Веселка тяжіння

Самый сложный роман прошлого века мне оказался не по зубам. Я вязла в тексте и не понимала, что происходило две страницы назад. Пробовала перечитывать, но слова убегали, путались и только "издокрылые ракеты" зацепились за память и не уходили оттуда. Самое паршивое, что это находка переводчика, а не автора. В книге кто-то трахался, кто-то шпионил, кто-то боялся, кто-то наркоманил, все хоть каплю, да рассуждали, я запуталась в персонажах, они тасовались как карты и рэндомно пробегали у меня перед глазами. Я пыталась запомнить, как расшифровывается АХТУНГ, но ахтунгом стала для меня вся книга, она напала на меня вероломно и неожиданно высосала весь мозг.
После прочтения я чувствовала себя опустошенной и изнасилованной. Ни мыслей, ни эмоций, Пинчон высосал все, оставив лишь оболочку. Честно говоря, таких ощущений у меня не было даже от прочтения Музиля. Нет, эта книга не моя, и вряд ли я дорасту до нее когда-то.

Теперь все вместе: "По небу раскатился вой". В этой половине статьи я расскажу, как перестать беспокоиться и начать читать "Радугу тяготения", зачем читателю 900 страниц хитроумных повествовательных техник, завернутых в слои отсылок к реалиям 40-х, и что делать, когда после прочтения роман оказался еще менее понятным, чем до. Если начинать с конца (tl;dr), то у вас читательского опыта такого не бывало раньше, даже если эту книгу есть с чем сравнить.

Клеймер

О "Радуге тяготения" в рунете есть довольно много статей, рецензий и роликов на YouTube, но их авторы, на мой взгляд, слишком стараются создать вокруг романа атмосферу неизбывного читательского ужаса. Чем только не пугают – и невозможностью понять прочитанное, и отсутствием сюжета, и ворохом технической информации, и чудовищными сценами полнейшего безумия. А среди тех, кто хвалит, сильна фракция "не вдумывайтесь, это бесполезно, просто читайте и получайте удовольствие". В итоге создается впечатление, что книгу открывать не стоит, там чуть ли не буквы в случайном порядке расставлены и читателя в ней ждут только страдания и тоска об утраченном времени.

На самом деле "Радуга тяготения" – это как раз очень сюжетная книга, по большей части понятная на первом прочтении. Да, в ней есть научные и инженерные сведения, но они красиво и уместно вписаны в историю, есть и действительно безумные сцены, однако наполненные смыслом, а не бессмыслицей. Роман весьма непрост, однако он вознаграждает читателя за внимательность и работу с текстом, поэтому говорить о нем стоит не как о кошмарном сне, а как об увлекательном путешествии. Эта половина статьи написана больше для тех, кто никак не может приступить к "Радуге тяготения" или вовсе не собирается за нее браться, и потому здесь даны лишь наиболее очевидные моменты, какие полезно знать перед чтением (или вместо чтения, если книга совсем-совсем не ваша и вы никогда ее не откроете).

Вторая половина моей статьи о "Радуге тяготения" Томаса Пинчона, которая выйдет через месяц, полностью посвящена многообразным трактовкам событий и идей романа, то есть содержит всевозможные спойлеры. Не знаю, насколько она выйдет убедительной, но выразительной – точно.

"Радуга тяготения" снаружи

"Радуга тяготения" (Gravity’s Rainbow) – третий роман американского писателя Томаса Пинчона (Thomas R. Pynchon Jr). Опубликован в 1973 году в издательстве Viking Press, взял авторитетную премию National Book Award of Fiction, проиграл фантастическую премию Nebula Award роману "Свидание с Рамой" Артура Кларка и так скандализировал жюри Пулицеровской премии, что оно предпочло не давать награду никому, лишь бы не награждать Пинчона.

"Радуга тяготения" – это научно-фантастический роман о глубинных закулисных событиях конца Второй мировой войны. Де-факто книга соответствует признакам "новой волны" научной фантастики 60-х, сосредоточенной не на технологических, а на психологических темах, правда, мне не удалось найти упоминаний об идейной и тематической близости Пинчона к нововолновикам (вероятно, научную фантастику и "Радугу тяготения" до сих пор читают разные аудитории, что довольно странно). Филологи включают текст в число "великих американских романов", что не менее странно, и относят к образцам литературного постмодерна.

"Радуга тяготения" регулярно занимает верхние места в различных топ-N лучших или самых трудных книг. Читатели неизменно отмечают переусложненность повествования, проблемы с распутыванием сюжетных переплетений и пониманием авторских идей, обилие возмутительных сцен и общее безумие текста, где перемешаны физико-математические выкладки, разработки в сферах органической химии и физиологии высшей нервной деятельности, эзотерика и паранормальные явления, мировой заговор, борьба революционеров и корпораций, элементы кино и комиксов, песни и пляски, включая кыргызский рэп-баттл, трагические семейные и любовные отношения, комические приключения неудачников, внезапные вставные истории на социально-философские темы, немецкие негры, гигантский осьминог, костюм свиньи, банановый завтрак, наркотики, копрофагия и порнография. Поэтому роман не менее регулярно упрекают в "чрезмерности", "отвратительности" и "нечитабельности".

На русском языке впервые издана в 2012 году (двумя изданиями сразу: одно с каноничным числом страниц – 760, другое в серии "Интеллектуальный бестселлер") в добротном переводе Максима Немцова и Анастасии Грызуновой, проделавших огромную работу по выявлению в тексте отсылок, взаимосвязей, скрытых терминов, символов и других значимых элементов, которые при локализации терять нельзя. Переиздана в этом году "Азбукой" в доработанном виде – исправлены мелкие ошибки первых изданий, добавлены найденные за десять лет секреты. Зная, что Немцова, как и Грызунову, принято ругать за оригинальность метода, подчеркну, что здесь коллективов переводчиков сработал на 5+. Столь сложносочиненный текст при переводе можно испортить весьма многообразными способами, прежде всего непоследовательностью и пропуском важных деталей, однако русификаторам удалось этого избежать и сохранить специфику организации информации в романе. Что касается неизбежных потерь в точности, то даже они уместны, поскольку помогают раскрыть центральную историю "Радуги тяготения".

"Радуга тяготения" в двух словах

На поверхности "Радуга тяготения" в основном рассказывает о жизни американского лейтенанта Энии Ленитропа (Tyrone Slothrop) с декабря 1944-го по август 1945-го. Сначала он служит в Лондоне, где его пикантно паранормальная способность предсказывать места падения германских ракет "Фау-2" (V-2) привлекает внимание секретной правительственной организации ПИСКУС (PISCES). Затем его с некой тайной целью отправляют во Францию, где путем манипуляций заставляют изучать загадочные документы об особой "Фау-2" с номером 00000, внутри которой располагается неведомое устройство Schwarzgerät. Оттуда через Швейцарию Ленитроп сбегает в Германию, где в течение мая-августа он будет пытаться найти 00000 и установить причастность к ее созданию пластика имиколекс (Imipolex G), наркотика онейрин (Oneirine) и гениального ученого Ласло Ябопа (Laszlo Jamf). Каким-то образом все эти странные слова связаны и с его судьбой.

Роман состоит из четырех частей. В первой части "За нулем" идет знакомство с британскими и международными организациями разной степени секретности, чьи сотрудники так или иначе пересекаются с Ленитропом. Наиболее важны среди них способный видеть чужие сны и фантазии Джеффри "Пират" Апереткин (Jeoffrey "Pirate" Prentice), физиолог-павловец Эдвард Стрелман (Edward W. Pointsman) и молодой статистик Роджер Мехико (Roger Mexico). Мехико обнаружит, что Ленитроп занимается сексом со случайными девушками каждый раз там, куда через пару дней падает очередная "Фау-2", Стрелман захочет изучить главного героя с точки зрения учения И. П. Павлова о высшей нервной деятельности, а вот роль Апереткина, помимо банановых завтраков, находится в зоне спойлеров.

Параллельно начнет развиваться вторая главная сюжетная линия: о нацистском офицере Вайссманне (Weissmann), он же капитан Бликеро (Captain Blicero), запустившем 00000, и его подчиненных, прежде всего юном БДСМ-любовнике Готтфриде (Gottfried) и двойном агенте Катье Боргесиус (Katje Borgesius), перед запуском сбежавшей в Англию с помощью Апереткина. "За нулем" переполнена персонажами и их историями, часть из которых станут важными действующими лицами в дальнейшем, а часть так и останутся деталями фона.

Во второй части "Une Perm au Casino Hermann Goering" (в переводе с французского "Увольнительная в казино "Герман Геринг"") Стрелман примется удаленно проводить опыты над Ленитропом на французской Ривьере, лишая того привычной жизни, а история станет ощутимо усложняться в научном и идейном планах.

