Mont Oriol

Мне думается, что показать, как сама жизнь преподает урок человеку, бросив его в тяжелую, травмирующую ситуацию, и тем самым сформировав ему характер через горький опыт – одна из любимых тем Мопассана.
Несмотря на явные параллели с «Жизнью», этот короткий роман проигрывает по части напряженности сюжета, развитие которого можно предугадать с первых же страниц. Но не стоит спешить упрекать автора в предсказуемости, скорее, стоит понять, что в этом-то и заключается несчастье главной героини – она лишена какого-либо опыта, её чувства спят. В 21 год эта замужняя девочка плывет по жизни, ни о чём не задумываясь и радуясь своему комфорту, не желая большего. Конечно же, такая незакалённая душа, встретившись с молодым человеком, постоянно извергающим пламенные речи о высоком, легко может сломаться.

Многие девушки, немногим старше или младше Христианы скептически скривились бы от этих высокопарных изъяснений. Но Христиана, до этого не ведающая особых чувств в браке с мужем-банкиром, который состряпал их союз, как сделку, сразу же растаяла. Она не могла знать, что тот, кто так охотно разбрасывается сердечными речами, весьма скоро готов сменить возлюбленную и петь ей ту же песню слово в слово. А беременность прежней дамы сердца этот процесс только ускорит, ведь для столь тонко чувствующего возлюбленного беременная женщина – это мерзко.

Фоном для становления героини является создание курорта минеральных вод фактически из ничего. Супруг Христианы, Андермат, помимо умелых финансовых манипуляций, использует для создания славы своей здравницы даже бродягу-шарлатана, и что уж говорить о том, что для него совсем не сложно получить в свои руки землю, заставив вечно задолжавшего альфонса, брата жены, сочетаться браком с одной из дочерей старого крестьянина. На которой из двух? Какая разница! Смотрим по обстоятельствам. Для второй тоже супруг найдется. Кто именно? Ну, был у нас тут один велеречивый юноша….

Строится курорт, складываются финансово обоснованные браки, героиня переживает трагедию, которая раскроет ей глаза. Невозможно не задуматься, не была ли она счастливее раньше, в своей душевной слепоте и покое, и стоило ли жертвовать этим ради романа длиной в год, который оставит после себя нестираемые последствия. К сожалению, в жизни невозможно сделать этот выбор – такие вещи случаются без нашего ведома, и только на краю пропасти иногда удается с ужасом посмотреть на то, что с тобой происходит.

Меня печально позабавил тот факт, что связанные меркантильными, поверхностными или попросту глупыми интересами герои умудряются наставлять друг друга. Поль, который не прочь закрутить роман с чужой женой, пока это ему удобно, поучает брата Христианы, что нехорошо обманывать девушек в матримониальных ожиданиях, «ведь это не продажная тварь и не замужняя женщина!» Утешая покинутую Шарлотту, он рассказывает ей о людской лживости, примером которой он сам является. Персонажи причиняют друг другу боль, формируя друг друга в этой жестокой светской пытке. Это – грязно, это – жизнь. Герои вызывают жалость или злят не больше и не меньше чем кто-либо, оказавшейся в такой ситуации – это обыденность. Покинутая любовница – обыденность, малодушный возлюбленный – обыденность, брак по расчету –обыденность. Последствия для всех самые различные, но каждый заключил для себя достойную его натуры сделку с судьбой.

«Можете ли вы сказать мне точную цену старого осла, издохшего на дороге?»

Мадам Андермат приезжает со своим мужем в санаторий, чтобы подлечиться, ведь она очень хочет ребенка. Кроме того, в этих лечебницах отдыхает ее брат со своим молодым другом. И тут для посетителей курорта разворачивается интересное зрелище – планируется взрыв утеса, за которым, вероятно, находятся еще источники. Ну и параллельно с этим мы наблюдаем, как у мадам Андермат завязывается роман с другом ее брата.

