всем доступно все и в тоже время ничего, так как без специальной подготовки человек не сможет проникнуть в такой себе придел Африки. А если и проникнет, то как-то случайно и бессистемно. А где же та научная среда, которая поможет отделить зерна от плевен и в которой так важно услышать мнение наимудрейших или получить их одобрение.

Еще немного о книге: восхитительны описания чудесных иллюстрированных книг с превиликим множеством всяких уродливых созданий, полноправно чувствующих себя на страницах ценных манускриптов. Созданий, о которых я и понятия не имела. А ведь каждый уродец проименован и описан автором с потрясающей точностью и силой выражения.
А какое удовольствие получаешь от страниц описывающих "Киприанов пир", со всеми христианскими святыми и их неизменными атрибутами, которые с такой изобретательностью подобраны автором и призванными передать всю историю религии через взаимоотношения этих святых с себе подобными или же с героями книги.
Я даже не осмеливаюсь далее писать, потому что разбирать эту книгу у меня не получается. Она своим совершенством намного превосходит мои интеллектуальные возможности.

О тех книгах, что признаны классикой, говорить всегда сложно. Но эта книга не просто классическая, скорее она классическая в кругах серьёзных гуманитариев: филологов, философов, лингвистов, историков, семиотиков и иже с ними. После того, как я попала в среду таких людей, я не раз слышала упоминание "Имени Розы", но прикоснуться не решалась, и книга пролежала у меня довольно долго, пока в один прекрасный день мне не стукнуло в голову: "Хочу!"

И первое, что я поняла - книга сложна. Эко не церемонится с читателем. Да, для затравки есть детективная история с аллюзией на Холмса и Ватсона, которая сделала произведение популярным в широких кругах, но дело совершенно не в ней.

Самый сок - это как раз те моменты, которые очень многие пролистают, посчитав скучными. Например, многостраничное описание портала. Сначала задаёшься вопросом, мол, зачем это? Но если знать историю Средних Веков, то понимаешь, что без этого описания автор бы солгал в воспроизведении духа того времени: убранство церквей несло не только эстетическую функцию, но и символическую. Сейчас мы почти не можем считывать эти символы без специальных знаний, но в то время это был свой язык, который не являлся уделом людей с высшим образованием. Не знавшие грамоты крестьяне могли прочесть по стенам храма почти все библейские события, и это был их второй, после проповеди, вариант приобщения к Священному Писанию. Церковнослужители же умели эти символы воспроизводить и генерировать, чтобы доносить истину широкой публике. Поэтому Адсон при первом попадании в храм не мог не прочитать эти символы: это было естественно, как при покупки товара в магазине взглянуть на ценник. Зная это, довольно интересно посмотреть, как восприятие человека того времени отличается от твоего собственного: поставь перед готическим собором Адсона и современного туриста - уровни восприятия будут совершенно разные. И вот уже скучное многостраничное описание приобретает смысл.

И таких моментов достаточно, хотя не на них сделан упор. Угол рассмотрения выбирает сам читатель, в зависимости от тех культурных ключей, что у него имеются. Много внимания уделено философским рассуждениям и, опять же, зная философию, можно получить в два раза больше удовольствия, понимая, к кому Эко апеллирует, кого критикует, на кого ссылается и откуда что выводит.
Исторические аллюзии - это ещё один слой романа, который можно разбирать по аналогии с другими.

Однако после прочтения понимаешь, что ты уловил явно не всё, потому что для очень многого у тебя просто нет ключа, нет знаний - той удочки, на которую можно поймать мысль Эко. Поэтому я понимаю, почему многие не разделяют восторга других, считая книгу затянутой, непонятной и далее по списку. Я сама больно ударилась во многие закрытые двери, но, оглянувшись на те, что сумела открыть, твёрдо решила, что надо пойти поискать ключи и вернуться к роману снова.

"Имя розы" - книга для ленивых; я уже совсем отвыкла от текста, который можно читать одновременно с музыкой - я слушатель активный, поэтому люблю подпевать и двигаться в ритм битов, так что стараюсь прослушивание ни с чем не мешать. Но тут мне попадается в руки это произведение, и его совершенно невозможно читать без того, чтобы не отвлекаться, даже просто слушая шелест страниц. Поэтому я читала невнимательно, сама себя за это корила, и со следующей строчкой тут же понимала, что иначе - просто невозможно. Да и книжка меня поддерживала - совсем необязательно ходить по латинским ссылкам, например, потому что понимание текста и идеи не страдает от этого нисколечко.

Аннотация заявляет, что после прочтения этой книги многие люди открывают в себе увлечение Средневековьем - и пожалуй, в отклике на нее может быть только две полярные крайности: одна - эта, а другая - моя. Совершенно неинтересно, очень часто вклеены главы, которые хорошо бы выбросить, чтобы не превращали потенциально интересный сюжет в пресный кисель. Еще и персонажи картонные - как-то все равно, кто из них убийца в этом детективе. Очень скучно, очень долго, и как-то в моем случае оказалось даже слишком предсказуемо. Все элементы плохой книги, и вытягивает ее лишь то, что написана она хорошим, согласованным тематике языком.