В третьей части "В Зоне", где Ленитропа будет носить от одного немецкого города к другому, от одной группы странных людей к другой, произойдет повествовательный взрыв. Во-первых, добавятся еще три главные сюжетные линии: а) немецких гереро "Шварцкоммандо" во главе с экс-любовником Вайссманна Энцианом; б) советского офицера Вацлава Чичерина, стремящегося убить Энциана, своего единокровного брата; в) кинематографического дуэта режиссера-новатора Генриха фон Гелля и мазохистской актрисы Маргериты Эрдман. Во-вторых, путь Ленитропа превратится в калейдоскоп лиц, мест и событий, и с каждым новым поворотом сюжет будет становиться все лихорадочнее и безумнее.

В четвертой части "Противодействие" одни сплошные спойлеры, в том числе все непонятные и не имеющие явного отношения к основной истории главы. Можно лишь сказать, что у главных сюжетных линий будут закономерные финалы, к которым автор подведет персонажей загодя, при этом требования к восприятию и пониманию текста вырастут значительно. Скорее всего, по завершении чтения у читателя останется множество открытых вопросов, причем в классических источниках, как pynchonwiki.com или "A Gravity’s Rainbow Companion" Стивена Вайзенбергера, не на все из них найдутся ответы.

Радуга убеждения

Снаружи и в двух словах видно, что "Радуга тяготения" – это напополам умная и психоделическая книга, какие писали в старые-добрые рокенрольные времена. Самое время задать сакраментальный вопрос: ну и что? Почему нужно читать именно третий роман Томаса Пинчона, а не что-нибудь другое?

На этот вопрос есть целый спектр (радуга!) ответов. Варианты вроде "потому что это одна из главных книг XX века" или "потому что роман считается вершиной интеллектуальной литературы" (ну или "вершиной постмодерна") я сразу оставляю в стороне, поскольку они являются ad verecundiam. "Радуга тяготения", конечно, в самом деле одна из главных книг XX века и вершина интеллектуальной литературы, а если бы она была горой, ее бы назвали Пик Постмодернизма, но это лишь декларация ценности текста, а не аргументация. У приключений Ленитропа есть достоинства посерьезнее титулов.

На мой взгляд, главное, что ценно в "Радуге тяготения" – это грандиозная, многоуровневая история об устройстве нашего мира. Ее не так просто разглядеть в сверхзвуковом водовороте лиц, событий, деталей, идей, шуток и научных сведений, но именно она делает роман важным художественным текстом, а не просто изысканным развлечением для любителей отсылок и нарративных паззлов. Здесь я расскажу только об одном из ее уровней – уровне Войны. Пинчон берет Вторую мировую войну – центральную травмирующую тему раннего американского постмода – и вписывает ее в глобальный контекст человеческой цивилизации, мистических учений от Каббалы до карт Таро и естественнонаучных знаний вплоть до геологии с экологией. Он показывает природную, техногенную и сверхъестественную логику этой всеобщей катастрофы, которая до него осмыслялась почти исключительно либо в шизофреническом (отказ от понимания), либо в банальном политическом (простейшее понимание) ключе.

"Радуга тяготения" раскрывает многосторонние причины Второй мировой войны и всех ее чудовищных преступлений против человечности. Шизофрении и политике в ней, конечно, тоже нашлось место, но роман намного больше и того, и другого. Речь в книге идет о таких высоких (или, наоборот, глубоких) факторах, что сцены сражений на ее страницы не попали: только пронзающие Лондон "Фау-2" в первой части относятся к собственно войне, события второй части происходят на только что освобожденной от нацистов земле, а события третьей – после победы над Германией. Дело в том, что война 1939-1945 годов интересует автора не столько сама по себе, сколько как частный случай более общего явления: на ее примере Пинчон рассказывает о Войне с большой буквы как социальном институте, бизнес-процессе, метафизическом объекте и законе природы.

По Пинчону Война никогда не прекращается. У нее есть локальные возмущения – боевые действия, – а есть более спокойные состояния, когда конфронтация продолжается незаметно для простых людей, однако конца у нее нет. Представление войны и мира противоположностями ошибочно, поскольку Мир (peace, не world) как таковой не существует, а у Войны другой антоним, о чем пойдет разговор во второй половине статьи. Война – не стихийное бедствие, а управляемая сила, и на каждом слое бытия, где она ведется, есть свои выгодоприобретатели Войны, для краткости называемые Они. Зловещие Они, манипулирующие жизнями простых людей, на одном уровне могут быть всего лишь государственной спецслужбой, на уровне выше – транснациональной корпорацией, еще выше – тайной всемогущей организацией, еще выше – мистической изнанкой мира, еще выше – иной формой бытия.

В "Радуге тяготения" Томас Пинчон изображает, как все это работает. Вторая мировая война взята как уникальный момент истории, когда действующие силы Войны вышли на поверхность и стали доступны для наблюдения, а также когда произошли решающие сражения за контроль не над территориями и народами, а над самой реальностью нашего Мира (world, не peace). Особенность романа, выделяющая его из ряда книг о военных делах корпораций, состоит в том, что деньги здесь не играют значимой роли, хотя и им тоже уделяется немало внимания. Деньги – вещь такая же банальная и поверхностная, как политика, всего лишь еще один инструмент для Их манипуляций людьми ради куда более желанных материй. Оставаясь полностью предметной, живописной и убедительной, история "Радуги тяготения" поднимается на захватывающие дух высоты осмысления событий 40-х годов и их чудовищной дочеловеческой и постчеловеческой подоплеки.

Второе, что выделяет "Радугу тяготения" – это глубина проработки истории и текста. Число значимых деталей в романе стремится к числу употребленных в нем слов. Причем речь не столько об упоминаниях американских / британских / французских / германских / советских реалий Второй мировой войны, отсылках к книгам / кино / музыке или специальных терминах из математики / физики / химии / биологии (хотя тысячи упоминаний реалий, отсылок к другим произведениям и спецтерминов действительно имеют место), сколько о конструирующих историю элементах. Каждое предложение не только повествует о приключениях Ленитропа и прочих недоходяг в мире Войны, где властвуют Они, но и передает читателю тайное послание об истинном положении дел на втором-третьем-четвертом уровнях местной реальности. Цвета, цветы, числа, формы, материалы, схемы, названия, имена на что-то намекают, о чем-то подмигивают, обнажают сюжетные секреты, стоит лишь обратить на них внимание и допустить, что они появились в тексте не просто так. В нем и правда все не просто так.

В художественной литературе есть ненулевая группа книг-ребусов, в которых за внешней историей для удовольствия пытливого читателя спрятана и рассыпана по страницам история внутренняя, тайная (пожалуй, лучший пример – это "Бледный огонь" Владимира Набокова), но у "Радуги тяготения" в этой группе свое лицо: она скрывает в себе не какую-то одну, а неопределенное число тайных историй. Не будет преувеличением сказать, что роман содержит в себе вообще всю возможную информацию о действительности. В этом он сближается с "На помине Финнеганов" и даже может рассматриваться как своеобразный ответ Пинчона Джойсу, только если "Финнеганы" организованы скорее как громадное облако тэгов (и гэгов), то в "Радуге" информация подается в формате бадибэгов связного текста и относительно последовательной истории. То есть Пинчон совершенствует джойсовскую идею Романа-Вообще – вместо перечисления всего и вкаламбуривания всего друг в друга он организует все в текстовую систему систем, по устройству сравнимую с нашим мирозданием, где на разных уровнях есть место и жестким структурам, и мягкой силе, и откровенному хаосу.

Многозначительность каждого элемента романа проистекает не из желания автора поупражняться в мастерстве составления магических квадратов, а из необходимости рассказать центральную историю, следовательно, "Радуга тяготения" является идеалом для читателей, которые любят выискивать потаенные смыслы. В "Радуге" они на самом деле присутствуют, причем все сразу, и применение к роману любой существующей системы знаний обязательно даст какой-то содержательный результат – и не потому, что при желании сову можно натянуть на глобус, а потому, что автор ради воплощения глобального замысла действительно сконструировал текст с учетом всех существующих систем знаний, от научных до эзотерических. Отсюда такая многосоставность информации, однако, вплетая в книгу химические и биологические сведения, физико-математические формулы и инженерные решения, карты Таро и знаки Зодиака, каббалу и христианство, правила кинематографа и музыки, историографию и лингвистику, находя в них общее и синтезируя их друг с другом, Пинчон только на первый взгляд щеголяет перед читателем энциклопедизмом, а на самом деле у него просто нет другого пути, чтобы последовательно и полно передать свои идеи. Какие именно – предположу во второй половине статьи.

Третье, что делает "Радугу тяготения" выдающейся книгой, проистекает из первых двух ее особенностей. Грандиозность истории и всеохватность текста позволяют читателю неоднократно возвращаться к роману, каждый раз находя в нем все новые и новые сюжетные и смысловые тайники. Есть много очень хороших книг, которые достаточно прочитать один раз, поскольку большего, чем в первое прочтение, они вам уже не дадут, но "Радуга" совершенно иная – из-за массивности и плотности упакованных в нее данных каждое прочтение будет давать дополнительный читательский опыт. Можно перечитывать отдельные места в попытке прояснить конкретные вопросы, можно – всю книгу под каким-то одним углом, например, с точки зрения математических метафор или с точки зрения функций секса в истории, можно просто проходить это путешествие в очередной раз от "По небу раскатился вой" до "Теперь все вместе", что-то важное и полезное обязательно отыщется.