Тут нужно было написать, что их роман такой бурный и автор так прекрасно его описал, но, к сожалению, Мопассан описывал больше целебные источники в первой части книги, чем романтические отношения. Поэтому первая часть «Монт-Ориоля» мне вообще не понравилась.

А вот во второй события начинают набирать оборот. Но если вы надеетесь (как и я), что это будет история о курортном романе, то вот его как раз тут практически нет. Это история такой многоугольник, где в углах стоят разные персонажи, любовь и деньги. Каждый пытается найти выгодную партию для себя, кто-то жертвует своими чувствами ради денег, а кто-то хочет отомстить другому. Вот такой вот клубок представляет нам Мопассан во второй части.

Все это на фоне такого вайба санатория. Кстати, про всякие методы лечения (и про недобросовестных врачей) тоже было интересно почитать.

Эта книга очень проигрывает на фоне других книг автора. Нет в ней такого эмоционального надрыва и ярких героев, как в «Милом друге» и «Жизни», но Мопассана люблю, и рада была прочитать и этот его роман.

Роман начинается с описания Оверни, прекрасного края, где создается новомодные лечебницы. Высмеивание автором общества, отдыхающего «на водах» напомнило мне начало «Волшебной горы» Томаса Манна. Только если у Манна были и действительно больные люди, у Мопассана все сплошь ипохондрики, врачи — шарлатаны, а местные аборигены хитрые и готовы заработать на приезжих. А природа прекрасна, Мопассан умеет придать пейзажу чувственность.

Но все это лишь фон для любовной истории Христианы и Поля Бретеньи. Любовь запретная, между замужней женщиной и ее любовником. Читатель увидит зарождение, развитие и угасание любви.

Мое общее впечатление, что этот роман в девятнадцатом веке своей публикацией в журнале, по сериям, заменял тогдашней публике современные нам сериалы. Экзальтированная любовь, сокрытие тайны, внебрачный ребенок.

Мопассан попытался написать «психологический» роман, с анализом поступков мужчины и женщины. Что же? Анализ мужских поступков ему удался, не женских. И то лишь потому, что у мужчины все просто - « он мог быть хорошим любовником, но не отцом». Поль любил Христиану, пока играл роль рыцаря и охотника, но когда она забеременела, превратилась для него лишь в самку, безобразно толстую и непривлекательную. Что же оставалось покинутой Христане? Родить и полюбить свое дитя, на том и утешиться.

Я искренне не понимаю, почему этот роман не так популярен, как тот же "Милый друг". Мне одновременно хотелось поскорее его прочитать, чтобы узнать чем же все закончилось и подольше растянуть наслаждение от книги. На протяжении всего романа меня не покидало чувство, что я читаю современную книгу, если бы не кареты, рюши и подолы платьев, я бы совершенно заблудилась во времени. Для меня это, все-таки, не просто женский роман, в книге есть все: бизнес, финансы, реклама, рассуждение о здоровье. Ну и конечно, не обойтись без любви, которая показана с совершенно разных взглядов мужчин и женщин. После этого романа Мопассан меня окончательно покорил. Главные герои все как на подбор, очень интересные характеры. И снова приятно удивляет концовка. Это, на данный момент, моё любимое его произведение.

Очаровательная история о любви и разочаровании, о хитрых предпринимателях и жизни маленького курортного городка. Сюжет довольно прост: молодая Христиана с мужем приезжают на водный французский курорт, чтобы поправить здоровье девушки, поскольку они никак не могут обзавестись детьми. Только муж, успешный и умный банкир еврейского происхождения, сразу видит возможность развития нового бизнеса и с головой уходит в новый проект. Да и в целом их брак был заключен по расчету, хотя Христиана и относится к мужу с определенной приязнью. И вот курорт, отдых, скучающая молодая женщина, очаровательный и необычный друг старшего брата Поль, конечно, в сердце Христианы не могла не вспыхнуть большая любовь. А то, что она молода и неопытна в чувствах и в жизни только способствует этому и определенной слепоте в выборе своей сердечной привязанности.
Чем закончится история этих чувств можно предположить практически сразу, но прелесть книги не в какой-то сверхинтриге, а именно в житейской простоте истории и очень живых и разных характерах героев.