Пытаясь переварить текст на середине, я обратилась к своему другу, чтобы узнать, стоит ли мучать себя до концовки. И он сказал, что будет она смешная, так что постарайся. Так вот, концовка - это то, что я бы на месте автора сделала со всеми этими героями, мне понравилось. Так что, пожалуй, она хороша - что для одной крайности, что и для второй. Но даже принимая во внимание этот факт, возле такой книжки хочется просто поставить галочку и обновить статистику прочитанных страниц за год. Не более.

Про роман написано слишком много, и продолжать плодить однотипные интерпретации мне не хочется. Лучше сравнить монаха Хорхе и того, к кому этот образ отсылает: Хорхе Луиса Борхеса.

Все мои попытки отыскать хоть какое-то свидетельство того, что Борхес читал "Имя розы", не увенчались успехом. Видимо, двум чудесным писателям обоюдно не повезло — Борхес роман не читал. А если читал, то никак не отозвался. Рискну предположить, что с присущей ему ироничной благожелательностью он был бы доволен этим противоречивым чучелом себя — монахом Хорхе. Эко действительно вывел просто мастерскую пародию, сложно переосмыслив черты личности и мировоззрения Борхеса, большую часть превратив в полную противоположность, при этом оставив какие-то общие структурные признаки — изменился полюс, отношение. И как центр всего этого искажённого отражения (или лабиринтоподобной пародии), ось симметрии — отношение к Вавилонской библиотеке (а библиотека монастыря была и вправду вавилонской): для Борхеса это пространство безграничной свободы, ризома буквенных знаков, регулярно генерирующая новые тексты, самостоятельная и самоценная — это ацентричная (эгалитаристская, паритетная) модель Вселенной, мир, который сам себе бог. Для Хорхе это тоже модель Вселенной, но другая, другой Вселенной — где Бог обособлен от мира, как библиотекарь от библиотеки. Такой мир тоталитарен (зависим от бога), центрирован, структурирован, это мир-казарма и мир-тюрьма. Хорхе, являясь властителем библиотеки, посчитал себя властителем мира (он воспринял себя в качестве Генерала, используя терминологию Делёза/Гваттари), чего не могло случиться в библиотеке Борхеса — там библиотекарь лишь один из читателей.

Хорхе, занимая центр своего мира, не мог допустить децентрации и тщательно охранял свой уклад. Но мир Хорхе уже был обречён — за пределами монастыря зрел Ренессанс, а через некоторое время появится книгопечатание.

Нельзя сказать, что Борхес, при всех его интересах к гипертекстоте, сильно отличался от Хорхе. Борхес не меньше охранял свой, книжный уклад, он был современником своей эпохи, жителем гутенберговой галактики: другие миры открывались для него через книгу, гипертекст представлялся книгохранилищем/ книгой песка, интерактивная литература существовала в книгах, лишь Алеф не был книгой — но бездарный Данери использовал его, чтобы писать книгу. Вместе с тем очевиден скептицизм Борхеса относительно возможностей книги — она у него то и дело превращается в чёрти что и либо читается с трудом (книга песка, сад расходящихся тропок), либо профанирует идею (поэма Данери, творчество Куэйна). Хранилище книг ещё куда ни шло, но гораздо эффективнее — внимание! — визуальные и процессуальные явления типа Алефа, лотереи или, там, синих камушков. Книга не выдерживает напора информации, увеличивающейся в скорости и объёме, и распадается на фрагменты (Борхес против романа). Чем меньше возможности интерпретации, чем больше удельный вес непосредственного чистого восприятия, тем удобнее и легче воспринимать этот массив информации.

Хорхе жил в эпоху, когда рукописи перестали справляться с информацией, это привело его к особой позиции относительно всего нового. Борхес жил (и мы продолжаем жить) в эпоху, когда уже и печать не справляется. Борхес, конечно, не фанатик, как Хорхе, поэтому он лишь констатирует кризис, Хорхе же пытается его предотвратить, будто возможно закрыться ладошкой от пулемёта. Хорхе — жутковатый зеркальный (кривозеркальный) двойник добродушного консерватора Борхеса.

Умберто Эко покорил меня спустя год после того, как начала читать роман. Никак, никак, упорно не давались мне эти несчастные сто страниц. И вот - напрягшись и перемахнув рубеж - утонула.
Роман многоуровневый. Автор играет с читателем, и играется сам. Держит на коротком поводке, заставляет в какой-то момент откинуться на диване и поразмышлять. Перечитать строки. Снова поразмыслить. Как сам он говорит, многие его эссе и мысли были поданы в качестве диалога героев. Вообще всем, кто читает, советую после прочесть и "Заметки об Имени Розы". Да если бы об Имени Розы были книги разбора еще хоть тома три и вровень по объему с самой книгой - я бы прочла. Думаю, что с одного захода гору не покорить, не исследовать все ее пещеры. Из-за той же многослойности. Взявшись прочесть спустя лет, уверена, обнаружила бы многое, что осталось вне видения при первом прочтении. Теперь план - ознакомиться с основными работами Эко, и проникнуться еще - важно - Борхесом.