Понятно, что "Радуга тяготения" понравится далеко не всем: для кого-то она будет слишком сложная, для кого-то – слишком сумасшедшая, для кого-то – слишком мерзкая, для кого-то – слишком скучная. Но те, кто ее полюбит, обретут читательский идеал, то есть книгу, текст которой можно с интересом воспринимать и понимать до бесконечности. Поскольку роман создает собственную целостную систему всего, он не только послужит своим поклонникам неисчерпаемым развлечением и нагрузкой для интеллекта, но и преобразует их мировосприятие, научит видеть символику "Фау-2" и ее полета в окружающих предметах, слышать звуковую тень, уважать циклические соединения, со вкусом отдаваться паранойе, замечать в социальных отношениях аналоги химических и физических процессов, бояться креплаха, понимать гуманистическую ценность хаоса, избегать бихевиористов, торговцев дурью и костюм свиньи, решать двойные интегралы, готовить банановые вафли, помалкивать под амитал-натрием и смотреть на все вокруг как на нечто многослойно большее, чем оно кажется.

Потому я и назвал "Радугу тяготения" в заголовке Богом-Императором художественной литературы (до трагической битвы с Хорусом). Эта книга взяла все культурное наследие человечества, пересобрала его в увлекательную, регулярно уморительно смешную историю о приключениях американского недотепы в (после)военной Европе и убедительно соединила все со всем, образовав текст-универсум. Она отличается от иных впечатляюще сочиненных и прекрасно написанных книг так же, как – если развить сравнение с Вархаммером 40000 – Бог-Император отличается от Адептус Кустодес: Кустодианская стража могущественна, но правитель Империума превыше их всех. "Радуга тяготения" породила немало романов-примархов, и вполне возможно, что один из них когда-нибудь окажется еретиком Хорусом, но и ересь не заставит Роман-Вообще Томаса Пинчона сойти с Золотого Трона литературы. Это поистине культовое произведение, при чтении производящее читателей в культистов Противодействия, адептов ковалентной связи и поклонников полиимидов и теофосфатов.

Радуга тягоЧтения

Допустим, предыдущая часть статьи смогла заинтересовать вас чтением "Радуги тяготения". Поскольку теперь совсем ясно, что текст не из легких, возникает второй сакраментальный вопрос: а как это читать?

На него тоже есть ряд (радуга!) ответов. Во-первых, роман вполне нормально читается в одиночку, без подготовки, изучения справочных материалов и обращения к разборам вроде того, что ждет вас во второй половине статьи. Просто открыли и поехали. В книге есть очень темные места, например, первые три страницы, но большая часть текста вполне ясная – персонажи куда-то идут или бегут, встречаются друг с другом, разговаривают, что-то думают и чувствуют. Периодически, особенно на первом прочтении, будет возникать ощущение, что в истории выключили то ли логику, то ли связность – на этих эпизодах не надо сдаваться, они как онейриновый туман, что рассеется на следующем сюжетном повороте; не теряя присутствия духа пройдите их на ощупь. То же самое касается сложных теоретических выкладок из наук, вам не близких – они быстро заканчиваются, и Ленитроп вновь вполне внятно стремится по своей параболе из Лондона в Куксхафен.

В общем и целом, для одиночного неподготовленного чтения "Радуги тяготения" нужно прежде всего принять факт, что вы не очень поймете книгу с первого раза и многое в ней упустите. Связано это и с тем, как обильно в нее заложено информации, и с тем, как хитро она упакована, и не в последнюю очередь с тем, что на многие вопросы ответы ближе к финалу даются так, что понять их можно только при перечитывании. Я думаю, можно даже считать, что на самом деле в книге не 760-920 страниц (в зависимости от издания), а 1500-1800: заключительные главы настолько преображают историю, что после них надо сразу читать заново первые части и в свете нового понимания "За нулем" и "Отпуска" пересматривать события "В Зоне" и "Противодействия". По сути, первое прочтение является не более чем обучением читателя: вот онейрин, вот имиколекс, вот обратная связь, вот бренншлусс, вот распределение Пуассона, вот призраки и Зона, вот Ласло Ябоп, Бликеро, Пеклер, Стрелман, Мехико, Энциан, Чичерин, Катье Боргезиус, "Пират" Апереткин и Ленитроп. Ознакомились? Теперь пора открыть книгу на первой странице еще раз и прочесть ее уже по-настоящему.

Если роман вас не зацепит, то для поверхностного понимания его истории хватит и одного прочтения. "Радуга тяготения" не обязывает читателя лезть в глубины, как звездное небо не обязывает человека стремиться в космос. Вы в любом случае – и без чрезмерного труда – сможете проследить жизненный путь Энии Ленитропа и других ключевых персонажей, узнать исход любовной истории Мехико, итог охоты Чичерина на Энциана, финал научной карьеры Стрелмана и, конечно же, секрет 00000 со шварцгератом внутри. Многие важные для книги идеи проговариваются прямым текстом, другие ярко показаны через события, и какая-то система знаний о тексте у вас точно сложится. Тут главное – раз уж роман не пришелся вам по сердцу – концентрироваться на наиболее понятных эпизодах и центральных персонажах, не застревать в темных местах и не отвлекаться на сотни второ-/третьестепенных фигур. Держитесь основной траектории Ракетмена (уравнение по рысканию вам в помощь), и вы обязательно доберетесь до последней страницы и извлечете из своего читательского труда порядочную интеллектуальную пользу.

Во-вторых, "Радугу тяготения" можно прочитать и вооружившись справочниками по роману, в частности, упомянутыми выше книгой "A Gravity’s Rainbow Companion" Стивена Вайзенбергера и сайтом pynchonwiki.com, а также аналитическими материалами, как рецензия Ричарда Лока для New York Times и специализированный telegram-канал "Радуга спойлерения" Станислава Распеченко. Справочники в большей степени помогают справляться с незнакомой фактурой и отсылками, а аналитика – понимать, что в книге происходит с точки зрения аналитиков. Сам я не люблю работать с текстом в режиме "страница книги – страница пояснительных материалов" и считаю его ошибочным, но понимаю, что есть группа читателей, которые хотят все знать и беспокоятся, что пропустили на какой-то странице важную для истории деталь или не уловили значимую отсылку. Собственно, для таких и делают "Компаньоны" и постраничные комментарии, причем делают те же самые увлеченные читатели.

При этом надо иметь в виду, что справочники охватывают далеко не всю "Радугу тяготения". Всякий раз, как я лезу в пинчон.вики или Вайзенбергера из-за какой-нибудь загадки, я не нахожу к ней разгадку. Группа энтузиастов РАСёМОН под руководством того же Распеченко и потаенного литературоведа Михаила Монастырева делает сейчас доскональный комментарий к роману под названием "Радуга примечания", но это довольно долгий процесс, и пока они трудятся, будьте готовы к тому, что справочная литература будет больше стимулировать вас на самостоятельную работу, чем давать "правильные" ответы. То же самое еще в большей степени относится к аналитике: поскольку книга всеохватна, в ограниченном здравым смыслом объеме печатных знаков раскрыть ее невозможно (как и пересказать), и дело даже не в трюизме, что любой разбор текста ограничивается аспектами, интересными разборщику, а в том, что по каждому такому аспекту в "Радуге тяготения" по-хорошему надо писать монографию страниц на 760. Так что и чужих трактовок вам, скорее всего, не хватит, чтобы снять возникшие при чтении вопросы, да даже базовый вопрос "что это было?".

Я думаю, это здорово. "Радуга тяготения", будучи громадным гиперкубиком убика, буквально взывает о самостоятельном личном исследовании ее уровней. История о том, что за внешним слоем событий есть все более и более внутренние, требует от читателя, чтобы тот шел по сюжету на равных с персонажами, то есть предполагал, не понимал, не видел подсказки на самом видном месте, а потом – раз! – и замечал их, строил теории, время от времени захлебывался в очередном информационном шторме и пытался собраться с мыслями в затишье. Читать такой роман-квест со справочником наперевес – все равно что не читать его вовсе, отказываться от чтения как процесса восприятия и понимания текста. Это как игра в шахматы по решениям Stockfish, то есть читерство чистой воды вместо настоящего соревнования умов. Время от времени подглядывать, конечно, можно, но замещать радости открытий банальностью готовых ответов не стоит – книга все-таки не о конечной сумме знаний, а о бесконечности познания.