Захотелось мне почитать французской классики и выбор пал на эту книгу. Поначалу привлекла она меня, каюсь, обложкой. Такая она завораживающе осенняя. Я не обманулась в своих ожиданиях. Произведение во всех смыслах замечательное. Язык легкий, поэтичный, слог красивый, но не вычурный. Сюжет увлекает за собой, персонажи оживают на ваших глазах. Мопассан умело выписывает черты характера своих героев, показывая нам сущность тех или иных людей. Это настоящая психологическая драма. И она до сих пор, мне кажется, не потеряла своей актуальности. Не хочется раскрывать перипетии сюжета, на то есть аннотация, а подробности лучше узнавать, читая саму книгу.
Нашла вот такие иллюстрации к данному произведению:

По-моему они очень даже хороши.

P.S. А вот на такой казус я натолкнулась, когда искала иллюстрации. Это аннотация к этой книге на одном из книжных интернет-магазинов:
Данная книга предназначена для людей, страдающих заболеваниями почек и мочевыводящих путей. В ней они найдут не только описание причин возникновения заболеваний, симптомов (признаков) протекания болезней, но и многочисленные способы лечения и профилактики данных заболеваний. Книга рассчитана на массового читателя.
Надеюсь, что все же это они по ошибке так с Мопассаном )))

Богатый язык, хорошо продуманная фабула, живые и яркие, запоминающиеся образы. Неповторим тот оттенок, слепок жизни, который взял с "натуры" Ги де Мопассан. Очень остро показан психологический портрет героев с толикой саморефлексии в духе Достоевского.

Порой при чтении поражаешься, какого высокого уровня достигает форма и содержание, затем перелистываешь страницу и скатываешься чуть ли не в пошлый бульварный роман.

"Монт-Ориоль", естественно, блекнет на фоне "Жизни" и "Милого друга". Возможно, этого бы не случилось, но окончание этого произведения композиционно хоть и идеально, однако чего-то в нем не хватает. Похоже на "Госпожа Бовари", но проще. Мопассан, вероятно, стремился к более реалистичному и сдержанному изображению событий, что придало роману менее драматичный характер.

Повествование ведется от лица господствующего эксплуататорского класса, владетельных герцогов и состоятельной буржуазии. Народные трудящиеся массы, лишенные капиталов, земельных участков и вынужденные продавать свою рабочую силу, чтобы не помереть с голоду, где-то далеко, на фоне, за границей повествования. Если и упоминаются, то только в самой негативной коннотации, "твари" о кокотках или "прямоходящей скотины" о голодных крестьянах в отребьях. В этом смысле Мопассан безукоризненно показал всю глубину оторванности от народа утопающих в разврате и праздности сибаритов во Франции второй половины XIX века.

Это изящный роман о саморефлексии и страданиях сытых и довольных жизнью эгоистов. По сравнению с трагедией десятков миллионов французов над которыми осуществляется подлинный социальный геноцид, по сравнению с Эмилем Золя, который широкими мазками начертал свой великий "Жерминаль", это произведение удручающе блекнет. Одно дело показать гиперболизированные социальные язвы в форме сатиры, как то было у Франсуа Рабле. Другое дело смаковать эстетику эксплуататорского класса и зарабатывать деньги за счет крайне изящной формы повествования. Здесь мы видим второе.

Настоящая литература должна быть зеркалом, отражающим жизнь во всей её полноте и противоречивости. Здесь больше "пошлости" и "скандальности". Неудивительно, что Лев Толстой потом ругал Мопассана, после дебюта "Жизнь", сильно испортился.