В-третьих, можно читать "Радугу тяготения" совместно, и на мой взгляд, это лучший способ. Книга создана для того, чтобы группой энтузиастов изучать ее имиколексные лабиринты и складывать клочки синек в целые чертежи 00000. Вновь этого требует история, где у каждого персонажа есть лишь небольшой обрывок данных о Войне и Противодействии. Поодиночке, разобщенные Ими, персонажи бессильно болтаются в водовороте жизни и смерти, и только в сотрудничестве друг с другом им удается хоть немного взять судьбу в свои руки. С чтением романа тут полная аналогия: если вы взялись за него вдесятером, обсуждая каждую главу на регулярных собраниях и делясь находками, гипотезами, трактовками событий, он раскроется вам ярче и полнее, чем если вы несколько раз пройдете его в гордом одиночестве. Сам я читатель-соло, но "Радуга тяготения" больше рассчитана на мультиплеер; это роман-MMORPG, где для успешного рейда по страницам нужны и выносливые читатели-танки, принимающие на себя основной удар текстовых мобов и боссов, и проницательные читатели-ДД, выбивающие из абзацев отсылки, намеки и смыслы, и опытные читатели-хилы, успокаивающие партию, что это еще простая лока, а вот дальше…

Есть у меня и другая метафора. "Радуга тяготения" есть пребывающая в суперпозиции квантовая система с неопределенным числом состояний, из-за чего и событийная, и смысловая редукция фон Неймана при каждом ее чтении (=измерении) будет выдавать каждому читателю уникальный результат. Поэтому так интересно читать роман группой: поскольку у всех коллапс волновой функции приключений Ленитропа приводит к разным квантовым состояниям и пинчоновского текста, и собственного ума, их соизмерение одновременно обогащает понимание книги и порядочно развлекает всех участников экспедиции. Всякий заметит что-то свое, пропущенное остальными. По этой причине стоит говорить и о том, что к анализу "Радуги тяготения" нужно применять статистический подход, рассматривать не отдельные читательские трактовки, а их распределение по ансамблю (правда, тут мои метафорические таланты уже иссякают, и я не могу сказать точно, распределение Гаусса, Пуассона или хи-квадрат, я ведь не Томас Р. Пинчон, а всего лишь Андрей Н. И. Петров).

Совместные путешествия по “Радуги тяготения” регулярно организуются семейством telegram-чатов Infinite по проверенной схеме: очередная команда храбрецов составляет план чтения по неделям (темп может быть разный – одни решают читать по 60-70 страниц в неделю, другие по 30-40) и раз в семь дней собирается на созвон в Zoom для обсуждения прочитанной нормы. Участие и в чатах, и в созвонах совершенно свободное, можно и отставать от плана, и опережать (нельзя только спойлерить), и бросать на эпизоде Домины Ноктурны, и возвращаться после того, как эпизод Домины Ноктурны, кхм, переварится, даже если группа к тому моменту полгода как дочитала роман до формального конца. Прямо сейчас примерно на середине книги находится чат "Больше чтения" Анны Жуковой. Не так давно закончилось семимесячное коллективное чтение романа в специализирующемся на книгах Томаса Пинчона чате неизбежного Станислава Распеченко "Пинчат", а два года назад его прочитал чат-отец Infinite-семейства Infinite Read (кстати, с понедельника чат-отец начинает читать дебютный роман Томаса Пинчона "V.", присоединяйтесь!). Нет сомнений в том, что экспедиции будут собираться и далее, тем более что "Азбука" сделала прекрасное переиздание романа, и экземпляров наконец-то должно хватить на всех желающих.

Бренншлюсс

На этом можно и закончить первую половину статьи, выполняющую функцию предисловия к чтению, а все остальное рассказать во второй половине, играющей роль послесловия. "Радуга тяготения" – веселая, грустная, ужасная, прекрасная, безумная, умная Книга-В-Которой-Есть-Всё. Ее одновременно легко и трудно читать. Роман-Вселенная, в которой можно как жить на поверхности центральной истории, так и погружаться в сокровенные глубины сюжета, и воспарять в символическую высь – и всюду что-то обретать. Текст "Радуги тяготения" таков, что любые действия с ним будут продуктивны, в том числе отказ от его восприятия и понимания. Платоновский Идеал произведения письменного искусства, воплощенный Томасом Пинчоном в дар человечеству. Бог-Император художественной литературы.

Есть такое забавное политическое течение, скрещивающее крокодила и жирафа: анархо-сталинизм. К чему я вспомнил зверушек в рецензии на Пинчона? У них есть лозунг «Там, где каждый вождь, никто не вождь». И он очень хорошо отражает особенность этой книги.

Признаюсь честно: прочитал я около половины и дропнул, ибо не осилил. И причина эта как раз перекликается с теми словами: я читал книгу очень внимательно и вдумчиво, так, что старался (весьма успешно) следить за всеми появляющимися сюжетами, мыслями, рассуждениями, etc. И когда я понял, что каждый абзац, каждое предложение — это отдельный сюжет, стало медленно но верно надоедать. Да, на протяжении этих трёхсот с лишним страниц я прочёл несколько десятков книг, интересных, умных и красивых, но «там, где каждое предложение книга, ничто не книга».

Они стали постепенно растворяться. Вроде бы и хочется пролистать эти несколько страниц, ибо ответвления не такие уж и значительные, но они, чёрт возьми, интересны. А теперь представьте: прочитать на протяжении одной недели десяток хороших, но одинаковых книг из одной серии одного автора. Для меня это как-то слишком.

Конечно, можно сказать, что это я такой неосилятор и не смог в Пинчона. Это будет недалеко от правды. Но, тем не менее, таков итог попытки это осилить. Наверное, когда-нибудь вернусь, но пока сложилось весьма оформленное впечатление, от которого не откажусь в любом случае.

Тем не менее, если говорить о книге в общем, то она очень хороша. Даже мат используется как надо и не раздражает, он служит дополнительным штрихом к обстановке, «да, Томас, я бы тоже так ругнулся». Ну а уж про остальное — тем более.

У книги действительно волшебный язык. Пинчона часто сравнивают с Джойсом, и вот чему он действительно хорошо обучился, так это потоку сознания и обращению с пером. Передача настроения там просто на максимально высоком уровне, текст ведёт читателя за собой и прямо-таки звучит как музыка. Иногда он заставляет почувствовать ту же депрессивную тяжесть, что испытывает описываемый герой, которому уже до чёртиков надоела война, неопределённость, высшее руководство… В эти моменты не становится чтение более тяжёлым, что самое интересное. Текст так же легко скользит перед глазами и впитывается напрямую куда надо.

Описываемые вещи тоже интересны. Парадокс Ленитропа, Фау-2, женщины, война, Лондон под бомбами и последующие события реально захватывают двух в каждом из тысячи своих проявлений (а потом надоедают, да, но менее интересными не становятся). Томас Пинчон обладает хорошей фантазией и действительно хорошо продумал в своей книге всё. Сюжет, в отличии от языка, я описывать не буду, ибо бесполезно: тут из разряда «читайте сами», если не лень продираться через описанный мной минус, который и не минус.

Буду ли рекомендовать книгу? Для неспешного прочтения, может, с другой, более подходящей по вкусу книгой параллельно — да, однозначно. Но если хочется прочесть целостно роман, не отрываясь и вникая во всё, то можно попасться так же, как я. А можно и осилить. Ведь интересная же книга.

Думаю, в конце лета можно будет попытаться и дочитать, составив целостное мнение о произведении. Но пока — так.

Безусловно, в ракете есть нечто фаллическое. А запуск ракеты, как половой акт, приносит временное удовлетворение, но потом желание возникает вновь. Мы видим ракетную идеологию и ракетную религию. Мы читаем книгу, и там нет слов «да любите друг друга», зато есть обещание: каждому по ракете, и пусть никто не уйдет обиженным, молитесь люди, ждите пришествия ракеты. Однажды ты встанешь на цыпочки, взглянешь на мир с высоты своего роста и продекламируешь строки из Декамерона: «Будь проклята война и все ее отродье», и на голову тебе тут же прилетит двести килограммов смерти, старательно сделанных в цехах фашистской Германии. Определенно, лучше стоило научиться не волноваться и полюбить (атомную) бомбу.

Пока твои глаза отпечатывают буквы этого текста на сетчатке (перевернуто, мозг потом поправит), на Земле 83 тысячи человек занимаются сексом и 55 тысяч мастурбируют. Это если верить интернету, а как ему верить – этой мешанине проводов, серверов и оклавиатуренных людей, в чьих сознаниях звучит пошлый мотивчик «люби меня люби», и которые думают об эрекции больше, чем о теореме Гёделя о неполноте. В этом самом ненадежном интернете лежит книга, где больше 400 персонажей находятся в непонятной зоне, где нет счастья, но есть смутные цели и очень много секса во всех его ипостасях и извращениях, вплоть до возбуждающей кого-то копрофагии, и все по-своему ищут различия между конгруэнтным и идентичным, а также мечтают о сексуальном пластике имиколекс G под песню «Lollybomb» вокально-инструментального ансамбля Биг Литтел. Вот Ленитроп (нужно же выделить главного героя из 400) занимается сексом под ракетными обстрелами, под наркотиками и в готических декорациях студии порнофильмов, в самых причудливых условиях. И каждый коитус сопровождается ударом ракеты (Пуассоново распределение - скажут математики). Вот только был ли секс на самом деле? Может это влажные фантазии, галлюцинации сбрендившего инженера, наркотический трип или последние вспышки умирающего сознания? Верить никому нельзя, даже рецензенту, он сознательно допустил/допустит/допускает прямо сию минуту пару неточностей, одолейте эти 1100 страниц, поправьте меня, ха. Автору верить тем более нельзя. Зачем нужен алфавит, как не написать кирпичеобразную книгу, где каждые несколько страниц есть по описанию эрекции, в каждой части по математической формуле и инженерному расчету, а в целом тексте – сложнейшая слабо формулируемая задача запомнить кто есть кто и зачем он нужен, где читателя водят за нос самым дерзким образом. Правда есть иное мнение, алфавит нужен, чтобы можно было написать на заборе неприличное слово, но поверьте, на этом рынке, который некоторые называют войной, печатная продукция ценится выше, чем стихийно-народно-заборная, особенно если за общей перегруженностью текста стоит понятная авторская ухмылка: «Смотри, как умею». Первое впечатление о книге, это как будто калейдоскоп бросили в стену и из рассыпавшихся камушков сложился уникальный, неповторимый узор, в котором если и можно увидеть картинку, то в качестве перейдолической иллюзии. Но это ошибочное восприятие, замысел там есть и даже сюжет при большом усилии можно увидеть, но легче от этого не становится.

Возможно, наша история и в самом деле – просто совокупность последних мгновений. В личностном понимании, конечно, не вселенском. Кто-то пошел туда – не знаю куда искать обтекаемое совершенство. Искал ракету, но потерял себя. Он останется играть на волынке бабочкам и муравьям, пока нации делят чертежи и территории. Он не сможет вернуться домой, закончится как личность, и от него останется лишь россыпь образов на бумаге. Другой будет искать формулу и место, но одиночество его доведет до того, что он не сможет узнать родную дочь, и между инцестом и педофилией предпочтет, чтобы выбирали за него. Иного и вовсе принесут в жертву той самой ракете под номером 00000, и он с радуги прилетит прямо в Лондонский театр, а все ради мечты о Луне. Даже искренняя любовь во время войны не переживет мира. Движения бдсм-плетки так и не достигнут идеала гармонических колебаний. Спецслужбы кастрируют не того. Анубис – корабль дураков – продолжит плыть по течению. Целый народ пожертвует всем, ради обретения сомнительного удовольствия. И только собаки, приученные убивать чужаков, останутся жить в негостеприимных землях зоны. Такие дела.

P.S. Рецензию на эту книгу следовало бы написать в виде неприличного лимерика, но у рецензента, увы, недостаточно игривое настроение для этого.

Первые страницы романа не давали никакой надежды моим бровям опуститься на свое законное место из-под кромки волос (а она у меня очень высоко расположена). «Что за бред! Что за фигня!», — вырывалось периодически в процессе чтения. Мой рационально устроенный ум категорически был против плантации бананов, с которой круглогодично снимались огромные урожаи. Позвольте, где все происходит? В Африке? Но там не было таких масштабных военных действий в 1944 году. Что за страна? Разве не в Лондоне разворачивается сюжет? И почему каждая глава перескакивает с проблемы на проблему? То они разгребают завалы после бомбежки, то обунитаженый мужик к собаке пристает. И зачем этому Стрелману кроме собаки Вани еще и осьминог Григорий? Хотя, нет, Григорий тут очень даже при чем! В романе много осьминогов. Их там словно тараканов/крыс на коммунальной кухне. Естественно, один из них сыграет важную роль в разоблачении вселенского заговора. Вот только более пристально посмотрит в красивые глаза врага.

Фигня какая-то, товарищи! Хм, это я уже говорила. А Ленитроп, своей физиологией определяющий места падения славных ракет V-2! Ему точно не грозит рак предстательной железы. Ученые доказали буквально вчера, что мужик, имеющий 20 разных партнерш избавлен от этой напасти. Они, правда, не определили интервал в смене партнерш. Но, Ленитроп уж с этим разобрался сам, особенно когда так красочно путешествовал среди чужих продуктов жизнедеятельности и пожирал конфеты миссис Квандал. Малыш Эния с манией преследования... Хотя, кто ж точно скажет, где мания, а где реальная жизнь. И незачем было прятать шимпанзе рядом с ящиками водки. Теперь палубу приходится очищать от их блевотины. О, а эта макака зачем бомбу с подожженным фитилем Ленитропу всучила? Не иначе, очередной заговор против его мужского достоинства... Или банальная зависть. Скажите, кто это там говорил, что из свиньи плохой получится товарищ? Ошибаетесь, свинья получше некоторых богобоязненных человеков окажется. Ах, героический и кровожадный майор Клёви! И за что Вас так? Впору остальным мужикам прятаться от коварного Стрелмана. Хотя вот оно! Великое решение проблемы! В знаменитый Угол Стрелмана поставить пальму! И все! Старый Мудинг — бедняга! Хотя, что это я его жалею? Лишил меня такого прекрасного ужина! А может быть, мне эпизод с его участием предложить в качестве анорексигенного препарата? Дешево и эффективно! Домина Ноктурна, Чичерин и его онейриновое привидение, Пират Апереткин, папаша Бродерик, Ябоп со своим «Имиколексом G», Готтфрид, куча других персонажей... Но, чего вы хотели от собственной памяти? Она, как добросовестная помойка, сохранит все ваши воспоминания. Не жалуйтесь, лучше попробуйте понять авторский замысел.

Кстати, о переводе. Местами язык книги завораживает. Он, словно колыбельная, несет на своих волнах, заставляя разум замирать в безмыслии от литературного восторга. И в точно выбранный момент такой нирваны происходит резкая смена колыбельной красоты бешеными порогами Миссисипи, засасывающими стремнинами и водоворотами вонючей канализации жизни. Бу-э... Зачем? Все поймете дальше, мои хорошие.

Я очень долго пыталась найти внятные научные данные, объясняющие такую всеобщую ненормальность героев романа. Так и не нашла, представляете? Современная медицина не хочет говорить об этом открыто. Все у нас тип-топ, бойцы не нуждаются ни в какой психологической помощи. Согласно таинственным умалчиваниям, они эмоционально стабильны аки младенцы в утробе матери спящие. На самом же деле, потери военных с психическими расстройствами огромны. Вот какие данные приводит Елена Сенявская в своей книге «Войны ХХ столетия: социальная роль, идеология, психология»:

Советская медицина таких данных не публиковала. Ну, тут уж невозможно ничего сделать. Идеология советского солдата-победителя не оставляла никаких надежд воюющему человеку понять, что с ним все так, как и должно быть в это время. Я только в процессе чтения «Радуги тяготения» задумалась о том, что такие психические отклонения — жуть какая проблема! Воюет старательно так мужик, сопит и потеет на благо власть имущих. Но в какой-то период времени слетает у него крыша, развивается реактивный психоз. Хорошо, если грамотный офицер попадется и не пристрелит бедолагу, поможет ему благополучно пересидеть разлад мозгов в больничке. Вот не поверю теперь никогда, что не было во время войны потерянных душ, пострадавших от офицерской пули.

Было смешно в начале книги, но как-то очень быстро фантасмагория стала восприниматься трагически. Невольно оглядывалась на наших пацанчиков, прошедших Афган и Чечню. Как они пережили ту бойню, трудно представить. Российской статистики я не нашла, известно только, что семейная жизнь не заладилась у 75% переживших тот ад. Статистика США по потерям вьетнамской войны ужасает. Судите сами:

Что ж, Пинчон гениально справился с такой серьезной темой. Он сумел показать, что психика во время военных действий абсолютно ненормальна. Грубость, цинизм и гиперсексуальность, обилие ненормативной лексики — это просто попытка спрятать поглубже страх и чувство вины, возникающие в период бойни. Вынужденная замена истинных ценностей фальшивыми бриллиантами.

Весь роман — это полноценная русская матрешка. Раскрываешь первую красавицу, самую заметную и большую — радуешься и наслаждаешься текстом. Изучаешь следующую — ухаешь в засасывающую пустоту вневременья, смешанную с Пуассоновским распределением и беззащитными собаками Павлова, которые вовсе даже не собаки, а несчастные Лисы из психиатрической клиники погибшего обладателя таинственной Книги всемирного знания. А следующая матрешка обнаруживает наркотический бред педофилии, весь такой красочно прописанный и глубоко поражающий твои сны. Дальше нет смысла продолжать эксгибиционистские опыты раздевания собственного разума. Каждый найдет в книге что-то свое, более-менее понятное. Поможет ли это "свое" воспринять читателю весь роман в целом, всю глубину его без ремарок и сокращений? Нет у меня ответа. Возможно, я — ракета? О, это безнадежно вечное безумное одиночество!

PS: Кстати, у вас аура случайно не зеленого цвета?
PSS: Смертельно важно! Заметка на полях памяти: не мыть ложку между стаканами и тарелками.

СОЯ: 10+10+10=10

Пугающие аннотация и рецензии про этот роман, могут создать ложные впечатления от произведения, которое является поистине одной из главных книг американского постмодернизма. Но обо всём по порядку.