Вот несколько интересных отрывков из произведения:

"-- Эх, вам всем не понять, как это увлекательно -- ворочать делами, не какими-нибудь торгашескими, купеческими делами, а настоящими, крупными, предпринимательскими, -- словом, теми делами, какими занимаюсь я! Да, дорогой мой, когда понимаешь в этом толк, в них находишь как бы сгусток всех видов деятельности, которые во все времена захватывали и влекли людей, тут и политика, и война, и дипломатия. Все, все" И дремать тут нельзя: надо всегда, всегда искать, находить, изобретать, угадывать, предвидеть, комбинировать и дерзать! Великие битвы нашего времени -- это битвы, в которых сражаются деньгами. И вот я вижу перед собой свои войска: монеты по сто су -- это рядовые в красных штанах, золотые по двадцать франков -- блестящие молодые лейтенанты, стофранковые кредитки -- капитаны, а тысячные билеты -- генералы. И я сражаюсь Да еще как, черт возьми! Каждый день, с утра до вечера, дерусь со всеми и против всех! Вот это, по-моему, жизнь! Широкий размах, не хуже, чем у властелинов давних веков А что ж -- мы и есть властелины нового времени! Подлинные, единственные властелины."

"Он выкрикивал "мой доктор", "моя опытность" тоном собственника-монополиста. Притяжательные местоимения звякали в его тирадах, как монеты. А когда он восклицал: "Моя жена! -- чувствовалась полнейшая его убежденность, что маркиз потерял все права на свою дочь, поскольку он, Андермат, на ней женился, то есть купил ее, -- для него это были равнозначащие понятия."

"Он знал, что лучшее средство взволновать чистую душу -- это беспрестанно говорить ей о любви, делая вид, что думаешь при этом о других женщинах; и, ловко пользуясь ее разгоревшимся любопытством, которое сам же и пробудил в ней, он под предлогом доверчивых излияний души принялся читать ей в тени лесов настоящий курс любовной страсти."

"Но возле Христианы он робел, словно она была девушка, -- такую неопытность он угадывал в ней, и это сковывало все его искусство обольстителя. Да и любил он ее по новому, как ребенка и как невесту Он желал ее и боялся коснуться ее, чтобы не загрязнить, не осквернить ее чистоты. У него не возникало желания до боли сжать ее в своих объятиях, как других женщин..."

""Но ведь я люблю его... Я его люблю!" -- как будто сделала вдруг неожиданное, поразительное открытие, нашла то, что могло ее утешить, спасти, оправдать перед собственной совестью. И она сразу же воспрянула духом, мгновенно приняла решение. Она снова стала причесываться и все повторяла шепотом: "У меня любовник, вот и все. У меня любовник". И, чтобы успокоить себя еще больше, избавиться от смятения и страха, она с пламенной убежденностью дала себе слово любить его всегда беззаветной любовью, отдать ему свою жизнь, свое счастье, пожертвовать для него всем; следуя морали экзальтированных и побежденных сердец, в которых не заглох голос совести, она верила, что самоотверженная, преданная любовь все очищает."

"И она вдруг поняла, что значит "принадлежать" любимому человеку, ибо любовь все отдала во власть ему, и он завладел всем твоим телом, душой, мыслями, волей, всей кровью в жилах, всеми нервами -- всем, всем, словно ширококрылый ястреб, схвативший в свои когти пичужку."

"С Христианой происходило то же, что бывает с юношей, впервые опьяневшим от вина. Первый глоток -- первый поцелуй -- обжег, одурманил ее, второй бокал она выпила залпом и нашла, что он лучше, а теперь она пила жадными большими глотками и была пьяна любовью."

"Молодой парижанин, воодушевившись, всячески развлекал их, а про себя производил им оценку, вынося о них то дерзкое тайное суждение, которое чувство и чувственность подсказывают мужчине близ каждой привлекательной женщины."