Если вкратце, то сюжет романа протекает в период с конца 1944 года по конец 1945 года в Европе (большей частью), где один из главных героев, Эния Ленитроп, пытается найти ракету V-2/А2, созданную нацистами, с серийным номером 00000.

Вас будут пугать сложным текстом, сценами секса/некрофилии/педофилии, матом, математическими выкладками по теории ракетостроения, огромным количеством персонажей и проч. и проч. Не думайте об этом тексте в таком русле. Однако вам точно не стоит читать произведение, если вас пугают нецензурная брань и описание сцен секса, а в текстах вам сложно разглядеть метафоры (говоря другими словами, когда в описании говна, вы видите только говно) и любое предложение свыше 500 знаков для вас уже непостижимая задача.

Очень часто рецензенты упоминают для сравнения с этим текстом "Улисса" Джойса. Хотя для меня сравнение не вполне корректное по ряду причин. Если, текст "Улисса" может быть сложен для понимания, так как был создан в начале 20-го века, то для него существует объемный комментарий. А текст "Радуги" намного ближе к нам, и более того вполне понимаем, если немного озадачится темой и копнуть Википедию на предмет Фау-2, Нордхаузена, Пенемюнде и т.п. Скажу честно, "Улисс" чтение заметно скучнее и уж точно не веселее.

В романе есть сюжет и есть действующие лица, несмотря на то, что некоторые в упор их не видят. И пусть та же Википедия говорит о том, что персонажей более 400, тем не менее, запомнить вам понадобиться значительно меньше. А если вы читаете электронную версию, то всегда сможете по поиску найти того или иного персонажа, чтобы вспомнить о ком идет речь (лично у меня таких персонажей было не более трёх). Большая часть сюжета, как я уже отмечал выше, вращается вокруг Ленитропа и Фау-2.

Сцен секса совсем не так уж и много в романе и все они в рамках приличия (ну почти). Скажем так, что в ряде романов постмодернистов, того же постсоветского пространства, секс и его описания встречаются гораздо чаще и менее прилично-лакированного (вспомнить хотя бы Берроуза или Сорокина).

Отдельно следует упомянуть перевод романа на русский язык. Переводчик полностью отказался от дополнительных комментариев. которые бы пролили свет для непосвященного читателя, поставив его в одинаковые условия с англоязычным читателем современности. Возможно такой подход имеет место быть и мне в той или иной степени он даже импонировал. Что меня действительно покоробило, так это употребление к месту или не к месту бранных выражений. К сожалению, я не говорю бегло на английском, чтобы иметь возможность прочитать этот роман в оригинале, но сравнивая те или иные места с русским переводом, могу точно сказать, что подчас использование жаргонизмов было совершенно неоправданно.

Я бы не стал рекомендовать к прочтению этот роман в рамках различных марафонов (насколько понимаю, что кто-то читал его именно так). Так как для того, чтобы понять это произведение, действительно следует приложить усилия, уметь читать между строк, хотеть не продираться сквозь текст, но получать от него удовольствие. Не соглашусь и с тем, что в текст романа словно попала бомба и вам приходится его по кусочкам его собирать. Или с тем, что среди потоков сознания героев, вы теряете суть и смысл, а потом вдруг приходит осознание от того, что вы прочитали. Еще раз повторюсь, что текст далеко не такой сложный для тех, кто подкован в литературе. И, конечно же, он может оказаться непосильным и испортить впечатление, если на тропу постмодернизма вы вступаете с такого романа.

Как говорится, имеющий уши да слышит. И пусть истинное сияние радуги окажется для вас не полукругом. как для древних, а истинным кольцом.

Ливлиб всё помнит и ничего не прощает, так что где-то хранится моя немного менее положительная рецензия на это произведение. Энивей, время идёт, всё меняется, и я решился на второй заход. И этот заход был гораздо более успешным.

Вощемта, в той старой рецензии я честно признал, что недостатки, которые меня от книги отвернули, не недостатки ни разу, а просто сложности, которые я тогда не был готов преодолеть. Прежде всего, колоссальная насыщенность текста, где каждый абзац - это отдельное произведение. Не знаю, может быть, я повзрослел, или ещё что, но на этот раз с насыщенностью у меня проблем не было. Хотя, конечно, информативность книги колоссальная.

С определённого момента, меня начали привлекать подобные книги, с нелинейностью повествования и экспериментами с формой. Как минимум, потому что там у автора мало шансов выдать рояль в кустах или глупую мысль, с которой мне захочется спорить, вместо того, чтобы читать книгу. Если у автора достаточно эрудиции, если он умеет выдержать последовательно свой неканоничный стиль повествования и оставить простор для читателя, то это, помимо всего прочего, даёт читателю возможность получить от книги немного больше, чем вложил автор. Это то ли СПГС, то ли чит, я склоняюсь ко второму. Другое дело, что достичь этого не так просто.

У Пинчона же всё получилось. Но я хочу сконцентрироваться на одном конкретном моменте, который мне доставил больше всего: это внутренняя энтропия книги. Энтропия не была бы собой, если бы она не возрастала, конечно же. Так что «Радуга тяготения», довольно бодро и понятно начавшаяся, постепенно разваливается на множество мелких линий, часть из которых тупикова, случайна и так далее.

Довольно интересно наблюдать, как поначалу у нас есть крепкое повествование, понятные герои, БАНАНЫ! (для вязкости) и стройный сюжет, а в конце всё разваливается настолько сильно, что главный герой просто растворяется в тексте книги. И соль в том, что происходит не резко и внезапно, а вполне постепенно. И от того, как постепенно линии сюжета теряют своё чёткое положение и иногда, если что-то из прошедшего вылетело из головы, даже смысл, получается весьма интересный эффект.

В этой книге поразительным образом периодически приятно, а, может, даже нужно, ежели вы не матёрый пинчонист, иногда ничего не понимать, по крайней мере при первом прочтении. И, желательно, не ранее ~середины третьей части. Это, как ни парадоксально, погружает в нить повествования и позволяет сильнее интересоваться главными героями, которые тоже периодически теряются. Главное, этим непониманием не увлечься и не потеряться в этом лабиринте насовсем.

Пару дней назад я получил в личку вопрос: «знаешь ли ты какие-нибудь иностранные книги, по трешовости похожие на Пелевина и Сорокина? Мне вот Пинчона рекомендовали». Это заставило меня задуматься по поводу трешовости «Радуги». Действительно, там есть сцены массовых оргий, педофилии, БДСМ и прочих весьма достойных и интересных вещей. Там есть моменты, вызывающие физическое неприятие, очень натуралистичные описания тех или иных выделений, но только один момент вызвал у меня прям физическое неприятие — с копрофилией. Как-то остальные описаны настолько в тему и укладывающимся в повествование языком, что, зачастую, выглядят не как натуралистичные неприятные моменты, но скорее как полноценная часть повествования.

Добавить мне особо нечего. Про замечательный язык я писал ещё в старой рецензии. Чтение «Радуги», действительно, в некотором роде труд, но такой, приятный. Как игра на музыкальном инструменте, например, что немного заставляет подумать о том, что, блаблабла, Пинчон и место читателя в литературе, всё такое. Но думать об этом я в рецензии не хочу.

Так что теперь, наконец-то, я ставлю твёрдую десятку.

Я стала на Пинчона старше, мертвей на пачку сигарет и на одни носки теплее одет.

Не я, это точно. Даже несмотря на то, что старательно, вдумчиво прочла каждый абзац (а некоторые раз пять) этой кирпичной радуги психоделической расцветки, потратив уйму сил, психического здоровья и три недели времени. Похвастаться тем, что все поняла, к сожалению, не могу – слишком много информации, слишком мало времени и мозгов, но тем не менее требую памятник.

Мы страдали как могли. Все мои знакомые уже в курсе, кто такой Пинчон (некоторые даже вдохновились прочесть, пожелаем им удачи), даже кошка, похоже, что-то подозревает. Это было чистилище, после нее любая книга раем покажется. Слишком сложно, чтобы не принимать дозированно. Семьдесят страниц в день - мой предел для этой книги, на семьдесят первой я переставала что-то либо понимать, а буквы начинали сонно разбегаться.

Условно книга для меня поделилась на три части – страниц сто «а чо, прикольно, читать можно», потом до половины «я слишком тупая для всего этого!» и оставшаяся половина «я все еще слишком тупая, нету сил, пристрелите меня!».

Впрочем, даже часть «а чо, прикольно» не обошлась без скрипа заржавелых шестеренок в голове – без предупреждения вбросили в гущу событий, дали в руки автомат, иди воюй. Примерно там же текст своей (бес)связностью напомнил мне тексты песен Егора Летова. После мне еще много чего мерещилось на протяжении всех 900 страниц.

Несмотря на внушительный объем, данные приходилось собирать по крупицам, с головой нырять в эти груды смыслов чтобы найти кусочек головоломки, который в итоге никуда не подойдет пока не соберешь их все. И все равно останутся пробелы и лишние детали. Путая важное с неважным, настоящее с фантазией, забывая с чего все начиналось – так далеко в сторону уводят эти разглагольствования. Каждая глава – словно пробуждение после жесточайшей пьянки: «Где я? Кто эти люди?». Спасибо, хотя бы обошлось без «Когда я?». Слишком много информации. Комковатой, неоднородной, которую отказывается принимать мозг, как манная каша с комочками и пенками, но в целом ведь я голодна и люблю манную кашу, как ни странно.

И страшно отвлечься на другую книгу, вдруг забудешь, не сможешь продолжить. Перевернула страницу, отвлеклась, не уловила? Начинай сначала! Важное или не важное, забыть или запомнить? Запомни все!

Иногда мерещилось что-то в тексте. Перечитывала страницы, чтобы найти, откуда у меня в голове какие-то факты, образы, удивлялась, дальше по тексту обнаружив их же, а откуда оно взялось непонятно. Странная вещь эта голова. Может, я в прошлой жизни ее читала уже? Порошок ссохшегося мозга собрать, пустить по ноздре, авось пригодится.

Если разобраться, по частям оно выглядит не так страшно. Ненормативной лексики, пожалуй, меньше, чем у того же Паланика, сексу по отвратительности далеко до Генри Миллера (кроме одного момента, когда я чуть не швырнула книгу в стену), галлюцинации не такие замороченные, как героиновые трипы Берроуза, сюжет менее запутанный, чем в «Шпион, выйди вон», наркотиков куда меньше, чем у Уэлша. Но вот если собрать все вместе и вдоба-авок 900 страниц!

Обладая даже такими ошметками эрудиции, как у меня, читать интересно, находить смысл и параллели, хотя, скажу честно, мне не показалось, что так уж они были нужны. Разве что скрашивали продирание сквозь этот колючий, недружелюбный текст-ежевичник (о, а я ягодку нашел!). Смешные шутки из тех, что я поняла, и обидно и страшно подумать, что же там с теми, которые я не уловила.

Сюжет смутен, размазан по страницам, завуалирован отступлениями, которые страшно пропустить – а вдруг эта ниточка куда-то ведет. От восторга от глав, которые я в состоянии понять, к ненависти к главам, которые я понять не в силах. Их мотивы – кажется, вот-вот ухватишь, но перечитывай-не перечитывай заново отрывки – все равно не поймешь, как они до этого докатились.

И если обычно к концу книги мы говорим «клубок распутался», то тут хочется сказать наоборот – настолько тесно переплетаются сюжетные линии, ниточки ведут от одного персонажа ко всем, и все это превращается в жуткую путаницу, где все друг с другом связаны, причем даже не через шесть рукопожатий, а куда ближе.

Возможно, она понравилась бы мне куда больше если бы я не боялась что-то упустить. Или нет. Или куда уж больше. Минус полбалла, наверное, за мучения. Я вообще не в состоянии оценить ЭТО. Кажется, очень круто. Слишком круто, на грани фола. Кажется, я что-то поняла, зацепила краешком сознания.

"ЗДЕСЬ БЫЛ РАКЕТМЕН" можно смело писать на изнанке моих мозгов, ибо это правда. Слово «радуга» приравниваю к ругательству.

Вдоба-авок, плакать, страдать, ныть, брыкаться, но на последних страницах осознать, что к Пинчону еще вернешься. Кошмар.

Будучи достаточно наслышанной о таинственной личности автора, считала, что первое ознакомление с творчеством Томаса Пинчона (которое все равно рано или поздно должно было состоятся) начнется с «Выкрикивается лот 49» . Возможно, потому что это его самое популярное произведение, а возможно потому, что если мне и доводилось слышать какие-то отзывы относительно его произведений, то были они, в основном, на «Лот…». Но, как говорилось в этой книге «Судьба – это тяготение»©, так что читать первой «Радугу», очевидно, были происки судьбы.

Совершенно субъективно стиль повествования напомнил мне не столько «Улисса» Джойса, с которым часто проводят параллель по значению в литературе ХХ века, сколько австрийскую Нобелевскую лауреатку, Эльфриду Елинек. А если еще конкретизировать, то очень похоже на её «Дети мертвых» - чистый поток сознания через призму умопомрачительного постмодернизма, такой же не простой по восприятию. Текст насыщенный, если можно сравнить с пищей, то трудноусвояемый, что зачастую без энциклопедии, интернета и ста грамм не разберешься. Иногда зачитываешься, теряя счет странице, откровенно восхищаясь иногда практически буквальным, но впечатляющим аллегориям (как пример):

А иногда теряешься, выпадаешь из сюжета, не улавливаешь ход мысли и случается полная дезориентация в происходящем. Понимаешь, что «тут своя атмосфера» и поэтому, непонятого в книге безусловно осталось больше чем понятого. Выражаясь словами Пинчона, это как «разрушительная мозаика, оборотившаяся наружу, к Бесплодной Пустоши… прочь от городского покрова... внятная лишь тем, кто путешествует вовне…»©. С оглядкой на биографию Пинчона, возникает ощущение, что в своей книге автор постарался создать своеобразную «литературную энтропию», и если такой эксперимент в самом деле имел место быть, то он очевидно удался.

Итак, подстроившись таки под постмодернистскую форму, привыкнув к ней, как привыкают к слишком яркому освещению, можно различить основные жанры романа. Первый жанр, это как не удивительно, исторический роман, хотя и весьма альтернативный. Согласно книге, Лондон регулярно подвергается ракетным бомбардировкам немецких войск, что очень напоминает Лондонский блиц. Но имеется в виду то ли второй Блиц, совершающийся в конце военного периода (в 1945 г.), то ли единственный Блиц, только смещенный на 4 года вперед, к определенному мнению мне прийти не удалось. Хотя разве это так важно?
Второй жанр, это, конечно, научная фантастика, привязанная, прежде всего к Ленитропу и его эротично-метафизической связи с ракетами. Хотя, признаюсь, мой основной стимул дочитать этот роман и было желание узнать, действительно ли дело было в распределении Пуассонова или это такой эффект групповой паранойи. Что примечательно, научность произведения видно невооруженным глазом, обилие специальных технических деталей и формулировок витиевато заплетенные между собой, образующие интересную и отнюдь не бессмысленную конструкцию. А вот фантастичность повествования теряется, затирается в экспрессивной атмосфере событий, сливается с разъедающей паранойей, становится ее тенью. Даже осьминог Григорий, несомненный фаворит читательских симпатий, воспринимается как вполне себе реальный элемент научного повествования без толики фантастики.

Единственное, в чем точно сомневаться не приходиться, это параноидальная тема мирового заговора, многочисленными метастазами пронизывающая каждую из сюжетных линий. Эта тема позволяет многих героев (в первую очередь, самого Пирата) отвести под роль «ненадежного рассказчика», что, кстати, очень многое бы объяснило тогда. Может, мое мышление буквально, но я вижу композицию романа, как баллистическую траекторию ракеты Фау-2, все сюжетные линии – как аккуратно вырезанные кусочки времени, упорядоченные нарезки, где сам сюжет лишь звук, спешащий догнать оглушительный взрыв, который выражается в воздействии стиля на читателя.
Наверное, тема мирового заговора как раз не была бы такой убедительной, если бы не линия параноидального помешательства. Объяснюсь, тема мирового заговора и паранойя, зачастую следствие последнего из первого, но с другой стороны, сложно не склоняться к мнению, что события, происходящие в нашем мире совершенно случайны, ни кем не предвиденные и тем более не организованные. Но, как правило, доказательств этому нет, подобные умозаключения и впечатления могу запросто перейти в параноидальное состояние, а паранойя – это практически прямая дорога к безумию. Роман Пинчона во многом выглядит как своеобразное кривое зеркало такого состояния, и это многое до такой степени пугающе неохватно и настолько насыщенно собственными смысловыми криптексами. А что-то странное таки творится, да.

«Радуга тяготения» — третий и главный роман Томаса Пинчона, одно из лучших детищ постмодернизма, на чьём фоне меркнут почти все звёзды литературы из обязательной программы читателя-интеллектуала.

Более всего эта книга похожа на «V» того же автора: чередующиеся эпизоды с разными персонажами, скачки во времени, чудаковатые герои, лихое сюжетное макраме, убойный юмор и эпически-энциклопедические масштабы.

Вторая Мировая, затем альтернативная пост-военная история, а в фокусе — простые и не очень люди: никаких баталий да беллетризаций школьной макулатуры. Пинчону интересны не склоки государств, а отдельные — трогательные и смешные — судьбы, кои, даже вспыхнув на полстраницы, продолжат пламенеть в сердце читателя, ибо «Радугу тяготения» создал настоящий писатель, чья пара фраз способна раскрыть, казалось бы, невыразимый внутренний мир.

Книга заставит хохотать и заливаться слезами, причём здешние беды — это не грустные смерти, не требующие от автора усилий, а искусно найденные трагедии в деталях: прыщ на спине, сжигаемая кукла, потерянный домашний питомец и т.д.