"-- Нет, нет... Я счастлива... Ты не понимаешь этого Послушай... Я чувствую, как шевелится наш ребенок... твой ребенок... Какое это счастье!.. Погоди, дай руку... чувствуешь? Она не понимала, что этот человек был из породы любовников, но совсем не из породы отцов. Лишь только он узнал, что она беременна, он стал отдаляться от нее, чувствуя к ней невольную брезгливость. Когда-то он не раз говорил, что женщина, хотя бы однажды выполнившая назначение воспроизводительницы рода, уже недостойна любви. В любви он искал восторгов какой-то воздушной, крылатой страсти, уносящей два сердца к недостижимому идеалу, бесплотного слияния двух душ -- словом, того надуманного, неосуществимого чувства, какое создают мечты поэтов. В живой, реальной женщине он обожал Венеру, священное лоно которой всегда должно сохранять чистые линии бесплодной красоты. Мысль о том маленьком существе, которое зачала от него эта женщина, о том человеческом зародыше, что шевелится в ее теле, оскверняет его и уже обезобразил его, вызывала у Поля Бретиньи непреодолимое отвращение. Для него материнство превратило эту женщину в животное. Она уже не была теперь редкостным, обожаемым, дивным созданием, волшебной грезой, а самкой, производительницей. И к этому эстетическому отвращению примешивалась даже чисто физическая брезгливость. Но разве могла она почувствовать, угадать все это, она, которую каждое движение желанного ребенка все сильнее привязывало к любовнику? Тот, кого она обожает, кого с мгновения первого поцелуя любила каждый день все больше, не только жил в ее сердце, он зародил в ее теле новую жизнь, и то существо, которое она вынашивала в себе, толчки которого отдавались в ее ладонях, прижатых к животу, то существо, которое как будто уже рвалось на свободу, -- ведь это тоже был он. Да, это был он сам, ее добрый, родной, ее ласковый, единственный ее друг, возродившийся в ней таинством природы. И теперь она любила его вдвойне -- того большого Поля, который принадлежал ей, и того крошечного, еще неведомого, который тоже принадлежал ей; любила того, которого она видела, слышала, касалась, обнимала, и того, кого лишь чувствовала в себе, когда он шевелился у нее под сердцем."

"Она видела, что уже нет прежней нежности в его взглядах, прежней ласки в голосе, исчезло страстное внимание к ней, но не могла угадать причину такой перемены. А началось это уже давно, с того часа, когда она, придя на ежедневное свидание, сияющая, счастливая, сказала ему: "А знаешь, я кажется, в самом деле беременна". У него от этих слов холод побежал по спине -- такое неприятное чувство они вызвали. И с тех пор она при каждой встрече говорила с ним о своей беременности, переполнявшей радостью ее сердца, но постоянные разговоры о том, что Поль считал досадным, противным и каким-то неопрятным, коробили его, мешали его восторженному преклонению перед обожаемым кумиром. Позднее, замечая, как она изменилась, похудела, осунулась, какие у нее некрасивые желтые пятна на лице, он стал думать, что ей следовало бы избавить его от такого зрелища, исчезнуть на несколько месяцев, а потом предстать перед ним, блистая свежестью и новой красотой, предав забвению неприятное происшествие или же умело сочетая с обольстительной прелестью любовницы иное обаяние -- тонкое обаяние умной, неназойливой молодой матери, показывающей своего ребенка лишь издали в ворохе розовых лент."