Название «Радуга тяготения» отсылает к инверсионной дуге — следу, оставляемому в небе ракетой «Фау-2», с коей произведение начинается и ей же завершается. Это боевое орудие важно в повествовании, метафорах, символике книги. Тут вам и фаллос, и мандала, и рассуждения о предопределенности.

Вопреки заявлениям «знатоков», в романе есть главный герой с центральной сюжетной линией — это американский лейтенант Эния Ленитроп, скрывающийся от могущественных преследователей в некой Зоне на территории Европы, где водятся те ещё маргиналы, потрёпанные войной. Он всё больше увязает в местном безумии, но пути назад нет, ибо всю прежнюю жизнь, как выяснилось, контролировали извне. И здесь возникает важная для Пинчона тема свободы, впрочем, не единственная, их там — десятки.

Часто в творчестве этого автора и рецензиях на него всплывает «паранойя». В книге её мусолят тоже нарочито много, но вряд ли персонажей, исходя из реалий романа, справедливо обвинять в бредовых идеях. Кое-где — да, а чаще — это вполне трезвая оценка ситуации, когда за ширмой происходящего есть некие Они, кои, признаться, не особо-то концы в воду: бояться же некого.

Ещё самозваные «специалисты» любят рассусоливать и причитать, какая «Радуга тяготения» тяжёлая да непонятная для чтения, мол, смотрю в книгу — вижу фигу. Это чушь. Роман — не из простых, бывает, приходится вернуться на десять страниц назад, чтобы прочесть заново, а потом — ещё раз. Причина тому — ёмкость текста. Пинчон, как настоящий писатель, знает цену и вес слова, а потому лишних не ставит. Пропустили одно — не поймёте всё, что будет дальше, — читайте, друзья, недоумевайте, ведь мы, между делом, из прямого повествования перескочили в воспоминания героя, но вы, невнимательные, это проворонили, так то.

Напоминает «Улисса»: 1) непонятная фраза, 2) три страницы текста, 3) ключ к сложному моменту в начале. Читая внимательно и запоминая факты, легко сопоставлять трудные места и находить их верные интерпретации. А вот пробегать глазами — мухлёж, к чему тогда вообще браться за книгу, для галочки? Пинчон даже мягче Джойса: не требует от аудитории знакомства с историей Ирландии, биографией автора, картой Дублина и т.д. Зато обойма технических знаний неподъёмна ни для одной души, взявшейся за книгу: если «апикального Бога» можно расшифровать, заглянув в биологический справочник, то в пространных анализах узкопрофильных вопросов придётся плыть, но такие эпизоды не в критичном количестве.

Поэтому заявления «Я понял 5% книги» — это признание лени и глупости, хотя 100% недостижимы. Вряд ли сам Пинчон помнит, что и зачем вложил в текст. Ближе к концу он постарался нагнать мути, намеренно усложнить роман. Всё явно не так безнадёжно для расшифровки, как в случае невнятного «Плюса» Макэлроя, где бред собачий; а с Джойсом сравнивать некорректно: всё же у нас есть богатейшие путеводители от Хоружия и Набокова по «Улиссу», да и по «Поминкам по Финнегану» Андрей Рене постарался перевести максимум информации. А вот материалов по «Радуге тяготения» на русском нет, американцам проще — у них целая вики-энциклопедия.

«Радуга тяготения» вышла у нас в двух вариантах: в лаконичном сером оформлении «Большой книги» и белой иллюстрированной обложке «Интеллектуального бестселлера», с более приятной бумагой, причём книга толще страниц на 150. Тексты одинаковы.

Перевод от Макса Немцова потрясающ. Чего стоят хотя бы оригинальные манеры речи: «это ж сума спятить», «этим шишкам хотца подлюк», «знашь, я ж када суда приперся, совсем детка был». Русский текст стильно отполирован, лишён избыточности, динамичен за счёт правильно выбранных коротких слов. Титаническая работа позволяет наслаждаться прекрасным творением, превосходящим язык почти любого русского автора — хоть классика, хоть современного.

В отечественных изданиях присутствует спорная запятая и одно странное согласование, но это шикарный результат для книги в 900 страниц, в стране, где в печать всё выходит с ошибками, а издательство «Просвещение», выпускающее «Котов-воителей», вообще после первого тиража просит 12-летних девочек присылать на форум список найденных опечаток.

Кстати, о детях. «Радуга тяготения» — не для ханжей: сцены педофилии, копрофилии, зоофилии и т.д. с азартом расписаны автором. Пинчону повезло творить в годы, когда в работы художников не лезли толерасты да цензоры, и писал он, как и полагается это делать, о чём душа просила, без купюр, компромиссов, реверансов общественному мнению. «Есть в жизни — значит, есть в книге», почему нет? Негры названы неграми, а то и нигерами, чернокожего мальчугана окучивает взрослый белый дядька — задор в этом всём невероятный. Тут нет стремления начерпать в текст ушаты грязи, напротив, всё к месту, с юмором и бесспорным мастерством.

Оргий не так уж и много для такого объёма, но все они — ярчайшие эпизоды. Один из них можно смело назвать самой лучшей сексуальной сценой в литературе. Куда там «Эммануэль» с перепихоном в самолёте или «Горькой луне» с её гастрономическими какашечными изысками. Пинчон ловит самую верную грань между физиологией и эмоциями, создавая возвышенную художественную порнографию. Есть миф, что он учился у Набокова. И, если подумать, тут немало общего с «Адой», а на «Лолиту» даже отсылки встречаются.

Эквивалент «Радуге тяготения» за пределами творчества Пинчона найти невозможно. Получилось масштабнее Барта, веселее Джойса, сложнее Павича, динамичнее Пруста и т.д., но это не значит, что бесспорно лучше. В чём-то один автор сильнее, в чём-то другой. Скажем, по стилю очень-очень-очень близко к Набокову, однако козырные тузы прозы всё равно у Владимира Владимировича, кстати, не осилившего сию книгу (Cheking In with Vladimir Nabokov, Esquire. 1975. Vol. 84. № 1. P. 131). А если сравнить с Переком, то француз, кажется, побогаче на словарный запас, зато не способен строить из специальных терминов метафоры, как реализовано в этом произведении.

Любимая смысловая единица в романе — абзац со страницу, включающий красивый стиль, армаду запятых, отсылки к мифологии, биологии, культуре, непроницаемую мутотень, нечто важное для сюжета, пару ассоциаций, тропы, упоминание двух-трёх персонажей, о коих читатель забыл, и т.д.

Из-за густоты населения романа, его невозможно удерживать в голове при первом чтении. Лучший выход — конспект и наличие электронной версии для быстрого поиска. Но даже это не обеспечит полное понимание содержания. Ряд сцен, фраз и фактов — намеренные мистификации, к коим нет ключа, — скажем, выражение Киргизский Свет или бессмысленные песенки (хотя таковые не все). С этим можно смириться и идти не по смыслу текста, а по ассоциациям, получая уже свою «Радугу тяготения». Кое-где сложность по уровню подскочит до знаменитой главы о перерождении языка из «Улисса», но, увы, в случае «Радуги тяготения» однозначной интерпретации нет.

Роман очень кинематографичен, причём исполнен этот фильм в духе сегодняшних захватывающих лент, будто книга написана сейчас и направлена в 70-е на машине времени, но попутно, по просчёту Шурика, посетила древнюю Москву, где сорвала с катушек Ивана Грозного.

В «Радуге тяготения» действительного много всего крышесносного: гигантский Аденоид, говорящая собака, мальчик, меняющий цвет кожи, дуэль на тортах, заплыв в канализацию, супергерои и много чего ещё — не предугадать. Автор наслаждается тем, что создаёт, и азарт заражает читателя. Синусоида тем скачет от порнографии и сальных шуток до богословия, проблем экологии, эсхатологии и тьмы философских вопросов. Выходит это гладко, хотя неподготовленный ум явно упрекнул бы Пинчона за калейдоскопичность. Но это от зашоренности, нужна мощная работа мысли, чтобы «вытягивать» такие тексты.

Ближе к концу Пинчон делится подсказками, упоминая таро, каббалу и приводя некоторые факты о книге, способные дать дополнительную плоскость прочтённому. Но потребуется заново пропустить через себя весь текст, ведь эта книга из тех, что предназначены для многократного перечитывания.

Привлекательность романа — в том, что здесь каждый найдёт что-то для себя. Обязательно в душу западёт красивая сцена, что-то романтическое, горькое или героическое. Живописные пейзажи, особые состояния души, потоки авторской мысли никого не оставят равнодушным, а ведь в этом одна из главных задач литературы.

Любопытное наблюдение: многие события из текста загадочным образом проецируются в реальность: возникают цепочки удивительных совпадений, отчего произведение приобретает дополнительный ореол мистики.

«Радуга тяготения» — это та редкая книга, которую справедливо назвать шедевром. Она имеет все шансы попасть если не на вершину, то в первые три позиции любимых произведений думающего читателя. С ней однозначно стоит познакомиться, хотя начинать лучше с другого романа Томаса Пинчона — «V».