"Теперь его тяготила неуклюжая, слезливая нежность этой женщины, ему безумно хотелось бросить ее, никогда больше не видеть, не слышать ее раздражающего, неуместного любовного воркования. Ему хотелось выложить все, что накипело на сердце, объяснить, как неловко и глупо она ведет себя, но сделать это было нельзя, а уехать тоже было неудобно, и нетерпеливая досада невольно прорывалась у него в желчных, обидных словах. Она страдала от этого, страдала тем сильнее, что постоянно чувствовала теперь недомогание, тяжесть, что ее мучили все страхи беременных женщин, и она так нуждалась в утешении, в ласке, в нежной привязанности. Ведь она любила его всем своим существом, каждой жилкой, каждым движением души, любила беззаветной, беспредельной, жертвенной любовью. Теперь она уже считала себя не любовницей его, а его женой, подругой жизни, преданной, верной, покорной его рабой, его вещью. Теперь уж для нее и речи быть не могло о каких-то ухаживаниях, ухищрениях женского кокетства, о непрестанных стараниях нравиться и прельщать, -- ведь она вся, вся принадлежала ему, они были связаны такими сладостными и могучими узами -- у них скоро должен был родиться ребенок."

Кажется, что ничего примечательного в романе Мопассана нет: обычная курортная жизнь, правда, с точно подмеченными психологическими портретами постоянных посетителей водолечебницы. Завсегдатаи подобных заведений выписаны с натуры, с надлежащим случаю тщанием, проистекающим из наблюдений Мопассана за реальной курортной жизнью. Напрашивается вывод о том, что практически каждый портрет в этой художественной галерее имел своего реально существовавшего прототипа. Причем нравы, описанные в книге, имели место не только в бытность Мопассана постояльцем подобного учреждения - а заодно и очевидцем интересных событий. Они существовали всегда и всюду, прибавляя к слову "курортник", призванному обозначать всего лишь временный статус, некий дополнительный оттенок, игривый или презрительный, в зависимости от личности произносящего. Курортники - это многочисленные подагрики и диспепсики, жалующиеся на свои судьбу и здоровье, делящиеся со всеми окружающими подробностями своих диагнозов. Это люди, посещающие не просто водолечебницу, а модное заведение, верящие рекламе и уповающие на сверхновые методы лечения, разработанные светилами медицины - опять же, модными и знаменитыми. В конце концов, это те, кто приезжает на отдых именно с целью развеяться и завести курортный роман, а может, и найти богатую невесту. А вокруг происходит борьба за внимание и кошелек этих самых посетителей - борьба тем более обостряющаяся, стоит только природе преподнести сюрприз в виде неожиданного забившего минерального источника. И вот - денежные вливания, развитие предприятия, интриги и соперничество, на фоне которых разворачивается интрига уже любовного свойства, со своими взлетами и падениями. Нет, всё-таки умел Мопассан подметить все психологические нюансы такой обычной на первый взгляд курортной жизни.

На улице холодно и пасмурно. ощущение такое, что кто-то положил крышку на дома. И эта крышка - небо. Серое, тяжелое.
А там небо безгранично, там яркие краски, сочная трава и ласковое солнышко. Именно в такую атмосферу попадаешь, открыв книгу. И словно бежишь с пригорка по зеленой траве, мягкий ветерок приносит запах цветов. Потом прогуливаешься вдоль озера в горах, вдыхая чистейший воздух. И наблюдаешь. Наблюдаешь за людьми, оказавшимися в столь прекрасном месте рядом с тобой. Их история тебя захватывает и трогает. События развиваются быстро, и вот уже конец романа.

Открыла для себя этого автора, его манера повествования прекрасна. Роман живой и красочный.

Абсолютно противоречивые впечатления от книги. Честно скажу, было скучновато: даже несмотря на небольшой объём, казалось, что произведение тянется и тянется, а автор написал много лишнего.

Первая часть скорее служит прелюдией и представляет собой описание курорта (ох уж эти воды и романы!, напоминает Лермонтова), действующих лиц и того предприятия, что впоследствии будет называться Монт-Ориоль. На этом фоне как-то внезапно случается "солнечный удар" (привет Бунину) - любовь или страсть, что далее?

Ответ даёт вторая часть, которая явно более насыщена событиями, чувствами и мыслями. Меня удивляет, почему вся книга не написана в подобном ключе. Поставила окончательную оценку за стиль в целом и финал - благородный, сильный, довольно неожиданный.